Кровь и песок. Спасение королевы

Дмитрий Донской

В королевстве Алезии зреет заговор. Королева отравлена. Хранительница Ирина всяческими путями пытается разоблачить заговорщиков. Но как бороться с теми, кто облечен властью, и не стесняясь использует своё влияние, чтобы запугивать и убивать. Понимая, что в Алезии более нет порядка, девушка отправляется в дальнее путешествие. По дороге разрушая планы старых врагов. В своем странствии она находит верных друзей. Но сумеют ли они помочь Ирине, вернуть мир в Алезию и спасти Королеву Мелису?

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА ВЕЛИКОГО МАГИСТРА

В замке спешно поднимали мост, закрывали тяжёлые ворота и опускали стальную решётку. Рыцари и послушники занимали свои места у бойниц и выстраивались на стенах, напряжённо вглядываясь в море светящихся факелов, обладатели которых, только что взяли замок, в полное кольцо осады. С замковых стен было видно, как противники подтаскивают тараны и штурмовые лестницы. Вдалеке было слышно, как военные инженеры собирают требушеты* и перекидные мосты. Да, алезийская армия умела штурмовать укрепления, и сейчас готовилась к этому самым тщательным образом. Магистр стоял на донжоне* и наблюдал за этими приготовлениями. Нет, он не испытывал страха, не испытывал и сладкого пьянящего чувства предстоящей битвы, сейчас старый воин, ощущал только усталость. И какую-то, немного детскую, обиду. Его пришли убивать те, кого он привык считать своими друзьями. Впрочем, все это было не важно. Он достаточно долго пожил на этой земле и видел много предательства, наблюдал, как верные союзники становятся заклятыми врагами, как короли, убивали своих детей и братьев, ради вожделенного трона и власти. Сам он, всегда был чужд политическим интригам и полагался лишь на силу меча и своих братьев по ордену. Зная, что в роковой час они его не подведут, и вот этот час настал. Бывшие друзья теперь жаждут его смерти. «Ну что же» — Думал старый воин, — «у каждого свой путь».

Ближе к рассвету, все военные приготовления были окончены, и по обе стороны от стен повисла напряжённая тишина. Противники пристально всматривались друг в друга, сохраняя гробовое молчание, казалось, что сам ветер стих, ожидая начала сражения.

Наконец из алезийского лагеря прибыл парламентёр, молодой гвардеец в лёгкой кирасе. Подскакав почти к самому рву и размахивая белым флагом, он с надменным видом осмотрел стены и их немногочисленных защитников, а затем громким и зычным голосом прокричал: — Я глашатай Его Святейшества Первосвященника и Регента Алезии Эениаса! Мой господин не хочет напрасных жертв, среди воинов нашей Святой Матери Церкви, мы все братья и каждая капля пролитой крови, это трагедия для Церкви и Всевышнего! А посему, Регент Алезии, являясь преданным слугой Творца, а также по причине своего исключительного миролюбия, предлагает вам, доблестным рыцарям, первое! Сложить оружие и выдать нам изменника Гратитора, а так же всех его сообщников, кои применили к королеве Алезии, поистине чёрное колдовство, обрекая её душу на вечные муки! Вам также предлагается, выдать нам и сестру ордена, хранительницу королевы Ирину, которая, подозревается нами в государственной измене. Его Святейшество гарантирует всем честный и справедливый суд! Остальным же рыцарям разрешается остаться в своём замке до окончания суда при условии полного разоружения и беспрекословного подчинения Его Святейшеству Эениасу. Даём вам один час на раздумье. Ежели, наши требования не будут исполнены, а равно как и исполнены частично, мы начнём штурм!

Минуту царило полное молчание, затем со стен замка, раздался одинокий смешок, его тут же подхватили другие, и вот уже все рыцари, находящиеся на стенах, смеялись во весь голос. Парламентёр, ещё раз недобро глянул на защитников крепости, развернул коня и помчался обратно в свой лагерь, под смех и улюлюканье Рыцарей Церкви.

