Не вилка. Сборник рассказов

Дмитрий Павлюк, 2018

Рассказы и трогательные, и жуткие, странные, абсурдные – о том, как найти себя, любить, сражаться за родину и избавиться от тараканов. Вместе с читателем мы перепрыгнем через обрыв на гоночной машине, попробуем выжить на плоту с одним только роялем, узнаем, что за сияние мерцает на книжкой полке и ненадолго окунемся в упоительный, сладкий африканский сон. А главное, почему «не вилка»? Узнаем внутри!

Пустыня

В пустыне не так много воды, скажу я вам. Этого не поймешь по-настоящему, пока не пробудешь в ней хотя бы восемь часов без единой капли во рту. Все это при том, что нужно идти, не останавливаясь, перекатываться с дюны на дюну, в надежде отыскать если не город, то хоть колодец или, в крайнем случае, караван.

К счастью, уже как час я вижу перед собой неясные очертания чего-то большого, напоминающего целый город серых и однотипных высоток. Понимаю, что в пустыне высотки — еще большая редкость, чем вода, но все же я уверен, что это не мираж.

Странно то, что сколько бы я ни шел, они не прекращают расти, но все же остаются вдалеке. Неужели они такие огромные?

Похоже, так оно и есть. Через час они выросли до моих размеров, еще через два уже превышали в размерах небольшой дом, через следующие два они казались мне бесконечно высокими, притом, что путь до них достаточно долгий.

Сейчас уже было ясно, что это вовсе не городские высотки, а просто-напросто огромные бетонные колонны без окон и вообще чего-либо — голые серые цилиндры, растущие из земли, как тростник, вот и все. С моим приближением нарастал и какой-то шум, басистый, протяжный гул. Когда я подошел совсем близко и мог коснуться холодной поверхности колонн и почувствовать их легкую вибрацию, я отлично различал этот звук.

Это были барабанные удары, спокойные, размеренные, глухие. Они эхом отскакивали от колонн и разносились по всей этой территории. Возможно, когда-то давно здесь и правда стучали барабаны, но они ушли, а эхо от них все еще бродит здесь, как в клетке, не в силах освободиться. Может, эти колонны и есть тюрьма для звука: куда бы он не направился, в какую бы сторону не отскочил — везде он встречает на пути эту мощную конструкцию и снова вынужден оттолкнуться от нее, чтобы врезаться в другую.

Воды здесь не было, только песок и бетон. Мне нужно идти дальше, долго я не протяну. Огромные тени падали на землю, в них было холодно, а на свету жарко. Я старался чередовать эти явления, чтобы не сгореть и не замерзнуть. Глупо будет замерзнуть в пустыне.

Я шел долго и утомительно, но, наконец, выбрался из леса бетонных колонн. Вдалеке виднелись скалы, острые, как копья, направленные прямо на меня. Терять нечего, а это хорошо — можно упасть и умереть прямо сейчас, и никто тебя не осудит, никто не посмотрит на тебя с упреком, да и грустить по мне некому. Но все-таки я иду, надежда есть, пока ноги идут, а разум не затуманен.

Я никогда не видел миражей, мне всегда было интересно увидеть их, узнать, что это, поэтому я и здесь, но, как на зло, мне не представилось увидеть ни одного из них.

Шум колонн постепенно угасает, и я остаюсь в тишине. Скалы передо мой медленно возвышаются, иногда даже чудится, что они перестраиваются, но это проходит и я вижу их ясно: длинные, заостренные на концах, будто бы обглоданные, похожие на когти гигантского неизвестного существа, обращенного в камень каким-нибудь богом или чудовищем, как в старинных мифах.

Это завораживает и радует, как будто ты сам часть какого-то мифа, повести о храбром воине, встретившем и пробудившем древнее зло. Но это всего лишь скалы, и я совсем близко. В них шума нет, почти идеальная тишина, песок бледный, солнца не видно, и я дрожу от холода.

И здесь нет воды. Да и с чего бы ей быть здесь, это же чертовы скалы в пустыне. Животных тоже нет, ни единой ящерицы, ни одного скорпиона — никого, кроме меня и красных камней. Но если я дошел до этого места, значит, смогу пойти и дальше, главное — не останавливаться, иначе забуду, зачем иду.

У меня вдруг подкосилась нога, я упал на одно колено, прямо на острый камень, торчащий из песка. Рана глубокая, серьезная, но крови не много, от обезвоживания она густая и темная. Боль пульсирующая, но тоже приглушенная, не такая яркая и многогранная, как обычно, а тупая и односторонняя.

Встаю, нога дрожит, но идти можно. Тащу ее за собой, ковыляю, оставляя на песке тонкий кровавый след темной жидкости. Сил уходит намного больше, я быстро устаю, но иду. Останавливаться нельзя, нужно идти. Остановишься — и идти дальше не захочется.

