Новая жизнь. Война

Дмитрий Серебряков, 2019

Алекс де Ундо – темный эльф, боевой архимаг; прежде его звали Александром Смирновым. Погибнув в результате несчастного случая и воскреснув в мире магического средневековья, где таких, как он, попаданцев называют переселенцами, бывший землянин, бывший программист нейронных связей, старательно изучал магию, чтобы обрести силу в этом новом мире, в этой новой жизни. И ему это удалось. Но сразу же нашлись желающие потягаться с ним в силе или же использовать ее в собственных интересах. Беспощадные демоны, агрессивные драконы, хитромудрые маги, злокозненные храмовники, враждующие между собой боги – кто ему друг, а кто враг? Предстоит разобраться со всеми…

Глава 3

Янсон фон Ульдрих неторопливо пил чай в медицинской каюте. Возле него на столе лежала Эльвира. Почти двенадцать суток ему пришлось работать с этой девочкой. Он, конечно, подозревал, что со сменой ее внешности будут сложности, но чтобы такие — он даже подумать не мог. Это сейчас она уже спокойно спала нормальным сном. Хотя еще пять суток назад он не был уверен, что сможет решить возникшую проблему. С имитацией ее смерти все прошло успешно. Найти труп подходящих размеров и переделать его под Эльвиру было несложно. Никто даже не заподозрил подмену. Более того, все были абсолютно уверены, что ее убили ассасины из ордена теней. Вот только мало кто знал, что этот орден был когда-то очень тесно связан с графом Оливером де Стоуном. Когда-то граф решил умыкнуть из этого ордена весьма редкую вещицу. А такие шутки ассасины не прощают. Так что об «убийстве» Эльвиры вопросов не возникло даже у графа. Проблемы начались потом.

Приступив к смене расы Эльвиры, Янсон неожиданно столкнулся с эффектом полного отторжения процедур ее телом. Это было странно. Походило на то, что ей уже кардинально меняли внешность. Чего быть просто не могло. Заклинания уже успели серьезно повлиять на девушку, так что пришлось в срочном порядке приостанавливать процесс и разбираться, что случилось. Вот и вылезли первые проблемы. В Эльвире были очень хорошо запрятаны амулеты поддержания ее человеческой внешности.

Со сменой внешности всегда связаны некоторые нюансы. Во-первых, нельзя часто менять внешность, иначе можно получить совсем не тот результат, так как иммунное и психическое состояние пациента шли вразнос. Во-вторых, смена расы являлась еще более сложным процессом. Таких уникальных разумных, как Алекс, было очень мало. В основном при смене расы могли появиться различные побочные эффекты из-за особенностей каждого разумного. Так что такие операции мало кто рисковал делать, а если и решался, то только под присмотром минимум старшего магистра, а еще лучше архимага. Но даже это не всегда помогало. А тут особый случай. Как удалось разобраться Янсону, кто-то сделал Эльвире смену расы еще в детстве, при этом превратив ее ребра в амулеты поддержания и сокрытия этой операции. Теперь уже невозможно узнать ее предыдущую расу. Судя по всему, без графа Стоуна тут явно не обошлось. Кем же были ее родители, если граф пошел на такой риск? Ведь он, по сути, заменил ребенка у короля. В том, что это не дочь короля, Янсон был уверен. Это он проверил в первую очередь.

Но это еще цветочки. Следующая проблема возникла с источником девочки. Ей встроили в бедра частичные блокираторы. Кто-то специально занизил ее потенциал в десять раз. Извлечение этих блокираторов составило отдельную часть работы. Зато потом старший магистр с удовлетворением отметил просто сказочно расцветшую силу девчонки. Это, кстати, сужало круг возможных родителей. Уж очень все походило на то, что Эльвира родилась эльфийкой, причем явно не простой. В этом предположении, правда, имелось одно слабое место — Янсон абсолютно точно знал, что в то время никакие светлые или темные эльфийки, как и дети с такими данными, не пропадали. Особенно новорожденные. Ну и последняя проблема — это огромный пласт психических закладок в мозгу Эльвиры. Тут, правда, повезло: все эти закладки были еще неактивны. Их активация стояла назначенной на восемнадцатилетие или первый половой акт. И все это вместе приводило Янсона в глубокое раздумье. Правда, в итоге никаких идей не появилось. Зачем, кто, почему, когда?.. Вопросов много, ответов нет.

