Ланиакея

Дмитрий Черкасов

Фантастическая, местами романтическая, а иногда и ироничная сказка, заставляющая подумать о Вселенной в целом и о человеке в ней. Автор – человек неординарный, инженер-исследователь, авиатор.Повествование, стиль изложения, видение живого Космоса и человека в нем – все это необычно и интересно. Но, возможно, эта книга рассчитана на уже подготовленного читателя. Впрочем, хорошая книга для того и создается, чтобы мы – читатели – становились образованнее, мудрее.Ян Боме – художник. г. Тюмень.

Глава 2. Нептун

Клэр проснулась от звона будильника. В доме была тишина. «Опять ушёл, — подумала она. — Обманул». Девушка встала, оделась на утреннюю пробежку перед завтраком. Выйдя из дома, она обратила внимание, что небо стало светлее. Чернильно-чёрное до этого, оно приобрело тёмно-синеватый отсвет на горизонте, у озера. На этом фоне темнела фигура Дяди.

Клэр подошла к нему и стала рядом. Дядя опирался на большую лопату для уборки снега. Впереди был расчищен внушительный кусок абсолютно ровного чёрного льда, скрывавшего глубину водоёма.

— Ты вовремя, — сказал Дядя, повернувшись к ней, — подожди минуту, я сейчас.

Он подхватил лопату и пошёл к дому. Вернувшись через несколько минут, принёс пару раскладных кресел и корзинку, в которой оказались еда и термос. Разложил кресла, устроил подобие стола. Достал кружки, налил в них горячий кофе, разложил бутерброды.

— Присаживайся, будем наблюдать восход и завтракать, — Дядя указал на кресло справа. Клэр устроилась в кресле. «Холодновато», — подумала она. Но холод, как ни странно, не мешал. Несмотря на то, что она не двигалась, в костюме оказалось достаточно комфортно.

Дядя, усевшись, взял бутерброды, протянул один Клэр. Она кивнула в знак благодарности.

Рассвет тем временем не розовел, а голубел.

«Очень странно, неужели за полярным кругом такие рассветы?» — подумала она. Девушка набрала в грудь воздуха, чтобы задать вопрос, но Дядя жестом её остановил.

— Смотри, как красиво, — произнёс он.

Рассвет развивался стремительно, небо синело с каждой секундой. Появилась голубая полоска, которая быстро ширилась, поднимаясь, и как будто наваливалась, как гигантская морская волна. Клэр замерла, не шевелясь, такого грандиозного по масштабам зрелища она не видела никогда.

Сияние голубизны увеличивалось. Волна поднималась, края её были голубые, а к центру цвет приобретал аквамариновые оттенки, и были различимы полосы. Вскоре она уже занимала полнеба. По поверхности едва заметно двигались овалы и закручивались спирали. Зрелище оказалось поистине грандиозным, учитывая непрерывное движение небесной картины. Вскоре уже не волна, а гигантский шар заслонял практически всё небо над головой.

Клэр была настолько ошарашена зрелищем, что все мысли из головы у неё куда-то мигом испарились. Когда первый шок прошёл, она вдруг поняла, что уже видела это когда-то, скорее всего, на фотографиях NASA⁹.

— Что это? — спросила она дрожащим от волнения голосом.

— Нептун, — совершенно невозмутимо ответил Дядя.

Взгляд Клэр стал абсолютно непонимающим.

— Восьмая планета по удалению от Солнца, — уточнил Дядя.

— Но… но… но ты сказал, что вернёшь меня домой через месяц, уже прошёл месяц… Клэр никак не могла принять и полностью осознать увиденное: катапультирование, гибель товарищей и вдруг — такое.

«Он точно их убил!» — решила она.

— Верни меня домой. Немедленно!

Клэр вскочила. Путаясь в одежде, она выхватила пистолет, направила дуло на Дядю и взвела курок. Она яростно раздувала ноздри, стараясь держаться уверенно.

