Как нас обманывают органы чувств

Дональд Хоффман, 2019

Можем ли мы безоговорочно доверять нашим чувствам и тому, что мы видим? С тех пор как Homo sapiens появился на земле, естественный отбор отдавал предпочтение искаженному восприятию реальности для поддержания жизни и размножения. Как может быть возможно, что мир, который мы видим, не является объективной реальностью? Мы видим мчащийся автомобиль, но не перебегаем перед ним дорогу; мы видим плесень на хлебе, но не едим его. По мнению автора, все эти впечатления не являются объективной реальностью. Последствия такого восприятия огромны: модельеры шьют более приятные к восприятию силуэты, а в рекламных кампаниях используются определенные цвета, чтобы захватить наше внимание. Только исказив реальность, мы можем легко и безопасно перемещаться по миру. Дональд Дэвид Хоффман – американский когнитивный психолог и автор научно-популярных книг. Он является профессором кафедры когнитивных наук Калифорнийского университета, совмещая работу на кафедрах философии и логики. Его исследования в области восприятия, эволюции и сознания получили премию Троланда Национальной академии наук США.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Как нас обманывают органы чувств предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

← Глава первая. Тайна. Скальпель, расщепивший сознание

Глава третья. Реальность. Шалости невидимого солнца →

Глава вторая. Красота. Соблазн генов

В будущем, я предвижу, откроется еще новое важное поле исследования. Психология будет прочно основана на новом фундаменте^[3].

Чарльз Дарвин «Происхождение видов»

Хоть красота моя невелика,

Не нужно ей таких похвал цветистых.

Оценку красоте дают глаза

Того, кто пожелал купить ее,

А не язык хвастливый продавца^[4].

Шекспир «Бесплодные усилия любви»

В 1757 году Дэвид Юм в своем эссе «О норме вкуса» утверждал, что красота в глазах смотрящего. «Прекрасное, — писал он, — не есть качество, существующее в самих вещах; оно существует исключительно в духе, созерцающем их, и дух каждого человека усматривает иную красоту»^[5]. Это естественно порождает вопрос: почему в глазах этого смотрящего эта норма прекрасного? Через век после Юма Дарвин подвел фундамент — эволюция путем естественного отбора — для психологии, который объясняет почему: красота — это восприятие имеющихся выгод приспособленности, как, например, выгоды от съедения того яблока или свидания с тем человеком. Это восприятие будет различаться — для разных видов, людей и даже времени — как различаются потребности и ниши. Успешное размножение зависит от собранных очков приспособленности. Красота говорит нам, каковы и где они.

Эволюционная психология делает новые и удивительные прогнозы наших суждений о человеческой красоте. Например, каждый раз, смотря на лицо, вы критически изучаете глаза — отмечаете баллы по пунктам списка — и приходите, посредством подсознательного взвешивания, к вердикту насчет их красоты. То, что женщины считают привлекательным в глазах мужчины, иногда отличается от того, что мужчины считают привлекательным в глазах женщины. Наши предки тысячелетиями полагались на этот неписаный список, но новая наука о красоте выявила некоторые его пункты. Мы обсудим эти пункты и логику их открытия, а также некоторые практические применения.

Прогнозы эволюции о красоте удивительны, но, как мы увидим в девятой главе, ее прогнозы насчет физических объектов приводят в замешательство: объекты, как и красота, в глазах смотрящего и информируют нас о приспособленности — не об объективной реальности. Чтобы подготовиться к запутанному делу об объектах, давайте разомнем интуицию, исследуя восприятие красоты в животном мире.

Самцы Julodimorpha bakewelli, вида жуков из семейства златок, падки на красивых самок^{34}. Они летают в поисках самок, у которых блестящие коричневые надкрылья с пупырышками. Не так давно некоторые самцы приматов вида Homo sapiens разъезжали по местам обитания этих жуков в Западной Австралии, усеивая местность пустыми пивными бутылками, известными как «stubbies». Дело в том, что некоторые бутылки были такими же блестящими и пупырчатыми и именно такого оттенка коричневого, чтобы полюбиться самцам жуков. Побросав настоящих самок, самцы жуков теряли голову от бутылок, выпускали гениталии и настойчиво пытались спариться, несмотря на равнодушие стеклотары. (Классический случай, когда мужчина бросает женщину ради бутылки.) В довершение всего, муравьи вида Iridomyrmex discors научились подкарауливать возле бутылок одураченных и возбужденных жуков и пожирать неудачников, начиная с гениталий.

Бедные жуки находились на грани вымирания, и Австралии пришлось изменить пивные бутылки, чтобы спасти своих жуков.

Этот промах жуков удивителен. Самцы жуков спаривались с самками бессчетные тысячи лет. Надо думать, что они наверняка знают своих самок. Оказывается, нет. Даже когда самец ползет по своей бутылке, наслаждаясь полным телесным контактом, он ощущает ее сиреной, 370-миллиметровой неотразимой амазонкой.

Что-то пошло не так. Почему жук влюбляется в бутылку? Может, из-за крохотного мозга? Может быть, млекопитающие, у которых мозг больше, никогда не совершат такой глупой ошибки? Но они совершают. На Аляске, в Монтане и повсюду фотографировали лосей, которые спаривались с металлическими статуями лосей и даже бизонов, иногда по нескольку часов. Мы можем смеяться, но у Homo sapiens есть своя грязная история, включая секс-кукол, много веков назад украшавших картины могольских художников Индии, и роботов на международном конгрессе «Любовь и секс с роботами» в наши дни. Наш более крупный мозг не гарантирует безошибочного влечения к настоящим человеческим красоткам.

Тогда, что есть красота? Как ни странно, учитывая множество заскоков, преследующих жуков, лосей, Homo sapiens и многие другие виды, красота — это мудрый вердикт сложных, но главным образом бессознательных вычислений. Каждый раз, когда вы встречаетесь с человеком, ваши органы чувств автоматически проверяют десятки, а может сотни, контрольных показателей — и все это за доли секунды. Эти показатели, кропотливо отобранные за миллиарды лет эволюции, сообщают вам одну-единственную вещь — репродуктивный потенциал. Может ли этот человек иметь и вырастить здоровое потомство? Конечно, во время встречи вы обычно не думаете так конкретно и не занимаетесь подробным списком параметров для вердикта. Вместо этого вы чувствуете сам вердикт в диапазоне от «сексуально привлекательный» до «нет». Это чувство, это краткое резюме тщательного расследования и есть красота в глазах смотрящего.

Что обличает во лжи идею о том, что красота — прихоть смотрящего. Наоборот, это результат бессознательных умозаключений смотрящего, умозаключений, созданных за тысячелетия логикой естественного отбора: если бы умозаключения слишком часто выдавали вердикт «сексуально привлекательный», когда этого делать не следовало, то смотрящий слишком часто отдавал бы предпочтение партнерам, менее способным вырастить здоровое потомство. В этом случае склонные к ошибкам гены смотрящего и их негодные умозаключения с меньшей вероятностью передались бы следующему поколению. Словом, если гены неверно понимают красоту, их ждет вымирание. Такова безжалостная логика естественного отбора.

Все дело в борьбе между генами. Иначе говоря, все дело в приспособленности — центральной концепции эволюции путем естественного отбора. Гены, искуснее других пробивающиеся в следующее поколение, называются более приспособленными. Даже незначительное превосходство в таланте пробиваться может позволить гену распространиться по поколениям и уничтожить конкурентов со всего лишь умеренными способностями. Оскар Уайльд хорошо понимал эту логику. «Умеренность, — писал он, — роковое свойство. Только крайность ведет к успеху»^{35}.

Гены не толкаются локтями самолично. Они делают это чужими руками. Они запускают тела и мозги — фенотипы — и дают им состязаться. Фенотипы, лучше показывающие себя в потасовке, как и соответствующие им генотипы, называются более приспособленными. Приспособленность фенотипа зависит, конечно, не только от генов, но также от превратностей болезней, развития, питания и элементарного истребления от времени. Например, однояйцевые близнецы могут отличаться своей фенотипической приспособленностью. Но можете не сомневаться, хотя гены и сражаются чужими руками, они принимают личное участие в игре. Как пилоты в самолете, гены пристегнуты к своему фенотипу: если он разобьется, они погибнут.

