Вавилон / Babylon

Дон Нигро, 2009

Длинная одноактовка. Пять актеров (5 мужских ролей). Сатира на администрацию Джорджа У. Буша (Буша-младшего). Джорджи – президент. Дик – его вице-президент, Дик Чейни, который в действительности всем и рулил. Рамми – министр обороны, Дональд Рамсфилд, у которого иногда возникали сомнения, но он предпочитал ограничиваться только словами. Карл – его советник, Карл Роув. Эйб – инкарнация Авраама Линкольна. Жесткая пьеса. Выживают не лучшие и думающие, а преданные и выполняющие приказы. Без вариантов. Шаг в сторону – расстрел.

«Триумфы нашей крови и государства есть тени, не что-то осязаемое…»

Джеймс Ширли «Спор Аякса и Одиссея».

«Сколько миль до Вавилона?

Шестьдесят и десять плюс.

А удастся мне дойти при горящей при свече?

Не потухнет ли она на обратном на пути?»

Матушка Гусыня

«Вот общий каталог ножей».

Джон Уэбстер «Белый дьявол».

Действующие лица:

ЭЙБ

РАММИ

КАРЛ

ДЖОРДЖИ

ДИК

Декорация:

Комната в старом белом доме. Большой письменный стол. Стулья. Несколько дверей. Все мужчины в темных костюмах.

(РАММИ сидит за столом, ставит печать на листы бумаги, один за другим, перекладывает их из одной стопки в другую. Входит ЭЙБ).

РАММИ. Эйб. Как дела, Эйб?

ЭЙБ. Все хорошо.

РАММИ. Мы думали, ты уехал из города.

ЭЙБ. Еще нет.

РАММИ (продолжая ставить печати). Всегда приятно тебя видеть. Я бы встал, но должен закончить.

ЭЙБ. Мне нужно поговорить с Джорджи.

РАММИ. Джорджи сейчас немного занят, Эйб. Может, я тебе помогу?

ЭЙБ. Мне нужно поговорить с Джорджи.

РАММИ. Я уверен, что смогу тебе помочь.

ЭЙБ. Мне нужен Джорджи.

РАММИ. Ты не думаешь, что мне удастся тебе помочь?

ЭЙБ. Об этом я должен поговорить именно с Джорджи.

РАММИ. Мы все работаем вместе, Эйб.

ЭЙБ. Я это понимаю и ценю.

РАММИ. В этом курятнике для эго места нет. Мы все ковыряем одну болячку. И сидим в одной лодке.

ЭЙБ. Что?

РАММИ. Если у тебя возникла проблема, излагай.

ЭЙБ. Я немного встревожен, ничего больше.

(РАММИ прерывает свое занятие, печать застывает в воздухе).

РАММИ. Встревожен?

ЭЙБ. Да.

РАММИ. Ты встревожен?

ЭЙБ. Есть такое, да.

(РАММИ опускает печать. Смотрит на ЭЙБА).

РАММИ. Что-то я тебя не понимаю.

ЭЙБ. Мне просто нужно поговорить с Джорджи.

РАММИ. А что тебя тревожит, Эйб?

ЭЙБ. Меня тревожит то, что происходит.

РАММИ. А что происходит?

ЭЙБ. Я бы предпочел поговорить об этом с Джорджи.

РАММИ. Я не знаю, о чем ты говоришь, Эйб. Все идет отлично. Ты не считаешь, что все идет отлично? Потому что, можешь мне поверить, Эйб, лучше быть просто не может.

ЭЙБ. Кое-что могло бы быть лучше.

РАММИ. Что именно?

ЭЙБ. Кое-что идет не так и хорошо.

РАММИ. Что идет не так хорошо?

ЭЙБ. Людей убивают.

РАММИ. Естественно, людей убивают. Людей всегда убивают. И раньше людей убивали.

ЭЙБ. Да, людей убивали и раньше. Но эти люди…

РАММИ. Что?

ЭЙБ. Это люди, убивать которых нет нужды.

РАММИ. То есть ты думаешь, это тебе решать, кого нужно убивать? Это ты мне говоришь?

ЭЙБ. Я говорю тебе, что мне нужно поговорить с Джорджи.

РАММИ. Если людей убивают, это их чертова вина. Я хочу сказать, они здесь живут, так?

ЭЙБ. Уже нет.