Эльвира зашевелилась на кушетке. Янсон встал и подошел к просыпающейся девушке. Еще раз бросив сканирующее заклинание, он удовлетворенно хмыкнул, оценив полученный результат. Определенно он был собою доволен. Это стало его лучшей операцией. Эльвира, слегка приподнявшись, недоуменно осмотрелась. Увидела Янсона и хотела уже приветственно кивнуть, как вдруг густо покраснела и судорожно прижала к себе покрывало. Она осознала, что была нагой. Янсон, глядя на эти судорожные дерганья, только тяжело вздохнул.

— Женщины… — философски заметил он, посмотрев на потолок. — Девочка, перед тобой очень старый эльф, да еще и твой доктор! Хотя кому я это говорю… Одежда в шкафу, там же большое зеркало; как закончишь, поднимайся на палубу, — сопровождая свои слова жестами, объяснил Янсон. После чего, еще раз вздохнув, вышел из каюты. Эльвира, закусив нижнюю губу, с нетерпением ждала, когда он выйдет. После чего вскочила, закрыла дверь в каюту и бросилась разглядывать результат операции.

Янсону пришлось ждать два часа, пока Эльвира не поднялась к нему на палубу. Все это время он спокойно смотрел на океан. Стояла прекрасная солнечная погода. И если бы не его магия, то, наверное, было бы жарковато. А так он с удовольствием наслаждался видом волн. Насчет времени он не переживал, плыть им еще долго, так что все успеется. А девочке нужно всю себя рассмотреть и заново изучить. А уж как девушки относятся к таким изменениям, он прекрасно знал. Наконец появилась Эльвира. Пока она шла к Янсону, тот задумчиво смотрел на нее. И с каждым ее шагом становился все мрачнее и мрачнее. Все-таки он оказался прав: эта девочка — явно дитя эльфов. Она уже сейчас двигалась лучше и естественнее, чем раньше. Эту грацию эльфийских девушек не придаст никакая операция. Тут только гены или очень серьезные тренировки. Но проверить стоит.

— Как тебе ходится в новом облике? — спросил он подошедшую Эльвиру. И если до этих слов она шла естественно и плавно, даже не думая о том, как двигается, то после них будто сломалась. Движения стали рваными и ломаными, а сама Эльвира с недоумением плюхнулась на пятую точку. Янсон только усмехнулся — все как он и предполагал: пока мозг не вмешивался, она шла на инстинктах. Конфликт тела и сознания налицо. Подавая даме руку и помогая подняться, Янсон продолжил: — Ничего страшного, это пройдет. Просто меньше думай о своих движениях. Тело само знает, что делать.

— Хорошо. Я постараюсь, — смущенно опустив взгляд, ответила девушка.

— Вот и ладно. А пока садись, тебя ждет очень увлекательный рассказ старого и удивленного эльфа, — показывая место напротив себя, спокойно произнес Янсон, но тут же неожиданно спросил — Как тебе твоя новая внешность?

— Ну… не знаю. Все очень необычно, но мне нравится. — Ее довольное лицо было выразительнее, чем слова. — Правда, появились какие-то странные ощущения.

— Стало свободнее дышать и ходить? — уточнил Янсон.

— Да, — Эльвира изумленно уставилась на него, — вы очень точно передали эти чувства. Это нормально?

— Нет. Это абсолютно ненормально. Но, учитывая операцию в двенадцать суток и те проблемы, которые пришлось решать, то думаю — это к лучшему. — С каждым словом Янсона глаза девушки становились все больше. Но эльф, предупреждая вопросы, сделал останавливающий жест рукой и продолжил: — Сразу скажу: я не знаю причин, по которым с тобой сотворили такое, так что как-нибудь сама выяснишь, если захочешь. Но ты должна знать: ты — не дочь короля и вообще ты родилась не человеком. Скорее всего, темным или светлым эльфом, но это не точно. Кроме того, кто-то ограничил твой источник, да еще и на твое сознание пытался повлиять. Все это я устранил, именно поэтому у тебя ощущение легкости.