Вычисление красоты — часть битвы чужими руками, один из хитроумных механизмов, задействованных генами для борьбы с другими генами с целью повысить приспособленность. С другой стороны, ваша способность вычислять красоту может повысить вашу собственную приспособленность, если вы вычисляете красоту лучше, чем ваши конкуренты. Приспособленность — ее повышение, ее оценка и ее повышение путем оценки — вот предмет постоянного внимания эволюции путем естественного отбора. Вычисление красоты закладывается в нас в самом начале жизни. Младенцы в возрасте двух месяцев дольше смотрят на лица, которые у взрослых считаются более привлекательными^{36}.

Проблема с подсчетом красоты, с выявлением приспособленности генов, состоит в том, что сами гены невидимы. Это вынуждает гены выискивать признаки приспособленности в единственном месте, где их можно увидеть, — в фенотипах, в телах и мозгах, сформированных и запущенных другими генами. Но фенотип редко демонстрирует свою приспособленность напоказ; его надо прочесывать в поисках подсказок.

Шерлок Холмс утверждал, что успех детектива зависит от «сопоставления всех незначительных улик»^{37}. Одной из незначительных улик в поисках красоты является элемент человеческого глаза, называемый лимбальным кольцом — темное кольцо на границе цветной радужки и белка. Впервые я заметил это кольцо у «Афганской девочки», фотографии Шарбат Гулы, появившейся на обложке журнала National Geographic в июне 1985 года и ставшей самой узнаваемой фотографией в истории журнала^{38}. Я задался вопросом, не выраженные ли лимбальные кольца, придававшие ее взгляду настоящую пронзительность, завладели нашим вниманием и вселили уверенность в ее красоте?

Почему выраженные лимбальные кольца могут быть привлекательными? Или, формулируя на языке эволюции: почему такие кольца могут сигнализировать о лучшей приспособленности?

Оказывается, выраженные кольца говорят о здоровье. Чтобы лимбальные кольца были выраженными, их должно быть видно, а для этого роговица — прозрачная часть оболочки глаза — должна быть чистой и здоровой. Заболевания типа глаукомы и отека роговицы могут замутить роговицу, сделав лимбальные кольца менее видимыми. Плохой липидный обмен может спровоцировать роговичную дугу — молочно-белые отложения холестерина, скрывающие кольца. Нарушения регуляции кальция в крови могут вызвать кальциноз — молочно-белые отложения кальция, которые опять же скрывают кольца. В результате ряда заболеваний лимбальные кольца могут тускнеть; у человека с выраженными кольцами наличие этих заболеваний менее вероятно.

Выраженные кольца также демонстрируют приспособленность, сигнализируя о юности. Исследования Даррена Пешека, студента выпускного курса моей лаборатории, которому помогала команда студентов помладше, обнаружили, что ширина лимбальных колец, а отсюда и их четкость с возрастом уменьшаются^{39}.

Тогда, теоретически, лимбальные кольца сигнализируют молодость, здоровье и таким образом приспособленность. Но неужели эволюция и в самом деле настроила наш красотомер, вычисляющий красоту внутри наблюдателя вида Homo sapiens, на поиск неочевидных подсказок о приспособленности в лимбальных кольцах?

Чтобы выяснить это, Пешек показывал участникам каждой серии экспериментов пару идентичных лиц, только у одного лимбальные кольца были, а у другого — нет. Участники должны были выбрать лицо, которое выглядело более привлекательным. Результаты были однозначными: мужчины и женщины предпочитали мужские и женские лица с лимбальными кольцами, даже если лица им показывали вверх ногами^{40}. Затем путем последовательных экспериментов Пешек установил идеальные кольца — те, ширина, насыщенность и размытость которых выглядят наиболее привлекательно^{41}.

Зная этот идеал, вы можете улучшить свой портрет, отредактировав свои кольца, или усовершенствовать свои глаза контактными линзами, которые имитируют привлекательные кольца — как макияж, который наносят непосредственно на глаз.

Это обращает внимание на риски для тех, кто смотрит на красоту: гены могут лгать о приспособленности. Они могут подтасовывать свои фенотипы — закладывать лживые подсказки в тело и заблуждения в мозг. С помощью лжи о приспособленности, которую они предлагают смотрящему, гены могут накапливать больше приспособленности для себя.

Иногда ложь безобидна. Губная помада и подводка для глаз еще никому не навредили. Иногда ложь цинична и корыстна. Молоточковые орхидеи из рода Drakaea в Западной Австралии предлагают секс тиннидным осам (семейство Thynnidae)^{42}. Готовая к спариванию самка осы забирается на травинку и трет лапки, выделяя привлекающий самцов аромат. Очарованный самец летит зигзагами против ветра, пока не находит ее. Он хватает самку и уносит в клуб высотного метра, а затем опускает в заранее подготовленное логово, которое будет служить изысканным лакомством для личинок. Там самка откладывает яйца и умирает.

У обычного цветка по соседству нет шансов соблазнить самца тиннидной осы. Но гены молоточковой орхидеи обеспечили ей звездное преображение: тонкий зеленый стебель, похожий на травинку, а на верхушке качается губа соблазнительного цвета, бархатистая наощупь, с аппетитными изгибами и манящим запахом женской особи. Околдованный самец пытается унести губу, но выясняется, что липовая партнерша не сотрудничает. В один прекрасный момент раздраженный самец улетает прочь, унося с собой пыльцу, втихаря оставленную на нем во время мучений. Наткнувшись на другую фальшивую подругу, он ее опыляет. В итоге гены Drakaea получают приспособленность, а асы остаются ни с чем.

Ложь генов в погоне за приспособленностью может пересечь грань между цинизмом и злодейством. Самки светляков рода Photuris приманивают самцов светляков рода Photinus — заканчиваются эти истории трагически^{43}. Одинокой ночью самец Photinus испускает последовательность вспышек. Готовая к спариванию самка Photinus может ответить последовательностью вспышек, которые совпадают с его, чтобы сформировать хореографический дуэт. Получив ответ, полный надежд самец летит к самке и спаривается.

Самки Photuris разгадали код Photinus и отвечают на сигналы самцов Photinus нужным дуэтом. Когда самец Photinus прилетает на свидание, то обнаруживает гораздо более крупную самку, чем ожидал, и его съедают.

Бессердечные гены Photuris обещают Photinus награду в виде высшей степени приспособленности, но вместо этого выдают высочайшие штрафы. Эта подлая замануха увеличивает приспособленность Photuris очевидным образом — им достаются жизненно важные калории, — но этим все не ограничивается: светляки Photinus содержат люцибуфагины, стероиды, ядовитые для многих потенциальных хищников. При укусе или сжатии светляк Photinus выделяет каплю крови, насыщенную люцибуфагинами, которые для потенциального хищника имеют противный вкус (означающий «плохо для моей приспособленности»), побуждающий его отпустить светляка. Светляки Photuris, поедая напичканных люцибуфагинами Photinus, делают себе прививку от хищников.

Красота — наш лучший прогноз репродуктивного потенциала. Но, как показывают эпопеи Photuris, Drakaea и многих других, гены, находящиеся за кулисами игры в красоту, безжалостные операторы, не обремененные моральными угрызениями совести, готовые без колебаний обманывать и уничтожать на пути к своей единственной цели — увеличить собственную приспособленность, накопить очки приспособленности. Они идут ва-банк в игре «кто кого». Photuris пожирают Photinus и получают очки приспособленности, поглощая все их калории и люцибуфагины; Photinus теряют все. Drakaea дурит тиннидных ос и получает очки приспособленности в виде опыления; тиннидные осы теряют очки приспособленности в виде времени и калорий, впустую потраченных на Drakaea. Очки приспособленности — валюта мира: чем больше соберешь, тем больше шансы успешного размножения. Коварные гены хапают очки приспособленности; не честный заработок, а грязная нажива.

Очки приспособленности не высечены в камне, а так же разнообразны, как организмы, их добывающие, и так же непостоянны, как желания, выражающие их. Если для самца Photinus, ищущего партнершу, подходящая самка Photinus станет «золотой жилой», то любвеобильному самцу Homo sapiens она не даст ничего. Смена организма, при прочих неизменных условиях, может радикально изменить выгоды приспособленности.

Выгоды для организма разнятся в зависимости от его состояния. Хорошим примером является голод. Восторг голодного подростка, унюхавшего пиццу, показывает награду приспособленности за первый кусок. Равнодушие или даже отвращение этого подростка спустя час и шесть кусков к тому же самому запаху показывает дефицит приспособленности. Тот же подросток, та же пицца, но большая разница в приспособленности, потому что состояние и потребности подростка изменились. Очки приспособленности зависят от организма, его состояния и его действий.

