Коржики и Вредная девчонка

Дмитрий Юрьевич Суслин, 2023

В классе у Димки Коржика появилась новая девочка – Соня Кормушкина. Новенькая оказалась на редкость вредной. Лучший Димкин друг и сосед по парте Ванька Парандеев объявил новенькой войну. И началась битва ни на жизнь а на смерть. Кто победит в этой борьбе? Димка и Ванька, или Соня и её соседка по парте Дана? Мальчики или девочки? Десять невероятно веселых и смешных историй про Вредную девчонку и ее проказы.

Глава третья. Вредная девчонка получает по заслугам

Мой друг, одноклассник и сосед по парте Ванька Парандеев совсем потерял покой. С тех пор, как в нашем классе появилась новая девочка Соня, он места себе не находит. Все думает, как бы ей отомстить за вредность.

— Что бы такое сделать, чтобы она три дня ревела? — спрашивал он себя и меня.

Я в ответ только плечами пожимал. Нет у меня опыта вредничать. Не вредный я человек. Вообще-то, Ванька тоже человек не вредный. Но после того, как в первый же день Соня плюнула в него жвачкой, а на второй стащила у него тетрадь с домашкой по истории, за которую моему другу поставили двойку, Ванька поклялся, что отомстит ей по-страшному. И вот теперь он жил своей местью и только о ней и думал.

— Как тебе такое? — очередной раз спрашивает он меня. — Соня заходит в класс, открывает дверь, а ей на голову падает ведро с водой. А вода холодная и грязная, потому что ею пол в классе помыли. Классная идея?

— Классная, — соглашаюсь я. — Но это только в кино легко получается. В кинокомедиях. А в жизни? Как ты устроишь так, чтобы ведро свалилось именно на Соню? В нашем классе двадцать восемь человек. Повесишь ты ведро над дверью, а вместо Сони зайдет Саша Иванов. Или Ира Егорова? Что тогда?

У Ваньки глаза округлились. А я продолжал:

— А то еще учитель зайдет. Егор Васильевич, к примеру. И что же на него ведро с грязной и холодной водой упадет? Да тебя за это не только из школы выгонят, тебя в тюрьму посадят.

— Как-то я об этом не подумал! — Ваньке в тюрьму не хотелось.

Он почесал затылок и снова стал строить планы мести. Думал, думал. Весь красный стал от раздумий и потный.

— Я у нее перед уроками рюкзак украду, — наконец решил он. — И спрячу в укромном месте. Вот она и получит по всем предметам двойки.

Я опять не соглашаюсь:

— Она теперь после вчерашнего свой рюкзак из рук не выпускает, и все учебники и тетради постоянно караулит. И даже когда к доске идет, Дану Малееву просит постеречь ее вещи.

— Но не вечно же она их караулить будет, — проворчал Ванька. — Когда-нибудь ей это надоест, она расслабится и… — он мечтательно улыбнулся, — … вот тут я и ей и отомщу.

— Э-э-э! — протянул я. — Это когда еще будет. Может через неделю, или даже через две.

— Ну и что? — Ванька даже глазом не моргнул. — Месть — это такое дело. Здесь спешить нельзя. Наоборот, надо выждать такой момент, когда враг не ждет, радуется жизни, наслаждается, а ты ему раз и отомстил. И чем больше времени проходит, тем месть слаще.

— Неужели? — удивился я.

— А то! Я вот фильм один с батей смотрел. «Граф Монте-Кристо» называется. Так там этот самый граф двадцать лет ждал, прежде чем отомстил всем своим врагам.

Я даже ахнул:

— Двадцать лет!

— Ага!

— Тогда тебе и думать нечего! — махнул я. — Всего два года осталось. Даже меньше. Без одной четверти.

— Это ты о чем? — теперь уже удивился Ванька. — Что за два года, да еще без одной четверти?

— Тебе осталось столько ждать, когда Сонин брат школу окончит. Уйдет он себе в институт, и колоти ты свою Соньку хоть каждый день.

— А ведь верно, — согласился Ванька, но потом все равно головой покачал. — Нет, два года — это все-таки очень долго. Хотелось бы, чтобы она получила по заслугам быстрее.

— Все тебе не так! — возмутился я. — То, понимаешь, двадцать лет готов ждать, а тут ему два года неполных невтерпёж.

Ванька только горестно вздохнул и снова стал размышлять:

— Может ее снежками после уроков закидать? Твердыми снежками. Такими, чтобы синяки остались. Жаль только, что сейчас морозы сильные и снег сухой. Не получится сейчас налепить хороших крепких снежков.

— А ты подожди, когда теплее станет, — посоветовал я. — Снег отяжелеет, и как раз годится для снежков.

— Это можно! — обрадовался Ванька. — Морозы долго не стоят. Не сегодня, так завтра температура начнет подниматься. Это все же не два года ждать. А еще можно ей мышь за шиворот засунуть. Точно! Девчонки, они знаешь как мышей боятся!

Я опять поразился Ванькиной фантазией. Вот ведь никак он не угомонится.

— А где ты мышь возьмешь? — спрашиваю.

— А мышь мы с тобой в подвале поймаем, Димыч! А если повезет, то и целую крысу. Я слыхал, что в нашем школьном подвале крысы есть. Мы с тобой из проволоки сделаем крысоловку, положим в нее пирожок и установим ее у крысиной норы. Согласен ты со мной в подвал пойти?

