Валентинка

Дмитрий Юрьевич Суслин

Искрометный юмор, веселье, радость наполняют увлекательные рассказы про двух братьев Лешку и Димку Коржиков. Коржики – это не прозвище, это фамилия мальчиков. Очень веселая и вкусная фамилия. Какие только приключения не выпадают на долю неразлучных друзей. Прогулка по школьному подвалу, спасение раненого друга, поиски пропавшей пуговицы и многое другое. А еще у них есть подружка, замечательная девочка Катя, ради которой друзья готовы совершать даже подвиги, например, сделать самую лучшую валентинку, найти самый оригинальный подарок на день рождения или дать себя подстричь, купить билеты в цирк или спасти сбежавшего кота. В общем, эти рассказы про настоящую ребячью дружбу, про доброту и честность, порядочность и смелость…

Парикмахер

Это случилось в понедельник, ровно через два дня после того, как мы с Лешкой ходили к Кате Лемминг на день рождения и подарили ей самодельный рыцарский замок. Но речь не об этом.

После завтрака в нашей квартире раздался телефонный звонок. Я взял трубку и услышал голос Кати:

— Коржики, вы дома?

— Дома, — ответил я.

— Очень хорошо! Я сейчас к вам приду, — сообщила Катя и положила трубку.

— Сейчас твоя невеста придет, — сказал я Лешке.

— Катя? Катя Лемминг?

— Ну да. Она самая.

— Мама дорогая! — всплеснул руками мой влюбленный братец. — Это что же такое получается? Сейчас к нам в гости девочка придет, а у нас с тобой полный беспорядок. Постель не убрана, посуда не мыта. Что она про нас подумает? Стыд какой!

Я даже рот открыл от удивления. Не ожидал я от Лешки такой реакции. Обычно так только наша мама себя ведет, когда к нам нежданные гости собираются.

— Кто же виноват, что ты не убрал за собой постель, — сказал я.

— Это ты не убрал! Сегодня твоя очередь! — тут же парировал Лешка.

Да, квартирка у нас небольшая, у нас с Лешкой одна комната на двоих, и мы с братом спим в одной кровати, поэтому часто спорим, кто ее должен застилать.

— Давай лучше не будем пререкаться, а вместе все уберем.

— Давай! — обрадовался Лешка. — И посуду тоже вместе помоем.

Надо же! Мой брат на все готов, чтобы не выглядеть перед Катей недотепой и неряхой. Мы стремительно, как настоящие солдаты, застелили кровать. Здорово у нас получилось, гладко, ни одной складочки. С посудой мы тоже быстро справились, только Лешка от волнения одну чашку разбил. Потом он схватил веник и стал пол подметать. «Это надо же, что с человеком любовь делает!», — удивлялся я. И тут в дверь позвонили. Лешка быстро весь мусор загнал в угол за дверь, кинул веник за шкаф и побежал открывать. Я за ним.

На пороге стояла Катя в красном платье и с бантами в волосах. В руках у нее был большой красный пакет. Катя вообще любит все красное.

— Привет, Коржики! — сказала она, входя в квартиру.

— Привет! — хором ответили мы.

Все засмеялись.

У нас с Лешкой часто получается, что мы отвечаем хором. И это почему-то всех смешит. Ну и ладно. Подумаешь. Хорошо, когда людям весело.

— Какой у вас порядок, — оглядевшись вокруг, сказала Катя.

Лешка от похвалы весь расплылся в улыбке и стал красным как помидор.

— Посмотрите, какая у меня шикарная укладка на голове, — продолжала Катя и повернулась вокруг себя. — Называется «Каприз принцессы». Я сама ее сделала. Нравится?

— Ага, — сказали мы с братом. — Очень.

Честно говоря, я особой разницы с прежней Катиной прической не заметил. Разве что теперь ее волосы были более кудрявыми и торчали во все стороны. Но если меня спрашивают, нравится мне что-то или нет, я всегда отвечаю, что нравится. Чтобы не огорчать человека. А Лешке, судя по его виду, понравилось по-настоящему.