Ваши ощущения сексуальной привлекательности в диапазоне от «сексуального» до «нет» отражают сложно устроенные подсчеты репродуктивного потенциала. Эти подсчеты, как мы видели, учитывают состояние лимбального кольца. Я задумался, какие еще характеристики глаза они могут отслеживать? Просматривая фотографии лиц, я заметил, что цветная радужка в глазах детей выглядит больше, чем у взрослых. Негар Саммакнеяд, выпускница моей лаборатории, с помощью других студентов подтвердила и доработала мое неформальное наблюдение тщательными измерениями фотографий из базы данных: от рождения до пятидесяти лет имеет место уменьшение площади радужки по отношению к белой склере, но, начиная с пятидесяти лет, радужка увеличивается по мере того, как кожа вокруг глаз обвисает и закрывает склеру^{44}. Так что площадь радужки по отношению к склере последовательно меняется с возрастом.

Эти данные привели меня к предположению, что мужчины предпочитают у женщин до пятидесяти лет чуть большеватые радужки. Факты, подтверждающие это предположение, просты: у женщин до пятидесяти более крупные радужки, а способность к воспроизведению напрямую связана с молодостью. Доля бесплодности у женщин двадцати лет составляет примерно 3 %; тридцати — около 8 %, сорока — около 32 %, пятидесяти — 100 %. Вероятность успешно забеременеть для женщин в возрасте двадцати лет примерно 86 %, в тридцать — около 63 %, в сорок — около 36 %, а в пятьдесят — стремится к нулю^{45}.

Это снижение способности к деторождению сформировало при помощи естественного отбора мужской взгляд на женскую красоту. Логика проста: представим мужчину, чьи гены вдруг закодировали расчеты так, что он предпочитает женщин, скажем, пятидесяти лет. Он может наслаждаться жизнью в обществе этих красавиц. Но каков шанс, что они выносят ребенка с его генами и его подсчетом красоты? Почти никаких. Напротив, каковы такие шансы у мужчины, гены которого предпочитают двадцатилетних женщин? Почти наверняка.

Здесь, однако, есть нюанс: фертильность женщины не то же самое, что ее репродуктивная ценность — численность потомства, которое она может ожидать в будущем. Гены, которые высоко ценят репродуктивную ценность, как правило, побеждают, локтями прокладывают себе путь в следующее поколение. Эта ценность максимальна в двадцать лет. Женщина в двадцать пять может быть более фертильной, чем была в двадцать, но ее репродуктивная ценность была больше в двадцать^{46}.

Итак, мы ожидаем, что естественный отбор сформировал мужчин таким образом, что наиболее красивыми они считают женщин примерно двадцати лет. Это ведет к ясному прогнозу: мужчины старше двадцати должны предпочитать женщин младше себя, а мужчины младше двадцати должны предпочитать женщин старше себя.

Оба прогноза подтвердились экспериментами. Мужчины старше двадцати предпочитают женщин младше себя. Неудивительно. Но юноши младше двадцати предпочитают женщин, которые немного старше^{47}. Это поддерживает эволюционное объяснение перед другими, альтернативными объяснениями. Предпочтения юношей младше двадцати не связаны, например, с поощрением от женщин старше, которые редко отвечают на их заигрывания. Это не желание доминировать, что вряд ли получится с чуть более взрослыми женщинами. Также это не зависит от культуры; эксперименты повторялись в нескольких культурах.

Подводя итоги, естественный отбор сформировал у мужчин чувство прекрасного, которое ориентируется на свидетельства репродуктивной ценности. Любой признак молодости, например более крупные радужки, является решающим доказательством репродуктивной ценности женщины. Так, в 2010 году я предсказал, что мужчины предпочитают более крупные радужки у женщин младше пятидесяти. Этот прогноз не совпадает с утверждением о привлекательности лимбальных колец; размер радужки может меняться без изменений ширины или видимости лимбального кольца.

Чтобы проверить этот прогноз, Саммакнеяд показывала участникам эксперимента пары идентичных лиц, но на одном лице радужка была больше^{48}. Участники выбирали более привлекательные для себя лица. Результаты были однозначные: мужчины предпочитают женские лица с более крупными радужками, даже если изображения показывают вверх ногами^{49}.

Наши гены заставляют мужчин замечать и желать эту неочевидную подсказку женской приспособленности. Женщина, которая знает об этом, может увеличить свою красоту: на фотографиях она может просто отредактировать радужку; в повседневной жизни может носить контактные линзы «большой глаз», которые увеличивают радужку. Такие линзы сейчас популярны в Японии, Сингапуре и Южной Корее. Художник, понимающий воздействие размера радужки, может манипулировать своими зрителями. И в самом деле, здесь искусство опередило науку: в японских аниме и манге, чтобы подчеркнуть юность, женские персонажи изображались с большими радужками задолго до наших исследований.

А что же женщины? Предпочитают ли они мужчин с большими радужками? Вспомним, что четко выраженные лимбальные кольца говорят о молодости и здоровье и что женщины в результате эволюции предпочитают мужчин с четкими кольцами. Но большие радужки говорят только о юности, в отличие от четкого кольца, которое означает ясный глаз, а значит отсутствие болезней; большой зрачок мало что может сказать о здоровье, только о молодости. Так что в случае с радужкой, в отличие от случая с лимбальными кольцами, предсказать желания женщин труднее. Их вкусы сложнее.

Эта сложность предпочтений имеет вескую эволюционную причину: родительский вклад. Выращивание потомства требует вложений времени и энергии от каждого родителя, но объем этих вложений у каждого родителя может быть разным. У млекопитающих участие самки велико, она вынашивает и выкармливает детеныша. Самец же может принимать активное участие, обеспечивая пропитание и защиту, или свести его к минимуму — просто спариться и уйти.

Чем больше ваш родительский вклад, тем более придирчиво вы выбираете партнера^{50}. Если ценно каждое спаривание, вы будете выбирать рассудительно: гены, кодирующие скоропалительные выборы, с меньшей вероятностью передадутся следующему поколению. Однако, если ваш вклад невелик, то возможна иная стратегия: не привередничать и иметь множество партнеров. Гены, применяющие эту стратегию, где количество важнее качества, все еще могут сохраняться в поколениях, даже если у каждого отдельного потомка шансы на выживание меньше.

Пол, который вкладывается больше, более привередлив в выборе партнера. А пол с меньшим вкладом менее разборчив и соревнуется за доступ к привередливому полу — в некоторых случаях посредством физических сражений, а в некоторых — петухи, например — при помощи яркой внешности. Это объясняет, почему самцы ухаживают, а самки выбирают.

Однако у некоторых видов вклад, а следовательно, и роли, меняются местами. У морских коньков карман с икрой вынашивает отец; в этом случае ухаживают самки, а выбирают самцы^{51}.

У видов, где вклад родителей одинаков, разборчивы оба пола. Пример тому большеногая конюга, морская птица, распространенная в северной части Тихого океана и Бериноговом море^{52}. У спарившейся пары выводится один птенец, которого высиживают и выкармливают оба родителя. У обоих полов красочное оперение с хохолком на лбу, сильный цитрусовый запах и сложный трубный зов.

Человеческая биология диктует, что каждая женщина должна сильно вкладываться в каждого ребенка. Но мужчинам она дает выбор. Некоторые мужчины вкладывают мало. Но многие выбирают значительный вклад, обеспечивают еду и защиту своей партнерше и детям. Больше ни у каких видов приматов самцы не поставляют еду регулярно, самки кормят себя сами^{53}.

Женщина, спаривающаяся с мужчиной, обладающим ресурсами и ответственностью, с большей вероятностью успешно вырастит детей. Поэтому отбор приспособил женщин предпочитать мужчин с ресурсами и статусом, который связан с ресурсами. Эти предпочтения встречаются во всех культурах и усиливаются у женщин, у которых больше ресурсов. Это не побочный эффект финансового неравенства^{54}. Возраст и рост мужчины связаны с его статусом и ресурсами; женщины во всех культурах предпочитают высоких мужчин чуть старше^{55}. Женщина по фотографии лица может сказать, склонен ли мужчина изменять и тратить ресурсы на другую женщину; обманщики имеют тенденцию выглядеть более мужественно, но не более привлекательно^{56}. Мужчины хуже распознают женщин-изменщиц^{57}. Действительно, как демонстрируют лоси и жуки, самцы с незначительным вкладом иногда не способны отличить самку от бутылки или статуи.

