Покинутая 3. Озеро мертвых душ

Дора Коуст, 2022

Жизнь Павлиции изменилась в тот самый день, когда она переступила порог Академии Проклятых. Магия, проснувшаяся в уличной оборванке, подарила ей будущее, о котором другие покинутые могут только мечтать, но так ли все просто на самом деле? Липовому обвинению в убийстве вдруг находятся доказательства. Властитель этих земель неожиданно признает девушку своей наследницей. А фальшивый жених, что еще недавно отказывался от любых посягательств, теперь настаивает на скорой свадьбе. Как вырваться из этой паутины? И как узнать ответы на главные вопросы: кем были ее родители и почему восемнадцать лет назад ее оставили в Доме Покинутых?

Глава 4

Не существует абсолютных ошибок.

Абсолютными их назначаем мы

— Сильнее, сильнее, еще сильнее, дохлые вы жабы! — орал преподаватель по боевке, пока меня пытались аккуратно избивать.

Собственно, у моих одногруппников в принципе не было никаких шансов на то, чтобы сразить меня своим огнем: я великолепно поглощала их чары или же отражала, как более сильная, но они еще и боялись нападать.

Потому что с некоторых пор у меня за спиной в нескольких метрах стояли гвардейцы естийя. И они не просто стояли, они еще и угрожающе молчали, сверля своими взглядами всех присутствующих абсолютно на всех парах.

За мной они не ходили разве что только в уборную, но это скорее потому, что я обещала поджарить их задницы. И пусть наследная дайна не могла говорить как портовая девка, меня это мало останавливало. Потому что нервы уже были на пределе, а терпение — на исходе.

— Ты будешь бить или нет?! — не выдержала я, от бессилия топнув ногой. — Мне баллы нужны для допуска к экзамену!

— Да я пытаюсь! — уже в который раз старался Энаро создать самую простейшую огненную сферу.

Сфера, в принципе, у него создавалась без проблем, а вот с тем, чтобы удержать ее в ладони, у парня явно имелись трудности. А ведь это был только начальный этап! После простейших сфер наши однокурсники приступили к созданию вихрей, а потом и к вращающимся огненным змеям. То есть они уже заканчивали задание, к выполнению которого мы все еще пытались приступить.

— Или ты сейчас же направляешь сферу в меня, или обстреливающим стану я! — пригрозила я Аро, и — о чудо! — он сумел совладать с собой.

Правда, огненный шар полетел не в меня, а мне под ноги — в снег, где испуганно зашипел и сдулся. К этому времени гвардейцы уже перестали скрываться и смеялись над нашими “успехами” в полный голос.

Однако их веселье продлилось недолго. Зло глянув на них, наколдовав стену огня, что взметнулась перед ними, почти касаясь их сапог, я значительно опалила им брови и ресницы. Что тотчас заметил преподаватель:

— Дайна Павлиция! Минус балл за несоблюдение техники безопасности!

Минус балл! Да у меня этих баллов и без того было кот наплакал, но не это меня сейчас возмущало. Еще вчера за подобное меня как минимум отправили бы в кабинет к директрисе, а как максимум наказали бы тяжелой отработкой: преподаватель по боевке очень любил отправлять студентов-огневиков в подземелья факультета некромантов, но уже сегодня все изменилось.

Ни один из преподавателей, что еще вчера охотно зверствовали с молчаливого одобрения магессы Вантерфул, сегодня даже голоса на меня не повысили. А все потому, что именно этим утром в газетах появилось официальное заявление естийя, где он признавал меня наследной дайной этих земель и…

Своей родной дочерью, что, естественно, являлось ложью.

Первая встреча с подданными, то есть с семьями высшего света, была назначена через неделю. Им — галецию Вантерфулу и естийю — казалось, что этого времени будет достаточно, чтобы научить меня быть дайной.

То, что они ошибаются, я охотно доказывала им ежедневно.

Время занятия закончилось, а мы так и не продвинулись ни на шаг.

— Лиция, прости. Сам не понимаю, что со мной сегодня… — страдальчески заглядывал Энаро мне в глаза, суетливо переминаясь с ноги на ногу.

— Проехали, — буркнула я, не желая развивать эту тему.