Час тянулся медленно, однако воины-братья не теряли это время даром, они готовили стрелы, поднимали на стены бочонки с горючим маслом. В бастионах баллистарии* подготавливали баллисты и другие метательные машины. Во дворе послушники спешно укрепляли ворота, и сооружали баррикады из мешков с песком. Так прошёл час, напряжение в воздухе сгустилось до такой степени, что казалось достаточно искры и все пространство полыхнёт огнём.

Вновь появился парламентёр, на этот раз, не доехав до края защитного рва, он осадил коня и вновь зычно прокричал: — Время вышло, каким будет ваш ответ?! Теперь на стены поднялся сам великий Магистр. Он, тяжёлым взглядом посмотрел на глашатая, так, что тот невольно отвел взгляд, затем громким, но спокойным голосом произнёс: — Слушай меня, глашатай, и передай мои слова, этому узурпатору Эениасу, чьё нутро уже давно сгнило. Мы всегда отвергали всяческие условия и ультиматумы, исходящие из лживых уст тех, кто подло предал Корону, Церковь и самого Всевышнего. Скажи мне, глашатай, отчего твой господин лично не явился ко мне? А не явился он потому, что знает цену своим лживым обвинениям. Знает, что руки его, по локоть утонули в крови тех, кто с мечом в руках защищал Алезию и Королеву. Знает подлый изменник, что это его проклятые чары, чуть не извели нашу Великую Королеву. Знает и боится, чувствует уже, как у него дымятся пятки, осознает, тот праведный гнев, который обрушат на него Архимандрит и другие магистры. Вот и пытается подкупить нас своими лживыми посулами. Запомни одно, никогда Рыцари Церкви не сдавались жалким разбойникам, а теперь вы все без сомнения таковыми стали. Однако возмездие придёт. Смерть нас не страшит, мы принимаем ваш вызов, и будем сражаться за каждую пядь нашего древнего дома. У каждого своя судьба, наша — пасть в бою, как и подобает воинам Творца, ваша — болтаться на виселице. А теперь убирайся, более ты не парламентёр, ещё слово и я прикажу нашпиговать тебя стрелами, точно дикобраза.

Глашатай плюнул себе под ноги, развернул коня, потрусил в свой лагерь. Не прошло и пяти минут, как войско осаждающих пришло в движение. Затрубили рожки, застучали барабаны, и тут же со свистом рассекая воздух, по замковым стенам ударили требушеты. Их огромные, каменные снаряды, ударяли с такой силой, что выбивали огромные глыбы, из каменной кладки зубчатых стен, покрывая их паутинкой трещин. Следом заговорили и другие метательные машины, отправляя свой смертоносный груз в сторону осаженного замка. Во дворе уже начался пожар, огонь с жадной яростью пожирал всё, что только могло гореть. Послушники тут же кинулись сбивать пламя, передавали по цепочке вёдра с водой, засыпали огонь песком, однако все новые и новые горящие шары, падали с небес на защитников замка, сея смерть и разрушения. Наконец, алезийская армия пришла в наступление, на позицию выступили лучники, они буквально поливали Рыцарей Церкви тысячами черноперых стрел, сбивая воинов с замковых стен, врезаясь в древнюю кладку и вышибая из неё мелкое каменное крошево. Магистр отдал приказ, из замка на встречу осаждающим хлынули ответные потоки стрел, пилумов и арбалетных болтов. На бастионах заговорили баллисты, их огромные стрелы, буквально сметали всех со своего пути, оставляя огромные бреши, в плотных шеренгах гвардейцев Первосвященника. Однако бреши эти, тут же заполняли новые воины и враг неумолимо приближался ко рву с водой. Солдаты тащили штурмовые лестницы, и перекидные мосты, умирая под градом стрел, пилумов и камней, летящих со стен замка. Но на место одного погибшего нападающего приходило десять. Вновь несколько огромных глыб практически разом нанесли свои сокрушительные удары, по надвратной башне и от чего древние стены покрылись громадными трещинами. Башня затрещала, слегка накреняясь, ворота перекосило, стальные цепи лопнули и подъёмный мост, с грохотом рухнул на своё привычное место, накрывая собой ров с водой и давая нападающим шанс, подтащить тараны непосредственно к массивным воротам. Окрылённые таким успехом, гвардейцы и королевские солдаты гурьбой бросились к опустившемуся мосту. И были буквально истыканы сотнями стрел и арбалетными болтами. Вода во рву окрасилось красным, солдаты падали, от напиравших сзади своих товарищей, тяжёлые латы тут же утягивали их на дно.

