Амнезия. Сборник рассказов

Дмитрий Гаврилов

Человеческая сущность многогранна. А вы знаете, кто на самом деле ваш друг, сосед или коллега? Возможно, вы об этом даже не догадываетесь…

КОМАНДИРОВКА

Двадцать восьмое декабря должно было стать для Михаила Олеговича Рябова пусть и наполненным предновогодней суетой, но вполне себе милым днём в ожидании грядущей корпоративной попойки, последующих зимних каникул и солидного бонуса в течение месяца-двух по их завершению. План годовых продаж был с успехом перевыполнен аж в конце ноября, и с тех пор тридцатисемилетний коммерческий директор завода экспериментального оборудования мечтательно сидел на форумах отзывов владельцев премиальных внедорожников, подбирая замену видавшему виды бюджетному седану.

От истового интернет-серфинга мужчину отвлёк звонок по внутренней связи пышногрудой красотки Ольги Евгеньевны Райской, секретарши генерального:

— Вас по срочному делу просит зайти Борис Исаакович, — как всегда без приветствия и интригующе томно проговорила доверенное лицо руководителя и сей же миг положила трубку.

Михаил Олегович не любил экстренные вызовы «наверх». Глава и один из акционеров предприятия Борис Исаакович Зонд по прозвищу «Бизон» в свои пятьдесят с хвостиком был нахрапист, целеустремлён и никогда не давал трудящимся почивать на лаврах даже после серьёзных достижений. Особенно от его неуёмности страдала госпожа Райская, помимо неукоснительного исполнения многочисленных должностных обязанностей и несмотря на мужа и двоих сыновей-подростков вынужденная удовлетворять некоторые интимные просьбы директора.

— Мишель, друг мой, завтра ты летишь в Нефтеград, — безапелляционно огорошил начальник наёмного топ-менеджера, не успел последний войти.

— Завтра? Зачем?

— Тендер на клапаны перенесли на девять утра тридцатого. Вот только что звонили…

— Так это ж пятница! У нас — мероприятие! Мне речь поздравительную толкать!!! — взмолился подчинённый.

— Ну и что? Обойдёмся без твоей речи. Тем более что она, бьюсь об заклад, слово в слово повторит прошлогоднюю, — цинично парировал Бизон. — Утром тридцать первого вернёшься. В чём проблема-то?

— Но проект — тьфу и растереть. Там всего-то… Последнее коммерческое предложение миллионов на двенадцать едва потянуло.

— Что значит «всего-то»? — удивленно поднял к просторным залысинам лохматые брови нахмурившийся директор. — Э-э как ты, братец, чужими деньгами распоряжаешься! Может тебя премии лишить? Там всего-то… Да знаешь ли ты, сколько времени, сил и бабок мне стоило, наконец, с ними договориться! Это первая сделка! Проведём, как надо, другие контракты и суммы пойдут!

— Безусловно, концерн «Нефтеград Петролеум Энд Газ» для нас необычайно важен, и если бы не вы, — попытался лестью сгладить ситуацию Рябов, — нам не видать их, как своих ушей. Но, учитывая, что стоимость проекта — не самая большая, мне думается, можно доверить его начальнику отдела продаж.

— Мне лучше знать, что кому поручить. Летишь ты, и без разговоров. Конкурс — очный. Комиссия будет вызывать три раза. Начнёшь с двенадцати пятьсот, потом упадёшь до двенадцати, а в третьем раунде дашь окончательную цену — одиннадцать восемьсот пятьдесят. Процедура согласована, люди — в курсе. Всё понял? Свободен!

Домой Рябов приехал мрачней тучи. Жене с порога сообщил об отъезде, крепко выругался и запросил ужин. Супруга изобразила расстройство, в утешение чмокнула мужа в щёчку и удалилась хлопотать на кухню.

