Жесткий старт

Дмитрий Янковский, 2006

Счастливая жизнь семьи Эчи разрушена в одночасье – ее глава, командир Робиц, осужден королевским судом за то, что в страшной космической битве выжил единственный из всей эскадрильи. Его дети Тана и Шива попадают в государственное рабство и проходят все круги ада. Однако справедливость все же существует в этом несправедливом мире, особенно когда ее поддерживают орудия тяжелых боевых кораблей. Если опытный армейский ас не нужен Королевству, его с распростертыми объятиями встретят в пиратской республике – и тогда горе тому, кто встанет на пути у беспощадного капитана звездных флибустьеров и его детей, наводящих ужас на торговцев.

Глава 3

За гранью

Жизнь на фабрике барона Касо оказалась куда тяжелее, чем Тана могла предположить. К тому же началась она с двух недель карцера за убийство Доры. Сидя в глухой каморке, в которой даже для сна было устроиться сложно, Тана мечтала выйти оттуда и заняться хоть чем-то, а не просто сидеть, сидеть, сидеть, слушая, как падающие где-то капли воды отбивают секунды ее ускользающего существования.

Но выход из карцера не принес ожидаемого облегчения. Работа на фабрике была адовой, а поспать удавалось хорошо если пять часов. Обычно бывало меньше, от чего быстро накапливалось хроническое недосыпание. Похоже, это было одно из средств, с помощью которых рабы держались в повиновении. Невыспавшиеся, отупевшие от однообразной работы люди превращались в зомби, двигались вяло и оставляли всякую надежду на спасение.

Фабрика называлась швейной, но это была просто не особо остроумная шутка кого-то из охранников. На самом деле барон Касо держал в своих руках производственные мощности по выпуску космических кораблей самого разного класса, в том числе и для военных целей. И фабрика, на которую попала Тана, занималась проклепкой обшивки легких челноков. Здесь, на планете, создавались малогабаритные обшивочные модули, которые доставлялись на орбитальную базу-филиал, а там уже из них собирались корпуса челноков.

День за днем Тана проводила в оглушительном грохоте с тяжелой трубой клепальной машины в руках, скрепляя листы внешней обшивки молекулярной проклепкой. День за днем. Приложила клепало к обшивке, надавила всем телом, нажала спуск, вздрогнула от удара и грохота, прокашлялась от удушливого силиконового дыма, приложила клепало к следующему дециметру шва, и все сначала. В день она должна была совершить ровно три тысячи таких ударов, от каждого из которых мутилось в глазах. Пока не выполнишь норму, еды не дадут и спать не позволят. Поначалу Тана выполняла норму за шестнадцать часов, теперь укладывалась в четырнадцать. Но на сон все равно оставалось слишком мало времени. Слишком мало.

Надо сказать, что после первого осмотра охранники не так уж сильно домогались Таны. Выглядела она после карцера неважно, да и тяжелая работа не способствовала улучшению внешнего вида. К тому же строгий запрет старшего надзирателя Роя, переданный Яном всем, усмирил пыл охраны. Местные же лесбиянки, вроде погибшей Доры, связываться с Таной не желали. Она казалась им не настолько лакомым кусочком, чтобы неожиданно и страшно расстаться с жизнью во сне.

Другое дело — мужчины-рабы. Для них внешний вид Таны все равно казался выше всяких похвал, поскольку, в сравнении с остальными рабынями, она была еще свежа и каторжная работа еще не успела сказаться на ней неотвратимым образом. В цеху женщины с мужчинами работали вместе и Тана постоянно ощущала на себе похотливые взгляды, которые отягощали и без того не легкую жизнь. Хорошо хоть спали в разных бараках.

То и дело во время работы Тана получала непристойное предложение уединиться за листами обшивки то от одного раба, то от другого. В качестве платы за это предлагалось сделать за Тану часть ее нормы — от ста до двухсот ударов клепалом. Но даже когда сил не было совсем, Тана отказывала. Несмотря на статус рабыни, она считала, что тело женщины может быть отдано мужчине только в знак величайшего доверия и любви, а не за деньги и не по принуждению.

Надо сказать, что проблем с другими рабами почти не было. Это касалось и мужчин, и женщин. К удивлению Таны она стала замечать, что Ян всегда оказывается рядом, как только назревает конфликт. Другие заключенные не могли похвастать таким вниманием. Заметила Тана и то, что Ян изменился. Точнее изменился его взгляд, который охранник бросал на девушку при встрече. Из похотливого он превратился в задумчивый, почти отрешенный. Такие взгляды бывают у религиозных фанатиков, Тана видела их в репортажах по мультисети.

Это заставило девушку задуматься. Не имея никакого опыта в общении с мужчинами, кроме грязного осмотра в первый день рабства, она не совсем понимала, что происходит в голове и в душе Яна — если предположить, что у такого человека может быть душа. Но в голове его точно происходило нечто для него новое, и Тана понимала, что охранник находится в неадекватном состоянии.