Женщина, спаривающаяся с мужчиной, обладающим хорошими генами, с большей вероятностью успешно вырастит здоровых детей. Такие гены связаны с уровнем тестостерона^{58}. Поскольку тестостерон обеспечивает рост костей и мышц, у мужчин с более высоким уровнем тестостерона в пубертатном периоде формируются более мужественные лица с длинным и квадратным подбородком и крупными надбровными дугами. Так что отбор приспособил женщин предпочитать мужчин с более мужественными лицами. Но здесь есть загвоздка: более высокий уровень тестостерона связан с меньшим вкладом в потомство и более высокой склонностью к изменам^{59}.

Женщина сталкивается с компромиссом приспособленности: связаться с мужчиной с низким уровнем тестостерона, но более ответственным, или связаться с мужчиной с более высоким уровнем тестостерона, но более низким уровнем ответственности. Подобный выбор в эволюции не редкость, и гены, нашедшие лучшее решение, чаще получают зеленый свет в следующее поколение. В случае женщин гены гениальны и стремятся собрать выгоды приспособленности с обоих выборов: они побуждают женщин чаще предпочитать мужественные лица в наиболее фертильную фазу менструального цикла^{60}. Они побуждают гормоны и мозговую активность смещать женские желания касательно мужских лиц во время месячного цикла^{61}, увеличивая вероятность того, что дети получат хорошие гены и ответственного отца.

Но гены не останавливаются на мужественных лицах. Они дирижируют женскими предпочтениями касательно походки, тела, запаха, голоса и характера^{62}. Женщины в менее фертильной фазе сильнее преданы своему партнеру, но во время фазы высокой фертильности более склонны изменять, фантазировать об измене, соблазнительно одеваться, и знакомиться, и флиртовать с новыми мужчинами^{63}. Однако, если партнер женщины привлекателен или если гены его ГКГ^[6], кодирующие иммунную систему, дополняют ее гены и обещают ее детям здоровый иммунитет, тогда она меньше смотрит на сторону — снова умная стратегия генов делать ставку на больший выигрыш приспособленности^{64}. По большей части, эти махинации генов незаметны для сознательного опыта и предлагают, но не навязывают варианты действий.

Учитывая эти бессознательные интриги беспринципных генов, сложно предсказать, чего может хотеть женщина от мужской радужки. Меньшая радужка говорит о большем возрасте и таким образом о больших ресурсах. Более крупная радужка говорит о юности и таким образом о более здоровых генах. Возможно, женщина предпочитает меньшую радужку, когда ее фертильность ниже, и более крупную, когда она высока. Эксперимент Саммакнеяд не измерял фертильность и не показал предпочтений относительно размера радужки, возможно потому, что полученные данные усреднили разные предпочтения в разное время цикла.

В центре радужки находится зрачок — отверстие, через которое свет проникает в глаз. Зрачок расширяется и сужается, когда свет тускнеет или становится ярче. Но также зрачок расширяется в ответ на разные состояния сознания, например интерес или мысленное усилие, и эмоциональные состояния, например страх или влечение^{65}. С возрастом максимальное расширение зрачка уменьшается^{66}.

Когда мужчина видит женщину с улыбкой и большими зрачками, он неосознанно видит ее заинтересованность. Как можно ожидать от пола с более низким родительским вкладом, он находит это привлекательным^{67}. Во время одного эксперимента продавали книгу с лицом улыбающейся женщины на обложке. На некоторых обложках ее зрачки были искусственно увеличены. Мужчины предпочитали покупать книги с увеличенными зрачками, хотя и не могли объяснить почему^{68}. Они выбирали искренний, хоть и обманчивый, признак женской заинтересованности: в период высокой фертильности зрачки женщины больше расширяются при виде сексуально возбуждающего образа, если она не употребляет противозачаточные таблетки^{69}.

В своем первом эксперименте Саммакнеяд затемняла радужки, чтобы зрачков не было видно, и они не влияли на результат. Но во втором эксперименте она изучала, как размер радужки и зрачка влияют друг на друга и на привлекательность^{70}. На каждом этапе она показывала мужчинам две одинаковые фотографии женского лица, только у одной были более крупные радужки и зрачки. Мужчин просили выбрать более привлекательное лицо. Как и ожидалось, они выбирали лицо с более крупными радужками и зрачками, получив сигнал о молодости и заинтересованности. Затем Саммакнеяд ставила мужчин в затруднительную ситуацию. На каждом этапе она показывала им две одинаковые фотографии женского лица, но у одной радужки были больше, а зрачки меньше. Это заставляло мужчин выбирать между более «молодой», но менее заинтересованной женщиной и более заинтересованной, но «старше». Разные мужчины выбирали разные стратегии: некоторые выбирали более молодое лицо, другие — более заинтересованное. Подобное разнообразие стратегий — признаки очищающей руки естественного отбора.

В фазе низкой фертильности женщины предпочитают в глазах мужчин зрачки меньшего размера — меньше интереса. За несколько дней до овуляции они изменяют предпочтения на более крупные зрачки^{71}. Такое заблаговременное переключение могло развиться, чтобы дать им время составить и оценить список интересующих и заинтересованных мужчин для краткосрочной связи. Некоторых женщин привлекают «плохие парни», мужчины «ветреные, легкомысленные, беспринципные, упрямые, красивые, уверенные и самовлюбленные»^{72}. Такие женщины предпочитают в мужских глазах крупные зрачки.

Склера — белок глаза — тоже влияет на привлекательность. Больше ни у каких приматов нет белых склер. Их склеры темные, призванные скрыть направление взгляда от хищников и от представителей их собственного вида, для которых прямой взгляд может означать угрозу^{73}. Белая склера человеческого глаза выдает направление взгляда, делая его инструментом социальной коммуникации. Она также показывает эмоции и здоровье. Склера покрыта конъюктивой, тонкой оболочкой, содержащей мельчайшие кровеносные сосуды. Определенные эмоции, такие как страх или печаль, и определенные патологии, такие как аллергии и конъюнктивиты, вызывают расширение этих сосудов, отчего склера краснеет. Гены это не упускают. Фотографии лиц с искусственно покрасневшими глазами выглядят эмоциональными и менее привлекательными^{74}. Болезни печени и старение могут придавать склере желтоватый оттенок. Отбеливание склеры делает лицо более привлекательным^{75}.

У младенцев склера тонкая, и находящаяся под ней сосудистая оболочка глаза придает склере голубоватый оттенок^{76}. Чем старше мы становимся, тем толще становится склера, и этот оттенок исчезает. Поэтому голубоватые склеры связаны с юностью. Оттого что мужчины предпочитают в женщинах молодость, а женщины предпочитают мужчин постарше, я предположил, что мужчины в большей степени, чем женщины, предпочитают голубоватые склеры у противоположного пола. Саммакнеяд проверила это предположение. Она показывала последовательность лиц, а наблюдаемые при помощи ползунка меняли оттенок их склер от голубоватого до желтоватого до тех пор, пока каждое лицо не покажется им наиболее привлекательным. Женщины делали мужские склеры чуть голубоватыми, но мужчины, как и предполагалось, делали женские склеры более голубыми^{77}. И снова неочевидный намек на приспособленность выбирался нашими генами. Одно применение ясно. Чтобы сделать свой портрет привлекательнее, не просто отбеливайте склеры. Добавляйте капельку голубого. Женщинам следует добавлять голубого чуть больше, чем мужчинам.

Из-за влажности наши глаза блестят на свету, что увеличивает их привлекательность. Профессиональные фотографы знают об этом и используют блики, чтобы добавить глазам блеска. Художники тоже это знают: глаза «Девушки с жемчужной сережкой» Вермеера жизнерадостно блестят, в глазах «Моны Лизы» бликов нет, что добавляет ей загадочности. В аниме блики преувеличены, чтобы подчеркнуть привлекательность персонажей. Киноделы избегают бликов в глазах злодеев, делая их безжизненными и гнусными.

Блики в глазах отражаются от слезной жидкости, выделяемой слезными железами, которая покрывает роговицу и склеру^{78}. Эта пленка истончается и наши глаза сохнут, когда мы стареем или страдаем от болезней, таких как синдром Шегрена, волчанка, ревматоидный артрит, заболевания щитовидной железы и дисфункция мейбомиевых желез. Сухой глаз отражает меньше света, чем покрытый обильной пленкой^{79}. Таким образом более яркие блики говорят о молодости и здоровье.

Отслеживает ли наше ощущение привлекательности этот сигнал? Даррен Пешек обнаружил, что так и есть. Лица с бликами более привлекательны, чем лица без бликов или с тусклыми бликами. Но если блик в одном глазу ярче, чем в другом — что предполагает асимметрию глаз, — тогда лицо гораздо менее привлекательно. Если добавляете к своему портрету блики, внимательно следите, чтобы они были вертикальными.