Миша Рябов впервые сочетался законным браком восемнадцатилетним в уютном старорусском городке Затридевятьземельске, где родился, окончил хорошистом десятилетку и выполнил норматив перворазрядника по лёгкой атлетике. Статью тела и правильностью черт лица он жуть как сильно нравился дочке капитана милиции, однокласснице Светке Гришиной, и та охотно отдалась товарищу по учёбе после выпускного на чердаке расположившейся по соседству со школой типовой многоэтажки. Потом они гуляли до конца лета в обнимку, пока девушка не осознала, что скоро станет матерью. Будущий папаша от радости чуть не установил мировой рекорд по бегу, но отец невесты снял его с дистанции на вокзале при посадке в проходящий поезд Клайпеда-Кутаиси и отконвоировал в ЗАГС.

Поселились молодожёны в опрятном теремке с резными наличниками и белёной печной трубой у её родителей. Те оказались людьми отходчивыми, не корили зятя за вдруг проявившуюся склонность к спонтанным путешествиям по железной дороге и помогали, чем могли. Так благодаря связям тестя Михаил отправился не в далёкую часть, а в спортивную роту, что квартировала в часе езды от дома. А уж когда народился Александр Михайлович, рядовому Рябову надлежало лишь дважды в день являться к месту несения службы на утреннюю и вечернюю поверки.

Обмыв демобилизацию, опять же не без протекции только что произведенного в майоры Светкиного бати, будущий коммерческий директор пополнил ряды российской милиции и заочно поступил в местный филиал областного юридического института, в котором экстерном защитил диплом о высшем образовании всего лишь каких-то два года спустя.

Когда в середине двухтысячных на очередном витке борьбы с оборотнями в погонах в собственном рабочем кабинете был взят с поличным при получении взятки начальник ОВД Затридевятьземельска подполковник Гришин, наверху приняли решение о капитальной зачистке городского милицейского состава. Репрессии начались с ближнего круга подозреваемого и в первую очередь коснулись старшего лейтенанта Рябова. Его, не утруждаясь разбирательствами и лишними сантиментами, пинком под зад выпроводили из органов и даже на всякий случай под надуманным предлогом лишили выходного пособия.

Активно сотрудничавший со следствием тесть до суда не дожил и в полугодовой юбилей ареста испустил дух на склизком полу следственного изолятора в результате несчастного случая, трижды ударившись виском об угол нар.

Похоронив и оплакав мужа, тёща в отместку грешному миру впала в религиозный экстаз и записалась в секту свидетелей бога Зямы, чьи адепты пёрли из дома в дар жрецам последние пожитки в надежде узреть приход мессии перед тем, как окончательно погаснет светило. Так бы и вынесла всё подчистую, если бы не тяжеленный холодильник, ставший причиной летального защемления межпозвоночной грыжи.

У молодых тоже всё как-то расклеилось. Нерегулярные и откровенно скромные заработки частным извозом сильной половины не удовлетворяли половину слабую, первой выразившую сомнение в правильности своего подросткового выбора и решившуюся на адюльтер с удачно овдовевшим, бездетным, но материально прочно стоящим на ногах заведующим производством на местном хлебозаводе. Он был давешним приятелем её покойных родителей, а потому его частые появления у них в доме не вызывали у Михаила беспокойства. Но в один прекрасный день, отбомбив запланированную с утра на день сумму уже к обеду, Рябов застал гостя в теле законной супруги и, щедро наподдав прелюбодеям по щам, сей же миг решил развестись.

В клочья разорвав узы Гименея, новоиспеченный холостяк рванул в ближайший город-миллионник, где, арендуя комнату на окраине и пройдя через тернии собеседований, трудоустроился в отдел продаж промышленного предприятия, входившего в холдинг Бизона и его старших партнёров.