— Немедленно это невозможно, мы ведь находимся очень далеко от твоего дома, — сказал Дядя, улыбаясь уголками губ. Он с любопытством рассматривал её, без тени страха.

Но Клэр уже завелась, её несло, как поезд под откос.

— Немедленно!!! — прокричала она.

Дядя встал. Клэр инстинктивно отскочила в сторону.

— Freeze (англ. — не двигайся)! — закричала она, направив пистолет выше его головы для предупредительного выстрела и нажала на спуск. Её глаза рефлекторно закрылись, ожидая грохота выстрела, но последовал лишь звонкий щелчок… Клэр чётким, отработанным движением передёрнула затвор, осечный патрон вылетел на лёд. Она снова нажала на спуск, потом ещё и ещё раз, осечные патроны летели на лёд без выстрелов. Она уже не понимала, что делает.

Дядя, улыбаясь, подошёл к Клэр. Её трясло. Он молча вытащил из её рук пистолет, собрал всё вылетевшее из пистолета, положил в карман жилетки.

— Это здесь не работает. Успокойся, — сказал он, подошёл вплотную и нежно, но с силой, не допускающей возражений, привлек её к себе. У Клэр полились слёзы. Всё копившееся неделями напряжение от ожидания, страх неизвестности — всё прорвалось водопадом слёз.

— Я умерла? Я уже на том свете? — спросила она сквозь рыдания, ничего другого ей в голову не приходило.

— Нет, — ответил Дядя, — успокойся, ты жива и здорова, и тебе ничто не угрожает.

Клэр продолжала рыдать, она просто не могла остановиться, и ей становилось легче. Дядя, почувствовав, что ноги перестают держать девушку, подхватил её на руки и понёс в дом. В доме он присел на свой диванчик. Клэр всхлипывала, сидя у него на коленях, как маленький ребёнок, пряча лицо у него на груди.

Он гладил её, успокаивая. Когда она наконец немного пришла в себя, спросил:

— Предположим, твоё оружие здесь сработало, ты выстрелила, что бы ты потом делала здесь одна? На орбите Нептуна?

Клэр, всхлипывая, ответила:

— Я не знаю. Мне очень страшно. Я катапультировалась. Я не понимаю, где я и что происходит.

— Не надо бояться, — успокоил он. — Тебе ничего не угрожает, хотя мы и находимся на орбите Нептуна, очень далеко от Земли. Свет от Солнца идёт сюда четыре часа. А у света очень большая скорость.

Клэр задумалась, потом спросила:

— Почему пистолет не стреляет, ты подменил патроны?

— Он стреляет, только здесь невозможно взрывное горение. Поэтому порох в твоих патронах начал просто тлеть, — терпеливо объяснил он. — Если бы ты подождала немного, пока давление в патроне превысит силу сопротивления, удерживающую пулю в гильзе, то пуля бы вывалилась из ствола твоего пистолета. Вот смотри, — Дядя пересадил Клэр на диван, сам встал, подошёл к столу, вытащил пистолет и высыпал собранное: — Посмотри отдельно пули и отдельно гильзы и понюхай…

Клэр тоже подошла к столу, взяла гильзу и осторожно понюхала. Пахло сгоревшим порохом.

— Почему так происходит? — спросила она.

— Я могу попытаться объяснить, но, боюсь, тебе будет очень трудно это понять именно сейчас.

Клэр немного успокоилась.

— Положи это в корзину со своими вещами, я пока напишу сообщение местным ребятам.

— Местным… ребятам? — удивилась Клэр.

— Ну да, мы тут ради них, — Дядя немного подумал, — надо тебе сувенирчик от них попросить, на память.

Клэр сходила в холодную комнату, отнесла пистолет и пули. Она никак не могла собраться с мыслями. Всё было крайне неожиданно, очень непонятно. Хотя многие вопросы, которые она продумывала для Дяди, ушли сами собой. Стало очевидно: ночь не потому, что полярная, а потому, что в космосе, далеко от Солнца.