Как-то ночью, после отбоя, Тана тихонько проползла под кроватями к койке, где спала ее новая подруга по имени Рада. С этой тридцатилетней женщиной они как-то незаметно сошлись, и, хотя времени на общение почти не было, это все равно можно было назвать дружбой.

Тана тихонько коснулась руки Рады и спросила:

— Ты видела, как смотрит на меня Ян?

— И что? — сонно спросила подруга.

— Что это с ним?

— Как что? Влюбился. А… Ну да, ты же совсем девчонка…

— Погоди ты! — оборвала ее Тана. — Я вот попробовала представить, что влюблена.

— В Яна, что ли?

— Да нет, ты с ума сошла! Нет, так, абстрактно. Представила мужчину, в которого могла бы влюбиться, и даже что-то к нему почувствовала.

— Поздравляю, — усмехнулась Рада. — Значит, клепало отнимает у тебя не все силы.

— Да я не о том!

— А о чем?

— Ну ты же была с мужчинами до рабства. Скажи, в тебя влюблялись?

— Ну да… — мечтательно припомнила женщина. — Было пару раз.

— И что?

— В смысле?

— На что мужчины способны в таком состоянии?

— Смотря какие. Но если смотрят на женщину так, как смотрит на тебя Ян, то на все. У них мозги перемыкает. Натуральным образом. Они как под гипнозом ходят…

— Серьезно? — улыбнулась Тана.

— Ну да. А что?

— Ничего. Спасибо, Рада. Спокойной ночи.

Несмотря на усталость, Тана заснула не скоро. Она поняла, что скорее всего жизнь подкинула ей как раз ту ситуацию, о которой она думала перед убийством Доры. И у нее появилась надежда. Ведь Ян служит охранником. И может быть… Нет, отдаваться ему Тана не собиралась. Она твердо решила не поступаться собой даже ради свободы. Но она подозревала, что в случае с Яном этого и не потребуется.

Однако утро пошло совсем не так, как предполагалось. И началось оно на час раньше обычного. Еще до подъема Тана проснулась от ощущения чьего-то присутствия, открыла глаза и увидела рядом мужское лицо и прижатый к губам палец.

— Тихо! — сказал незнакомец. — Тихо, не разбуди никого. Не представляешь, чего мне стоило выбраться из мужского барака и пробраться сюда.

— Зачем?

— Я хочу тебя.

— Но я тебя даже не знаю!

— Знаешь, — незнакомец приблизил лицо и Тана узнала одного из новых рабов, с которым вместе работала в «швейном» цеху. У него на лбу виднелся плохо сросшийся шрам. Почему-то именно он полностью завладел вниманием Таны, так она была ошарашена поступком незнакомца.

— Я очень возбужден, — прошептал мужчина. — У меня это займет совсем мало времени. Минуту или две, не больше.

— Уходи отсюда, — зло прошипела Тана.

— Но почему? Что тебе стоит? Всего пара минут! И ты можешь сделать человека счастливым.

— Пошел отсюда, иначе я закричу, и меньше чем через минуту тут будет охрана!

— Да… — Незнакомец опустил голову. — Да, извини.

Затем он резко выбросил руку вперед, схватил Тану за волосы, а другой рукой приставил к ее шее самодельный, остро отточенный нож.

— Только пискни, — прошептал он. — Последнее, что увидишь — это горячий фонтан собственной крови, бьющий до самого потолка.

— И что? — спокойно спросила Тана. — Ты хочешь напугать меня смертью? Тут? Даже не смешно. У меня у самой не хватало духу. Буду рада, если ты мне поможешь.

— Врешь! — мужчина подался к ней всем телом, и Тана чуть отвернулась, чтобы не ощущать вонь его дыхания. — Все боятся смерти.

— Режь, — ответила девушка.

— Но я не хочу тебя мертвую! Отдайся мне, и я выполню любую твою просьбу! Могу убить, если пожелаешь. Но давай лучше потом. Какая тебе разница, если все равно собираешься умирать?

— Разница есть. Вали отсюда.

— Ах ты тварь! — вскипел незнакомец.

Он резко сдернул Тану с кровати за волосы, но она, ударом по запястью сумела выбить нож из его руки. Однако мужчина намного превосходил ее в весе, поэтому, хоть он и утратил оружие, противостоять ему было не просто. Тана попробовала его укусить — ничего не вышло. Крепкие пальцы цепко держали ее за волосы. Тогда девушка высвободила одну руку и ткнула нападавшего пальцем в глаз. В тишине звучно хрустнуло пробитое глазное яблоко и тут же раздался душераздирающий крик. Обезумевший от боли незнакомец снова рванул Тану, швырнул ее поперек кровати и нанес страшный удар ногой в живот. Девушка согнулась пополам, чуть не потеряв сознание от боли, однако все же нашла силы лягнуть обидчика пяткой в пах. Но это не произвело того действия, на которое Тана рассчитывала. Она лишь разозлила мужчину, и тот принялся методично избивать ее, нанося удары то по лицу, то в грудь, то в живот. От каждого такого удара в глазах Таны разлетались искры и радужные круги. В конце концов организм не выдержал, и она потеряла сознание.