Мудрость лесов

Дхан Мукерджи, 1924

«Когда тигр проходит в зарослях джунглей, высокие травы колышутся, и зыбь их похожа на полосы его шкуры; когда идет пантера, стебли и листья расходятся и сходятся, точно хлопают детские руки. Зыбь эта – от поступи зверя. Тот, чьи глаза остры, быстро научается читать эти приметы…»

Когда тигр проходит в зарослях джунглей, высокие травы колышутся, и зыбь их похожа на полосы его шкуры; когда идет пантера, стебли и листья расходятся и сходятся, точно хлопают детские руки. Зыбь эта — от поступи зверя. Тот, чьи глаза остры, быстро научается читать эти приметы.

Но как узнать, кого густолесье посылает навстречу, если кругом темнота? Только очень опытный житель джунглей владеет этим искусством. Если глаза не видят, а запахов не приносит ветер, как угадаешь приход врага? Тут только инстинкт приходит на помощь. Мой отец темной ночью чувствовал близость зверя; он спускался тогда с дерева и садился на землю, спиной к стволу, чтобы никто не мог напасть на него сзади. Я сидел у него на коленях, а он, держа на взводе курок, пел протяжные песни и успокаивал меня.

Как-то ночью мы сидели высоко на дереве. Вдруг мой отец сказал:

— Мне хочется петь. Спустимся вниз и сядем на землю под деревом.

Я спросил его полусонный:

— Почему не петь здесь?

— Здесь мне неспокойно. Спустимся вниз. Ведь ты не боишься?

— Нет.

— Внизу нас никто не тронет.

Мы спустились вниз и прислонились спиной к стволу, отец запел:

— Луна собирает молчанье серебряными руками…

Он повторил эти слова несколько раз.

— Ночью глухою в лесу просыпается спящий… — запел он громко-громко и в эту минуту вскинул ружье к плечу и выстрелил. Ужасный вопль разбил тишину ночи. Хрип перешел в яростное рычание. Рычание слышалось все ближе и ближе, зловещее, как змеиное шипенье.

Отец выстрелил снова и подождал. Теперь не слышно было ни звука, и отец спокойно положил ружье.

Конец ознакомительного фрагмента.