Дело в том, что огневиком Энаро, как оказалось, был не очень удачливым. Причем его неудачливость открывалась исключительно на занятиях. Куратор нашей группы уже привык к тому, что парень не блистал, а потому на его промахи смотрел сквозь пальцы. В конце концов, необходимое количество баллов для допуска к экзаменам Ар умудрился набрать на других предметах.

Чего не скажешь обо мне.

Чтобы я добрала необходимые баллы, должно было случиться настоящее чудо. Просто потому, что меня поздно перевели на факультет огневиков. Теорию благодаря стараниям Истола я уже сдала всю, а вот с практикой у меня ежедневно возникали проблемы.

По большей части не по моей вине.

Чтобы никому не пришлось пропускать нас с гвардейцами вперед у ворот, создавая живой коридор, фактически привлекая к нам всевозможное внимание, как это случилось на первой паре, я осознанно задержалась на полигоне, сделав вид, что поправляю шнуровку на своих старых ботинках.

Им уже требовался основательный ремонт. Галеций Вантерфул, когда я жила в его доме, и вовсе пытался их выбросить, но я не позволила. И, как оказалось, не зря. Особняк своего фиктивного жениха я покидала полностью в своей одежде. Разве что теплый меховой плащ был куплен на его деньги, но потраченное я мужчине давно вернула.

Остальное же забирать не стала. Я не просила вызывать модистку, не просила шить наряды и обращаться к обувщику. Все это являлось его собственной инициативой.

Почему? Наверное, потому, что такой, как есть, я его не устраивала. Ему нужна была не воспитанница Дома Покинутых, а наследная дайна этих земель. Иначе бы зачем он рассказал обо мне естийю? Рассказал несмотря на то, что я была против. Рассказал до того, как узнал мое мнение на этот счет.

— Дайна Павлиция, будьте добры, задержитесь, — окликнул меня вейор Эльзентбаун, хмуро поглядывая мне за спину — на серебряные плащи гвардейцев.

Выпрямившись, я подошла к мужчине, но без особого энтузиазма. Я и так знала все, что он хотел мне сказать. Он даже фразы всегда использовал одни и те же. Что-то вроде “Аста Бендант, вы плохо стараетесь”. Как будто от моих стараний что-то зависело.

— Вы что-то хотели, преподаватель Эльзенбаун?

— Ваше индивидуальное задание для экзамена, — вручили мне желтоватый листок, свернутый в трубочку и закрепленный печатью. — Постарайтесь подготовиться как следует.

— Меня допускают к экзаменам? — Я была настолько удивлена и обескуражена, что даже не решилась разломить печать, чтобы посмотреть задание.

— К экзаменам допускают всех, кто набрал необходимое количество баллов. И я искренне рад, что вы вошли в этот список, дайна Павлиция. Разрешите идти?

Учтиво склонившись передо мной, мужчина терпеливо ожидал ответа. В этот момент я прекрасно понимала, что его слова не что иное, как насмешка. В стенах Академии Проклятых ни один преподаватель не должен был выражать мне положенное этикетом почтение.

Да что там преподаватель? Согласно уставу учебного заведения, здесь все ученики независимо от статуса находились в равных условиях. Но, видимо, устав являлся всего лишь пустыми словами, ничего не значащей бумажкой, раз правила не соблюдались от слова совсем.

Мне не нужны были поблажки — об этом я говорила властителю не далее как вчера, но все сказанное мною он, видимо, пропустил мимо ушей. Ну конечно, ведь наследная дайна не может быть отчислена в первую же триниду первого учебного года! Это ударит по репутации рода и обязательно станет причиной для насмешек.

Будто надо мной никогда в жизни не смеялись.

Смерив зарвавшегося преподавателя уничижительным взглядом, я молча направилась к воротам. Создавалось впечатление, что это именно я виновата в своем новом статусе. Никому вокруг даже в голову не приходило, что я не хотела всего этого. Не желала лживых улыбок и противного подобострастия. Не нуждалась в том, чтобы кто-то заглядывал мне в рот, ревниво следя за каждым моим движением.

В столовой я не могла нормально поесть даже с учетом того, что меня окружали только гвардейцы. Мне казалось, что на меня смотрят, меня обсуждают. И если завтрак я сегодня отсидеть еще смогла, то от обеда самовольно отказалась.