Скорее всего, они находятся на каком-то космическом корабле. Ну а раз так, наверное, те фантастические вещи в доме — просто элементы этого корабля, как и сам дом и лес с озером… Неземной космический корабль. Земляне бы так не построили, нет таких технологий… Клэр пошла в ванную комнату. Умылась. Посмотрела на себя в зеркало. Отражение показывало заплаканную девочку с распухшим красным носиком и растрепавшимися волосами. Клэр приводила себя в порядок и пыталась привести в порядок и мысли. Развязала хвост на голове, перетянула по-новому. Она практически успокоилась. Ещё раз кокетливо взглянув в зеркало, она вернулась в комнату.

Дядя сидел за столом и опять что-то писал в своих тетрадях. Клэр залезла в кресло с ногами.

— Эти местные ребята, они кто? — спросила она.

— Э-э-м… ну как их назвать? — призадумался Дядя. — Нептунианцы, очевидно.

Клэр почувствовала себя ребёнком, который играет у себя дома с другими детьми в игру со сказочными героями, когда всё принимается как само собой разумеющееся.

— Эти нептунианцы, они как выглядят? Ты их видел?

— Да, видел, они большие, очень большие и медленные. По нашим меркам, очень медленные. Ответ от них придётся подождать. В остальном забавные и интересные.

— Им нужна наша помощь? — спросила Клэр.

— И да, и нет одновременно.

— Как это понять?

— Они могут решить все вопросы и сами. Можно сказать, их просьба, скорее, — это акт социализации между нами. Социализация — очень важный фактор в существовании жизни.

— Чем они заплатят? — поинтересовалась Клэр.

— Заплатят? Что ты имеешь в виду? — удивился Дядя.

— Существуют ли какие-то межпланетные деньги?

Дядя посмотрел на Клэр как на маленького ребёнка.

Она почувствовала, что говорит глупости, и, чтобы как-то исправиться, продолжила:

— Или какие-то вещи… ресурсы…

Дядя хмыкнул. На лице Клэр отразились недоумение.

— Предположим, — сказал Дядя, — ну и что бы ты от них взяла? Когда всё, что есть у них, есть и у тебя. Даже… я бы сказал по-другому, валяется у тебя под ногами. Но ты это не поднимаешь, потому что оно тебе не нужно. А всё, что есть у тебя, также есть и у них, и, в свою очередь, оно им также не нужно…

— Тогда поделиться технологиями?

— Зачем тебе технологии, которыми ты не сможешь пользоваться в своём мире? — вздохнул он. — Просто потому, что твой мир, твоя среда обитания абсолютно другие, чем у них. Это как твой пистолет. В твоём мире это оружие для обороны от врагов, а в этом мире совершенно бесполезное устройство. Во-первых, оно не работает. А во-вторых, здесь нет врагов.

Клэр задумалась.

— Тогда в чём смысл, зачем им просить помощи, а нам помогать? Какой в этом профит для них и для нас?

Дядя вздохнул:

— Как я тебе уже объяснял, это акт межвидовой социализации. Они знают про нас, мы знаем про них. Информацией мы обладаем примерно одинаковой. Это как общение с друзьями, периодически встречаешься, можно приятно провести время, узнать их новости, поделиться своими. Ты получаешь удовольствие, наблюдая за их действиями, они — за тобой. Всё не так скучно. Я бы даже объяснил так: нас пригласили на вечеринку и попросили попутно прихватить что-нибудь к чаю, какие-то сладости, потому что хозяева в данный момент не успевают забежать в нужное место. Является ли это просьбой о помощи — да. Может ли вечеринка пройти без этой сладости — несомненно, да. Обидятся ли хозяева, если ты забудешь об их просьбе, — нет. Но если сладость будет присутствовать на столе, всем будет приятнее.

— Поняла, — задумчиво протянула Клэр. — А почему ты думаешь, что мы обладаем примерно одинаковой информацией?