Не обделённый с рождения смекалкой, умением быстро обучаться и обретший понимание о дисциплине во время службы в органах, мужчина быстро утвердился и преуспел на новом месте. В результате сначала последовало назначение на должность старшего менеджера, а затем и руководителя целого направления. Ну а уж после крымской весны, западных санкций, ответных мер и провозглашения курса на замещение импорта акционеры холдинга, переоснастив один из своих многочисленных заводов, запустили производство оборудования для нефтегазовой отрасли. Именно на эту мануфактуру и был переведён Михаил Олегович, причём с повышением до директора всего коммерческого блока.

Не заставили себя ждать изменения и на личном фронте. Пережив два продолжительных романа, вступив минимум в три десятка беспорядочных половых связей и приобретя в собственность двухкомнатную квартиру в почти элитной новостройке недалеко от работы, бывший милиционер повёл под венец Наталью Николаевну Кузьмичёву, смазливую, длинноногую, вечно загорелую от солярия блондинку с четвёртым размером груди и вытатуированной на правой лодыжке игуаной. Имелась ещё лилия над самым интересным местом, но об этом знали только особо посвящённые. Избранница была на двенадцать лет моложе и трудилась инструктором в фитнес-клубе, куда по-прежнему спортивного вида Михаил как-то забрёл в поисках очередных необременительных отношений. Атлетичная наяда оказалась дюже как инициативна и изобретательна в интимном процессе, так что Рябову хотелось повторения снова и снова. Он и не заметил, как втянулся. А когда в результате небезопасных половых экзерсисов девушка понесла, элементарная мужская порядочность и всеобъемлющая притягательность избранницы логично привели к свадьбе, которую сыграли ровно за три месяца до описываемой командировки, буквально день в день.

Нефтеград был одним их тех северных поселений, кои никогда не появились бы на картах, если бы не геология. Ещё при царизме несколько членов Русского географического общества ходили с кирками в те места и чего-то там обнаружили. Потом большевики внимательно изучили архивы и отправили по следам первопроходцев крупные партии и экспедиции. Последние подошли к делу более чем основательно: развернули разведочное бурение, отбор керна и прочие мероприятия. Но тут Гитлер напал на СССР. Пришлось лет пятнадцать подождать, прежде чем на сибирских просторах взметнулись ввысь нефтяные фонтаны, а газовые факелы озарили небо до самого горизонта. В шестидесятые выросли здесь из вагончиков и времянок пионеров-нефтяников целые города. И одним из них стал тот, в суперсовременный, сверкающий неоновым глянцем аэропорт которого в пятнадцать сорок семь двадцать девятого декабря, чертыхаясь и проклиная упёртого Бизона, прилетел Рябов.

Провезя на крейсерской скорости через зону прилёта и зал встречающих компактный чемодан на колёсиках с лэптопом, документами и минимумом необходимой для короткой поездки одежды, коммерсант согласно полученным накануне инструкциям быстро отыскал на парковке любезно предоставленный протокольным отделом принимающей организации тёмно-зелёный микроавтобус со своей фамилией под лобовым стеклом. Спасаясь от тридцатиградусного мороза, пощипывавшего ляжки сквозь тонкие брюки модного делового костюма, он резво откатил боковую дверь, закинул в проём багаж и вскочил в натопленный салон. Минут через двадцать плавной езды по качественному, но промёрзлому и скользкому, посыпанному песком лишь на перекрёстках и светофорах асфальту, Михаил Олегович стоял у стойки регистрации опустевшей к Новому году шикарной и несоразмерно дорогой для этих широт гостиницы в пяти минутах неспешной ходьбы от офиса градообразующего ОАО «Нефтеград Петролеум Энд Газ».

По местному времени, опережавшему московское на два часа, подкрался вечер. Закинув вещи в опрятный, средних размеров номер с двуспальной кроватью, халявным Wi-Fi и всеми гигиеническими удобствами, гость позвонил молодой жене сказать, что добрался и очень скучает. За сим он двинул на лифте в цокольный этаж, чтобы поужинать в уютном ресторане, предлагавшем посетителям, если верить написанному в меню, широчайший ассортимент блюд европейской и русской кухонь.

