Рассказы о Родине

Дмитрий Глуховский, 2010

«Рассказы о Родине» – смелая, чуть ли не наглая книга. Возможно, первая попытка дать новое – честное, точное – описание нашей страны за долгое время. Настоящий и фальшивый патриотизм, Россия живая и Россия телеэкранная, власть и люди… Дмитрий Глуховский берется за самые важные, самые острые темы сегодняшней нашей жизни и говорит о них тем тоном, которым при СССР рассказывали политические анекдоты. Острая, искренняя, наболевшая книга. Бомба. Смех сквозь слезы. Новая литература.

Панспермия

— Надо! — твердо сказал Сергей.

Кореянка, зачарованно уставившись в его стальные глаза, безвольно кивнула. Еще когда по старинной советской традиции они всем экипажем семнадцатой экспедиции смотрели «Белое солнце пустыни» без перевода, в фойе байконуровской гостиницы «Космонавт», она знала, как все будет. Сергей тогда время от времени наклонялся к ней, чтобы нашептать на ухо перевод очередной шутки или киноцитаты, высеченной в граните времен, но она слышала только его чеканное русское «р». От него веяло спортивным мужским одеколоном, свежим и сладковатым. И каждый раз, когда он щекотал ее ушки своим мятным дыханием, когда она слышала его мягкое рычание, ее сердце на миг переставало биться. И когда за несколько секунд до старта он приподнялся, чтобы еще раз проверить, надежно ли ее тело опутано ремнями, и успокаивающе прикрыл ее руку своей ладонью, она уже отдалась судьбе.

Ее мечта о космосе началась с пубертатных грез о космонавтах. И почему-то не Нил Армстронг, не Эдвин Олдрин глядели со стены тесной девичьей спаленки в ее кровать. Нет, сияющая улыбка русского пионера манила ее стократ сильнее. Она знала, что Гагарин погиб еще до того, как она появилась на свет. Но вырезанный из журнала черно-белый портрет в низком разрешении испускал почти видимую глазу ауру запретной чувственности. Он был русский, и любить его не полагалось. Он был павшим героем, и это придавало ему сходство с персонажем любимых анимэ.

— You have to, — ободряюще кивнул Олег. — It is an order. He’s Commander of the Expedition, so he’s your Commander, too^[1].

— The command hasn’t been handed over yet, — возразила Пегги Уитсон. — I’m still in charge here. And I officially object it. If you dare to consume alcohol aboard the ISS, I will formally complain to NASA^[2].

— Come on, Peggy! — Бортинженер Маленченко сделал бровки домиком. — It was a hard long day. We’ve been so busy working, and then that press conference… We need to relax!^[3]

— Oh Yuri, — Уитсон недовольно нахмурилась. — You start reminding me of those ridiculous ever-drunk Soviet cosmonauts from our stupid movies…^[4] — Peggy, please! — вступил наконец и сам Сергей. — You know that it is a very special day for us three…^[5] Еще немного дожать ее, ребята, — шепнул он Юрию и Олегу Кононенко.

— Very special day, — подтвердил Кононенко. — Very.^[6]

— Oh guys, come on… — Голос Пегги дрогнул. — You can’t be serious…^[7] — The 12th of April!^[8] — на всякий случай уточнил Волков.

Пегги растерянно оглянулась на своего соотечественника. Но Гаррет Райзмэн, с интересом наблюдавший за ходом прений, поспешно отвернулся и забегал пальцами по клавишам компьютера.

— The day of Cosmonautics!^[9] — торжественно объявил Сергей.

— Goddamn, I know it, believe me! We’ve been celebrating it the whole freaking day! This press conference, and these wonderful Korean salads!.. — Пегги сердито сверкнула глазами на кореянку. — Personally, I think we’ve been celebrating too much.^[10]

— Сеансов связи сегодня больше не будет? — негромко уточнил Кононенко у Волкова.

— Я сказал, оборудование будет на профилактике. И вообще, у нас сейчас официально сон. Часа два точно в запасе есть. Отключай камеры.