— Потому что мы можем посылать друг другу сообщения и понимать их. Уровень и правильность понимания может оцениваться некими маркерами, но не во всех аспектах. По крайней мере, для общения с ними моих знаний достаточно. Многое они говорят непонятно, и приходится это подолгу осмысливать. Всё, что связано с их жизнью, мне вообще непонятно. Правда, и между людьми не всегда бывает полное взаимопонимание. Например, ты не сможешь понять, о чём спорят два учёных, не зная предмета. Но если ты попросишь их объяснить суть и поймёшь терминологию, то получишь дополнительную информацию. Маркерами понимания для учёных-спорщиков станут твои или их уточняющие вопросы. Если твои вопросы или ответы удовлетворяют их маркерам понимания, тебе всё объяснят, в противном случае они не будут тратить энергию на объяснения, ведь ты не обладаешь достаточным знанием в той области.

Клэр в задумчивости раскачивалась в кресле.

— Не кажется ли вам, юная леди, — вдруг весело сказал Дядя, — что вашу утреннюю пробежку и физические упражнения никто не отменял? Как и необходимость прочитать главу в книге? У вас будет время успокоиться и подумать, а я немного позанимаюсь насущными делами. Времени поговорить у нас ещё будет предостаточно.

«Аудиенция окончена, — подумала Клэр, поднялась из кресла и пошла на улицу. — Откуда он знает про пробежки и физические упражнения? Он же отсутствовал. Хотя, что тут такого, видеокамеры… а вдруг он меня видел в ванной… — Клэр бросило в жар. — Господи, о чём я думаю? — она рассмеялась. — Он нептунианцев видел… Социализация… Социализм, он, наверное, коммунист».

Она бежала по дорожке, периодически задирая голову. Нептун очень сильно уменьшился и висел точно над головой. Рассматривать его было неудобно, но он был прекрасен. «Интересно, сколько Дяде лет? Я ему, наверное, нравлюсь… он один такой или есть ещё кто-то?» — продолжала размышлять Клэр.

Закончив с пробежкой и физическими упражнениями, она вернулась в дом, сняла верхнюю одежду и привычно направилась в душ. Дядя сидел за столом. Она закрылась, стала раздеваться. Мысль о том, что он за ней наблюдает, теперь не давала ей покоя. Она тихонько приоткрыла дверь и выглянула, Дядя был на месте. Клэр сама себе улыбнулась. Приняв душ, переоделась в свежее, замотала голову полотенцем и вышла. Он сидел на прежнем месте. Закончив писать, удовлетворённо отложил перо. Клэр снова уселась в кресло.

— А как ты общаешься с нептунианцами? — спросила она.

Дядя улыбнулся, взял перо и показал на тетрадь:

— Это и есть способ общения, всё, что я тут пишу, они читают, их ответы отображаются здесь же. Письмо — средство коммуникации.

— Но тетрадь…

— Форма не имеет значения, тетрадь и перо — моя личная блажь. Тебе было бы привычнее видеть нечто типа вашего компьютера или смартфона. Ну а мне больше нравится вот это. Какую форму они используют, я не знаю, у них слишком специфичная среда, и они больше похожи на китов или морских динозавров, чем на маленьких обезьян, как мы.

— А как ты узнал их язык, на каком языке вы разговариваете? — поинтересовалась она.

— Здесь всё достаточно просто и сложно одновременно. Универсальный язык для описания и предсказания у землян называется математика. Маркеры понимания — физические объекты и явления природы, то, что можно назвать её законами. В быту мы пользуемся речью, как сложно модулируемыми сигналами. Сопоставить наши и их интерпретации, с помощью компьютера подставить наши слова под их аналоги… Формально я пишу на русском, они уже принимают то, что «переводит» (Дядя показал пальцами кавычки) им компьютер и наоборот. Компьютер пользуется специфическим словарём, который мне был подарен. Иначе мне было бы крайне трудно догадаться, с чем сопоставить такие слова, как, например, «необходимость» или «приходи в гости».

— Расскажи про них ещё.