Люди не одиноки в своем внимании к бликам в глазах. Например, бабочки калиго имеют на крыльях фальшивые совиные глаза, каждый с фальшивым бликом. Такое внимание к деталям предполагает эволюционную гонку вооружений, в которой фальшивые глаза — средство отпугивания пернатых хищников — становятся все более реальными по мере того, как зрение голодных птиц становится более острым. В какой-то момент этой гонки мутация — возможно, влияющая на гены Engrailed, Distal-less, Hedgehog или Notch^{80} — пометила глаз бликом, который оказался достаточно правдоподобным, чтобы отпугнуть птиц. Так мутация закрепилась. Эта гонка вооружений часто встречается: многие виды бабочек и мотыльков в битве за выживание козыряют глазами с фальшивыми бликами.

Также фальшивые блики могут способствовать любви. Самок африканской бабочки Bicyclus anynana возбуждают блики правильного размера на глазках самца. А если он еще и пахнет, как надо, то и вовсе неотразим^{81}. Почему фальшивые блики так соблазнительны? Самец с правильными бликами на глазках лучше отпугивает хищников и остается в живых. Привлеченная им самка с большей вероятностью получит потомство с глазками, которые отпугивают хищников. Таким образом гены, стоящие за ее влечением, распространятся с большей вероятностью. Фальшивые блики привлекают любовь, потому что избегают войны.

У генов есть и другие стратегии в отношении глазков. Например, пышный и яркий хвост павлина с его гипнотическими глазками сигнализирует паве, что, несмотря на этот увесистый гандикап, он достаточно приспособлен, чтобы избежать поедания хищником, а значит достаточно приспособлен, чтобы оправдать ее симпатию^{82}. Гены используют много схем, чтобы пробиться в новое поколение. Все средства хороши в любви, на войне и в захвате очков приспособленности.

Глаза наземных животных светятся, потому что коэффициент преломления света в воздухе отличается от коэффициента преломления света в слезной жидкости глаза. Для водных животных эта разница коэффициентов исчезает, а вместе с ней и блики в их глазках. Некоторые рыбы — такие как Signigobius biocellatus, Pomacentrus amboinensis и Chelmon rostratus — развили глазки для защиты от хищников. Но на их глазках нет бликов, потому что в воде глаза не бликуют. Выигрыш приспособленности за фальшивые блики зависит от ситуации: на суше он будет, в море — нет.

Ваши гены задают многочисленные стратегии, чтобы всеми правдами и неправдами пробиться в следующее поколение. Лишь в 1963 году Уильям Гамильтон, тогда студент магистратуры в Лондоне, открыл, что гены в вашем теле также могут пропихивать в следующее поколение гены из других тел. Не просто из других тел, а из тел, которые содержат гены, родственные вашим. Половину своих генов вы делите со своими братьями-сестрами и родителями, четверть — с внуками и восьмую часть — с двоюродными родственниками. Гамильтон открыл, что естественный отбор разрешает стратегию выживания, если она обеспечивает увеличение приспособленности родственнику больше, чем цена приспособленности для вас. Насколько больше — зависит от степени родства между вами. Для ваших брата или сестры увеличение должно быть как минимум вдвое больше ваших затрат; для внука как минимум в четыре раза больше ваших затрат; а увеличение для двоюродных родственников как минимум в восемь раз больше ваших затрат. Это широкое понятие в приспособленности называется «совокупная приспособленность», чтобы отличать ее от понятия «индивидуальная приспособленность», которую мы обсуждали до сих пор^{83}. Эти два понятия не конфликтуют. Совокупная приспособленность просто признает более широкий спектр стратегий, при помощи которых гены прорываются в следующее поколение.

Совокупная приспособленность может объяснить эволюцию альтруистического поведения, которое увеличивает приспособленность других за свой счет. Примером может служить тревожный крик суслика Белдинга, обитателя северо-запада Соединенных Штатов, который находится в низу пищевой цепочки и в верхней строчке меню для орлов, ласок, рысей, барсуков и койотов^{84}. Когда бдительный суслик обнаруживает орла, он издает тревожный крик, даже если находится на открытом месте и беззащитен. Он предупреждает ближайших сусликов и рискует собственной жизнью, привлекая к себе внимание. Если ближайшие суслики также обладают генами, отвечающими за тревожный крик, эта стратегия облегчает передачу этих генов в следующее поколение, несмотря на то что время от времени страж становится едой. Гены выживают, даже если, а на самом деле благодаря тому, что некоторым сусликам приходится жертвовать собой; это риск, на который гены готовы пойти. Однако альтруизму сусликов есть предел. Когда появляется наземный хищник, а не воздушный, суслик убегает в безопасность прежде, чем закричать.

Ген, который не дает вам спасти соседа, может выжить, если он есть и у вашего соседа. Вероятность этого зависит от вашего генетического родства. Из-за того, что мы не можем просмотреть ДНК, наши гены развили стратегии, которые несовершенно, но с достаточной степенью приближения оценивают родство. Одна стратегия предполагает, что особи вашего вида, находящиеся поблизости, более близкие ваши родственники, чем те, кто находится дальше. Это истинно достаточно часто, чтобы сформировать полезную установку: проявляй больше альтруизма по отношению к тем, кого видишь чаще^{85}.

Другая стратегия прикидывает родство по ощущениям. Например, самка суслика Белдинга полагается на запахи, чтобы определить родство, и помогает тем, кто пахнет похожим образом.

Ларри Малони, профессор психологии Нью-Йоркского университета, и Мария Даль Мартелло, профессор психологии университета Падуи в Италии, обнаружили, что мы можем приблизительно оценить родство между незнакомцами, взглянув на лица. Мы выуживаем больше информации о родстве из верхней половины лица, чем из нижней. В частности, глаза отвечают за одну пятую нашей способности^{86}. Особенности глаз, влияющие на нашу приблизительную оценку родства, пока неизвестны.

В этой главе мы увидели, что особенности глаз, такие как лимбальное кольцо, могут сделать нас привлекательными и таким образом увеличить нашу индивидуальную приспособленность. Оказывается, глаза также информируют нас о родстве и увеличивают совокупную приспособленность. Глаза могут и называть зеркалом души, но что они отражают точно, так это важные для эволюции аспекты: приспособленность как индивидуальную, так и совокупную.

В этой главе я сосредоточился на красоте глаз, как для краткости, так и потому, что мы проводим больше времени, наблюдая за глазами, чем за любыми другими объектами. Наши гены, конечно, оценивают приспособленность, используя сотни других сенсорных сигналов, таких как рост, вес, запах и голос^{87}.

Гены формируют мужское восприятие женской красоты. Хочу внести ясность, это не оправдывает сексизм, патриархат или угнетение женщин. Открытие того, что гены влияют на наши эмоции и поведение, не оправдывает угнетенное положение так же, как открытие того, что гены влияют на рак, не оправдывает рак. Наоборот, подход эволюционной психологии предоставляет инструменты для понимания и предотвращения угнетения, совсем как молекулярная биология предоставляет инструменты для понимания и лечения рака.

Эволюционная психология показывает, что наше восприятие красоты является оценкой репродуктивного потенциала. Это не значит, что мы занимаемся сексом только ради воспроизведения. Экзаптация, когда черта, развившаяся для одной функции, может начать выполнять новую функцию, обычное дело в природе. Мы используем секс, чтобы производить потомство, а еще чтобы сблизиться, играть, исцеляться и получать удовольствие.

С этими оговорками наше изучение красоты всего лишь подготовка, необходимая для решения центрального вопроса: воспринимаем ли мы реальность такой, какая она на самом деле? Мы найдем парадоксальный ответ. Если наши чувства эволюционировали и формировались естественным отбором, тогда пространство-время и физические объекты, как и красота, находятся в глазах смотрящего. Они информируют нас о приспособленности — не об истине или объективной реальности.

Глава третья. Реальность. Шалости невидимого солнца →

← Глава первая. Тайна. Скальпель, расщепивший сознание

* * *

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

Цитируется по Дарвин Ч. Р. Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь/пер. К.А. Тимирязева, М.А. Мензбира, А.П. Павлова, И.А. Петровского — Москва: АСТ, 2017. — 608 с.

Пер. Ю. Корнеева.

Цитируется по Юм Д. О норме вкуса/пер. Ф.Ф. Вермель//Сочинения в 2-х т. — Москва: Издательство «Мысль», 1996 г.