Нет, разнос, как и всегда, был наполнен доверху: что-что, а поесть я любила, но сегодня в обед мне кусок в горло не лез под всеми этими взглядами и лживыми улыбками. Но этого студентам словно оказалось мало. Они вдруг решили со мной во что бы то ни стало подружиться, а потому навязчиво подходили к моему столу вместе со своими подносами. Их попытки составить мне компанию и стали причиной моего побега.

Даже сочувствующий взгляд Бет не смог удержать меня на месте. Увы, но сидели мы теперь за разными столами. Я до сих пор испытывала дискомфорт, когда вынужденно находилась рядом с Риколой. Никогда не считала себя злопамятной, но ее поступок ранил меня слишком сильно. Эта горечь, что оседала на языке, никак не проходила.

Миновав ворота, я выше подняла ворот плаща. Холодные снежные хлопья, от которых полигон был защищен надежным магическим куполом, теперь резво залетали за шиворот, тут же растворяясь от соприкосновения с горячей кожей.

После боевки я действительно словно пылала. А все потому, что мой огненный дар так и не нашел выхода. То, что я использовала, — это был лишь пшик по сравнению с моим резервом. Пламя желало вырваться наружу, продемонстрировать всем свою мощь, но пока я успешно его контролировала.

Ровно до тех пор, пока не открыла свиток с экзаменационным заданием, а точнее, с его практической частью, подготовка к которой всегда занимала от месяца до одного дня. Время подготовки зависело не только от сложности самого задания, но и от того, когда студент набрал необходимое количество баллов для допуска к экзамену.

Прочитав всего одну строчку, я остановилась как вкопанная. Снег скрипнул под моими ботинками. А может быть, это заскрежетали мои зубы.

— Десять шагов назад! — рявкнула я для гвардейцев, но они решили проигнорировать мой приказ.

В отличие от студентов, которые уже были в курсе того, что происходит дальше, когда звучит эта страшная фраза. Мантии старшекурсников быстро скрылись за углом главного здания, и лишь тогда я мысленно попросила хиксу выйти.

Вокруг меня появились целые водные реки. Образовываясь волнами прямо из воздуха, они застывали невероятными ледяными цветами. Увидев их на прошлой неделе впервые, я восхитилась красотой лепестков, но еще больше меня поразила величавость водной хиксы, что предстала передо мной во всем своем великолепии в самом центре этого ледяного цветка.

Мы так и стояли, завороженно глядя друг на друга. Пока у хиксы вдруг не начали замерзать лапы. Да что там замерзать?! Они льдом неожиданно для нас обеих стали покрываться! Тогда я и поняла, почему эти магические существа не водятся в наших землях: им просто климат не подходит.

Запаниковав, я не придумала ничего лучше, как согреть ее своим огнем. В том, что это девочка, сомневаться не приходилось. Она и сложена была изящнее, и ощущалась именно представительницей своего рода.

Выпустив наружу целый столп пламени, я поначалу испугалась еще больше. Страх, что я сейчас просто уничтожу это редкое живое создание, прошил меня насквозь, но ничего подобного не случилось. Словно огромная кошка, хикса ластилась к моему пламени, купаясь в нем и одновременно поедая его, что ошарашило меня еще больше.

Наверное, если бы хиксы умели разговаривать, она бы обязательно объяснила мне этот феномен, но беседы в полном смысле этого слова между нами так и не случилось. Водное создание не общалось со мной, но ее мысли каким-то образом передавались мне.

Я просто знала, о чем она думает и когда именно ко мне обращается. Вот и тогда во вторую нашу встречу ответы на вопросы сами собой возникли у меня в голове. Оказалось, что моя магия не может навредить ей вообще, ведь она фактически целиком состоит из нее. Но кроме того, огонь прекрасно ее согревал и насыщал силами гораздо лучше, чем если бы она сама тянула из меня энергетические потоки.

Поглощая чистое пламя, водная волчица восстанавливала свои силы гораздо быстрее.

Хикса и на этот раз появилась в самом центре ледяного цветка ровно напротив меня, возвышаясь надо мной, словно одноэтажное здание. Рост ее в сидячем положении достигал примерно двух с половиной метров, а уж если она вставала на задние лапы, то и еще больше.

Водной волчице не требовались мои объяснения. Разом выпустив рвущееся из меня пламя наружу, я гулко с облегчением выдохнула и открыла глаза. Обиженная хикса смотрела на меня своими грустными голубыми глазами, тонко намекая на то, что я жадина и могла бы ради нее постараться чуточку лучше.