Тем временем рыцари, находящиеся в угловых бастионах, продолжали вести прицельную стрельбу, по наступающим солдатам, не давая им возможности приблизиться к стенам. В предвратном дворике, воины-братья пытались укрепить поверженные ворота. Послушники несли деревянные брусья, тяжёлые обломки каменных стен и мешки с песком. Арбалетчики, выстроившись строем, посылали свои, незнающие промаха, стальные болты, в зазоры меж дубовыми створками. Из донжона, четыре рыцаря при помощи верёвок вытянули два скорпиона* и, установив их прямо перед вратами, приготовились к стрельбе. Тем временем, атакующие, перекидывали через ров небольшие мостки, и тут же втаскивали на них штурмовые лестницы. Многие солдаты, так и не добирались до противоположного берега. Они падали в грязную кровавую воду, пронзённые пилумами, либо придавленные тяжёлыми камнями, которые сбрасывали со стен немногочисленные защитники крепости. Раздался жуткий грохот, сотрясший казалось, все основание замка. Надвратная башня, не выдержала постоянных попаданий тяжёлых каменных шаров, и с оглушающим треском, вздымая огромные облака пыли, буквально сложилась, погребая под собой, как защитников, так и атакующих. В открывшийся проход тут же хлынула лавина церковных гвардейцев Эениаса, вперемешку с солдатами армии Алезии. И как только первая группа ворвалась в малый замковый двор, баллистарии* привели в действия скорпионы, десятки нападающих, были прошиты насквозь стальными убийственными иглами. Лучники, ровными рядами выстроившиеся за скорпионами, послали залпы стрел, и новые враги падали, даже не успевая переступить внешнюю границу замка. Тем временем, на частично обрушенных стенах древнего строения, кипел бой, как ни старались рыцари Церкви отталкивать штурмовые лестницы, многим нападающим все же удалось взобраться наверх. Теперь они, яростно размахивая секирами, алебардами и мечами, вновь и вновь обрушиваясь на рыцарей, расчищали место, для идущих следом. Как бы мужественно не сражались рыцари ордена Солнца и Креста, силы были неравны. Братья-воины медленно отступали, оставляя за собой трупы поверженных врагов и своих товарищей. Большая часть стен уже была захвачена, и нападающие сбегали вниз по каменным лестницам прямо в замковый двор. Заполыхали конюшни и хозяйственные постройки, послушники-воины, прикрываясь тяжёлыми рыцарскими щитами, невзирая на бесконечный обстрел, принялись выводить храпящих в ужасе лошадей. Когда обрушилась левая стена, вызвав очередной оглушающий грохот, нападающие хлынули в крепость с двух сторон. В считаные секунды, весь замковый двор был буквально наводнён гвардейцами первосвященника и королевскими солдатами. Скорпионы и лучники были уже смяты. А разрозненные горстки рыцарей укрылись за баррикадами, яростно отбиваясь мечами и пиками, от наседавших на них солдат. По всему двору образовывались небольшие защитные рыцарские круги, словно крошечные островки, в потоках вражеских солдат. Образовывались и распадались, сметённые ударами бесчисленных полчищ. Наконец запели огромные трубы донжона, давая приказ уцелевшим, отступать в цитадель. Рыцари бросились к главной башне, мечами расчищая себе путь. Тяжёлые двери цитадели раскрылись, и из глубины в нападающих полетели новые стальные дротики, выпущенные замковыми скорпионами, тем самым прикрывая уцелевших и давая им возможность укрыться за мощными стенами донжона. Послушники заводили внутрь боевых коней. Увидев, что враг пытается укрыться в цитадели, алезийцы будто обезумели. Они с неистовой силой вновь бросились в атаку, рубя мечами, коля копьями, нанося сокрушительные удары, при этом, не разбирая ни своих, ни чужих. Наконец, тяжёлые двери донжона закрылись, отрезая все пути для атакующих. В цитадели царствовал полумрак, немногочисленные выжавшие рыцари и послушники, уселись вдоль стен, стараясь перевести дух, многие были серьёзно ранены.