— Я даже не знаю, как тебе рассказать. Они очень медленные. Внешняя среда сильно влияет на организмы, хотя формы везде примерно одинаковы, ведь каждый элемент организма должен быть целесообразен в данной среде.

— Почему медленные?

— Опять же, всё определяет среда. Любая работа, которую производит организм, связана с преобразованием энергии. Так, например, если используется химическая энергия, при выделении тепла его необходимо отводить от элемента выделителя. Если перепад температур между внешней средой и выделителем мал, то требуется значительное время, пока температура на тепловыделяющем элементе стабилизируется для выделения его новой порции. Конечно, есть организмы, которым нужен приток той же тепловой энергии извне, но принцип сохраняется. Если при этом давление среды очень высокое, то требуются значительные усилия, чтобы преодолевать сопротивление среды. Большие усилия приводят к большому количеству выделившегося тепла, и, значит, надо много времени, чтобы его отвести, дабы не перегреть организм. Поэтому венерианские организмы тоже очень медленные. Возьмём другую ситуацию. При очень низких температурах химические реакции идут медленно, поэтому организмы, живущие в таких условиях, также будут относительно нас очень медленными. В этом заключается одна из серьёзных проблем коммуникации: некоторые быстрые существа посылают сигнал медленным, а те бывают настолько медлительны, что быстрые организмы успевают прекратить своё существование. Поэтому коммуникация между очень многими формами жизни, по факту, невозможна. Где-то из-за скорости жизни организмов, где-то из-за их типов.

— Ты сказал — венерианцы. На Венере тоже есть жизнь?

— Жизнь есть везде. Весь наш мир есть жизнь. Причём жизнь не только на планетах, сами планеты тоже живые. Они общаются между собой. Звёзды тоже живые. А мы живём на планетах как бактерии и прочие микроорганизмы живут на твоей коже или в органах. Все находятся в симбиозе.

— А можно пообщаться с планетой? — поинтересовалась девушка.

— Хороший вопрос, — улыбнулся Дядя, — ты общаешься, например, с микрофлорой своего кишечника?

— Нет, — ответила она.

— Вопрос с подвохом, — уточнил он.

Клэр удивлённо подняла брови.

— Микрофлора твоего живота определяет вкусовые пристрастия. Можно сказать, что она диктует тебе, чем питаться, то есть, по сути, бактерии управляют тобой, — пояснил Дядя, улыбаясь.

Клэр была сильно озадачена.

— Согласна с этим? — настаивал Дядя.

— Не знаю, наверное.

— На самом деле всё гораздо запутаннее и интереснее. В твоём кишечнике нейронов и связей не меньше, чем в голове, — Дядя посмотрел на Клэр, усмехнулся и продолжил. — Местность, в которой ты живёшь, определяет набор продуктов, который ты можешь потребить. Твоя микрофлора ограничивает список продуктов, создавая тебе вкусовые предпочтения. Органы тела делают запрос на те или иные вещества, необходимые для их нормального функционирования. При этом, несомненно, должна быть связь между микрофлорой, которая расщепляет продукты до нужных компонентов. При этом, когда ты переезжаешь в другую местность, набор продуктов меняется. Соответственно, должна меняться и микрофлора. Часть может поселиться из внешней среды, с продуктами. Если они договариваются с теми, кто живёт в тебе, у тебя исчезают проблемы получения нужных элементов. В общем, система твоего тела в большой степени живёт отдельно от твоего сознания, но частично формирует его. Хотя бы на таком простом уровне. Вернёмся к планете. Конечно, напрямую ты не можешь с ней поговорить, но влиять на аспекты её жизни в составе флоры и фауны ты, несомненно, можешь. При этом приставка «микро» для бактерий может быть очень условной. Опять же, всё зависит от среды обитания. У нас на Земле, на дне океана, живёт бактерия, которую называют ксенофиофора. Люди зафиксировали рекордный её размер — диаметр 11 дюймов. Представь только, живая клетка размером с твою голову.

— Вау! — вырвалось у Клэр.