Скоро я вышел из тени скал, и вновь передо мной открылась бескрайняя пустыня. Песчаные холмы, как неподвижные волны, отражали свет солнца, которое и не думало заходить, оставаясь в зените прямо надо мной. Впереди не было видно ничего, даже миража (если бы) — только золотой песок.

Идти уже не было сил, под солнцем ногу жгло и пекло, боль усиливалась, будто что-то острое застряло в ране и теперь шевелится там. Мне хочется кричать о помощи, потому что сам я, боюсь, не смогу, не справлюсь, но никого нет, меня никто не услышит, да и кричать я не могу, в горле пересохло, кажется, что и сам я медленно стираюсь в песок и скоро меня развеет ветром.

Но я еще жив, правда, перед глазами то и дело мелькают белые точки, собираются в кучу и снова разлетаются, ослепляют меня, и я не вижу, куда идти, а потом кружат передо мной, и я не могу понять, существуют ли они на самом деле или же это все от недостатка воды.

Я падаю, распугиваю белые точки и оказываюсь лицом в песке. Дальше идти я не могу. Это конец, и я его все же приму. Подняв уставшие замутнившиеся глаза, я вдруг замечаю прямо перед собой железную трубу, торчащую из земли.

Собрав последние силы, я встаю и пытаюсь выдернуть ее. Она слегка шевелится, но не поддается — видимо, что-то большое, под песком, держит ее. Я пытаюсь снова, но снова терплю поражение. Еще один рывок, и она вырывается, я держу ее в руках, не зная, зачем она мне и что с ней делать. Эта маленькая победа, забравшая так много сил, даже не дала ощущения победы, я все еще здесь, и мне все еще нужна вода.

Но тут до меня донесся еле различимый хруст, похожий на хруст стекла. Я смотрю вниз: песок подо мной уходит в тонкую глубокую ямку, как вода. Треск усиливается, и вдруг я чувствую, что земля подо мной больше не держит меня, что подо мной нет более никакой опоры, и я проваливаюсь вниз.

Первые секунды я не осознаю, что произошло. Но глаза привыкают к темноте и могут разглядеть темное помещение. По форме оно похоже на полусферу: стеклянный купол, засыпанный песком, накрыл круглое пространство. В центре расположилась небольшая возвышенность, квадратная плита — на нее я и рухну, прижав ее своим весом.

Было темно, до жуткого холодно. И вдруг я услышал журчание воды. Я огляделся и увидел, что со всех сторон прибывает темная жидкость, а я, стоя на сцене, оказываюсь над ней, как на острове. Я кинулся на пол и судорожно, дрожащими руками начинаю отхлебывать живительную влагу.

Неужели это вода? Как такое возможно? Мираж? Я не мог поверить своим глазам, не мог верить своим ощущениям, но это действительно была вода! Наконец-то!

Никогда она не казалась мне такой желанной, такой важной и приятной для нутра. Я, наконец, напился, взбодрился, но все-таки слишком устал.

Я лег на постамент немного отдышаться от непрерывного питья. Вода все еще журчит, не переставая прибывать, и уже тонким слоем покоится на моем, как мне казалось, защищенном острове. Мне пришлось подняться на ноги.

Она не перестает прибывать и тогда, когда достигает моих лодыжек, и колен, и даже когда я оказываюсь по пояс в воде, уровень ее становится все выше и выше. Меня охватывает паника, ведь плавать я не умею, а до потолка добрых пять метров.

Меня бьет озноб, вода ледяная, все конечности окоченели и задубели, челюсти судорожно стучат. Время кажется мне вечностью, и когда вода подходит к моему подбородку, я чувствую себя стариком на смертном одре.

Я все еще надеюсь, что она остановится, а затем медленно сойдет на нет. Но и тогда я не смогу выбраться отсюда, ведь до выхода слишком высоко, а другого пути нет.

В голове я продумываю, как доплыву до потолка, когда вода достигнет вершины купола, и спокойно вылезу наружу.

Но вот уже при каждом вздохе и выдохе вода пузырится у моего рта, а затем и носа. Я отрываюсь от земли, пытаюсь плыть вверх, но тело перестает слушать меня, коченеет и тяжелеет. Я дергаюсь, хватаюсь за воду, но не могу удержаться.

Полностью погружаюсь в ледяную воду. Легкие горят, я уже не могу не дышать, и из меня вырывается рой пузырьков и хриплый крик, вода проникает в меня, со жжением разливается в легких и желудке.

Размахиваю руками, хватаюсь за ноги, что окоченели, пытаюсь, но все тщетно. Я медленно иду ко дну, из открытого рта выбегают последние крохотные пузырьки.