Закончив, Янсон смотрел на растерянно сидевшую с раскрытым ртом и ошалевшими глазами Эльвиру. Ей понадобилось несколько минут, чтобы осознать полученную информацию. Он готовился к истерике или сумасшедшим вопросам, но вот к следующим ее словам оказался не готов.

— Ясно. Когда мы отправимся искать Алекса? — задумчиво посмотрев на океан, спросила она.

— Кхх-мх-мх… — прокашлялся Янсон. Кажется, он начинает понимать, почему ее тянет к Алексу, а тому нравится эта девчонка. Они же оба не от мира сего. — М-да. Умеете вы удивлять.

— В смысле? — искренне изумилась Эльвира.

— Не обращай внимания, просто мысли вслух, — отмахнулся Янсон, — а Алекса мы не ищем, мы к нему плывем. На нем стоит моя тату-амулет, и если недавно я мог только понять, что он жив, то сейчас могу определить направление. Судя по всему, Алексу удалось полностью подключить свою тату. Кстати, тебе тоже нужно будет поставить тату дома. Ты ведь теперь темная эльфийка.

— Такую же, как у Алекса? — обрадованно спросила она.

— Нет. Такую же нельзя, — усмехнулся Янсон.

— Почему? — скорчив обиженную мордашку, спросила Эльвира, хлопая ресницами. Раньше ей так удавалось воздействовать на отца. Но, похоже, с Янсоном это не работало.

— А ты что, хочешь стать его сестрой? — еще сильнее ухмыльнулся Янсон. — У нас нельзя выйти замуж или жениться на ком-то из своего дома. Так как все, кто в одном доме, друг для друга — братья и сестры. А если быть еще точнее — это одна семья. У нас даже женам не меняют тату дома, ибо они не становятся полноценными членами семьи, а вот дети уже идут в дом отца.

— Кажется, я очень мало знаю о темных эльфах… — задумчиво пробормотала Эльвира.

— Ничего, у нас еще достаточно времени. Основы изучить успеешь.

— Так, а как я тогда попаду в дом?

— Будешь ты теперь Эльвирой фон Ульдрих, — усмехнулся Янсон. — Родственники, конечно, удивятся наличию у меня дочки, но ничего, как-нибудь переживем.

— Я буду вашей дочкой?

— Официально — да.

— А как так получилось, что вы можете ставить печати двух домов? Или у вас все так могут?

— Хороший вопрос, — улыбнулся догадливости Эльвиры Янсон. — Нет, не все. Но тебе знать ответ явно необязательно.

— У-у-у, опять секреты… А от дочки скрывать нехорошо.

— Ничего, переживешь, — равнодушно прокомментировал Янсон.

Эльвира задумчиво смотрела на волны, размышляя о чем-то своем. Янсон просто наслаждался минутами тишины и спокойствия. Думать о предстоящих проблемах не хотелось.

— Интересно, как там сейчас Эльза и Курт? — нарушила затянувшуюся тишину Эльвира.

— Нормально. Восстановятся в академии и продолжат учиться, — пожав плечами, равнодушно ответил Янсон.

— Может, все-таки стоило им сообщить, что я и Алекс живы?.. — робко спросила она.

— Нет. Хватит им приключений, — поморщился старший магистр. — Я бы и тебя оставил, но что-то мне подсказывает, что ты не успокоишься.