Меньше всего на свете мне хотелось идти в подвал охотиться за крысами. Тем более, если сказать честно, то я и сам боюсь и мышей, и крыс. Но делать было нечего. Не мог же я оставить друга одного. И я кивнул в знак согласия. Ванька обрадовался так, что даже хлопнул меня по плечу.

И сразу после уроков мы пошли не в раздевалку, а направились к дальнему коридору, в котором у нас вход в подвал расположен. Пришли мы к подвалу, но он конечно же заперт. Да еще и на висячий замок. Я очень обрадовался этому. Вот думаю, сейчас придется домой идти. Ничего подобного. Ванька нисколько не расстроился.

— Я сейчас к Леониду Альбертовичу схожу и попрошу у него ключи, — сказал он.

Леонид Альбертович — это наш завхоз. Он нам во время осеннего субботника выдавал инвентарь: метелки и грабли, и Ванька с ним даже подружился, потому что завхозу очень понравилось, как он ловко листья граблями убирал и в мешки накладывал.

— А вот он сам сюда идет, — сказал я, — с каким-то старшеклассником.

— Атас! — вдруг крикнул Ванька. — Прячемся!

И он толкнул меня в темный проем, который оказался за нашей спиной.

— Ты что? — возмутился я. — Чего толкаешься?

— Тихо ты! — зашептал мне в ухо Ванька. — Это Сашка Кормушкин — Сонькин брат. Вдруг она ему уже про меня нажаловалась?

И мы затаились. Леонид Альбертович и Кормушкин старший подошли к подвалу. Завхоз открыл замок, включил в подвале свет и сказал:

— Ты меня здесь подожди. Там внизу пыльно очень. Сейчас я тебе фанеру вынесу.

И он пошел по ступеням вниз.

Сашка пялился в свой смартфон и что-то насвистывал себе под нос. Какую-то популярную мелодию. И тут раздался быстрый топот ног и знакомый голос позвал:

— Саша, Саша! Я тебя зову, зову, а ты не оборачиваешься!

Мы с Ванькой узнали голос Сони Кормушкиной.

— О, — прошептал Ванька. — Вот сейчас она про меня все ему и расскажет.

— Чего тебе? — грубо и совсем не приветливо спросил старший брат. — Сколько раз тебе говорил, в школе ко мне даже не подходи! Говорил? Говорил?

— Ну говорил, — жалобно согласилась Соня. — Но я ключи дома оставила.

— Это твои проблемы. Жди теперь.

— Саша, дай мне ключи! — со злостью потребовала Соня. — Я маме позвоню.

— На возьми! Только ябедничать умеешь.

— Когда это я ябедничала? Когда? — возмутилась Соня.

— Вот, и вали отсюда! Пока нас с тобой мои ребята не увидели. Никто не должен знать, что у меня сестра-малявка есть.

— Да уж без тебя как-нибудь обойдусь. Тоже мне, старший брат, называется. Ни разу в жизни за меня не заступился.

Я отчетливо услышал в голосе Сони слезы. И мне стало как-то не по себе. Тут опять раздался голос Кормушкина старшего:

— Брысь отсюда, кому говорю! Или тебе пинка для скорости дать?

Соня ничего не ответила. Снова раздался топот ног. Она побежала по коридору к выходу из школы.

Тут из подвала вышел завхоз и приволок лист фанеры, который они с десятиклассником куда-то понесли.

Мы с Ванькой облегченно вздохнули и вышли из своего укрытия. Смотрим, а дверь в подвал осталась открытая.

— Пойдем мышей ловить? — спросил я Ваньку.

— Что-то мне расхотелось мышей ловить, — ответил мой друг.

— Ну и правильно! — радостно согласился я. — Сейчас можно и без мышей обойтись. Ты ведь слышал, как с ней брат разговаривает?

— Слышал.

— Он точно за нее заступаться не будет. Так что ты можешь смело надавать Соньке по шее.

— Это точно! — согласился Ванька.

— И не надо тебе два года ждать, как этому твоему графу. Как его?

— Монте Кристо.

— Точно! Ему самому. Прямо завтра ее и отлупишь.

Мы пошли к выходу из школы. Сделали шагов двадцать, вдруг Ванька остановился и повернулся ко мне.

— Только, знаешь, что, Димыч? — сказал он.

— Что?

— Что-то мне больше неохота Соню колотить.

— А чего так? — удивился я.

— А как-то неинтересно! Ведь за Соньку, оказывается, даже заступиться некому. Вон у нее какой брат противный! Пинка грозится дать. Разве такие братья должны быть? Если бы мою Юльку кто-нибудь обидел! Я бы ему такое устроил. Такое!

И всю дорогу домой Ванька был задумчивый и какой-то грустный.

На следующий день, когда Соня Кормушкина уронила на пол карандаш, и тот укатился под нашу парту, Ванька первый поднял его и протянул девочке.

— Ой, он сломался! — с опаской воскликнула Соня и боясь от Ваньки какой-нибудь каверзы, даже отодвинулась.

— А ты не переживай, — тут же сказал Ванька, — я тебе его заточу.

Он достал из пенала канцелярский ножик и так заточил карандаш, что он стал острый как шило.

Соня взяла карандаш и ничего не сказала. А потом уже во время урока обернулась и положила перед Ванькой конфету.

— Ты, Кормушкина, — уже на перемене обратился Ванька к соседке, — того.

— Чего того? — удивленно спросила Соня.

— Ты это того, если тебя кто обижать будет, мне скажи. Я ему такое устрою! Такое! Мало не покажется.

Соня так вся и засияла. И больше они с Ванькой друг другу не вредничали.