Но на самом деле не могла. Одежды в моем гардеробе было не так много, чтобы я могла сжигать ее направо и налево, так что пламя я выпустила только из одной ладони. Просто второй рукой я удерживала свиток, испепелять который мне тоже было ну никак нельзя.

Привлекая наше внимание, за моей спиной кто-то тихо выругался, вынуждая меня обернуться, а Олли с любопытством навострить уши. Картина, представшая перед нами, была достойна кисти художника. Четверо гвардейцев замерли с вытянутыми вперед мечами, удерживая наготове защитные и атакующие плетения, а вот пятому не повезло. Его нога попала в ледяной плен одного из лепестков, откуда он ее безуспешно пытался достать общим заклинанием разрушения.

— А я ведь говорила отойти, — вздохнула я, закатывая глаза, взмахом руки посылая простейшую огненную сферу.

Эта сфера легко разъела лед, что абсолютно не понравилось хиксе. Обиженно фыркнув, она значительно уменьшилась в размерах и с разбега запрыгнула мне на руки. Полюбилось этой засранке сидеть у меня под плащом, с любопытством высунув наружу только нос.

А еще ей нравилось пугать своими истинными размерами окружающих. И ладно гвардейцы, которые увидели ее сегодня в первый раз: у них выдержка отменная. Другие таким крепким здоровьем похвастаться не могли.

Перешагнув через ледяные лепестки, я торопливо вернулась на дорожку, что вела прямиком к общежитиям. Лишний раз появляться в главном здании не хотелось, да и так удавалось избегать ненужного внимания.

Просто главным входом, который вел с улицы в холл первого этажа женского общежития, мало кто пользовался. Студенты предпочитали стеклянные коридоры, ведь большая часть из них проживала на верхних этажах. Первые же этажи в обоих общежитиях были отданы преподавателям, сотрудникам академии и… мне.

Причем личные апартаменты, состоящие из трех комнат: спальни, гостиной и кабинета и отдельного санузла, мне выделили сразу на следующий день после моей феноменальной встречи с естийем. Гвардейцы же несли дежурство в общем коридоре, где добрая домовая подкармливала их бутербродами и чаем.

Юркнув с мороза прямо в теплый холл, я несколько раз топнула, чтобы избавиться от налипшего снега, и только потом двинулась в сторону своей комнаты, приветливо махнув свитком приставнице.

Содержимое свитка не радовало меня от слова совсем. Вместо трудного индивидуального задания, к которому каждый студент должен был подготовиться сам, используя изученный за триниду материал, я должна была продемонстрировать на экзамене создание простейшей огненной сферы.

Если моя мать училась с такими же поблажками, то совсем неудивительно, что она не смогла за столько лет сбежать от Лугстара-старшего. Ей для этого просто не хватало ни знаний, ни хитрости, ни ловкости.

И все же такое демонстративное пренебрежение злило. И да, я могла бы нажаловаться естийю: он сам говорил в день нашего знакомства, что я могу просить чего угодно, но стенать и плакать было не в моих привычках.

Хотя одну просьбу темноволосый мужчина с серебряным висками все же выполнил. Правда, попросила об этом не я, а куратор Вантерфул, как только гвардейцы властителя доставили нас во дворец пред светлые очи повелителя.

Ох, как же он смотрел на меня. Всю дорогу, пока мы с Истолом тряслись в карете, соблюдая правила этикета, которыми было запрещено перемещаться во дворец естийя порталом, мы не разговаривали по моей инициативе, но, поймав на себе взгляд правителя, я сама шагнула к мужчине.

— Невероятно! — воскликнул властитель хрипло, в единый миг освобождая трон, который занимал.

Встречал он нас почему-то в пустынном зале для приемов, где не было даже стражи. В окружении стен, тяжелых золотых портьер и белоснежных скульптур мы оказались только втроем. Причем голос повелителя эхом отражался от стен и потолка, где висела искрящаяся тысячами стекол люстра, бросающая блики на холодный белый с черными и золотыми вкраплениями мраморный пол.

— О Всевышний! Это просто невероятно! — остановившись в нескольких сантиметрах от меня, естий двумя пальцами больно схватил меня за подбородок, вынуждая поднять голову и посмотреть на него. — И даже взгляд ее! Столько дерзости! Только…

— Глаза, Ваше Величие. Вы правы, у вашей супруги глаза были серыми.

