Возвращение эврики
Писать с натуры стало в лом.
О чём писать? О том о сём,
О гребле сломанным веслом,
О сусле, пролитом ослом?
О луже, вспоротой, как брюхо, колесом?
Как славно тюкать в темя молотком?
О том, что прёт великий перелом
И — кубарем, и даже — кувырком?
Как воткнут револьверный ствол в лимон.
Как стол поставлен на попа́, а поп — Гапон.
А на столе — свеча, горит, всё ярче-горячей,
А за столом сидят — апостолы ячей.
В столе — трактат о превращении вещей
И комната — условность пустоты,
Сигарный дым и оперстнённые персты,
Диск телефона, в трубку дует сутенёр.
Тринадцать сущностей — всё тот же коленкор.
Антенна гнётся разноцветностью ветров.
Сегодня Сидоров, проснётся бодр Петров,
Не ощущая с прошлым связи.
Что время? — нашинкованный лосось.
Мы сдвинули слегка земную ось,
Телегу выдернув из грязи.
«Как ждали малого, как много удалось!»
По фазе съехавши, сливаемся в экстазе.
Лимон луны в стакане на столе.
Слюны стекло с клыков с поллитра, на стекле.
Как жёлт луч света в треснувшем пенсне!
Верхом на лошади, скакали на коне,
Мы тет-а-тет, оставлены одне,
Жалеть, что табор в небе, не в окне.
