Точка обмана

Дэн Браун, 2001

Потрясающий технологический триллер от автора «Кода да Винчи» и «Ангелов и демонов»! В Арктике обнаружен уникальный артефакт, способный раз и навсегда изменить будущее человечества. На место открытия отправляется научная экспедиция, цель которой – установить подлинность поразительной находки. Но вскоре после прибытия члены экспедиции начинают гибнуть один за другим. Кто – и почему – убивает их? Возможно, они подошли к разгадке тайны слишком близко? Подробный гид по творчеству Дэна Брауна читайте в ЛитРес: Журнале В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Глава 21

Напоминающий огромную пещеру главный зал хабисферы НАСА в любом месте планеты показался бы чрезвычайно странным зрелищем. И то, что он находился среди арктических льдов, никак не заслоняло его фантастичности.

Глядя вверх, на купол, собранный из сцепленных между собой треугольных пластин, Рейчел чувствовала себя словно в колоссальном изоляторе. Стены врастали в пол из чистого льда, на котором по периметру, словно часовые, замерли многочисленные галогенные лампы. Они бросали вверх резкий свет и превращали зал в какое-то нереальное, призрачное царство.

По ледяному полу в разных направлениях вились, словно змеи, резиновые дорожки. Будто мостики, они соединяли между собой бесконечные, заполнявшие все пространство научные приборы и комплексы оборудования. Среди леса электроники усердно трудились тридцать — сорок сотрудников НАСА. Одетые в белое люди оживленно переговаривались, возбужденно обсуждая что-то. Рейчел сразу поняла настроение, царившее в зале. Оно было вызвано творческим волнением, радостью открытия.

Вместе с администратором Рейчел отправилась вдоль периметра зала. От нее не укрылись удивленные и откровенно неодобрительные взгляды тех, кто узнал сотрудницу НРУ и дочь известного сенатора. В гулком пространстве отчетливо раздавался шепот:

— Это что, дочка сенатора Секстона?

— Какого черта она здесь делает?

— Трудно поверить, что Экстрому не противно с ней разговаривать!

Рейчел не удивилась бы, увидев здесь изрезанные портреты своего отца. Однако тут ощущалась не только враждебность, но и настроение победителей, упивающихся своим превосходством, точно все твердо знали, кто на сей раз будет смеяться последним.

Администратор подвел гостью к ряду столов, из которых лишь один был занят: за ним сидел человек, погрузившись в работу на компьютере. Он был одет в черную водолазку, вельветовые, в широкий рубчик, брюки и тяжелые ботинки на толстой подошве. В отличие от остальных он не утеплился соответственно обстоятельствам. Человек сидел спиной к подошедшим.

Администратор попросил Рейчел немного подождать, а сам подошел к нему, начав что-то объяснять.

Послушав с минуту, человек в водолазке кивнул и начал выключать компьютер. Администратор вернулся к гостье.

— Дальше вас поведет мистер Толланд, — пояснил он, — он тоже завербован президентом, поэтому вы поладите. А я присоединюсь к вам позже.

— Спасибо.

— Надеюсь, вы слышали о Майкле Толланде?

Рейчел пожала плечами, не переставая с интересом рассматривать все вокруг.

— Имя не слишком известное.

Человек в водолазке подошел, широко улыбаясь:

— Не слишком известное? — Голос звучал дружелюбно. — Это лучшая новость, которую я услышал за весь сегодняшний день. Но похоже, я уже утратил способность поражать с первого взгляда.

Рейчел взглянула на лицо подошедшего и едва не потеряла дар речи. На нее смотрел красивый, спортивного вида, мужчина, которого просто невозможно было не узнать. Его в Америке знали все.

— Ох! — не сдержавшись, произнесла она, пока ученый пожимал ей руку. — Так вы тот самый Майкл Толланд!

Когда президент сказал Рейчел, что собрал для подтверждения открытия авторитетных независимых ученых, она представила себе четырех старых зануд с программируемыми калькуляторами в руках. Но Майкл Толланд был совершенно иным. Один из самых известных людей в мире науки, он вел еженедельную документальную телепрограмму «Удивительные моря». Он знакомил зрителей с необычными океанскими явлениями: подводными вулканами, морскими червями длиной в десять футов, огромными, способными убить человека приливными волнами. Пресса видела в Майкле Толланде удачное сочетание лучших качеств Жака Кусто и Карла Сагана. Все наперебой воспевали его обширные и глубокие знания, искренний энтузиазм, страсть к приключениям. Считалось, что на этих китах держится интерес зрителей к программе: она прочно удерживала верхние позиции в рейтингах. Вдобавок большинство критиков не упускали возможности отметить также откровенно сексапильную внешность ученого и несомненную харизматичность его натуры. А это, подчеркивали они, особенно способствует его успеху у женской части аудитории.