Михаил выбрал двухместный столик в самом углу справа от входа, откуда было видно всё, как на ладони, и сделал заказ приятной, ухоженной, слегка полноватой официантке за сорок:

— Будьте добры, девушка, овощной салат, куриную лапшу, телячьи медальоны и бутылку минеральной воды без газа.

— Чего покрепче не желаете? — с лёгким разочарованием решила уточнить разносчица пищи. — Имеются виски, коньяк, водочка… Может, пиво предпочитаете? У нас есть местное, в розлив.

— Это завтра, как дела завершу. Спасибо.

Пока шинковали овощи, разогревали суп и жарили мясо, откушать явилась группа из трёх подвыпивших персон явно столичного поведения.

— Должно быть, конкуренты из Москвы подтянулись. Или питерцы? — гадал про себя Рябов.

Троица, громко осуждая недоразвитость провинции, плюхнулась на диванчики вокруг стола на противоположной стороне от барной стойки.

— Ну, точно, москвичи, — окончательно утвердился в своём мнении Михаил, глянув на часы. — Их рейс должен был сесть через полчаса после моего.

Минут через десять принесли заказ. Весь сразу. Сухо пожелав непьющему командировочному приятного аппетита, служительница общепита всю свою любезность направила на входившую в раж троицу из порта пяти морей, изволившую откушать литровку беленькой с обильной снедью.

Рябов быстро смолотил так себе обед, расплатился с самым минимумом чаевых и покинул заведение с чувством того превосходства над пирующей компанией, с которым опытный курортный катала садится на пляже играть в карты с очередным отдыхающим лохом:

— Ну-ну! — прочёл бы внимательный наблюдатель по его губам. — Хрен вам, а не контракт!!

Так, собственно и случилось. Всё прошло точь в точь, как рассказывал Борис Исаакович. Жаждавшее в похмельной коме холодного пива трио из Третьего Рима само отвалилось в первом же круге и радостно умчалось в аэропорт лечиться в ожидании вечернего рейса. Прибывшего ночным самолётом бизнесмена из Северной Пальмиры отсеяла во втором тендерная комиссия, нашедшая якобы в последний момент какие-то несоответствия условиям конкурса. Триумфатор же проторчал в офисе заказчика до позднего вечера: пока провели финальный раунд, с перерывами на чаепитие и перекуры уладили бюрократические формальности, произнесли дежурные поздравления и пожали на прощание руки, наступил седьмой час.

— Всё в ажуре, — доложился по телефону уже изрядно поддатому начальству Михаил Олегович, труся по холоду в гостиницу. — Копии на «мыло» уже скинул, оригиналы привезу в офис после праздников. Спасибо, и вас. До свидания.

Тут неожиданно повалил снег. Ночное небо то и дело сбрасывало на головы редких пешеходов полчища колючих снежинок. Рябов поднял воротник дублёнки и припустил пуще прежнего.

— Блин, как бы не застрять здесь из-за нелётной погоды! — он уже вбегал в отель. — Добрый вечер. Четыреста двенадцатый.

— Пожалуйста. Да, мужчина, имейте ввиду, ресторан закрыт на специальное обслуживание. Поужинать можно в буфете на втором этаже.

Вечерняя трапеза из баночного пива и разогретых в микроволновке беляшей пригвоздила единственного постояльца гостевого дома к унитазу на целую ночь. Лишь перед самым выездом на аэродром подействовало, наконец, верное закрепляющее средство, и измождённую ответственную группу мышц можно было более не напрягать. Дополнительным поводом для радости стало то, что вчерашнее ненастье разогнал в ночи ветерок, прояснилось и опасаться задержки рейса из-за метеоусловий не приходилось.