— Я так и знала, что вы одобрите! — обрадовалась Катя и, спохватившись, добавила: — Смотрите, что у меня есть.

Она вытащила из пакета большую книгу в красивой глянцевой суперобложке.

— Что это? — спросил я.

— «Детские прически, — ответила Катя, — или как стать настоящим парикмахером». Мне эту книгу на день рождения тетя Клара подарила. Правда, классная?

Ничего классного мы в этой книге не видели, ни я, ни Лешка, но чтобы не обижать Катю, согласно кивнули.

— Я решила стать мастером по прическам! — счастливым и торжественным голосом объявила Катя. — Все выходные читала и изучала, как все правильно делать. Я даже на себе тренировалась. Хотела на папе еще попробовать, но он мне не разрешил. А мне нужна практика. Вот я к вам и пришла. Буду на вас практиковаться. Говорят, что лучше начинать с мужских стрижек. Ну как, будете стричься? — спросила Катя и, прищурившись, пристально уставилась на нас.

— Я согласен, — тут же выпалил Лешка. Для Кати он всегда готов в лепешку разбиться.

Я совсем не хотел стричься. Но Лешка с такой жалостью посмотрел на меня, что я вздохнул и махнул рукой:

— Ладно.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Катя. — Сейчас самая пора привести головы в порядок. Вон как обросли к лету. Вы у меня станете красавцами. Так, где тут у меня нужная глава? — Катя зашелестела страницами. — А вот она. Короткие стрижки для мальчиков. Смотрите: здесь как раз две прически. Выбирайте, кого как постричь.

Катя показала нам два портрета, на которых были изображены мальчишки с модными стрижками, похожие на ухоженных бизнесменов.

— Мне вот эту, которая «Факел» называется! — Лешка ткнул пальцем в мальчишку со взбитой челкой. — Крутая стрижка.

— Отлично, — сказала Катя. — Тогда Диме мы сделаем другую прическу — «Юный джентльмен». К тому же делать ее проще. Давай с тебя, Дима, и начнем.

Мне, конечно, тоже хотелось иметь крутую стрижку, но я решил не спорить и согласился.

— Мне нужны два стула и белая простыня, — сказала Катя, оглядываясь по сторонам.

Мы быстро принесли Кате все, что она просила.

— Обмотай простыню вокруг себя и пошли в ванную, — велела мне Катя.

— Зачем в ванную? — удивился я.

— Как зачем? Голову намочить. Разве ты не знаешь, что лучше стричь влажные волосы? Они ровнее ложатся и работать с ними проще.

Она отвела меня в ванную и над раковиной с помощью душа намочила мне голову. Немного воды затекло мне за шиворот, и я захихикал.

— Ты чего? — спросил меня Лешка, который вертелся рядом.

— Вода холодная!

— Я уже закончила, — сказала Катя и обернула мне голову полотенцем, прямо как в настоящей парикмахерской. — Идите, клиент, на место.

Я сел на стул перед зеркалом. Катя достала из своего пакета всякие парикмахерские инструменты: щетки, расчески, ножницы, большие и маленькие, — и разложила их на другом стуле.

— Надеюсь, фен у вас есть, — вдруг озабоченно сказала она. — Иначе мне придется бежать домой.

— Есть, — не задумываясь, выпалил Лешка. — Мамин. Сейчас принесу.

Он кинулся в ванную за феном. А Катя стала вертеть мою голову и рассматривать ее со всех сторон. Затем она взяла книгу и сказала:

— Итак, что тут написано? «Тщательно расчешите влажные волосы и выделите теменную зону пробором». Все понятно!

Она провела расческой по моей голове и нагнула ее так, что я мог видеть только свои ноги. Лешка принес фен и, устроившись рядом, запыхтел от любопытства.

— А теперь начинаем стричь, — объявила Катя. — Это вовсе не трудно. Я вчера целый вечер тренировалась на бумажных листочках. Чик, чик и готово.

И она защелкала ножницами. Мои волосы полетели на пол.