— Peggy, it is safe, no one will know, — заверил упрямую американку Волков. — Word of officer!^[11] — Excuse me? Oh, whatever?! Okay, guys… Anyway, with this mission I’ve just set a new world record, I don’t care, I can quit. Think about your careers yourself, what the hell I have to be your mummy… — Уитсон взъерошила челку. — Happy Day of Cosmonautics, people!^[12] — О! — одобрительно загудел Кононенко, извлекая из кармана соску и отбирая у Волкова бутылку.

Движения его были скупы и отточены до совершенства. Детская соска была натянута на оголенное горлышко со скоростью, которой позавидовала бы любая профессионалка. Ни единой капли драгоценного напитка не было пролито зря. Отвинченная пробка крохотным Sputnik’ом отправилась в космическое странствие по собственной игрушечной орбите.

Кононенко почтительно передал сосуд командиру Семнадцатой экспедиции. Тот отсалютовал бутылкой суровой американке и подмигнул затрепетавшей Ли Со Ен.

— Dear colleagues, — начал он. — Exactly forty-seven years ago Yuri Gagarin was here, on the orbit. And he was the first human ever to do it. My father knew him personally, you know. Gagarin told him once he saw things during his flight… So every time someone was said Gagarin was the first in space, he would always correct this man. Only the first human, he always insisted…^[13]

Он говорил и говорил на своем чудном и чудесном русском английском, и Пегги Уитсон уже морщинисто улыбалась, и Гаррет Райзмэн, осмелев, показался изза своего компьютера и потянулся к людям… А Ли Со Ен плыла в волшебной дреме. Время замедлилось для нее, и в одно слились две улыбки: мальчишеская, задорная — молодого русского командира, и порочная, зовущая — черно-белого Юрия Гагарина с портрета в ее спаленке. И глаза Волкова блистали отражением звезд, увиденных Гагариным. Он воплотился в этом человеке и нашел ее. Теперь она была в этом уверена.

— So, let’s drink to the continuation of our international cooperation of space exploration, and to Yuri Gagarin, who paved the road to space for all of us, so that we could meet each other!^[14] — закруглил свое выступление Волков и джентльменски вручил бутылку Пегги.

— Na zdrovye! — сдержанно откликнулась та.

Уитсон, которая на правах командира, сдающего космическую вахту, должна была первой пригубить vodka, отнеслась к этой почетной обязанности донельзя формально и с видимым облегчением вернула бутылку русскому.

— Все-таки боится, что свой же америкос и стуканет, — сквозь зубы поделился Маленченко с Кононенко.

— Ну и бог с ней, — тоже невнятно, стараясь не двигать губами, чтобы не попортить широкий дружественный оскал, ответил Олег.

— На здоровье! — принял вахту Волков и, решительно обхватив губами соску, сделал большой глоток. — So, So-Yeon Li, where are your famous Korean salads now?^[15] — обратился он к девушке.

Ли Со Ен зарделась, попыталась было поклониться, но не рассчитала сил и ушла в сальто. Вынырнула она из него совершенно пунцовая от смущения, и опытный космонавт, чтобы сгладить неловкость, в нарушение штабной культуры протянул бутыль сразу ей. Кореянка, неожиданно даже для себя самой, вцепилась в сосуд, приникла к нему и отважно вдохнула огненную жидкость. Алкоголь ласково притронулся к ее сознанию, навевая игривые ассоциации, заставляя вытянутое бутылочное горлышко с соской на конце превращаться… Превращаться…

— I’ll bring the salads… Sergey. — Ли Со Ен отчаянно попыталась взять себя в руки. — Did you like the kchim-chi cabbage salad? The hot one?^[16] — Oh yeah… I always like it hot,^[17] — вальяжно растягивая гласные, ответил Волков.