Михаил по-быстрому принял душ, оделся, покидал в чемодан пожитки. Минут пять он терпеливо ожидал на этаже лифт, пока проходившая мимо горничная не сообщила, что тот только что сломался, за монтёром послали, но будет он не ранее чем через час. Уставший от ночных бдений, мужчина лишь скорчил недовольную гримасу и покорно побрёл вниз по лестнице.

В безлюдном холле администратора и след простыл. Минут десять её искал по рации охранник, а когда нашёл, та ещё шлялась где-то примерно столько же.

— Надо бы шофёра предупредить,.. — только и успел подумать Рябов, протягивая для оплаты кредитку появившейся на посту долгожданной ответственной служащей, как увидел сквозь стеклянную дверь отъезжающим тот самый микроавтобус, что встречал его накануне.

Он хотел было кинуться вдогонку, но, решив, что ему это как-то не под стать, передумал и вежливо, как только можно в данных обстоятельствах, попросил ненавистную сотрудницу вызвать такси.

— Мини-баром пользовались? — вопросительно буркнула та в ответ и протянула визитку местного таксопарка.

— Мадам, вообще-то я только что по вашей милости остался без машины. А у меня самолёт через два часа.

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Это для вашего же блага. Пока я вас рассчитываю, в целях экономии вашего же времени могли бы и позвонить.

— А не логичней ли будет, если позвоните вы сами, и пока такси сюда едет, вы закончите с выпиской? Нет???

— А что вы мне хамите? — резко перешла в нападение тётка и привела, как ей казалось, убийственный аргумент. — Я тут, между прочим, замдиректора. Может мне перед вами ещё двери открывать?!

Изумлению Михаила не было предела. Он набрал в лёгкие необходимый для длинной, испепеляющей тирады объем воздуха, но тут от волнения предательски заурчало в воспалённом желудке и, давя коварные позывы, он стал выстукивать на клавишах смартфона комбинацию необходимых цифр для соединения с таксопарком.

Авто пришлось прождать добрых минут двадцать пять. Тридцать первого декабря, да в субботу никто особенно работой не горел, давно мысленно поедая оливье, сельдь под шубой, мандарины и запивая весь этот гастрономический ад шампанским и чем покрепче.

Водила, как назло, попался пожилой и правильный: ехал строго по знакам, пропускал пешеходов на переходах и вне оных, на самых дальних подступах к светофорам втыкал нейтральную и неспешно так подкатывался в ожидании зелёного. А ещё, гадёныш, всегда норовил встать в ряд, где больше машин, и на все просьбы клиента ускориться посмеивался в белёсые усищи и оптимистично повторял: «Торопиться не надо!»

До вылета оставался час, когда Рябов подбежал к зданию аэропорта. Народу было столько, что яблоку негде упасть. Забывшие о вежливости и приличиях, поспешавшие к новогодним застольям сограждане бросались к рамкам металлоискателей на входе, как Матросов на амбразуру.

Просочившись, наконец, внутрь, Михаил, как назло, обнаружил, что самая многолюдная очередь вилась к нужной ему стойке регистрации. Тут ещё опять в пузе закрутило…

— Уважаемый, вашего имени в списке пассажиров нет! — громовым басом грянул одетый в тесный, норовивший разойтись по швам китель дородный представитель авиаперевозчика, вертя в руках паспорт Рябова.

— Как нет? Не может быть?! Я этим же самолётом сюда прилетел позавчера. Вот распечатка электронного билета, — извлёк из бокового кармашка чемодана сложенный вчетверо листок ошарашенный пассажир.

— Да так: нет. Сюда — вы в базе есть. Обратно — нет.

— Но этого не может быть! Вот подтверждение!

За спиной начали раздаваться пока довольно робкие и миролюбивые пожелания не задерживать остальных и отвалить подобру-поздорову.

— Бред какой-то? — незадачливый путешественник отошёл в сторону, шаря в кармане в поисках телефона. На его место сразу вклинился какой-то юркий дедок.