Главный комплекс гистосовместимости — большая область генома или большое семейство генов, обнаруженное у позвоночных и играющее важную роль в иммунной системе и развитии иммунитета.

Gwynne, D. T., and Rentz, D. C. F. 1983. “Beetles on the Bottle: Male Buprestids Make Stubbies for Females,” Journal of Australian Entomological Society 22: 79–80; Gwynne, D. T. 2003. “Mating mistakes,” in V. H. Resh and R. T. Carde, eds., Encyclopedia of Insects (San Diego: Academic Press). Около четверти всех животных видов на земле — жуки (Bouchard, P., ed. 2014. The Book of Beetles [Chicago: University of Chicago Press]).

Уайльд О. Женщина не стоящая внимания/пер. Н. Дарузес // Уайльд О. Избранное — Санкт-Петербург: Кристалл, 1999 г. — 735 с.

Langlois, J. H., Roggman, L. A., and Reiser-Danner, L. A. 1990. “Infants’ differential social responses to attractive and unattractive faces,” Developmental Psychology 26: 153–59.

Дойл А.К. Тайна Боскомской долины/пер. М. Бессараб//Дойл А.К. Записки о Шерлоке Холмсе — Москва: Детгиз, 1956 г. — 624 с.

Изображение Шарбат Гулы можно увидеть по ссылке https://en.wikipedia.org/wiki/File: Sharbat_Gula.jpg.

Peshek, D., Sammak-Nejad, N., Hoffman, D. D., and Foley, P. 2011. “Preliminary evidence that the limbal ring influences facial attractiveness,” Evolutionary Psychology 9: 137–46.

Peshek, D. 2013. “Evaluations of facial attractiveness and expression,” PhD diss., University of California — Irvine.

Cingel, N. A. van der. 2000. An Atlas of Orchid Pollination: America, Africa, Asia and Australia (Rotterdam: Balkema), 207–8.

Gronquist, M., Schroeder, F. C., Ghiradella, H., Hill, D., McCoy, E. M., Meinwald, J., and Eisner, T. 2006. “Shunning the night to elude the hunter: Diurnal fireflies and the ‘femmes fatales,’ ” Chemoecology 16: 39–43; Lloyd, J. E. 1984. “Occurrence of aggressive mimicry in fireflies,” Florida Entomologist 67: 368–76.

Sammaknejad, N. 2012. “Facial attractiveness: The role of iris size, pupil size, and scleral color,” PhD diss., University of California — Irvine.

Carcio, H. A. 1998. Management of the Infertile Woman (Philadelphia: Lippincott Williams & Wilkins); Rosenthal, M. S. 2002. The Fertility Sourcebook. 3rd edition (Chicago: Contemporary Books).

Buss, D. M. 2016. Evolutionary Psychology: The New Science of the Mind, 5th edition (New York: Routledge), Figure 5.1.

Kenrick, D. T., Keefe, R. C., Gabrielidis, C., and Cornelius, J. S. 1996. “Adolescents’ age preferences for dating partners: Support for an evolutionary model of life-history strategies,” Child Development 67: 1499–1511.

Отношение диаметра зрачка к длине глаза было 0,42 на одном лице и 0,48 на другом.

Sammaknejad, N. 2012. “Facial attractiveness: The role of iris size, pupil size, and scleral color,” PhD diss., University of California — Irvine.

Впервые это было предложено в Trivers, R. L. 1972. “Parental investment and sexual selection,” in B. Campbell, ed. Sexual Selection and the Descent of Man: 1871–1971, 1st edition (Chicago: Aldine), 136–79. См. также Woodward, K., and Richards, M. H. 2005. “The parental investment model and minimum mate choice criteria in humans,” Behavioral Ecology 16(1): 57–61.

Trivers, R. L. 1985. Social Evolution (Menlo Park, CA: Benjamin/Cummings); но посмотрите Masonjones, H. D., and Lewis, S. M. 1996. “Courtship behavior in the dwarf seahorse Hippocampus zosterae,” Copeai 3: 634–40.

Jones, I. L., and Hunter, F. M. 1993. “Mutual sexual selection in a monogamous seabird,” Nature 362: 238–39; Jones, I. L., and Hunter, F. M. 1999. “Experimental evidence for a mutual inter — and intrasexual selection favouring a crested auklet ornament,” Animal Behavior 57(3): 521–28; Zubakin, V. A., Volodin, I. A., Klenova, A. V., Zubakina, E. V., Volodina, E. V., and Lapshina, E. N. 2010. “Behavior of crested auklets (Aethia cristatella, Charadriiformes, Alcidae) in the breeding season: Visual and acoustic displays,” Biology Bulletin 37(8): 823–35.

Smuts, B. B. 1995. “The evolutionary origins of patriarchy,” Human Nature 6: 1–32.

Buss, D. M. 1994. “The strategies of human mating,” American Scientist 82: 238–49; Gil-Burmann, C., Pelaez, F., and Sanchez, S. 2002. “Mate choice differences according to sex and age: An analysis of personal advertisements in Spanish newspapers,” Human Nature 13: 493–508; Khallad, Y. 2005. “Mate selection in Jordan: Effects of sex, socio-economic status, and culture,” Journal of Social and Personal Relationships, 22: 155–68; Todosijevic, B., Ljubinkovic, S., and Arancic, A. 2003. “Mate selection criteria: A trait desirability assessment study of sex differences in Serbia,” Evolutionary Psychology 1: 116–26; Moore, F. R., Cassidy, C., Smith, M. J. L., and Perrett, D. I. 2006. “The effects of female control of resources on sex-differentiated mate preferences,” Evolution and Human Behavior 27: 193–205; Lippa, R. A. 2009. “Sex differences in sex drive, sociosexuality, and height across 53 nations: Testing evolutionary and social structural theories,” Archives of Sexual Behavior 38: 631–51; Schmitt, D. P. 2012. “When the difference is in the details: A critique of Zentner and Mtura Stepping out of the caveman’s shadow: Nations’ gender gap predicts degree of sex differentiation in mate preferences,” Evolutionary Psychology 10: 720–26; Schmitt, D. P., Youn, G., Bond, B., Brooks, S., Frye, H., Johnson, S., Klesman, J., Peplinski, C., Sampias, J., Sherrill, M., and Stoka, C. 2009. “When will I feel love? The effects of culture, personality, and gender on the psychological tendency to love,” Journal of Research in Personality 43: 830–46.

Buss, D. M., and Schmitt, D. P. 1993. “Sexual strategies theory: An evolutionary perspective on human mating,” Psychological Review 100: 204–32; Brewer, G., and Riley, C. 2009. “Height, relationship satisfaction, jealousy, and mate retention,” Evolutionary Psychology 7: 477–89; Courtiol, A., Ramond, M., Godelle, B., and Ferdy, J. 2010. “Mate choice and human stature: Homogamy as a unified framework for understanding mate preferences,” Evolution 64(8): 2189–2203; Dunn, M. J., Brinton, S., and Clark, L. 2010. “Universal sex differences in online advertisers’ age preferences: Comparing data from 14 cultures and 2 religious groups,” Evolution and Human Behavior 31: 383–93; Ellis, B. J. 1992. “The evolution of sexual attraction: Evaluative mechanisms in women,” in J. Barkow, L. Cosmides, and J. Tooby, eds., The Adapted Mind (New York: Oxford), 267–288; Cameron, C., Oskamp, S., and Sparks, W. 1978. “Courtship American style: Newspaper advertisements,” Family Coordinator 26: 27–30.

Rhodes, G., Morley, G., and Simmons, L. W. 2012. “Women can judge sexual unfaithfulness from unfamiliar men’s faces,” Biology Letters 9: 20120908.

Leivers, S., Simmons, L. W., and Rhodes, G. 2015. “Men’s sexual faithfulness judgments may contain a kernel of truth,” PLoS ONE 10(8): e0134007, doi: 10.1371/journal.pone.0134007.

Thornhill, R., Gangestad, S. W. 1993. “Human facial beauty: Averageness, symmetry and parasite resistance,” Human Nature 4: 237–69; Thornhill, R., and Gangestad, S. W. 1999. “Facial attractiveness,” Trends in Cognitive Science 3: 452–60; Thornhill, R., and Gangestad, S. W. 2008. The Evolutionary Biology of Human Female Sexuality (New York: Oxford University Press); Penton-Voak, I. S., Perrett, D. I., Castles, D. L., Kobayashi, T., Burt, D. M., Murray, L. K., and Minamisawa, R. 1999. “Female preference for male faces changes cyclically,” Nature 399: 741–42.