Бутылка пошла по кругу. Пегги, сославшись на усталость, покинула компанию, но Гаррет остался. После полугодового отсутствия тренировок и с учетом невесомости, пол-литра по неизвестным астрофизическим формулам по воздействию приравнивались к полутора. Через несколько раундов Волков, увлекшись спором с Райзмэном, потерял кореянку из фокуса. Салат из капусты кхимчи пользовался оглушительной популярностью. Ли Со Ен, время от времени пытаясь встретиться взглядом с Сергеем, пела для Маленченко и Кононенко свою любимую песню «Отвези меня на Луну». Сквозь иллюминаторы в кабину с нескрываемым любопытством заглядывала Земля, ожидая развязки.

— I’ll tell you what. — Обычно сдержанный Райзмэн распалился и жестикулировал с такой силой, что с трудом удерживался на месте. — I am no rookie in this space business. I’ve graduated California Tech. And I don’t believe in all this black cats crap… But look… The more I learn about organic chemistry, the more I think about life on Earth… The less I believe it could just appear out of nowhere… I’m telling you. It was created. We all were created. There’s God’s hand in it.^[18]

— Garrett! — горячился Волков. — You know, religion is back in fashion in Russia. But communism had one right thing: materialism. And you will not convince me that this entire fucking Universe, — он подплыл к иллюминатору и махнул рукой на звезды, крупные и яркие, как в Сочи, — was just created by someone.^[19] Дудки!

— Okay! Okay! But do you seriously believe that life has just occasionally appeared on Earth? Do you really think that it has never existed elsewhere, and then, nowhere but on our goddamn little planet it just occasionally sprang up? Come on!^[20] — Райзмэн вернулся от иллюминатора к бутылке.

— О чем они спорят? — спросил Маленченко у Кононенко.

— Откуда взялась жизнь на Земле, — нетвердо отозвался тот.

— До вопроса жизни на Марсе еще не дошли?

— Приближаются, — оценил ситуацию Кононенко.

— The so-called «vodka effect», — ухмыльнулся Маленченко. — Мужики! — вмешался он в дискуссию Волкова и Райзмэна. — Have you ever heard of the Panspermia theory?^[21] — What? — поморщился американец.

— There’s a theory saying that all the life in the Universe comes from one source… And it spreads like a virus through the galaxies… Probably, someone is deliberately sawing its seeds… And probably, it’s just happening occasionally.^[22]

— Okay, I can agree that there was some meteor that contained some bacteria as it strikes the empty and dead Earth, — допустил Волков. — And that it can bring the seeds of life to it. But hell, it doesn’t explain how these bacteria appeared where they came from…^[23]

— Came from somewhere else, I suppose,^[24] — пожал плечами Маленченко.

— I think you could be right, — неожиданно поддержал Юрия американец. — Life coming from one source in the Universe… That’s it. That’s it!^[25] — That’s what?^[26] — уточнил Волков, прикладываясь к бутылке.

— That’s a clear manifestation of God himself! One origin, sawing life throughout the galaxies…^[27]

— Whatever, — устало согласился с ним Волков. — If you’re happy with it…^[28] — Absolutely. There’s God’s hand in giving birth to life, and God’s will in spreading it, in transporting its every piece in the right direction, giving it a soil where it can prosper and reproduce!^[29]Ли Со Ен, поникшая от нехватки мужского внимания и развлекавшаяся игрой с корейским национальным цветком, который она пыталась поместить в водяной шар, при слове «репродукция» воспряла и кинула полный надежды взгляд на Волкова. Тот, уставший от экзистенциальных дебатов, улыбнулся и кивнул ей.

— Some more kchim-chi salad?^[30] — робко спросила она.

— Yes, please. I need something hot. Very much,^[31] — вспомнил он точку, на которой прервался их многообещающий разговор.

Кореянка незаметным движением высвободила волосы из колодок заколки, и они, разметавшись черными лучами вкруг ее точеного личика, превратили ее в настоящую маленькую звезду. В звезду, которая и была подлинной целью его космической одиссеи.

Райзмэн, наставительно воздев палец кверху, вскрикнул «God’s will!» и захрапел. Маленченко и Кононенко, видя, что орбиты Ли Со Ен и их командира пересекаются со всей неизбежностью, тактично ретировались.