— Здорово! — восхитился Лешка. — А можно я тоже почикаю?

— Ну уж нет! — подал я голос. — Пусть стрижет специалист! У тебя, Лешка, руки кривые. Ты еще меня оболванишь. Не давай ему, Катя. Сама стриги.

Катя ловко орудовала ножницами, то и дело заглядывая в книгу.

— Значит так, выделяем нижние пряди. Окантуем их. Дима, не вертись! Вот здесь надо стричь прямым срезом, а потом косым. Так, ухо мешает. А ну-ка, Лешка, подержи ухо.

— Ай! — заорал я, потому что Лешка так грубо схватил мое ухо, что я даже дернулся. — Осторожнее держи. Не хватай так. Больно же!

— Да, Лешенька, — проворковала Катя, — будь нежней.

— Ай! — снова заорал я, потому что теперь Катя кольнула меня острыми концами ножниц прямо в голову за ухом. — Да вы что, оба меня покалечить хотите?

— Какой нервный клиент попался, — хмыкнула Катя. — Не дергайся, тогда ничего не будет. И молчи. Потому что, когда человек разговаривает, у него голова шевелится. Так можно и глаз выколоть.

Испугавшись, что мне выколют глаз, я замер, а Катя продолжила свою работу.

— Он у вас всегда такой неженка? — ехидным голосом спросила она у стоявшего рядом брата.

— Да, его ни один парикмахер стричь не хочет, — без зазрения совести соврал Лешка.

У меня даже в глазах потемнело от такой наглой лжи. Нет, каков мой братец! Это надо же такое сказать! На самом деле не я, а он не умеет вести себя в парикмахерской. Мама с ним с самого детства мучается. Когда Лешка был маленьким, его в кресло чуть не силой усаживали, а потом он начинал так вертеться, что парикмахеры нервничали, теряли терпение, ругались, а иногда дело заканчивалось настоящим скандалом. Однажды был случай, когда Лешку стриг сам заведующий парикмахерской, бородатый дядька в больших круглых очках, потому что все остальные наотрез отказались иметь дело с моим братом. И этот человек говорит такие вещи! Я сдержался, чтобы не вскочить и не надавать ему по шее только потому, что боялся лишиться глаза. Но про себя решил, что обязательно поквитаюсь с этим вредным врунишкой.

Тем временем стрижка продолжалась.

— Теперь самое сложное! — объявила Катя. — Челка. Подними голову.

И сама задрала мой подбородок так высоко, что у меня чуть шея не хрустнула.

— Тут главное — не скривить! — пояснила Катя и принялась за мою челку. Ну и, конечно же, скривила.

— Ой! — воскликнула горе-парикмахерша. — Криво получилось. Попробую еще раз.

Результат второй попытки был не многим лучше. Она хотела попробовать в третий раз, но я остановил ее самым решительным образом:

— Стоп! Хватит экспериментов. И так сойдет.

— Нет, некрасиво, надо еще подравнять, — настаивала Катя.

— Так у меня вообще волос не останется, — упирался я. — Ты же все равно мне волосы набок зачешешь, как на фотографии показано, а там и не видно будет, прямая у меня челка, или не очень.

— Верно! — обрадовалась мастер по прическам. — Тогда займемся укладкой.

Она включила фен и стала водить им в разные стороны вокруг моей головы. Я эту процедуру люблю. Приятно, когда голова обдувается теплым воздухом, а в это время тебя расчесывают.

— Готово! — наконец объявила Катя.

Я глянул на себя в зеркало. Оттуда на меня смотрел мальчишка, прическа которого мало походила на стрижку мальчика с фотографии.

Катя сияла от восторга.

— Вот теперь ты действительно юный джентльмен, — сказала она, стараясь пригладить торчащие вихры.

— Тоже мне джентльмен! — хихикнул Лешка. — Чучело какое-то!

— Сам ты чучело. — Я показал ему кулак. — Сейчас получишь у меня за все.

— Правильно! — поддержала меня Катя. — Нечего над чужой работой насмехаться. Димочка такой симпатичный стал.