Дозвониться до кого-нибудь из коллег не удалось: либо не брали трубку, либо были вне зоны действия сети. Пришлось побеспокоить Бизона на домашний:

— Борис Исаакович, тут такая проблема… — Михаил кратко обрисовал ситуацию. — Кто мне билеты заказывал?

— Кто конкретно, не знаю. Но распоряжалась моя секретарша. Ты их как получил?

— По «электронке». От Райской.

— Значит, точно она. Ух, я ей вставлю по первое число! Будь уверен! Правда, её сейчас вряд ли сыщешь: сегодня ночью она с семейством в Эмираты укатила. Ты извини, дружище, за недоразумение. Возьми билет на следующий рейс. Все расходы компенсирую. Плюс с меня лично — магарыч! Давай, жму руку…

— Вставит он ей! Кто бы сомневался!! Козёл!!! — дождавшись гудков, дал выход праведному гневу Рябов и побрёл в дальнее крыло аэровокзала к авиакассам.

Билеты на первое число в нужном направлении, слава богу, были. Коммерческий директор, получив на руки заветный купон, трижды попросил кассиршу перепроверить, занесли ли его в базу данных. Та терпеливо, каждый раз всё энергичнее кивая головой, подтвердила и выставила табличку «Перерыв десять минут».

Вопрос с ночлегом тоже решился на удивление гладко: сразу за кассами был стенд аэропортовской гостиницы. Губастая, но, в целом, приятная молодка, заполнив пространство радостным щебетанием, доходчиво и со знанием дела рассказала об удобствах и услугах местного отеля, продемонстрировала зазывные картинки с интерьерами и предложила на месте оформить и оплатить любой понравившейся номер. Останется только забрать ключ на рецепции. Выбор Михаила Олеговича пал на люкс последнего, пятого этажа с «незабываемым», как обещал рекламный буклет, видом на лётное поле.

— Скажу — другого не было, пусть раскошеливаются, раз загнали меня в эту дыру на Новый год! — бравурно решил он и тут же расстроился, что пару минут назад затупил и не вспомнил про бизнес-класс, а привычно довольствовался экономом.

Двухкомнатное, состоявшее из спальни и гостиной, пристанище, хоть и высшей категории, выглядело не ахти. Мебель была чуть ли ни с советских времён. Сантехника — немногим свежее. Правда, всё сияло непревзойдённой чистотой и функционировало без сбоев. К тому же обстановку норовили скрасить мини-бар с обилием разноградусных пузырьков и триста спутниковых каналов за жидкокристаллическим экраном большого, в полстены телевизора.

Философски пеняя на превратности судьбы, командировочный подошёл к окну. Кусочек лётного поля и впрямь был виден, но небольшой и с краю, у леса. Саму взлётно-посадочную полосу скрывало здание аэропорта.

Допотопные настольные электронные часы на прикроватной тумбе высветили девять двадцать пять.

— Блин, ещё утро, а событий и переживаний столько, что на несколько дней хватит! — посетовал Михаил. — Сейчас мой рейс на взлёт пойдёт…

В этот момент из-за крыши воздушной гавани медленно выплыл, вздымая нос к верху, красавец-лайнер. Студёные лучи полярного солнца озарили бортовую эмблему авиакомпании, уносившей две сотни разнополых лиц от мала до велика навстречу самому лучшему в году празднику в ставший Рябову родным город, где ждал уже заметно округлившийся животик прелестной супруги.

Тут воздушное судно будто зависло на несколько секунд, потом неловко завалилось на правый борт и со всего маху обрушилось на землю именно на тот участок лётного поля, что из окна своего номера имел возможность созерцать коммерческий директор. Бах, и огненная вспышка вперемешку с чёрным дымом заслонили небесную синеву.

Из оцепенения вывели сирены пожарных машин, вой скорых и полифоническая мелодия мобильного телефона.