Волков обнял Ли Со Ен за талию и увлек к иллюминатору. Она уперлась ладонями в стену, а разгоряченным лбом — в холодное черное стекло. Он испытующе провел рукой по ее гибкой кошачьей спине; она льнула к нему, отзывалась чутко на каждое его движение. Он играючи, словно обхаживая клавиши аккордеона, расстегнул враз все застежки на ее комбинезоне, и миг спустя тот ушел в свободный полет. Тогда Сергей по-хозяйски намотал прекрасные смоляные волосы Ли Со Ен на кулак и показал ей звезды.

* * *

— Олег, вставай! — Волков тряхнул Кононенко за плечо.

— Что такое? — Бортинженер с трудом продрал глаза и удивленно уставился на командира 17-й экспедиции.

— Надо от вещдоков избавляться.

— Выходить будешь? — очнулся наконец Олег.

— А что делать? Протащить бутылку на борт еще как-то можно… А куда ее тут прятать? Вдруг во время сеанса связи выплывет…

— А что ЦУПу докладывать? — лихорадочно пытался сообразить Кононенко.

— Как обычно. Обнаружены неполадки в одной из солнечных батарей. Принято решение внепланово выйти в открытый космос и устранить неисправность.

Створка шлюза раскрылась, и от причудливого белого коралла МКС отделился бесформенный полупрозрачный пузырь. Неспешно переваливаясь и перетекая, он иногда выпячивал из своего чрева цилиндрические очертания — словно ребенок бил в живот матери ножкой изнутри — и снова поглощал их.

По подсчетам, на земной орбите находятся 1147 тысяч предметов так называемого космического мусора. Замороженные до температуры абсолютного нуля, не подверженные тлену, они навечно обречены водить свой проклятый хоровод вокруг нашей планеты. Целлофановый пакет, содержащий пустую водочную бутылку, и завязанный на бесхитростный узелок использованный презерватив ожидала та же тоскливая судьба.

Все изменил астероид, зарегистрированный в звездном каталоге под номером 18794 и известный астрономам под именем «Айюб Гулиев». В какой-то момент его траектория перерезала планетарную орбиту и, подхватив целлофановый пакет, унесла его за пределы Солнечной системы. Через несколько тысячелетий он столкнулся с другим космическим телом, не учтенным астрономами уже опустевшей Земли. Пакет сделал пересадку и отправился в созвездие Тау Кита, где спустя полтора миллиона лет вошел в прореженную кислородную атмосферу одной из планет и упал в безжизненный водородный океан.

Шестьсот миллионов сперматозоидов — практически население всей Европы — погибли при посадке. Но более примитивные организмы сумели выжить. И размножиться.

* * *

— God’s will!^[32] — всхрапнул Гарретт Райзмэн.

— Оттащи его в каюту, пока он не проснулся, — приказал Волков Кононенко, пряча детскую соску в нагрудный карман комбинезона.

Примечания

1

Придется тебе это сделать. Это приказ. Он — командир Семнадцатой экспедиции, а значит, и твой командир тоже (англ.).

2

Руководство МКС еще не было передано официально, а значит, командую здесь я. И я официально протестую. Если вы осмелитесь употреблять алкоголь на МКС, я пожалуюсь в НАСА (англ.).

3

Да ладно, Пегги! У нас был долгий и трудный день. Пришлось крепко потрудиться, а потом еще эта пресс-конференция! Надо же как-то расслабляться! (англ.)

4

О, Юрий! Ты начинаешь напоминать мне этих смехотворных вечно пьяных советских космонавтов из наших дурацких фильмов… (англ.)

5

Пегги, ну пожалуйста! Ты же знаешь, для нас троих сегодня — совершенно особенный день (англ.).

6

Очень особенный день. Очень (англ.).

7

Да ладно вам, ребята… Вы ведь это все не всерьез… (англ.)

8

12 апреля! (англ.)

9

День космонавтики! (англ.)