— Зато у прежнего естийя синими, — оценивающе разглядывали меня, пока я считала количество морщин на чужом лице.

Нынешний правитель не был молод вопреки моим ожиданиям — так близко я его еще никогда не видела. Разница с Амбер у него, наверное, составляла лет двадцать.

— Да, Истол. Ты сумел меня удивить, — наконец отпустили мой подбородок и сделали шаг назад. — За обретенную дочь проси, что хочешь.

— Свои главные просьбы я уже озвучил, Ваше Величие, но есть еще кое-что, что бы вы могли сделать для Павлиции. Дело вот в чем…

Все то время, пока галеций Вантерфул рассказывал о моих проблемах с законом, я смотрела на его бледное, изможденное лицо и думала о том, как дорого он продал меня.

“Свои главные просьбы я уже озвучил…” — раз за разом проносилось в моей голове. Увы, но я часто забывала о том, что мой куратор в первую очередь всегда оставался аристократом, а они, как известно, своего никогда не упускали.

Вот и Истол не упустил.

И пусть в конце концов его вмешательство решило мою главную проблему, жить с ним после этого под одной крышей я просто не могла. Для меня это было сродни предательству, а днями позже, когда я вновь была приглашена во дворец, в этом лишь убедилась.

За ужином, на котором присутствовали лишь мы втроем и нынешняя фаворитка естийя, властитель дал свое согласие на мой брак с галецием Вантерфулом.

Мое мнение при этом не учитывалось, о чем мне ясно дали понять, поставив на место всего одной завуалированной фразой:

— Дитя мое, на месте уважаемого представителя древнейшей семьи Вантерфулов может быть кто угодно, но твой брак состоится в любом случае. Кстати, я давно мечтал породниться с правителем Эртиртохии. Правда, сыновей у него так и не случилось, зато сам он на данный момент холост. Ты станешь прекрасной матерью его двадцати трем дочерям.

Слова, улыбки, тембр голоса — все это разительно отличалось от правды, что таилась в зеленых глазах повелителя. Естий смотрел с предупреждением, обещая одним взглядом раздавить меня в случае сопротивления. Чем чаще я с ним виделась, тем больше не понимала Амбер.

Как она могла выйти за такого мага? И самое главное: зачем?

Но кое-что все же можно было отнести к положительным качествам этого мужчины. Слово свое он, несомненно, держал, и уже на следующий день после нашего личного знакомства я сидела в кабинете главы управления по особо важным делам, ожидая, когда явятся недостающие элементы этой драмы.

Их, к моему глубочайшему сожалению, было много. В кабинете присутствовали только мы с галецием Брауштом, в то время как галеции Вантерфул и Лугстар опаздывали, а Дионика и вовсе находилась в соседнем помещении. Сюда она должна была войти последняя уже после того, как прибудет вызванный менталист.

Естий разрешил мне сделать абсолютно все, что я посчитаю нужным. Мои приказы должны были исполняться как его, о чем Альикса осведомили заранее. Только ничего не объяснили, судя по легкой растерянности, что блуждала в его глазах.

А я почему-то так и не решилась открыть ему правду. Все вокруг указывало на то, что я дочь Амбер Мани Эллес, но сама я в это все равно не могла поверить. Наверное, для этого требовалось время и… непосредственная встреча с самой естией, с моей матерью.

— А вот и наша преступница. Альикс, почему эта девка… Ох, простите! — наигранно воскликнул вошедший в кабинет галеций Лугстар. — Почему эта невеста уважаемого галеция все еще не в антимагических наручниках?

— Астер, сядь.

Казалось бы, всего два слова, сказанные тоном, который я впервые слышала от галеция Браушта, но как они подействовали на отца Ио. Взбледнув, на миг потеряв лицо, он рухнул на диван, что стоял у стены, в то время как я занимала кресло у стола главы управления.

Взглянув на меня, мужчина однозначно подумал о том, что я открыла его секрет. А я не мешала ему подставляться. Если он сейчас сам сболтнет лишнего, это будут только его проблемы.

— Альикс… — попытался галеций Лугстар что-то спросить.

— Все вопросы позже, когда появятся все участники, включая обвинителя и менталиста.

Казалось бы, побледнеть еще больше было попросту невозможно, но лицо мужчины стало белее снега. Потому что он снова подумал не о том.