— Мистер Толланд… — промямлила Рейчел растерянно. — Я — Рейчел Секстон.

Толланд одарил новую знакомую обворожительной, слегка плутовской улыбкой.

— Привет, Рейчел. Зови меня просто Майк.

Рейчел удивлялась собственной скованности. Это вовсе не было ей свойственно. Очевидно, давали себя знать и напряжение перелета, и обилие впечатлений: хабисфера, метеорит, обстановка секретности и вот наконец встреча нос к носу с этим телевизионным красавцем и умником.

— Честно говоря, я очень удивлена тем, что вы здесь, — призналась она, стремясь обрести привычную уверенность в себе. — Когда президент сказал, что набрал независимых ученых для подтверждения истинности открытия НАСА, я представила…

Она заколебалась, стоит ли продолжать.

— Настоящих ученых? — снова широко улыбнулся Толланд.

Рейчел покраснела, поняв свою оплошность и смутившись еще больше.

— Я не это имела в виду.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Толланд, — с самого приезда сюда я только и слышу подобные слова. А ваш отец — сенатор Секстон?

Рейчел молча кивнула. Ей очень хотелось добавить: «К сожалению».

— Шпионка из лагеря Секстона за линией фронта?

— Линия фронта далеко не всегда проходит там, где кажется.

Повисло неловкое, тяжелое молчание.

— Ну так объясните же мне, — попыталась исправить положение гостья, — что делает знаменитый океанограф здесь, на леднике, в компании космических исследователей НАСА?

Толланд издал странный, больше похожий на хихиканье звук.

— Честно говоря, один парень, очень похожий на президента нашей страны, попросил сделать ему одолжение. Я уже открыл было рот, чтобы смело отказаться и произнести «Пошел ты к черту!», но вместо этого почему-то проблеял «Хорошо, сэр».

Рейчел рассмеялась почти весело — впервые за все утро.

— Значит, мы из одного клуба.

Хотя обычно знаменитости в жизни оказываются ниже ростом, чем их себе представляешь, Майкл Толланд выглядел, напротив, высоким. Карие глаза смотрели так же живо, пронзительно и страстно, как и с телеэкрана, а голос звучал настолько же тепло и заинтересованно. Прямые непокорные черные волосы падали на лоб, заставляя его время от времени совершать быстрое характерное движение рукой. На вид этому человеку было лет сорок пять, причем он явно не проводил жизнь на диване: спортивный, подтянутый и энергичный облик определенно свидетельствовал о противоположном. Резко очерченный, волевой подбородок и свободные манеры говорили об уверенности в себе. Пожимая его руку, Рейчел не могла не отметить, что ладонь телезвезды не мягкая и изнеженная, как можно было бы ожидать, а плотная, мозолистая и сильная, куда больше подходящая моряку и полевому исследователю.

— Вообще-то, — несколько расстроенно признался Толланд, — мне кажется, я оказался здесь вовсе не как авторитетный ученый, а скорее как специалист по связям с общественностью. Президент попросил слетать сюда и смастерить для него документальный фильм.

— Документальный фильм? О метеорите? Но ведь вы океанограф!

— Вот-вот! Я пытался втолковать ему то же самое. Но он ответил, что не знает ни одного документалиста, специализирующегося на метеоритах. Зато мое участие позволит придать открытию широкий общественный резонанс. Не иначе как он собирается показать мою программу сегодня — как часть большой пресс-конференции, на которой объявит об открытии.

Телезвезда в роли сторонника-агитатора. Рейчел поняла, что политическая хитрость Зака Харни не дремлет. НАСА часто обвиняли в том, что оно смотрит на налогоплательщиков сверху вниз и не считается с необходимостью держать их в курсе своих дел. На сей раз этого не скажешь. Они привлекли искусного и страстного популяризатора науки, которого все американцы прекрасно знали и которому могли доверять в самых сложных и непонятных вопросах.

Толланд указал на противоположную стену зала. Там было организовано место для прессы. Лед застелен голубым ковром, длинный стол с несколькими микрофонами, прожектора, телекамеры — настоящая студия. Сейчас к стене за столом прикрепляли американский флаг, чтобы все сидящие оказались на его фоне.