Великий Магистр прохаживался вдоль изнеможённых воинов, и взгляд его был тяжёл. Где-то на самом верху цитадели не переставая бил набат, ему вторили непрекращающиеся удары таранов, пытающихся пробить бреши в тяжёлых дубовых дверях. Гратитор ещё раз оглядел оставшихся рыцарей. И наконец, громким и властным голосом произнёс: — Братья, вот и настала наша последняя битва! Вы доблестно сражались, каждая ваша рана стоила жизни многим нашим врагам. Я рад, что командовал такими доблестными воинами, как вы! Все вы, с честью исполнили свой долг, перед Всевышнем и Нашей Матерью Церковью. Но я скажу боле! Вы проявили не просто рыцарскую храбрость, вы совершили, великий подвиг. В эту минуту, когда подлые предатели ломают наши ворота, а во дворе, безжалостно, словно палачи диких племён, добивают наших товарищей, в эту минуту, группа ваших братьев скачет далеко на юг с особой и важной миссией! Миссией, способной положить конец этому мятежу! Миссией, после которой Королева Алезии вновь займёт законное место на троне, а жалкий узурпатор наблюдающий, как его разбойники, оскверняют сейчас древние плиты нашего замка, окажется там, где и положено быть — на верёвке королевского палача. Он, и его отребья, сгинут, и даже их имена покроет забвение. Вы же, мои храбрые братья, будете жить в веках, в памяти простого народа! В памяти ваших братьев! Так будет! Потому что именно вы, своим героизмом, приблизили это время, время возмездия и расплаты! А теперь не дадим нашим врагам возможности, ворваться в внутрь и перебить нас словно крыс! Откроем врата братья, встретив смерть, как подобает воинам! И пусть Всевышний готовит для нас Свои Небесные Чертоги! Я зову вас на бой, дети мои! Зову на битву! Зову на последнее сражение!

Минуту в цитадели стояла абсолютная тишина, смолк даже набат и только слова Магистра все ещё эхом разносились по каменным коридорам донжона. Затем рыцари поднялись, достали мечи из ножен, и, отсалютовав ими Великому магистру, громогласно крикнули: — На Бой! За Магистром! На последнюю битву! Глядя на все это, глаза Магистра наполнялись слезами, он гордился этими людьми и радовался, что разделит с ними общую участь.

Три неполных десятка оставшихся в живых рыцарей вскочили на боевых и коней и построились клином, послушники-воины выстроились за кавалерией в две плотные шеренги, укрывшись щитами выдвинув копья. Магистр взмахнул рукой и два рыцаря, подняв тяжёлый засов, распахнули створки ворот. — За мной, на смерть! — Прокричал Магистр, и, пришпорив коня, помчался наружу, навстречу яркому ослепительному солнцу.