Эльвира смутилась от этих слов и принялась задумчиво накручивать свой локон на пальчик. Она не знала, как объяснить свое стремление быть рядом с Алексом. Как передать то чувство радости и спокойствия, которое возникало у нее, когда рядом был он. И как становилось грустно и неуютно, когда его рядом не было. Она и сама не до конца понимала, почему ее так тянет к нему. От воспоминания об их поцелуе ее охватывала радость и одновременно — стыд. Ей хотелось большего, и одновременно она боялась продолжения. Мысли о ее родителях и о том, что с ней сделали, волновали девушку где-то глубоко в душе, но это новое для нее чувство спокойствия побеждало все волнения. А предстоящая встреча с Алексом вообще сметала все остальные мысли в сторону. Она уже планировала свой разговор с ним, твердо решив в этот раз поставить его перед фактом их будущего. В мыслях тут же возникла картинка, где она в шикарном розовом платье идет рядом с Алексом на свадебной церемонии. Эльвира даже зажмурилась от удовольствия.

Янсон, наблюдая за мимикой девушки, грустно улыбался. С одной стороны, ему нравилось наблюдать за молодыми людьми, вспоминая годы своей молодости. А с другой — он прекрасно осознавал, что с таким разумным, как Алекс, спокойных деньков не будет. Еще его очень сильно беспокоил вопрос происхождения Эльвиры. Слишком это необычно. Жаль, нельзя поймать одного мерзавца-графа и очень пристрастно его допросить. Уж очень много нового всплыло о графе в последнее время. Сколько еще секретов прячется за этой фигурой?

Граф Оливер де Стоун громко и отчетливо чихнул уже в третий раз. Да кто ж его так сильно вспоминает? Спрятав платок в карман камзола, он продолжил спускаться в подвал одного из своих тайных имений. Это было непростое имение: тут он прятал от чужих глаз свое главное сокровище. Свой источник знаний и удовольствий. И хотя в последнее время он тут появлялся нечасто, это не мешало ему получать истинное наслаждение. Спустившись в подвал, он открыл массивную дверь с самой современной защитой, больше подходящей королевской сокровищнице, чем обычному подвалу. Граф очутился в шикарных апартаментах. К нему тут же подскочила светлая эльфийка в откровенном наряде. Упав перед ним на пол в низком поклоне, она робко и заискивающе произнесла:

— Мы рады приветствовать вас, хозяин.

— Встань. — Граф довольно улыбнулся, глядя на сломленную эльфийку. Эту пленницу он уже не боялся, ее воля полностью подавлена. Она готова выполнить любой приказ графа, лишь бы не быть наказанной. — А где вторая?

— Как вы и приказали, я закрыла ее в дальней комнате, — даже не пытаясь подняться, произнесла эльфийка.

— Она стала вести себя странно? — задумчиво спросил граф.

— Да, господин. Несколько дней назад она начала радоваться чему-то. Я, как вы и приказали, напоила ее зельем и отнесла в комнату… — Подняв голову и посмотрев своими преданными глазами на хозяина, она робко поднялась с пола.

Граф, не обращая внимания на нее, задумчиво размышлял. Похоже, его гостья окончательно сошла с ума. Радоваться смерти своей дочери? Видимо, слишком сильно он тогда нажал на нее. С сожалением граф поцокал языком, ему было жаль терять такую игрушку. Впрочем, нужно самому посмотреть. С этими мыслями он пересек огромные апартаменты и открыл еще одну очень защищенную дверь. За ней находилась небольшая комната, в которой сидела, вся закованная в цепи, темная эльфийка. Ее безумный взор блуждал по комнате, но наконец она увидела вошедшего графа и истерически расхохоталась. Граф поморщился и с неприязнью оборвал ее смех пощечиной.

— Совсем сбрендила, — расстроенно произнес он. — Ты хоть поняла, что у тебя убили дочь?

Выплюнув кровь с рассеченной губы, эльфийка с безумным блеском в глазах улыбнулась своей кровавой улыбкой.

— Тебе больше нечем меня шантажировать, низший. — Последнее слово она произнесла с особенным презрением. — А значит, пришла пора прощаться. Да… ты осознал…

Глядя на ее счастливую улыбку, граф неожиданно понял, что эта дура собралась умереть. Он быстро развернулся, чтобы выйти из комнаты, но она оказалась заперта снаружи. Кажется, светлую эльфийку так и не удалось сломать полностью. Или эта темная ее заразила безумием? Спокойно развернувшись в сторону прикованной эльфийки, он произнес.

— Ну и что ты хочешь за мою жизнь?

