Философия: рассуждения одного человека

Дмитрий Георгиевич Боррони, 2022

Эта книга направлена на философские мысли человеческого разума. В ней описана, что есть сознание и осознание всего сущего в целом. Также в ней я рассуждаю о философском смысле космического пространства. Ведь космос – бесконечен, и неизвестно, где мы живем?

История Вероники Васильевны

— Итак, Вероника Васильевна попрощалась с Леной и вышла из палаты села на скамейку в коридоре. Она отложила в сторону сумочку, и о чем-то задумалась. Она была погружена в свои мысли. Ей было жалка Лену. Ей было жалко Жанну. Эти две девочки хотели счастье. Передними были открыты все двери, а какой-то доктор Зеньков перечеркнул их жизни. Этот доктор, доктор — зло. Он был хуже кого бы то ни было. Впрочем, экспериментальный препарат нуждался в испытуемых. Это факт. Факт, который никто не отымает. У вероники из глаз потекли горькие слезы. Она хотела помочь Лене и Жанне. Но чем? Даже если эта статья выйдет в свет, то не факт, что наркотрафик прекратит свое существование. Это просто невозможно. Ведь это большие деньги. Настолько большой оборот денежных средств, что государства живут этим. Подумаешь, умрет четверть населения земли, еще три четверти останется. Только место будет больше. Ведь без контроля люди размножатся как муравьи, а их содержать надо. Вот и уничтожают государства людей. В этом бизнесе все — врачи, фармацевтические компании, табачные компании. Я уж не говорю об алкогольной зависимости. Тут отдельная тема. Но вернемся к Веронике Васильевне. Она сидела на лавке в больничном коридоре, и плакала. К ней подошла Надежда Петровна и растерянно спросила:

— Что с Вами? Вам нехорошо?

— Нет. — ответила Вероника Васильевна, посмотрев на Надежду Петровну. — Я в порядке.

Надежда Петровна села возле Вероники и поинтересовалась:

— Что случилось?

Вероника Васильевна ответила:

— Ее история — это крик о помощи.

— Чья история? — не поняла Надежда Петровна, а затем догадавшись о ком идет речь, сказал. — Этих историй полно́. Они все похожи, одна на другую. — сделав паузу, она добавила. — Поверьте мне на слова, эти истории однообразны. Первая доза ради интереса, затем хочется повторить ощущения, а потом привыкание. — она, сделав паузу, добавила. — Все однообразно, все, как всегда.

— Вы ошибаетесь. — возразила Вероника Васильевна. — Бывает так, что доктора сажают своих пациентов на иглу. Они выписывают им лекарства «болеутоляющие», а в них уже есть наркотик. — она, сделав паузу, спросила, уточняя свое предположение. — Ведь такое бывает? Ни так ли?

Надежда Петровна ничего не ответила. Да ей нечего было отвечать. Она, как никто не знал правду. Правду о врачах.

— Вот видите, — сказала Вероника Васильевна. — Вам нечего мне сказать. Нечего, потому что Вы знаете, я права. Да и ходить та далеко не стоит. — она привела пример. — Доктор Зеньков, к примеру. — Надежда Петровна посмотрела на Веронику Васильевну задумчиво — вопросительным взглядом, а Вероника Васильевна продолжала. — Да, Лена мне рассказала.

— Вы и это напишите? — грустно вдохнула Надежда Петровна, а затем взмолилась. — Пощадите! Это же пятно на всю больницу.

— Но, — возразила Вероника Васильевна. — тогда я зря пришла сюда. — она добавила. — Я хочу донести до молодежи…

Тут Надежда Петровна поинтересовалась:

— У Вас была похожая история?

Вероника Васильевна на секунду умолкла, и тяжело вздохнула. Поняв, что она права, Надежда Петровна спросила:

— Кто?

— Моя бабка. — ответила Вероника Васильевна. Она, сделав паузу, добавила. — Ее убили.

— Убили? — вопросила Надежда Петровна. — Кто?

— Врачи. — тихо ответила Вероника Васильевна. — Ее убили врачи.

— Этого не может быть!? — не поверила сказанному Надежда Петровна. — Врачи?

