Глокеншпиль

Дон Нигро, 2016

Три актера (2 женские и одна мужская роль). Американец в Германии. Две немки. Он не прочь переспать с одной, вторая не прочь переспать с ним. В итоге в этом треугольнике лишним оказывается американец. Смешно, и не без абсурда.

Glockenspiel

Посвящается Джоанне Гордон

Действующие лица:

ГЕРБЕРТ — американский студент

МОНИКА — немецкая девушка

ФРАУ ЛОВЕНШТЕЙН — хозяйка пансиона, в котором снимает комнату ГЕРБЕРТ.

Декорация:

Старый пансион на Леонродштрассе в Мюнхене. Кровать. Письменный стол. Стул. Дверь. Кровать достаточно высокая, чтобы забраться под нее.

(Свет зажигается в комнате ГЕРБЕРТА в мюнхенском пансионе ФРАУ ЛОВЕНШТЕЙН. ГЕРБЕРТ и МОНИКА стоят на некотором расстоянии друг от друга. МОНИКА в белом теннисном костюме. В руках ракетка. ГЕРБЕРТ — американец, МОНИКА — немка).

ГЕРБЕРТ. Это моя комната.

МОНИКА. Уютная.

ГЕРБЕРТ. Это моя кровать.

МОНИКА. Удобная.

ГЕРБЕРТ. Я — американец.

МОНИКА. Понимаю.

ГЕРБЕРТ. Я приехал в Мюнхен учить немецкий язык.

МОНИКА. Зачем?

ГЕРБЕРТ. Потому что чтобы я здесь ни заказал, мне всегда приносят сосиску.

МОНИКА. Как бы хорошо ты ни говорил на немецком, здесь тебе всегда принесут сосиску.

ГЕРБЕРТ. Почему?

МОНИКА. Потому что ты в Баварии, где сосиска — ответ на все. В теннис пойдем играть?

ГЕРБЕРТ. В теннис?

МОНИКА. Ты пригласил меня сюда, чтобы поиграть в теннис.

ГЕРБЕРТ. Конечно, пригласил.

МОНИКА. Где твоя ракетка? Где твои мячики^[1]?

ГЕРБЕРТ. Мои мячики?

МОНИКА. У тебя нет мячиков?

ГЕРБЕРТ. Когда-то у меня были мячики.

МОНИКА. Как же мы будем играть в теннис, если у тебя нет мячиков?

ГЕРБЕРТ. Мячики я достану.

МОНИКА. И где ты собираешься достать мячики в воскресенье?

ГЕРБЕРТ. У моего друга Конрада есть мячики.

МОНИКА. Он живет здесь?

ГЕРБЕРТ. Он в Штутгарте.

МОНИКА. Но мы в Мюнхене.

ГЕРБЕРТ. Это точно.

МОНИКА. Если мячики у твоего друга в Штутгарте, как это нам поможет?

ГЕРБЕРТ. Никак. Ничего нам не поможет. Мы обречены.

МОНИКА. Не поняла.

ГЕРБЕРТ. Извини. Иногда я впадаю в депрессию. Это ветер. Ветер перелетает Альпы и вгоняет меня в депрессию. Поэтому у меня нет мячиков.

МОНИКА. У тебя нет мячиков из-за ветра?

ГЕРБЕРТ. Хочешь лимонада?

МОНИКА. Я хочу поиграть в теннис. Ты попросил меня надеть теннисный костюм.

ГЕРБЕРТ. Мне очень нравится твой теннисный костюм.

МОНИКА. Но у тебя нет мячиков.

ГЕРБЕРТ. Может, несколько отыщется под кроватью.

МОНИКА. Но у тебя нет ракетки.

ГЕРБЕРТ. Ракетка у меня есть. У меня нет мячиков, но есть ракетка.

МОНИКА. И где твоя ракетка?

ГЕРБЕРТ. В Шенектади.

МОНИКА. В Шенектади?

ГЕРБЕРТ. Шенектади — город в штате Нью-Йорк.