— О, как долго я ждала этого момента… Смотреть, как ты будешь умирать тут, рядом со мной, и при этом понимать, что моя дочь жива! — Она рассмеялась своим безумным смехом, — жива и свободна! Твой план провалился, а тебя обманули, как мальчишку. Хотя что еще ожидать от низшего?! Ты десятки лет издевался над моим телом и душой; жаль, не могу отплатить тем же. Но ты будешь умирать с мыслями неудачника.

Граф чувствовал, что внутри эльфийки разгорается пожар заклинания крови. А за стеной ему вторил такой же пожар. Сбежать не получится, а его амулеты и щиты не смогут справиться с такой мощью. И вот когда заклинание уже начало поглощать тело эльфийки, граф спокойно произнес.

— Спасибо за информацию. Как жила дурой, так и помрешь.

Перед самым взрывом на лице эльфийки мелькнуло неверие и изумление. И тут все вокруг охватило пламя, буквально за несколько секунд уничтожив поместье вместе со всем, что там находилось.

А в это время в двух километрах от пары столбов всепожирающего пламени из неприметного лесного домика вышел целый и невредимый граф Стоун. Он, посмотрев в сторону пожара, который на фоне ночного неба было очень хорошо видно, довольно улыбнулся. Такого уровня клон было изготовить сложно и очень дорого, но дело того стоило. Как же хорошо, что до сих пор существуют разумные, которые любят перед смертью поговорить… Особенно эти высокомерные эльфы. Поместья ему не было жаль, а вот то, что он проморгал изменения в светлой эльфийке, печалило. С матерью Эльвиры все было понятно. Та в любом случае узнала бы о смерти дочери. Вот только дочь оказалась жива. Спасибо болтливости эльфов. А кто у нас мог такое провернуть? Правильно, его друг Янсон. Теперь вопрос: а зачем он это сделал? Ответа пока нет. Может, что-то почувствовал? Вряд ли. Что же, придется что-то предпринимать. Граф поморщился. Сообщать такие новости Морфусу не хотелось. Совсем не хотелось. Но догонять и ловить эту девчонку придется. Тяжело вздохнув, он вернулся обратно в лесной домик и достал амулет связи.

— Слушаю тебя, — раздался из амулета степенный голос Морфуса.

— У нас проблемы, — мрачно произнес граф, — девочка жива и сейчас вместе с Янсоном фон Ульдрихом скрылась в неизвестном направлении.

— Я правильно понимаю, что речь идет об «инструменте»? — раздался все такой же спокойный голос из амулета.

— Да. Это была Эльвира. Сейчас, скорее всего, ей поменяли внешность, — раздраженно ответил граф.

— Оливер, ты идиот? — без каких-либо изменений в голосе произнес Морфус. Но, не дождавшись ответа, вздохнул и продолжил: — Тебя же предупреждали — в случае проблем «инструмент» уничтожить. Опять заигрался в свои интриги?

— У меня все было под контролем, — возмутился граф.

— Значит, все-таки идиот… — печально вздохнул Морфус. — Из-за твоих игр нам сейчас придется поднимать всех, чтобы уничтожить ее. Ты это понимаешь? Зачем ты вообще оставил ее в живых?

— Ты забыл? Мы хотели использовать ее в будущем. Она бесценный аргумент в споре с ними, — устало произнес граф. Он прекрасно осознавал свою вину.

— Не мы, а ты. Я же сразу сказал — убить и забыть, но ты со своими играми с эльфами совсем на старости лет мозги растерял! — возмутился потерявший спокойствие Морфус. — Ладно, что уж теперь махать руками… Где они могут быть — какие-нибудь мысли есть?

— Скорее всего, отправятся к темным эльфам, — задумался граф.

— Хорошо, я подниму своих агентов, — вздохнул Морфус, но потом очень серьезно добавил: — Но ты в это дело больше не лезь. Все, хватит. Займись лучше своими делами. А с ней разберутся мои люди. Понял?

— Да понял я, понял, — раздраженно поморщился граф. Ему было жаль терять «инструмент», но что поделать. За ошибки надо платить.