Звёздные пастухи с Аршелана, или Свобода любить

Дмитрий Савельев, 2013

Древняя цивилизация бессмертных с планеты Аршелан осуществляет на Земле духовное прогрессорство – помогает людям реализовывать свободу любить. К каждому землянину приставлен невидимый прогрессор, опекающий и просвещающий своего подопечного. Аршеланцы вынуждены противостоять Первозданной Тьме, терзающей землян. Однажды прогрессор Дразах понимает, что Первозданная Тьма – духовные щупальца сверхразумного существа, порабощающего людей… Чем может обернуться прогрессорство аршеланцев? Не получится ли, как в поговорке: «что русскому хорошо, то немцу смерть»? А может быть, кому-нибудь из бессмертных самому нужна помощь своего подопечного? Только глубочайшие симбиотические узы, установленные между прогрессором и его пасомым, могут открыть бессмертному глаза на истинное положение вещей.

Глава 4

Счастье до краёв

Орех сидел в плетёном кресле у Жоржа на балконе, потягивал пиво и покуривал косячок. Из квартиры слышался визг Гальки и Наташки.

А жаль, что Серова не подтянулась. Зажигательная тусня могла бы завязаться! Он бы с удовольствием посмотрел, как Мамедова и Шевчукова собачатся с этой москвичкой!

Орехов отлично знал, что Серова чисто для отмазки обещала подвалить, если освободится. Слишком быстро Жорж перешёл в наступление. Терпеливее надо быть с такими бабами!

— Скучаешь, Сёмыч? — спросил Жорж, выходя на балкон и принимая у друга косяк.

— А что мне ещё делать?

— Попробовал бы с Наташкой замутить.

— Безмазово. Я всё просчитал. Только время терять.

— Ну конечно, ты же у нас математический гений, блин! — Жорж вернул остаток косяка. — Только есть вещи, которые не просчитываются.

— А ты читал учебник по психологии Годфруа? Высшая математика плюс психология…

То ли Галькина, то ли Наташкина рука утянула Жоржа назад в помещение. Орех последний раз затянулся, запульнул бычок через перила, достал из рюкзака подаренный Жоржем на пятнадцатилетие планшетник и стал играть в шахматы на девятом уровне сложности.

* * *

Сиджу́р сидел на ящике для инструментов и смотрел, как его подопечный обыгрывает компьютер. Сёмка играл отлично, несмотря на реализовавшиеся свободы пить пиво и курить марихуану. Такой ум, как у его подопечного, сделает пасомого максимально свободным, а Сиджура — максимально счастливым. Если только в душе Сёмки однажды не всколыхнётся Первозданная Тьма, способная с невероятной скоростью превратить свободного человека в крепостного, заклеймить его Печатью Раба. Коренится эта Тьма в дремучих веках, когда аршеланские пастухи ещё не пасли своих земных братьев. Она — что-то вроде атавизма, который пытается ввергнуть человечество в то животное рабское состояние, в котором оно пребывало до начала Эпохи Великого Симбиоза. Эта Тьма — главный враг любого Опекуна, она терзает каждого землянина с трёхлетнего возраста. В науке психологии даже есть такое понятие — «кризис трёх лет». Во время этого кризиса у каждого ребёнка появляется Старатель-опекун. Его задача — нейтрализовывать проявления Тьмы и добывать золото свободы в своём пасомом. Но как бы Старатели ни старались, периодически случаются сбои: Первозданная Тьма захватывает человека, и на нём начинает проступать Печать Раба, отлучающая пасомого от своего Опекуна. Смыть её удаётся очень редко, и те Старатели, кому удалось очистить землянина от Печати, стали Супервизорами.

Сиджур подумал о том, насколько он искренне и чисто любит своего подопечного, с которым провёл неотлучно двенадцать земных лет. Воистину, рабство убивает любовь, поэтому Опекун вынужден покидать своего пасомого, отмеченного Печатью Раба. Да не будет такого с Сиджуром и Сёмкой!

Вдруг Старатель увидел сквозь стены, как Галюшка в одиночестве колбасится на кровати Жорика. Юбка на ней ещё была, а вот трусиков уже не было.

Как гончая след зверя, Сиджур учуял свободу, открывающуюся его подопечному, и начал экстренный телепатический сеанс.

* * *

— Всё надоело! — вслух сказал Сёмыч и сунул планшетник обратно в рюкзак. Голова была чистая, тело — переполнено той особой юношеской энергией, которую Жорж называет «радостью бытия». Надо прошвырнуться по комнатам, глянуть, что творится.

В гостиной под хардкор со светомузыкой дёргалась подвыпившая Наташка. Партнёр ей был явно не нужен. Тут же на диване дрых Васька Зайцев — развезло с двух коктейлей, понял Сёма. А где наш многоуважаемый хозяин? Понятно, в ванной. Перевозбудился от общения с Галькой и теперь сбрасывает напряжение, представляя Серову. Жесть! Можно трахнуть реальную тёлку, которая его давно домогается, а он дёргает на это серое существо. Тот ещё закидон у его друга!

А сама-то Галька где? Так, дверь в комнату Жоржа приоткрыта.

— Иди сюда, — хрипло сказала Мамедова.

— Это я, Галь. — Орехов замер на пороге.

— Вижу, что ты. Иди сюда, дурачок. И дверь закрой на замок.

В этот самый миг Сёма понял, что сегодня потерять девственность ему не суждено. Не встанет. Да и нельзя же так! Девчонка ему почти не нравится. И зовёт она его к себе с отчаянья, потому что не смогла добиться его лучшего друга…

* * *

Вот она, Первозданная Тьма! Протягивает свои тонкие ниточки вверх, пытаясь остановить реализацию свободы. Сиджур вплотную подошёл к своему пасомому, и у того в мозгу стали вспыхивать слова, отгоняющие Тьму.

«Уж кто-кто, а Жорж не расстроится. Только спасибо скажет. А я… Надо же когда-то это сделать!»

Тьма начала отступать. Пасомый вошёл в комнату и повернул запор на ручке двери. Но напряжение ещё слишком велико. Если ничего не получится, Сёмка ещё долго не сможет реализовать данную свободу.

Тьма опять протянула своё щупальце. «Всё-таки девчонка должна нравиться», — подумал подопечный.

Как же снять напряжение? Ага, частушка! Пусть вспомнит частушку, которую ему однажды спела пьяная мама. «Лежит милая в гробу, я пристроился — е…, нравится — не нравится, спи моя красавица!»

Ну вот, юмор — великая сила! И телесное, и душевное напряжение как рукой сняло! Оба хотят физической близости, оба получат огромное удовольствие. И Сиджур до краёв наполнится счастьем и любовью!