10

Черт подери, я прекрасно знаю это, поверьте мне! Мы сегодня праздновали целый чертов день! И эта пресс-конференция, и эти распрекрасные корейские салатики!.. Лично я думаю, что мы как раз праздновали слишком бурно (англ.).

11

Пегги, это совершенно безопасно, уверяю тебя! Слово офицера! (англ.)

12

Что, простите? О, да какая разница?! Ладно, ребята. Неважно, лично я этой миссией установила новый мировой рекорд, мне-то все равно, могу и уволиться. Заботьтесь о своих карьерах сами, какого черта я должна быть вашей мамочкой… Счастливого Дня космонавтики! (англ.)

13

Дорогие коллеги! Ровно сорок семь лет назад Юрий Гагарин был здесь, на орбите. И он был первым человеком, который сделал это. А надо сказать, мой отец знал его лично. Гагарин сказал ему однажды, что во время того полета он видел такое… И с тех пор каждый раз, когда кто-то при нем говорил, что он был первым в космосе, Гагарин непременно уточнял: «Первым человеком в космосе» (англ.).

14

Так давайте же выпьем за продолжение международного сотрудничества в освоении космического пространства, и за Юрия Гагарина, который проложил дорогу в космос для каждого из нас, так что все мы смогли здесь встретиться (англ.).

15

Итак, Ли Со Ен, где там были твои знаменитые корейские салатики? (англ.)

16

Я принесу салаты… Сергей. Вам понравился салат из капусты кхимчи? Острый? (англ.)

17

О да. Я люблю все острое… и горячее (англ.).

18

А я тебе вот что скажу. В космическом деле я не новичок, и вообще я технарь, Калифорнийский Технический оканчивал, и я не верю в черных кошек там и во все такое. Но слушай… Чем больше я знакомлюсь с органической химией, чем больше думаю о происхождении жизни на Земле, тем меньше я могу поверить в то, что она просто взяла и появилась из ниоткуда. Говорю тебе, ее создали. Всех нас создали. Тут рука Господа (англ.).

19

Гарретт! Ты знаешь, у нас в России религия сейчас снова в моде. Но и в коммунизме было кое-что хорошее — материалистическое мышление. И ты меня не убедишь в том, что вся эта чертова Вселенная была создана кем-то одним (англ.).

20

Хорошо! Хорошо! Ну и что же, ты веришь в то, что нигде во Вселенной жизни больше нет и никогда не было и только на нашей маленькой забытой планетке она взяла и прямо так появилась? Хорош! (англ.)

21

Так называемый «водка-эффект»… Вы когда-нибудь слышали о теории панспермии? (англ.)

22

Есть такая теория, которая утверждает, что вся жизнь во Вселенной происходит из одного источника и она распространяется по галактикам как вирус. Возможно, кто-то намеренно сеет ее семена… А может быть, все это происходит случайно (англ.).

23

О’кей, я могу согласиться, что некий метеор нес на себе некие бактерии, когда он упал на пустынную и неживую Землю. И что он мог занести семена жизни на нее. Но, черт подери, это не объясняет, откуда эти бактерии взялись там, откуда они попали к нам! (англ.)

24

Прилетели еще откуда-нибудь, видимо… (англ.)

25

думаю, что ты прав! Жизнь, происходящая из одного источника во Вселенной. Да! Это оно! (англ.)

26

Что — оно? (англ.)

27

Это ясное проявление Господа! Единый источник, сеющий жизнь по всем галактикам! (англ.)

28

Ну и фиг с ним. Если тебя это устраивает… (англ.)

29

Абсолютно! Очевидно вмешательство руки Господней в зарождении жизни и Божественной воли в распространении ее по Вселенной. В том, что каждая ее частичка направлялась на благодатную почву, туда, где она смогла бы процветать и размножаться! (англ.)

30

Может, еще салатика из капусты кхимчи? (англ.)

31

Да, было бы здорово. Мне сейчас очень нужно что-нибудь острое. И горячее. Очень (англ.).

32

Воля Господня!