РАММИ. Смерть — это цена, которую ты платишь за то, чтобы жить. Эй, на самом деле не все так плохо. Ты можешь меня процитировать. Может, я сам себя процитирую. Надо записать, пока не забыл. Иной раз в голове сверкают такие замечательные мысли.

ЭЙБ. Это невинные люди, Рамми.

РАММИ. Кто?

ЭЙБ. Умирают невинные люди.

РАММИ. Кого именно ты подразумеваешь под невинными?

ЭЙБ. Детей. Женщин.

РАММИ. Невинных женщин не убивают. Я за всю жизнь не встречал невинной женщины. И вот что я тебе скажу. Нельзя недооценивать молодежь, Эйб. В каком возрасте человеку по силам стрелять из «калашникова»? А? В этом настоящая демократическая красота автоматического оружия, Эйб. Некоторые из этих мальчишек, могут подойти к тебе, улыбнуться во весь рот, попросить шоколадный батончик, чтобы потом достать из кармана «глок» и отстрелить тебе яйца. А у какой-нибудь старушки, милого такого божьего одуванчика, за пазухой может быть граната. Ты это знаешь, Эйб. Не вчера родился. Может, становишься слишком мягким?

ЭЙБ. Не становлюсь я мягким.

РАММИ. Человек становится мягким, Эйб, если слишком много времени сидит дома с собакой.

ЭЙБ. Не сижу я дома с собакой.

РАММИ. А может, следует посидеть?

ЭЙБ. Это маленькие дети, Рамми. Некоторые — младенцы.

РАММИ (вновь ставит печати, пожалуй, опускает руку с большей силой). Мы не убиваем младенцев, Эйб.

ЭЙБ. Мы видели мертвых младенцев, Рамми. Сами себя они убить не могли.

РАММИ. Если и погибли несколько младенцев, кто в этом виноват? Это моя вина? Ты говоришь, что это моя вина?

ЭЙБ. Я этого не говорю.

РАММИ. Ты говоришь, что это вина Джорджи?

ЭЙБ. Я только говорю…

РАММИ. Тогда чья это вина, Эйб? Надеюсь, это не твоя вина? Где ты был, черт побери, когда полетело все это дерьмо? Вот что я хочу знать. Потому что я был здесь, делал свою работу. Вот что я делал. Я делал свою работу. Так почему бы тебе не пойти к себе, чтобы делать свою работу, позволив мне делать мою? Хорошо? Можешь ты сделать это для меня, Эйб?

ЭЙБ. Я всегда делал мою работу.

РАММИ. Тогда, ради Бога, перестань скулить. Да что с тобой такое? Аист клюнул тебя в зад?

ЭЙБ. Я видел ту маленькую девочку.

РАММИ. Я люблю маленьких девочек.

ЭЙБ. Ее внутренности вывалились наружу. Но она была еще жива. И смотрела на меня.

РАММИ. Это ужасно, Эйб. Это просто ужасно. Я серьезно. У меня у самого маленькая девочка. Но это их чертова вина. Не наша. Они это начали. Они пришли на нашу землю.

ЭЙБ. Вообще-то это их земля.

РАММИ. Теперь — нет. И не следовало им расправляться с отцом Джорджи. Сэм был потрясающей личностью.

ЭЙБ. Мы все знаем, что он был потрясающей личностью.

РАММИ. Он был гребаным психопатом.

ЭЙБ. Мы все знаем, кем он был. Я только говорю…

РАММИ. Что? Что ты говоришь? Ты хочешь выйти из этой игры? Это ты говоришь? Потому что, должен тебе сказать, этим ты меня сильно обидишь. Воткнешь большую, сучковатую палку мне в зад. Ты давно часть этой организации, Эйб. Когда Джорджи возглавил ее, он настоял на том, чтобы ты оставался с нами. И могу сказать тебе откровенно, привело это к тому, что поднялась не одна бровь. Поднялись большие, кустистые брови. Я не хочу конкретики. Однако упоминание твоего имени вызвало серьезные сомнения. Но отец Джорджи всегда бы о тебе самого высокого мнения. Вот из уважения к нему Джорджи и позволил тебе остаться. Так что не приходи сюда и не начинай гадить на ковры, хорошо?

ЭЙБ. Что?

РАММИ. Я сказал, не начинай гадить на ковры.

ЭЙБ. И что это значит?