Как только из открытых ворот, появились несущиеся на конях рыцари, в полном боевом доспехе, размахивая огромными мечами, солдаты противника в ужасе шарахнулись назад. Однако далеко им отступить не удалось, сзади на них напирали свои же товарищи. Они спотыкались и падали, роняя оружие, пока им в спину не врезался тяжёлый конный клин, сметая и топча десятки гвардейцев. Рыцари неслись, словно ангелы смерти, яростно обрушивая удары на головы своих врагов, мечи поднимались и со свистом опускались вновь. Солдаты пятились, преследуемые закованными в броню рыцарями Церкви. Но вскоре натиск ослаб, и кони увязли в этой живой мешанине тел, доспехов, трупов и умирающих. Гвардейцы вновь бросились на рыцарей, словно дикие псы. Они кололи их копьями, баграми стаскивали на землю и добивали ударами боевых молотов и клинков. Наконец, на поле боя осталось лишь пятеро рыцарей, плотным кольцом прикрывавших Магистра. Враги обступили их со всех сторон, тянулись к ним баграми и копьями, пытались стащить на землю. В это же время небо разрезали сотни черноперых стрел, они десятками вгрызались в плоть воинов, пробивали доспехи и щиты. Один за другим Рыцари падали со своих коней и вооружённая толпа тут же расправлялась с ними. Наконец, Магистр остался один, кто-то из гвардейцев Эениаса, подсунул под ноги его коня, длинную пику, конь споткнулся, стал заваливаться на бок и в итоге сбросил своего седока. Гратитор с тяжёлым, лязгающим звуком, упал на каменные плиты своего замка, сильно приложившись спиной. Однако не успели гвардейцы сделать и шага, как он вновь оказался на ногах. Прикрываясь своим широким рыцарским щитом, он неустанно наносил рубящие удары. Стрелы с лязгом отскакивали от его доспехов, кто-то из алезийских солдат, вдруг, с силой размахнувшись кистенем, ударил Магистра по голове так, что с головы старика сорвало шлем, лицо магистра тут же залила кровь, и он едва не упал. Старый воин начал вновь яростно размахивать мечом, отбивая клинки вражеских солдат. В этот момент три черноперые стрелы, с неприятным свистом пробив доспех, поразили старика в спину, вгрызаясь глубоко в плоть, Магистр покачнулся и упал на колени. Его меч, будто налившись свинцом, выпал из рук. Кто-то подошёл к нему. Старый воин, подняв свои затуманенные глаза, увидел нависшего над ним Начальника Тайной Королевской Стражи, тот недолго думая рубанул умирающего, длинным двуручным мечем, разрубая тело до самого бедра. Не произнеся и звука, Гратитор закрыл глаза, и ничком повалившись на землю, умер.

Так окончил свои дни, старый Гратитор — Великий Магистр, некогда великого Ордена. Спустя четверть часа, Начальник Тайной Стражи, медленно вышагивал по руинам замка, небрежно и даже брезгливо переступая чрез трупы. Наконец, он подозвал к себе двух офицеров, те явились незамедлительно. — Какие будут приказания Ваша Светлость? — Спросил один из военных. Страж, немного подумал, а потом произнёс, своим бесцветным голосом: — Сожгите тут всё, я хочу, что бы то, что ещё может гореть, было предано огню. — Слушаюсь Ваша Светлость! — Отчеканил военный. И бросился отдавать соответствующие распоряжения.

Из ближайшей рощи были доставлены бревна и хворост, стены и внутренние помещения, залили горючим маслом. Те немногочисленные фермеры и лесорубы, кто из укрытий наблюдал за этим действием, готовы были поклясться, что на щеках многих алезийских солдат они видели слезы. Не прошло и часа, как древняя обитель воинов Церкви, уже полыхала, в неистовом и всепоглощающем пожаре. Пламя и дым, столбом уходящие в небо, ещё долго было видно, на много лиг вокруг.

Отряд рыцарей, стоя на высоком холме, молча смотрел туда, где далеко на севере, разгоралось алым зарево большого пожара, поглощавшего то, что ещё недавно было их домом. Никто не проронил ни слова. Медленно развернув коней, отряд лёгкой трусцой поскакал дальше на юг.