— Они. — спокойно ответила Вероника Васильевна, но ей было тяжело говорить об этом. — У нее был невроз. — сказала она, и постоянно, почти каждый день мы вызывали скорую. — начала рассказ Вероника Васильевна. — Как-то раз, врач предложил нам впрямую, что можно не мучатся, и не мучить ее, то есть мою бабку. — она, сделав паузу, продолжила. — Мы поняли, о чем говорит врач, но мы отказались. Он уехал, а затем приехал снова и забрал мою бабку в больницу, в Колонце. — затем она пояснила. — Эта больница находилась в городе Жуковском, на Театральной улице. Мы пришли ее навестить, а нам сообщили, что та померла. Потом нам сообщили, что она бушевала и обвинила врачей в краже ее денежных средств. — она, сделав паузу, продолжила. — Я знаю, что мая бабка брала с собой деньги, поэтому, возможно, она была права. Врачи украли у нее деньги. — затем она продолжила. — Когда мы ее хоронили, она лежала в гробу как живая. У нее не было окаменение, как это бывает у покойных. Я помню, даже священник заметил это, но ничего не сказал. А когда моя мать Любовь Романовна сказал своей сестре, что их мать жива, то та ответила ей, что пить надо меньше. Так и похоронили. — Вероника Васильевна тяжело вздохнула. Ей было тяжело говорить, о том далеком времени, далекого одна тысяча восемьдесят седьмого года, двадцатого века, когда была заживо похоронена ее бабка. — Вскоре, — продолжила Вероника Васильевна свою историю. — Вскоре моей маме приснился сон. В нем ее мать лежала в гробу, на левом боку, и ворчала, что сбита подушка, и ей надоела лежать на одном боку. Мы в больницу, а там сказали по секрету, что Прасковья Васильевна, так звали мою бабку, она просто им надоела. — сделав паузу, она сказала. — Вот и вся история, надеюсь, Вы поняли, что произошло с ней? — Вероника Васильевна тяжело вздохнула, и затем сказал. — Объяснять не надо. — она, сделав паузу, добавила. — Ее усыпили.

Надежда Петровна не могла поверить услышанному. Она давала клятву Гиппократа и ужасалась, когда слышала подобное. Впрочем, она слышала это ни так часто, можно сказать, она за свою практику врачебной деятельности не слышала об этом никогда. Она вопросила:

— Вы отдаете отчет сказанному? — затем она сказала. — По сути, Вы обвиняете нас — врачей, в убийстве?

— Я обвиняю. — согласилась Вероника Васильевна. — Обвиняю Вас — врачей в том, что Вы убиваете людей. — затем она предположив, сказала. — Что сто́ит уколоть не тот укол, или ввести человека в искусственную кому, а родственникам сказать, что пациент умер. А заключение о смерти подделать. — она, сделав паузу, добавила. — А для того чтобы тело охолодело, лишь вколи что-нибудь, что мумифицирует человека, и все, конец.

Надежда Петровна сказал:

— Вы знаете о медицины больше, чем можно было предположить? — затем она спросила. — Откуда у Вас такие познание в области медицины?

— Я читаю книги по медицине. — тотчас же отпарила Вероника Васильевна. — В них я узнаю́ много полезного о медицине.

— Ясно. — сказал Надежда Петровна. Затем она сказала. — Из книг можно много подчеркнуть. — затем она поинтересовалась. — Какими авторами Вы любите читать?

— Я не отдаю предпочтение определенным автором. — сказала Вероника Васильевна. — Я просто читаю книги.

— Понятно. — Надежда Петровна сказала только одно. — Врачи не все плахи. Большинство их преданы клятве Гиппократа и клятве врача.

— Разве есть клятва Гиппократа?

— Да, есть.

— И чем же они отличаются?

— Ничем. — ответила Надежда Петровна. — Разве, клятва врача короче.

Вероника Васильевна посмотрев на настенные часы, сказал:

— Мне пора.

Надежда Петровна понимающе посмотрев на Веронику Васильевну, сказала:

— Рада была с Вами побеседовать.

— Я тоже. — Вероника Васильевна встав со скамейки, взяла сумочку, и повесив ее на плечо, сказал. — Читайте в ближайшем номере мою статью.

— Буду ждать. — ответила Надежда Петровна и затем добавила. — А что касается Прасковьи Васильевны, то что тут сказать, — она, сделав тяжелую паузу, сказала. — Везде есть свои заморочки, и врачи не исключение.

— Я знаю. — сказала Вероника Васильевна. — Вы не хотели ничего плохого, Вы в этом не виноваты.

Они попрощались, и Вероника Васильевна ушла из больницы и направилась на работу, в журнал «МОЛОДЕЖЬ ПРОТИВ», в котором она имела честь работать корреспондентом. Что касается Надежды Петровны, то она зашла в палату, где лежала Лена, и спросила, у сидящей у окна девочки, спросила:

— Как Вы себя чувствуете?

Та посмотрела на Надежду Петровну умоляющем взглядом, спросила:

— Закурить не найдется?

Надежда Петровна вытащила из кармана халата пачку сигарет МАЛЬБОРО, и извлечь одну сигарету, дала Лене, а затем прикурить. Затем она положила пачку сигарет и зажигалку на подоконник окна, и посмотрев на Лену, спросила:

— Как дела?

Лена ответила:

— Хреново. — затем она спросила. — Как там Жанна?

— Жанна в коме. — ответила Надежда Петровна. — И без признаков на выздоровление.

— Это я виновата. — сказала, ругая себя Лена. Она сделала затяжку, и смотря в окно, сказала. — Если бы я…

— Не вините себя. — поспешила сказать Надежда Петровна. Затем она сказала. — Вы не виноваты. — убеждая ее в этом, она сказала. — Вы сказали милиции, что Жанну посадил на «НАРКОЦИКЛИН» доктор Зеньков. — затем она заверила Лену. — Он виноват, не Вы.

Лена удрученно сказала:

— Надеюсь, он получит свое по заслугам. — она, сделав затяжку, повторилась. — Надеюсь, он получит по заслугам.