Muller, M. N., Marlowe, F. W., Bugumba, R., and Ellison, P. T. 2009. “Testosterone and paternal care in East African foragers and pastoralists,” Proceedings of the Royal Society, B 276: 347–54; Storey, A. E., Walsh, C. J., Quinton, R. L., and Wynne-Edwards, K. E. 2000. “Hormonal correlates of paternal responsiveness in new and expectant fathers,” Evolution and Human Behavior 21: 79–95.

DeBruine, L., Jones, B. C., Frederick, D. A., Haselton, M. G., Penton-Voak, I. S., and Perrett, D. I. 2010. “Evidence for menstrual cycle shifts in women’s preferences for masculinity: A response to Harris (in press), ‘Menstrual cycle and facial preferences reconsidered,’ ” Evolutionary Psychology 8: 768–75; Johnston, V. S., Hagel, R., Franklin, M., Fink, B., and Grammer, K. 2001. “Male facial attractiveness: Evidence for a hormone-mediated adaptive design,” Evolution and Human Behavior 22: 251–67; Jones, B. C., Little, A. C., Boothroyd, L. G., DeBruine, L. M., Feinberg, D. R., Law Smith, M. J., Moore, F. R., and Perrett, D. I. 2005, “Commitment to relationships and preferences for femininity and apparent health in faces are strongest on days of the menstrual cycle when progesterone level is high,” Hormones and Behavior 48: 283–90; Little, A. C., Jones, B. C., and DeBruine, L. M. 2008. “Preferences for variation in masculinity in real male faces change across the menstrual cycle,” Personality and Individual Differences 45: 478–82; Vaughn, J. E., Bradley, K. I., Byrd-Craven, J., and Kennison, S. M. 2010. “The effect of mortality salience on women’s judgments of male faces,” Evolutionary Psychology 8: 477–91.

Johnston, L., Arden, K., Macrae, C. N., and Grace, R. C. 2003. “The need for speed: The menstrual cycle and personal construal,” Social Cognition 21: 89–100; Macrae, C. N., Alnwick, K. A., Milne, A. B., and Schloerscheidt, A. M. 2002. “Person perception across the menstrual cycle: Hormonal influences on social-cognitive functioning,” Psychological Science 13: 532–36; Roney, J. R., and Simmons, Z. L. 2008. “Women’s estradiol predicts preference for facial cues of men’s testosterone,” Hormones and Behavior 53: 14–19; Rupp, H. A., James, T. W., Ketterson, E. D., Sengelaub, D. R., Janssen, E., and Heiman, J. R. 2009. “Neural activation in women in response to masculinized male faces: Mediation by hormones and psychosexual factors,” Evolution and Human Behavior 30: 1–10; Welling, L. L., Jones, B. C., DeBruine, L. M., Conway, C. A., Law Smith, M. J., Little, A. C., Feinberg, D. R., Sharp, M. A., and Al-Dujaili, E. A. S. 2007. “Raised salivary testosterone in women is associated with increased attraction to masculine faces,” Hormones and Behavior 52: 156–61.

Feinberg, D. R., Jones, B. C., Law Smith, M. J., Moore, F. R., DeBruine, L. M., Cornwell, R. E., Hillier, S. G., and Perrett, D. I. 2006. “Menstrual cycle, trait estrogen level, and masculinity preferences in the human voice,” Hormones and Behavior 49: 215–22; Gangestad, S. W., Simpson, J. A., Cousins, A. J., Garver-Apgar, C. E., and Christensen, P. N. 2004. “Women’s preferences for male behavioral displays change across the menstrual cycle,” Psychological Science 15: 203–7; Gangestad, S. W., Garver-Apgar, C. E., Simpson, J. A., and Couins, A. J. 2007. “Changes in women’s mate preferences across the ovulatory cycle,” Journal of Personality and Social Psychology 92: 151–63; Grammer, K. 1993. “5-α-androst-16en-3α-on: A male pheromone? A brief report,” Ethology and Sociobiology 14: 201–8; Havlicek, J., Roberts, S. C., and Flegr, J. 2005. “Women’s preference for dominant male odour: Effects of menstrual cycle and relationship status,” Biology Letters 1: 256–59; Hummel, T., Gollisch, R., Wildt, G., and Kobal, G. 1991. “Changes in olfactory perception during the menstrual cycle,” Experentia 47: 712–15; Little, A. C., Jones, B. C., and Burriss, R. P. 2007. “Preferences for masculinity in male bodies change across the menstrual cycle,” Hormones and Behavior 52: 633–39; Lukaszewski, A. W., and Roney, J. R. 2009. “Estimated hormones predict women’s mate preferences for dominant personality traits,” Personality and Individual Differences 47: 191–96; Provost, M. P., Troje, N. F., and Quinsey, V. L. 2008. “Short-term mating strategies and attraction to masculinity in point-light walkers,” Evolution and Human Behavior 29: 65–69; Puts, D. A. 2005. “Mating context and menstrual phase affect women’s preferences for male voice pitch,” Evolution and Human Behavior 26: 388–97; Puts, D. A. 2006. “Cyclic variation in women’s preferences for masculine traits: Potential hormonal causes,” Human Nature 17: 114–27.

Bellis, M. A., and Baker, R. R. 1990. “Do females promote sperm competition? Data for humans,” Animal Behaviour 40: 997–99; Gangestad, S. W., Thornhill, R., and Garver, C. E. 2002. “Changes in women’s sexual interests and their partners’ materetention tactics across the menstrual cycle: Evidence for shifting conflicts of interest,” Proceedings of the Royal Society of London B 269: 975–82; Gangestad, S. W., Thornhill, R., and Garver-Apgar, C. E. 2005. “Women’s sexual interests across the ovulatory cycle depend on primary partner developmental instability,” Proceedings of the Royal Society of London B 272: 2023–27; Haselton, M. G., and Gangestad, S. W. 2006. “Conditional expression of women’s desires and men’s mate guarding across the ovulatory cycle,” Hormones and Behavior 49: 509–18; Jones, B. C., Little, A. C., Boothroyd, L. G., DeBruine, L. M., Feinberg, D. R., Law Smith, M. J., Moore, F. R., and Perrett, D. I. 2005. “Commitment to relationships and preferences for femininity and apparent health in faces are strongest on days of the menstrual cycle when progesterone level is high,” Hormones and Behavior 48: 283–90; Pillsworth, E., and Haselton, M. 2006. “Male sexual attractiveness predicts differential ovulatory shifts in female extra-pair attraction and male mate retention,” Evolution and Human Behavior 27: 247–58; Guéguen, N. 2009a. “The receptivity of women to courtship solicitation across the menstrual cycle: A field experiment,” Biological Psychology 80: 321–24; Guéguen, N. 2009b. “Menstrual cycle phases and female receptivity to a courtship solicitation: An evaluation in a nightclub,” Evolution and Human Behavior 30: 351–55; Durante, K. M., Griskevicius, V., Hill, S. E., Perilloux, C., and Li, N. P. 2011. “Ovulation, female competition, and product choice: Hormonal influences on consumer behavior,” Journal of Consumer Research 37: 921–35; Durante, K. M., Li, N. P., and Haselton, M. G. 2008. “Changes in women’s choice of dress across the ovulatory cycle: Naturalistic and laboratory task-based evidence,” Personality and Social Psychology Bulletin 34: 1451–60; Haselton, M. G., Mortezaie, M., Pillsworth, E. G., Bleske-Rechek, A., and Frederick, D. A. 2007. “Ovulatory shifts in human female ornamentation: Near ovulation, women dress to impress,” Hormones and Behavior 51: 40–45; Hill, S. E., and Durante, K. M. 2009. “Do women feel worse to look their best? Testing the relationship between self-esteem and fertility status across the menstrual cycle,” Personality and Social Psychology Bulletin 35: 1592–601.

Gangestad, S. W., Thornhill, R., and Garver-Apgar, C. E. 2005. “Women’s sexual interests across the ovulatory cycle depend on primary partner developmental instability,” Proceedings of the Royal Society of London B 272: 2023–27; Haselton, M. G., and Gangestad, S. W. 2006. “Conditional expression of women’s desires and men’s mate guarding across the ovulatory cycle,” Hormones and Behavior 49: 509–18; Pillsworth, E., and Haselton, M. 2006. “Male sexual attractiveness predicts differential ovulatory shifts in female extra-pair attraction and male mate retention,” Evolution and Human Behavior 27: 247–58. MHC genes: Garver-Apgar, C. E., Gangestad, S. W., Thornhill, R., Miller, R. D., and Olp, J. J. 2006. “Major histocompatibility complex alleles, sexual responsivity, and unfaithfulness in romantic couples,” Psychological Science 17: 830–35.