— Аста Бендант, вы согласились на проверку у менталиста? — спросил он омертвевшим голосом, явно предчувствуя худшее.

И на этот раз я не стала отмалчиваться. Потому что отец Ио пока нужен был мне живым и в добром здравии. В конце концов, только он знал место, где ныне находилась Амбер Мани Эллес. Без его участия я туда просто могла не попасть, а естия…

Естия могла остаться пленницей до конца своих дней, случись что с этим чудовищем.

— Напротив, галеций Лугстар. Я настояла на том, чтобы невеста вашего сына прошла эту проверку.

— Что? — Нахмурившись, он даже словно окреп, поднялся на ноги. — Альикс, по какому праву эта девка…

— По праву сильнейшего, — твердо ответила я, опередив главу управления. — Вам действительно стоит послушать вашего друга, галеций Лугстар. Сядьте.

Обратно на диван отец Ио возвращался очень медленно, глядя на меня взором человека, пытающегося разгадать очередную тайну. Но долго ему оставаться в неведении не пришлось. Буквально через минуту в кабинете галеция Браушта появился запыхавшийся Истол, а следом за ним степенно вошел менталист, полностью скрытый за черной накидкой.

Менталисты по определению скрывали свое лицо, чтобы не стать жертвой чьего-нибудь плохого настроения, ведь активного дара они не имели, а значит, защитить себя не могли. С чем лично я была готова поспорить. Обладая знаниями о том, как вскрыть любую защиту, они могли внушить что угодно. А это страшно. Наверное, их возможности и являлись главной причиной того, что им приходилось скрывать свою личность.

Разместив на треугольной подставке на столе галеция Браушта связующий артефакт, который и должен был демонстрировать все то, что видел менталист, специалист попросил пригласить допрашиваемую. На самом деле этот артефакт при допросах использовали крайне редко: слову менталиста доверяли безоговорочно, но я слишком хорошо знала, на что способна аристократия.

Я боялась, что Лугстар-старший как-то сможет повлиять на результат допроса, чтобы выгородить невесту своего сына. Конечно, я могла и ошибаться, но почему-то твердо верила в свою правоту. Быть может, потому, что такие, как Дионика, способны и на большее?

Она однозначно не понимала, что происходит, когда входила в кабинет главы управления. Глеция Фалдруд, как и всегда, вела себя так, будто все ей обязаны, а на меня смотрела с превосходством, которое быстро сдулось, стоило девушке узнать о причинах своего здесь появления.

— Вы не посмеете! Я глеция! Я единственная глава рода Фалдрудов! Мое слово равно вашему! — кричала она, с ненавистью глядя на присутствующих.

— Но не равно слову естийя, — холодно ответил галеций Браушт. — Или вы не сопротивляетесь, или…

Договорить мужчина не смог. Решившись на глупый, отчаянный поступок, Дионика призвала свою водную стихию. Тонкие извивающиеся щупальца кинулись к шеям присутствующих, включая мою, но Истол и мой вероятный отец оказались ловчее. Они сработали даже раньше, чем защита, навешанная на кабинет.

Через мгновение Дионика оказалась деморализована. Менталист сковал ее своей магией, лишив воли и разума. Глаза ее стали стеклянными, а сама девушка замерла на полу, напоминая неживую куклу. В тот же миг первая картинка появилась над связующим артефактом.

Это был день рождения водницы — ее первый день в этом мире.

Однако картинка быстро пришла в движение. Специалисту было примерно известно, какой именно день мы хотим посмотреть, а если еще точнее, то меня интересовали определенные дни. Для начала тот, когда отец Дионики объявил о том, что расторгает помолвку дочери и Ионтина Лугстара.

Ох, как она злилась, когда узнала о том, что родитель собирается жениться на своей любовнице, что была лишь немногим старше самой девушки. И как уже через несколько минут она умоляла не расторгать помолвку с женихом.

Но ее отец был неумолим. Он уже нашел отличную кандидатуру, которая устраивала его по всем фронтам.

— На неделю раньше, будьте добры, — попросила я, не удовлетворившись увиденным.

Картинка над артефактом вновь ожила. Вот Дионика впервые узнает о том, что отец хочет расторгнуть помолвку с Лугстарами. Вот тем же вечером она плачет на груди у своего жениха, умоляя его поторопиться со свадьбой, но он не смотрит на нее.