— Готовят к сегодняшнему вечеру, — пояснил ученый. — Администратор НАСА и некоторые известные ученые страны свяжутся через спутник с Белым домом в прямом эфире — чтобы принять участие в президентском выступлении, намеченном на восемь часов.

Отлично, подумала Рейчел. Ей было приятно узнать, что Зак Харни запланировал участие в этом мероприятии представителей космического агентства.

— И все-таки, — вздохнув, произнесла она, — кто-нибудь объяснит мне толком, что же такое жутко сенсационное заключено в этом метеорите?

Толланд комично поднял брови и одарил новую знакомую загадочной улыбкой.

— Всю необычность этого метеорита лучше увидеть своими глазами, а не объяснять, — ответил он. Жестом он пригласил Рейчел следовать за ним и направился к рабочей зоне. — Вон тот парень как раз занимается образцами породы. Он сможет показать вам массу интересного.

— Образцами? У вас уже есть осколки метеорита?

— Именно так. Мы смогли добыть их в достаточном количестве. Если говорить точно, то именно анализ образцов и привел НАСА к мысли о важности открытия.

Не представляя, чего можно ожидать, Рейчел пошла вслед за своим гидом в рабочую зону. Казалось, там не было ни души. На столе, заваленном образцами породы, уставленном измерителями каверн, микроскопами и другим оборудованием, одиноко стояла чашка кофе. Из нее поднимался пар.

— Мэрлинсон! — крикнул Толланд, оглядываясь.

Ответа не последовало. Ученый разочарованно вздохнул и повернулся к спутнице:

— Наверное, он потерялся, отправившись искать сливки к кофе. Я вместе с этим парнем учился в аспирантуре в Принстоне, так он умудрялся заблудиться даже в общежитии. А теперь он лауреат Национальной научной премии по астрофизике. Величина!

Рейчел напряглась:

— Мэрлинсон? Вы, случайно, говорите не о знаменитом Корки Мэрлинсоне?

Толланд весело рассмеялся:

— Да-да, именно о нем, угадали!

Рейчел потрясенно замолчала. Потом наконец вновь обрела дар речи.

— Так что же, Корки Мэрлинсон здесь? — Идеи Мэрлинсона насчет природы гравитационных полей обрели громкую славу и признание среди инженеров и космических специалистов НРУ. — Мэрлинсон тоже состоит в команде, собранной президентом?

— Конечно. Он один из настоящих ученых в этой компании.

Действительно, настоящий, молча согласилась Рейчел. Она знала, что Корки Мэрлинсон — блестящий и всеми уважаемый физик.

— Корки живет парадоксальной жизнью, — заметил Толланд. — Самое интересное в нем то, что он с точностью до миллиметра помнит расстояние до Альфы Центавра, но не умеет самостоятельно завязать галстук.

— Вот потому-то и ношу галстуки на кнопках, — послышался за спиной чуть гнусавый, добродушный голос. — Наука превыше внешнего вида, Майк. Вы, голливудские звезды, этого, конечно, не понимаете.

И Рейчел, и Толланд обернулись к говорившему. Он как раз выходил из-за стеллажа, уставленного электронным оборудованием. Физик оказался невысоким, полным, немного напоминающим бульдога: такие же выпученные глаза, короткая толстая шея. Коротко подстриженные волосы уже редели. Увидев Рейчел, он остановился как вкопанный.

— Боже мой, Майк! Мы тут замерзаем на Северном полюсе, а он умудряется даже здесь отыскать себе подружку! Я всегда знал, что надо непременно засветиться в ящике!

Майкл Толланд выглядел чуть смущенным.

— Мисс Секстон, пожалуйста, постарайтесь не обижаться на доктора Мэрлинсона. Свою нетактичность он вполне компенсирует массой бесполезных, никому не нужных знаний о нашей великой и бескрайней Вселенной.

Корки подошел ближе:

— Искренне рад видеть вас, мисс. Простите, не расслышал ваше имя.

— Рейчел, — представилась гостья, — Рейчел Секстон.

— Секстон? — Корки шутливо закатил глаза и глубоко вздохнул, словно пытаясь прийти в себя. — Надеюсь, не родственница того самого недальновидного и неразумного сенатора?

Толланд поморщился:

— Говоря по правде, Корки, сенатор Секстон — отец Рейчел.

Корки перестал веселиться и как-то сразу погрустнел.

— Знаешь, Майк, думаю, не случайно мне так не везет в отношениях с дамами.