— А под поверхностью Земли живёт множество организмов до глубины почти в три километра, и объём биомассы раз в десять больше, чем на поверхности и в океанах.

— Но под Землёй ведь высокие температуры, я знаю, — уверенно сказала Клэр.

— Да, высокие, но оптимальная температура работы многих белков может быть порядка 80 градусов, в отличие от белков человеческого тела, которые рассчитаны на 37 градусов. Для тех высокотемпературных 37 градусов — это мороз, — улыбнулся Дядя.

У Клэр было жуткое произношение, но ему это нравилось, он про себя посмеивался над её неправильными ударениями, но не поправлял, хотя иногда понять её было довольно сложно. Она же непроизвольно запоминала, как проговаривает слова Дядя. Он говорил очень размеренно. Многие слова вызывали у неё затруднения, но некоторые звучали примерно одинаково. Клэр уточняла по-английски, Дядя перепроверял по словарю, либо, если сразу было понятно, что слово — аналог, то подтверждал ей правильность понимания. Словарь приходилось держать под рукой. Постепенно её речь принимала правильные формы. Сама же Клэр поняла, что он очень неплохо ориентируется в английском техническом языке, но совершенно не владеет обычной разговорной речью. Недопонимание и неправильное произношение впоследствии в скором времени стали поводом для шуток друг над другом.

Клэр задумалась. Дядя перебирал свои тетрадки, делал записи, сверялся, что-то считал. Клэр хотелось ещё задавать вопросы, но он жестом её остановил, мол, занят, не мешай. Ей стало скучно, она оделась и пошла на улицу понаблюдать за Нептуном.

Нептун переместился ближе к противоположному восходу горизонту и сильно уменьшился в размере — стал меньше Луны на Земле. Похоже было, что скоро наступит закат. Вокруг сгустились тёмные сумерки, почти ночь. Как же всё тут странно устроено! Клэр так и не смогла определить примерные размеры корабля. Все её усилия по перемещению от дома неизменно заканчивались возле него. Самый длинный путь занимал около 30 минут. Клэр подумала, что за полчаса она пробегает трусцой не более 3 миль. Значит, вся доступная область — не более мили в диаметре. При этом сила тяжести ощущалась вполне земная. «Гравитационный двигатель или прибор, создающий гравитацию, — думала она. — Если я тут нахожусь четыре недели… а если не четыре? Сколько я пролежала без сознания? — Клэр была штурманом, и ей хотелось решить эту штурманскую задачку. — Свет сюда идёт четыре часа, как говорил Дядя. Мы долетели за месяц… м-м-м… возьму для ровного счёта сорок дней. То, что свет проходит за один час, мы летели 10 дней. 24 часа на 10 дней, итого 240 часов, — Клэр отломила веточку и на снегу записала цифру. — Получается, что наша средняя скорость была в 240 раз меньше скорости света», — Клэр поймала себя на том, что не знает скорости света. Нептун пошёл к закату. У Клэр от мороза защипало щёки, и она вернулась в дом.

— Нептун уже на закате, — сказала она Дяде.

Тот опять улыбнулся, подумал и ответил:

— Неплохо бы нам поужинать, и пора отдыхать. Ты не против пиццы?

— У тебя есть пицца? — удивилась Клэр.

— Нет, но у нас есть все ингредиенты. Сделаем.

Дядя пребывал в хорошем расположении духа. Они устроились на кухне, он начал готовить, подшучивая над Клэр. Она смеялась и с удовольствием наблюдала за его ловкими движениями. Как-то между делом выяснилось, что Дядя ничего не имеет против музыки, и, более того, она у него есть. Он достал с полки пустую тетрадку, немного с ней поколдовал и показал Клэр, как искать нужную музыку, записывая названия в этой тетрадке, а также как её воспроизвести. Мелодия, как и свет в доме, полилась ниоткуда. Клэр постепенно оценила шарм управления тетрадкой с помощью пера.

Пока пицца пеклась в духовке, Клэр терзала Дядю, выясняя, что ему нравится из мирового музыкального достояния. Дядя улыбался, морщился или шутя отплёвывался, пока Клэр перебирала известные ей жанры.