РАММИ. Это значит, не сри на ковры. Ты хочешь, чтобы я пояснил графически? Без визуального изображения никак? Тебе нужна фотография парня, срущего на ковер?

ЭЙБ. Мне не нравится твой тон.

РАММИ. Ты собираешься гадить на ковер? Кто-нибудь в твоей семье собирается нагадить на ковер? Если нет, тогда нет и проблемы.

(РАММИ возобновляет прерванное занятие. Входит Карл).

КАРЛ. Джорджи сейчас приедет. (Видит ЭЙБА). Привет, Эйб. Давно тебя не видели. Ходили слухи, что ты убит.

РАММИ. Эйбу пора уходить.

ЭЙБ. Сначала я хочу поговорить с Джорджи.

КАРЛ. У Джорджи сегодня трудный день. Мы попытаемся устроить тебе встречу с ним завтра.

ЭЙБ. Я хочу поговорить с ним сейчас.

РАММИ. Многие люди много чего хотят, Эйб. Карл хотел бы трахнуться перед смертью. Так, Карл?

КАРЛ. В идеальном мире, да.

РАММИ. Я бы хотел найти приличный сэндвич с бастурмой. У Дика тоже есть желания. Но реальная жизнь однозначно показывает, что этот мир — не идеальный, и не можем мы получить то, что хотим.

ЭЙБ. Я не хочу сэндвич с бастурмой. Я хочу поговорить с Джорджи.

РАММИ. Очень хорошо, в любое время, но не сейчас, потому что Джорджи сейчас занят, так, Карл?

КАРЛ. Не знаю. Я его спрошу.

РАММИ. А где он, черт побери? Я думал, он идет сюда. Он не потерялся, как в прошлый раз?

КАРЛ. Он шел следом за мной.

РАММИ. Я говорил тебе тысячу раз, не упускай его из виду. Мы же не хотим опять вытаскивать его из Нью-Джерси.

КАРЛ (оглядывается). Вон он идет. Сюда, Джорджи.

ДЖОРДЖИ (входит). Я опять опоздал?

РАММИ. Ты вовремя, Джорджи.

ДЖОРДЖИ. Не люблю я опаздывать. Этому меня научил отец. Он говорил, никогда не опаздывай, Джорджи. И всегда чисти ногти. Привет, Эйб. Как ты, черт побери? (Подходит, чтобы пожать ЭЙБУ руку). Мы давно тебя не видели. Так, Карл?

ЭЙБ. Я был занят, Джорджи. Идет война.

ДЖОРДЖИ. И мы очень благодарны за все, что ты сделал, Эйб.

РАММИ. Я как раз ему это говорил, Джорджи.

ЭЙБ. Спасибо. Мне нужно поговорить с тобой, Джорджи.

ДЖОРДЖИ. Конечно, Эйб.

РАММИ. Джорджи хотел бы поговорить с тобой, Эйб, но сегодня он действительно занят, так, Карл?

КАРЛ. Он очень занят.

Джорджи. Но у меня есть минутка для Эйба, так?

РАММИ. На самом деле нет, Джорджи. Ты уже должен быть в другом месте.

ДЖОРДЖИ Я должен быть в другом месте, Карл?

КАРЛ. Это правда. Ты должен быть в другом месте.

ДЖОРДЖИ. Без меня они не начнут. Как у меня все получается, Эйб?

ЭЙБ. Знаешь, Джорджи, об этом я и хотел с тобой поговорить.

ДЖОРДЖИ. Мой отец был о тебе самого высокого мнения, Эйб.

ЭЙБ. И я был самого высокого мнения о твоем отце, Джорджи.

ДЖОРДЖИ. Я прилагаю все силы, чтобы он мною гордился.

ЭЙБ. Я это знаю.

ДЖОРДЖИ. По крайней мере, я надеюсь, что прилагаю.

РАММИ. Ты шутишь? Ты делаешь потрясающую работу.

ДЖОРДЖИ. Ты так думаешь?

РАММИ. Совсем как твой отец.

ДЖОРДЖИ. Нет.

РАММИ. Я тебе говорю. Я знал твоего отца. Работал с ним бок о бок. Мы с твоим отцом были, как две горошины в стручке. Как два патрона в обойме. Как две шлюхи в спальном мешке. И ты такой же храбрый и решительный.

Конец ознакомительного фрагмента.