МОНИКА. Значит, твои мячики в Штутгарте, твоя ракетка в Шенектади, и ты заставляешь меня надеть теннисный костюм, чтобы прийти сюда и пить лимонад в твоей комнате?

ГЕРБЕРТ. Ты бы предпочла выпить сок?

МОНИКА. Я бы предпочла провела время с человеком, у которого мячики не в Шенектади.

ГЕРБЕРТ. Мои мячики не в Шенектади. В Шенектади моя ракетка. А мячики в Штутгарте.

МОНИКА. Я ухожу. Прощай.

ГЕРБЕРТ. Не можешь ты уйти. На улице дождь.

МОНИКА. Я не сахарная. Не размокну.

ГЕРБЕРТ. Я могу показать тебе мой глокеншпиль.

МОНИКА. Не хочу я смотреть на твой глокеншпиль.

ГЕРБЕРТ. У меня есть шнапс.

МОНИКА. У тебя есть шнапс?

ГЕРБЕРТ. Да.

МОНИКА. В Шенектади?

ГЕРБЕРТ. Нет. Мой шнапс под кроватью. Вот моя кровать. (Встает на колени и ищет бутылку под кроватью).

МОНИКА. Я уже поняла, что это твоя кровать. А почему ты держишь шнапс под кроватью?

ГЕРБЕРТ (вытаскивает ночной горшок). Прячу от хозяйки, фрау Ловенштейн.

МОНИКА. Выпивку она не жалует?

ГЕРБЕРТ (достает чучело енота). Я бы не сказал. Прикладывается к моей бутылке, когда делает вид, будто подметает ковер.

МОНИКА. Это Бавария. Здесь все пьют. Потому что ветер.

ГЕРБЕРТ. Она не совсем в своем уме, но шницели у нее такие вкусные. (Достает бутылку шнапса). Вот и шнапс. Пить будешь из стакана?

МОНИКА. Стакан бы не помешал.

ГЕРБЕРТ. Стакан есть. (Вынимает карандаши из стакана на письменном столе, наливает шнапс). Вот твой шнапс. (Протягивает МОНИКЕН стакан).

МОНИКА. В нем стояли карандаши.

ГЕРБЕРТ. Но это очень чистые карандаши. У меня привычка мыть свой карандаш перед использованием. И после. Такое у меня хобби. В Америке нас учат всегда мыть карандаш.

МОНИКА. Ладно. (Пьет). Герман…

ГЕРБЕРТ. Герберт.

МОНИКА. Что?

ГЕРБЕРТ. Меня зовут Герберт.

МОНИКА. Нет, тебя зовут Герман.

ГЕРБЕРТ. Я так не думаю.

МОНИКА. Герман, у этого шнапса вкус лошадиной мочи.

ГЕРБЕРТ. Это мятный персик.

МОНИКА. По вкусу, это лошадиная моча, приправленная персиком и мятой. С тонким ароматом древесных стружек и карандашного графита. (Протягивает стакан). Налей еще. (ГЕРБЕРТ наливает). Так ты приехал в Мюнхен изучать немецкий язык?

ГЕРБЕРТ. Вообще-то нет. Я направлялся в Константинополь, чтобы познакомиться с устройством византийских ватерклозетов, но заблудился и поезд уехал без меня. Я бродил не один час, спрашивая у всех, где я, но никто мне не отвечал, пока одна очень добрая старая женщина с огромным зобом не отвела меня в сторону, чтобы сказать: «Ты в Мюнхене, дурья башка». И я остался здесь, чтобы выучить немецкий.

МОНИКА. Византийские ватерклозеты?

ГЕРБЕРТ. Немногие знают, что у византийцев были ватерклозеты.

МОНИКА. Никаких ватерклозетов у византийцев не было. Византийцы срали на улицах. Я знаю, потому что моя мать — византийка. А мой отец был говнюком.

ГЕРБЕРТ. Чем он занимался?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Ах, как звучит это на английском, когда «balls» — и мячи, и яйца. Те самые. Можно, конечно, так и перевести — мячи. Но мячики… хоть какие-то ассоциации, схожие с английским.