Взгляд Ио устремлен на меня, идущую через зал таверны. Я улыбаюсь ему и покидаю заведение. Буркнув слова извинения, парень снимает с себя руки водницы и спешно направляется следом за мной. Она тоже выходит на улицу, но ее совсем не видно, ведь свет раскачивающегося фонаря не попадает на нее.

Злость, чистая ненависть, яд. Словно наслаждаясь собственной болью, она стоит на холоде без плаща и наблюдает за тем, как ее жених провожает другую, как отдает мне свой плащ — мерзкой девке, уличному отребью, той, что и ногтя ее не стоит.

Вот она снова пытается поговорить с Ио, но он избегает любых разговоров, обещая обязательно выслушать ее позже…

— Еще раньше на неделю, пожалуйста, — попросила я, а увидев мелькнувшее лицо Риколы, остановила менталиста.

Да, она действительно подходила к Дионике в надежде, что ее примут в компанию. Только место и время выбрала неудачное. Да и собеседника тоже.

Узнав о том, что я этой ночью чуть не сгорела в душевых, водница явно обрадовалась новой информации, но все, что получила некромантка, — это не особо активное похлопывание по плечу. Похвала от водницы выглядела так, будто она к умертвию прикасалась — с отчетливой брезгливостью.

— А теперь обратно вперед, пожалуйста, — вновь попросила я, пытаясь угадать необходимый промежуток времени.

Сцену с участием Аизты я едва не пропустила. Менталисту пришлось отматывать назад, чтобы я самолично убедилась в том, что в Дом Покинутых, прикинувшись некроманткой по имени Рикола, приходила именно Дионика. Подтвердив то, что услышала от моей соседки, девушка осталась очень довольна. Ее ненависть ко мне крепла с каждым пройденным днем, ведь я забирала у нее то, что принадлежало ей по праву, — внимание ее жениха.

Но и на этом наш допрос не закончился. Случайно заметив среди ее воспоминаний разговор с галецием Вантерфулом в аудитории по некромантии, я попросила менталиста остановиться. Водница действительно молила своего нового возможного жениха не соглашаться на помолвку, но одним его ответом оказалась не удовлетворена.

— Галация Фалдруд, я обещаю вам, что попробую переговорить с вашим отцом, но за результат, к сожалению, ручаться не могу. Наша с вами помолвка пусть пока только устно, но была одобрена естийем…

— А это у вас накопители? — указала она на раскрытый мешочек, что лежал на рабочем столе мужчины.

— Именно так. Одна одаренная студентка наполнила их для меня. А теперь я вынужден вас покинуть, извините. Думаю, выход вы и сами найдете.

За тем, как мужчина спускается вниз в подвальное помещение, Дионика наблюдала искоса, делая вид, что направляется к выходу из аудитории, но стоило галецию Вантерфулу скрыться из виду, как девушка быстро вернулась и схватила из мешочка сразу два накопителя.

Только глухой или слепой не знал, кого именно Истол считал одаренной студенткой, ведь именно я уже тогда работала помощницей у куратора. Вот и для водницы это загадкой не стало.

Правда, как использовать накопители против меня, чтобы насолить мне, она тогда еще не придумала. Гениальный, по ее мнению, план созрел позже, когда она поняла, что ее жизнь рушится на глазах. У отца вот-вот должна была появиться новая семья, и если родится наследник…

В этом случае Дионика лишалась всего наследства, получая лишь незначительную часть семейных богатств в качестве приданого. Но самой главной ее потерей, по ее мнению, был Ионтин. Какой бы она ни была, а своего жениха девушка искренне любила, пусть и своей какой-то извращенной любовью, едва ли не считая парня своей собственностью.

За тем, как она возвращается поздно вечером в особняк Фалдрудов, я наблюдала уже отстраненно. Роль накопителей была такова, что они сохраняли переданную энергию, то есть если маг, наполняющий сосуд, был некромантом, то и использовать накопитель смог бы только некромант для своих заклинаний.

Однако Дионика смогла обмануть эти устоявшиеся правила. Выпив нечто из темно-фиолетового флакона, она раздавила в кулаке накопитель и прочитала с листка заклинание, которое все маги, за исключением огневиков, использовали для розжига камина.