Лешка сразу покраснел. Понятно почему. Это в нем ревность проснулась.

— Ладно, — буркнул он, — теперь моя очередь. Пошли в ванную голову мочить.

Он отобрал у меня простыню, завернулся в нее как римский сенатор, (у меня в учебнике истории такой есть), и направился в ванную.

Катя взяла лейку от душа, а я включил кран. Только я слишком сильно его повернул, потому что вода мощной струей хлынула на Лешку.

— Ой! Что вы делаете?! Вода холоднющая! — заорал он и хотел вырваться, но не тут то было. Я его крепко держал.

— Погоди, сейчас горячей добавлю, — сжалился я над братом. Пока мы мочили Лешке голову, сами вымокли с головы до ног. Наконец мы усадили Лешку на стул. Сидит он надутый, мокрый, как мышь, которая из лужи вылезла.

— Ничего, Лешенька, — ласково сказала ему Катя. — Сейчас ты у нас тоже красивый станешь. Стильный. С крутой прической. Все девочки в тебя сразу влюбятся.

— Вот еще! — фыркнул Лешка, заливаясь краской. Видно, что ему было приятно такое слышать. Он даже дуться перестал.

«Ну, — думаю, — сейчас братец как начнет вертеться да елозить, крутиться и чесаться, вот будет потеха. Посмотрю я, как с ним Катя управится».

Однако, к моему великому удивлению, Лешка замер как завороженный, даже дышать перестал. Не узнать человека. Начала его Катя расчесывать. Интересно смотреть, когда другого стригут. Когда сам в кресле сидишь, ничего не видишь. К тому же, дома не в парикмахерской — можно все со всех сторон рассмотреть.

Катя раскрыла книгу на нужной странице и, читая инструкцию, пробормотала:

— От уха до уха проведем дугообразный пробор через верхнетеменную зону, у нас получатся три главные зоны.

— Что это еще за зоны? — спросил я.

— Не мешай, — отмахнулась Катя. — Это наш парикмахерский язык. Профессиональный. Тебе его знать не обязательно.

— Ну-ну, — усмехнулся я.

— Сделаем контрольную прядь для всей стрижки, — продолжала Катя. — Нагните голову, клиент.

Лешка послушно нагнул голову. Это надо же! Вот ведь что любовь с людьми делает!

— Подстригаем, подстригаем! — запела Катя, щелкая ножницами. Волосы моего братишки так и посыпались на пол. — Сейчас ты у нас будешь красавчик! Просто загляденье!

«Вот это да! Когда она меня стригла, она песни не пела. Судя по всему, она тоже к Лешке не равнодушна. Не иначе», — подумал я.

— А вот главная зона. Передняя часть головы. Тут самое сложное, — сказала Катя, колдуя над Лешкой. — Сейчас мы все лишнее уберем, а то, что останется, будем филировать.

— Чего? — не понял я. — Фили чего?

— Филировать. Это значит, прореживать. Так всегда с густыми волосами делают.

— А мне ты такое не делала, хотя у меня волосы тоже очень густые, — сказал я и ощупал свою голову.

— У тебя другая прическа. Классическая. Там филировка не нужна. А у Лешки супермодная. Ему без филировки никак нельзя.

Я даже расстроился. Я, значит, буду просто так ходить, а Леха супермодным.

— Держи его ухо, — прервала мои размышления Катя.

Я с огромной радостью схватил Лешкино ухо, посильнее сжал его, и даже слегка крутанул. Брат аж подпрыгнул и завопил как резаный поросенок:

— Ты чего делаешь?

— Не двигайся, — предупредил я его, — и не шуми. А то без глаза останешься.

Лешка затих. Катя тоже петь прекратила, стрижет молча, а волос у Лехи все меньше и меньше.

— Кать, по — моему, у тебя совсем другая стрижка выходит. Что-то не похож Лешка на мальчика в книге, — злорадно сказал я.

— Это потому что я еще за челку не бралась, — ответила Катя. — Вот челку подстригу, тогда будет похож.