Когда пицца была уже готова, Дядя отобрал у Клэр тетрадку. Записал своё. Тихо полилась классическая музыка. Клэр не была знатоком, поэтому поинтересовалась, кто это.

— Антонио Вивальди, «Времена года». Мне кажется, очень подходит к моменту, — улыбнулся Дядя.

Они вместе накрыли на стол и сели ужинать. Довольно быстро покончили с пиццей. Дядя подогрел на камине вино со специями. Они расположились на диванчике, потягивая пряный напиток.

Дядя начал расспрашивать Клэр о её жизни. Она вспоминала детство, учёбу. Разные бывали моменты, как и в любой жизни: где-то грустно, где-то весело смеялись. Дядя старался быть ненавязчивым в вопросах. Потихоньку глаза Клэр начали слипаться, стресс наконец окончательно отпустил её. Клэр почувствовала, что её, как ребёнка, отнесли в постель и укрыли одеялом. Это было хорошее, доброе чувство из детства, когда находишься под защитой родного, большого и бесконечно сильного человека. Чувство, которого так не хватает во взрослой жизни. «Зубы не почистила», — успела подумать Клэр и заснула.

Она проснулась не от будильника, забыла вчера завести. Выглянула в окно, там было ровное голубое сияние по горизонту, и звёзды сверкали над головой. В отдалении Дядя возился с какой-то непонятной конструкцией. Клэр привела себя в порядок и оделась на пробежку. Выйдя на улицу, она подошла к нему.

— Когда взойдёт Нептун?

— Он теперь всходить не будет. Мы на высоте, где сила тяжести примерно соответствует земной, и Нептун теперь всё время будет под нами. Используем его притяжение для комфорта.

Дядя продолжил возиться с конструкцией, напоминающей штатив или геодезическую вышку. Клэр побежала дальше по дорожке, сделала большой круг. Когда она вернулась, Дядя уже был в доме. Они сели завтракать.

— Я смогу увидеть нептунианцев? — спросила девушка.

— Да, по видео, — ответил Дядя.

— А как я узнаю, что это не компьютерная графика? — хитро прищурилась она.

— Тебе придётся просто поверить, что тут нет компьютерной графики, — сказал он.

— Почему? — поинтересовалась она.

— Да просто потому, что живой ты туда не спустишься, — пояснил он.

— А если спуститься на корабле?

— Перегрузка убьёт тебя, хоть в корабле, хоть без корабля.

— Большая?

— Можешь сама посчитать, — предложил Дядя, достал листок и положил перед Клэр. — Записывай формулу.

Клэр послушно взяла перо и обмакнула его в чернильницу.

Дядя заложил руки за спину и, расхаживая взад-вперёд, как заправский профессор перед студентами, начал диктовать:

— Джи маленькое равно джи большое, умножить на эм большое, разделить на эр в квадрате. Где джи большое есть гравитационная постоянная, равная шесть целых шестьсот семьдесят четыре на десять в минус одиннадцатой степени. Эм есть масса Нептуна и равна, примерно, один на десять в двадцать шестой степени килограммов. Эр, соответственно, — расстояние от центра Нептуна до тела. Джи малое есть ускорение свободного падения. Вопрос первый: на каком расстоянии от центра мы должны находиться, чтобы ускорение свободного падения было равно земному, примерно десять метров в секунду за секунду?

Клэр впала в замешательство, она не помнила, как считать без калькулятора такие цифры.

— Мне нужен калькулятор, — сказала она.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

9

Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (англ. — National Aeronautics and Space Administration, сокр. NASA (НАСА)) — независимое агентство, относящееся к федеральному правительству США и подчиняющееся непосредственно президенту США. Осуществляет гражданскую космическую программу страны, а также научные исследования воздушного и космического пространств и научно-технологические исследования в области авиации, воздухоплавания и космонавтики (по терминологии, принятой в США — астронавтики).