Bradley, M. M., Miccoli, L., Escrig, M. A., and Lang, P. J. 2008. “The pupil as a measure of emotional arousal and autonomic activation,” Psychophysiology 45: 602–7; Steinhauer, S. R., Siegle, G. S., Condray, R., and Pless, M. 2004. “Sympathetic and parasympathetic innervation of pupillary dilation during sustained processing,” International Journal of Psychophysiology 52: 77–86.

Van Gerven, P. W. M., Paas, F., Van Merriënboer, J. J. G., and Schmidt, H. G. 2004. “Memory load and the cognitive pupillary response in aging,” Psychophysiology 41(2): 167–74; Morris, S. K., Granholm, E., Sarkin, A. J., and Jeste, D. V. 1997. “Effects of schizophrenia and aging on pupillographic measures of working memory,” Schizophrenia Research 27: 119–28; Winn, B., Whitaker, D., Elliott, D. B., and Phillips, N. J. 1994. “Factors affecting light-adapted pupil size in normal human subjects,” Investigative Ophthalmology & Visual Science (March 1994) 35: 1132–37.

Tombs, S., and Silverman, I. 2004. “Pupillometry: A sexual selection approach,” Evolution and Human Behavior 25: 221–28.

Wiseman, R., and Watt, C. 2010. “Judging a book by its cover: The unconscious influence of pupil size on consumer choice,” Perception 39: 1417–19.

Laeng, B., and Falkenberg, L. 2007. “Women’s pupillary responses to sexually significant others during the hormonal cycle,” Hormones and Behavior 52: 520–30.

Sammaknejad, N. 2012. “Facial attractiveness: The role of iris size, pupil size, and scleral color.” PhD diss., University of California — Irvine.

Caryl, P. G., Bean, J. E., Smallwood, E. B., Barron, J. C., Tully, L., and Allerhand, M. 2008. “Women’s preference for male pupil-size: Effects of conception risk, socio-sexuality and relationship status,” Personality and Individual Differences 46: 503–8.

Kobayashi, H., and Kohshima, S. 2001. “Unique morphology of the human eye and its adaptive meaning: Comparative studies on external morphology of the primate eye,” Journal of Human Evolution 40: 419–35; Hinde, R. A., and Rowell, T. E. 1962. “Communication by posture and facial expression in the rhesus monkey,” Proceedings of the Zoological Society of London 138: 1–21.

Provine, R. R., Cabrera, M. O., Brocato, N. W., and Krosnowski, K. A. 2011. “When the whites of the eyes are red: A uniquely human cue,” Ethology 117: 1–5.

Gründl, M., Knoll, S., Eisenmann-Klein, M., and Prantl, L. 2012. “The blue-eyes stereotype: Do eye color, pupil diameter, and scleral color affect attractiveness?” Aesthetic Plastic Surgery 36: 234–40; Provine, R. R., Cabrera, M. O., and Nave-Blodgett, J. 2013. “Red, yellow, and super-white sclera: Uniquely human cues for healthiness, attractiveness, and age,” Human Nature 24: 126–36.

Watson, P. G., and Young, R. D. 2004. “Scleral structure, organization and disease. A review,” Experimental Eye Research 78: 609–23.

Sammaknejad, N. 2012. “Facial attractiveness: The role of iris size, pupil size, and scleral color.” PhD diss., University of California — Irvine.

Goto, E. 2006. “The brilliant beauty of the eye: Light reflex from the cornea and tear film,” Cornea 25 (Suppl 1): S78–81; Goto, E., Dogru, M., Sato, E. A., Matsumoto, Y., Takano, Y., and Tsubota, K. 2011. “The sparkle of the eye: The impact of ocular surface wetness on corneal light reflection,” American Journal of Ophthalmology151: 691–96; Korb, D. R., Craig, J. P., Doughty, M., Guillon, J. P., Smith, G., and Tomlinson, A. 2002. The Tear Film: Structure, Function and Clinical Examination (Oxford, UK: Butterworth-Heinemann).

Breakfield, M. P., Gates, J., Keys, D., Kesbeke, F., Wijngaarden, J. P., Monteiro, A., French, V., and Carroll, S. B. 1996. “Development, plasticity and evolution of butterfly eyespot patterns,” Nature 384: 236–42; French, V., and Breakfield, P. M. 1992. “The development of eyespot patterns on butterfly wings: Morphogen sources or sinks?” Development 116: 103–9; Keys, D. N., Lewis, D. L., Selegue, J. E., Pearson, B. J., Goodrich, L. V., Johnson R. L., Gates, J., Scott, M. P., and Carroll, S. B. 1999. “Recruitment of a hedgehog regulatory circuit in butterfly eyespot evolution,” Science 283: 532–34; Monteiro, A. 2015. “Origin, development, and evolution of butterfly eyespots,” Annual Review of Entomology 60: 253–71; Reed, R. D., and Serfas, M. S. 2004. “Butterfly wing pattern evolution is associated with changes in a Notch/Distal-less temporal pattern formation process,” Current Biology 14: 1159–66.

Costanzo, K., and Monteiro, A. 2007. “The use of chemical and visual cues in female choice in the butterfly Bicyclus anynana,” Proceedings of the Royal Society B 274: 845–51; Robertson, K. A., and Monteiro, A. 2005. “Female Bicyclus anynana butterflies choose males on the basis of their dorsal UV-reflective eyespot pupils,” Proceedings of the Royal Society B 272: 1541–46.

Zahavi, A. 1975. “Mate selection — A selection for a handicap,” Journal of Theoretical Biology 53(1): 205–14; Zahavi, A., and Zahavi, A. 1997. The Handicap Principle: A Missing Piece of Darwin’s Puzzle (Oxford, UK: Oxford University Press); Koch, N. 2011. “A mathematical analysis of the evolution of human mate choice traits: Implications for evolutionary psychologists,” Journal of Evolutionary Psychology 9(3): 219–47.

Hamilton, W. 1964. “The genetical evolution of social behaviour. I,” Journal of Theoretical Biology 7(1): 1–16; Marshall, J. A. R. 2015. Social Evolution and Inclusive Fitness Theory: An Introduction (Princeton, NJ: Princeton University Press). Критику совокупной приспособленности можно почитать у Nowak, M. A., Tarnita, C. E., and Wilson, E. O. 2010. “The evolution of eusociality,” Nature 466: 1057–62; Wilson, E. O. 2012. The Social Conquest of Earth. New York: Liveright.

Mateo, J. M. 1996. “The development of alarm-call response behavior in free-living juvenile Belding’s ground squirrels,” Animal Behaviour 52: 489–505.

Dawkins, R. 1979. “12 Misunderstandings of kin selection,” Zeitschrift für Tierpsychologie 51: 184–200; Park, J. H. 2007. “Persistent misunderstandings of inclusive fitness and kin selection: Their ubiquitous appearance in social psychology textbooks,” Evolutionary Psychology 5(4): 860–73; West, S. A., Mouden, C. E., and Gardner, A. 2011. “Sixteen common misconceptions about the evolution of cooperation in humans,” Evolution and Social Behaviour 32: 231–62.

Dal Martello, M. F., and Maloney, L. T. 2010. “Lateralization of kin recognition signals in the human face,” Journal of Vision 10(8):9 1–10; Dal Martello, M. F., DeBruine, L. M., and Maloney, L. T. 2015. “Allocentric kin recognition is not affected by facial inversion.” Journal of Vision 15(13):5 1–11; Maloney, L. T., and Dal Martello, M. F. 2006. “Kin recognition and the perceived facial similarity of children,” Journal of Vision 6(10): 1047–56.

Buss, D. M. 2016. Evolutionary Psychology: The New Science of the Mind (New York: Routledge); Etcoff, N. 1999. Survival of the Prettiest: The Science of Beauty (New York: Anchor Books, Random House); Perrett, D. 2010. In Your Face: The New Science of Human Attraction (New York: Palgrave McMillan). Аргументы о том, что наши рейтинги внешней привлекательности зависят не от генов, а от различий во внешних обстоятельствах, который у каждого свои, можно посмотреть в статье Germine, L., Russell, R., Bronstad, P. M., Blokland, G. A. M., Smoller, J. W., Kwok, H., Anthony, S. E., Nakayama, K., Rhodes, G., and Wilmer, J. B. 2015. “Individual aesthetic preferences for faces are shaped mostly by environments, not genes,” Current Biology 25: 2684–89.