— Отпусти ухо! — прошипел Лешка.

Я так увлекся зрелищем стрижки, что не заметил, что все еще держу его ухо. Оно было красное мокрое и слегка торчало в сторону.

— Все, приступаю к челке! — наконец объявила Катя.

И ловко так, раз-два-три, обрезала Лехину челку почти наполовину.

— Криво, — взвыл Лешка, взглянув на себя в зеркало.

— Ничего, тут у нас есть запас волос, — успокоила его Катя. — Чтобы не скривить, ты, Димка, линейку к Лехиному лбу приставь и держи. По линейке, оно ровнее будет.

Катя обрезала еще сантиметр волос моего брата.

— Вот теперь ровно, — сказала она, любуясь своей работой. — Правда, Димка?

— Правда, — подтвердил я.

— Ничего не правда! — возмутился Лешка. — Опять вкось. Ты, Димон, линейку криво держал. Давайте еще раз.

— Да у тебя уже волос почти не осталось, — покачала головой Катя.

— Что же мне с кривой челкой ходить? — буркнул Лешка. — Это уже не супермодная прическа получается, а смех один.

— Ну, как хочешь, — сказала Катя.

Раз-два-три! Чик-чик-чик!

М-да!

— Ой! Кажется, я слишком много взяла, — всплеснула руками Катя. — Я же говорила, что не надо больше стричь.

Лешка, вытаращив глаза, глядел на свое отражение в зеркале. Оттуда на него смотрел совершенно незнакомый мальчик.

— Ничего, — успокоил я Катю и брата, — ты профилируй ему челку, и все будет как на картинке. Видишь, на фотографии у мальчика пряди какие редкие, как у миттельшнауцера.

— Правильно! — обрадовалась Катя. — А потом феном уложим.

Она поработала над Лешкой какими-то особыми ножницами, и тот совсем уродцем стал.

— Инопланетянин! — не выдержав, засмеялся я.

Губы у Лешки искривились, а глаза подозрительно заблестели.

— Ничего, ничего, — успокоила его Катя. — Сейчас мы волосы феном поднимем. И будет все супер.

Однако после обработки феном Лешка совсем на Иванушку-дурачка стал похож.

— Да, — вынуждена была наконец признать Катя, — кажется, стрижка «Факел» не удалась.

Тут Катя схватила книгу, словно ее осенило, и стала быстро листать.

— Давай я тебе «Ирокез» сделаю, — предложила Катя Лешке, найдя нужную страницу. — Правда, гребень будет короткий. Но зато такую стрижку только самые крутые ребята носят, старшеклассники.

Лешка готов был на все, лишь бы его голова вновь обрела человеческий вид. Катя опять заработала ножницами.

— Это не ирокез, — сказал я, когда все было готово, — а какой — то дикобраз получился.

— А мне нравится, — не очень уверенно сказала Катя и погладила Лешку по голове. — Конечно, практики у меня еще маловато. Ну ничего, в следующий раз я вас лучше постригу.

— В какой такой следующий раз? — насторожился я.

— Когда у вас снова волосы вырастут, — ответила Катя.

Затем она посмотрела на часы и заторопилась:

— Ой, время-то уже три часа. Надо же сколько я с вами провозилась. Ладно, пока, Коржики! Выходите во двор гулять.

Покидав вещи в пакет и зажав книжку подмышкой, она убежала домой. А мы, посмотрели в зеркало, потом друг на друга, и решили в этот день гулять не ходить. Что-то не хотелось.

А когда пришла мама, то она сначала ничего не поняла и даже испугалась, а потом долго и очень громко смеялась, повторяя: «Ай да Катя!» На следующий день мама отвела нас обоих в парикмахерскую, и там потрясенный заведующий, тот самый дядька с бородой, привел нас с Лешкой в порядок. У меня прическа получилась очень короткая, спортивная, а Лешку он просто постриг наголо, и его все дразнили лысым.

А Катя, кажется, раздумала быть парикмахером, и решила стать модельером. Все-таки эти девчонки такие непостоянные.