Закончив на втором этаже, то же самое девушка проделала и на первом, точно зная, что ее появление в доме никто не отметит. Слуги были отпущены на выходной, как это бывало каждую вторую субботу месяца, а отец мирно спал в собственной постели, забывшись в облаке тяжелого дурмана, наличие которого в организме отследить было попросту невозможно.

Пламя охотно принялось за текстиль, перекинулось на мебель. К тому моменту, как она выходила на темную улицу через калитку для слуг, пожар уже был виден в окнах, яркими оранжевыми всполохами врываясь в звездную ночь.

И да, пусть ту ночь она была вынуждена провести на грязном постоялом дворе, куда по своей воле не пришла бы никогда — ворота академии к тому часу уже были заперты, оно того определенно стоило, ведь следующим утром водница проснулась уже не галацией, а полноценной глецией.

Правда, едва успела вернуться в свою комнату в общежитии, когда магесса Вантерфул постучала в ее дверь, чтобы сообщить прискорбные новости и выразить соболезнования. Труднее всего в тот день Дионике было не улыбаться.

— Достаточно, — попросила я, наконец-то выдыхая с облегчением.

Видит Всевышний, я не радела за то, чтобы истинной убийцей действительно оказалась невеста Ио, но прошлое изменить не могла и теперь была просто рада, что не ошиблась, что сумела доказать свою невиновность, пусть и с чужой помощью, за которую мне еще однозначно придется расплачиваться.

Как мысленно выразилась водница: оно того однозначно стоило.

Что же касалось самой девушки, было более чем ясно, что она использовала накопители, чтобы снять с себя все подозрения, потому что так все стрелки переходили на того, кто эти накопители наполнял.

В данном конкретном случае оттиск магии на месте преступления был мой, потому что независимо от наличия у меня нескольких видов чар, оттиск оставался одним и тем же, хоть используй я некромантию, хоть прибегни к огню. Этот оттиск заменял магу отпечатки пальцев.

— Вы! Я буду жаловаться естийю! Вы не имели права! — вновь заголосила водница, стоило менталисту избавить ее от плена своей магии.

— Процедура была проведена с разрешения естийя, — сухо, почти безэмоционально ответил галеций Браушт, переведя взгляд на дверь своего кабинета.

В тот же миг створка распахнулась, а на пороге появилась стража в серебряных плащах. Слово “Уведите!” прозвучало в образовавшейся тишине особенно зловеще. Антимагические наручники сковали запястья девушки. Дионика растерянно смотрела на Лугстара-старшего, пытаясь попросить его о помощи взглядом, но он едва ли обратил внимание на водницу.

Отец Ионтина смотрел на меня, пока его друг благодарил менталиста за хорошо проделанную работу.

— Дорогая, мне необходимо уладить с галецием Брауштом еще пару вопросов касаемо обвинений в твой адрес, — очень вовремя обратился ко мне Истол.

— Я подожду тебя в коридоре, любимый. Галеций Лугстар составит мне компанию, чтобы рассеять мою скуку.

Дверь для меня открыли со всей учтивостью, но стоило нам выйти в пустынный, затянутый мраком коридор, где случайные свидетели появлялись лишь изредка, как вся показная вежливость слетела с лица Астера.

— Признаться, увидев в конторе Ио на доске для записей имена опрошенных вами свидетелей и полученную от них информацию, я не верил, что вы действительно взялись за расследование, — произнес он отстраненно, словно размышляя.

— А теперь вы переменили мнение не только на этот счет, но и на мой, раз ваше обращение ко мне резко перепрыгнуло с “ты” на “вы”, — ответила я также размеренно, не скрывая улыбки, наполненной презрением.

— Увы, но не могу игнорировать тот факт, что вчера вас настоятельно пригласили прямиком во дворец, а уже сегодня с разрешения естийя была допрошена глава рода Фалдрудов — фактически неприкосновенный человек. Не поделитесь последними новостями?

— Боитесь пропустить самое важное? — спросила я в тон мужчине и резко перестала улыбаться. — Напоминаю, что вы связаны со мной клятвой, галеций Лугстар. И я знаю, что она начнет действовать с минуты на минуту, а потому вам следует поторопиться. Вы обязаны отвести меня к матери.

— Не здесь! — шикнул он на меня, больно схватив за руку, но я без сожаления опалила его ладонь.

— Ваше время идет, галеций Лугстар. Вы знаете, где меня найти.