— Мишутка, котик, ты вылетел? Нет? Чего не звонишь? Когда будешь? — зачирикала трубка.

— Наташка, капец, тут такое…

Слушая сбивчивый, полный всхлипываний и поминаний господа рассказ мужа, женщина периодически переспрашивала, не пьян ли он, не в бреду ли, но, увидев по телевизору бегущую строку с пометкой «СРОЧНО!» о ЧП в аэропорту Нефтеграда и ожидаемых в ближайшее время подробностях, наконец, поверила и запричитала:

— Ой, как представлю, что ты мог быть на том самолёте…

— Пока, девочка моя, — дабы прервать стенания супруги и не разреветься самому, резко попрощался мужчина. — Наберу, как и что… Целую.

— Наташ, аэропорт закрыли, — делился с женой последними новостями с места событий взбодрившийся Рябов. — Как закрыли? Да наглушняк! Говорят, обломки надо сначала разобрать, тела, останки, понимаешь? Следственные действия произвести… Людей, конечно, охренеть, как жалко! Видела б ты родных тех, кто местный был. Но как домой возвращаться — ума не приложу!

— Может поездом, Миш?

— Ага, трое суток? Да и билетов сейчас не сыскать. Я уж узнавал. На железке — аншлаг!

— Лучше там сидеть? Сколько?? Долго???

— Ой, не знаю. Есть варианты через ближайшие города. Сейчас изучаю. В любом случае, до завтрашнего утра я здесь, а там посмотрим. Может, откроют. Родственники иногородних сюда ведь как-то должны прилететь?.. Да, чуть не забыл: с наступающим тебя Новым годом! Позвоню с курантами сначала по местному, потом по нашему. Целую тебя нежно и люблю!

— И я тебя! С наступающим!! Береги себя!!!

Все запасы спиртного в аэропорту и окрестностях, включая приютивший Михаила Олеговича отель, были истреблены ожидающими вылета пассажирами, членами семей жертв и просто сочувствующими. Не пренебрёг алкогольной терапией и наш герой: опустошив мини-бар, он вызвал такси и засобирался в город, где намеревался осесть в одном из ресторанов на всю ночь.

— Домчу с ветерком! — обнадёжил шофёр усаживающегося на переднее сиденье мужчину с характерным амбре.

— А-а! Это опять вы? — насупился Рябов. — Беспечный ездок…

— Изволите иронизировать? — водитель тоже признал утреннего клиента-торопыгу.

— Кабак хороший знаешь? — проигнорировал вопрос пассажир.

— Ну, есть один. Нормальный такой. Дорогой только.

— Да мне параллельно! Фирма платит. Трогай.

Пока не добрались до места, не проронили ни слова.

— Держи, дружище! — рассчитываясь, командировочный протянул таксисту три тысячных купюры. — Сдачи не надо. Купишь внукам чего-нибудь.

— Денег не возьму, — покачал головой таксист. — Считай — подарок мой тебе на Новый год, компенсация за нервы. Да и внуков у меня нет.

— Да? Спасибо. Тогда, может, присоединишься? Не в одно ж рыло бухать! Праздник всё-таки!!!

— Честно? С удовольствием!

Интерьер ресторана «Мельпомена», куда в десятом часу вечера, словно закадычные приятели, вошли коммерческий директор и его новый приятель, поражал безвкусным сочетанием разнообразных стилей и мебелей. Глиняные купидоны, античные вазоны и готические арки соседствовали с классическими кожаными диванами, стульями хай-тек и брутальным камином из какого-нибудь альпийского шале зажиточного австрияка. Такой же была и присутствующая в зале публика: аляповатая и разношёрстная.

Свободными оставались два жалких столика. Один — под стереофонической колонкой у самой эстрады, на которой под аккомпанемент фонограммы озорничали килограмм девяносто пять преклонного возраста, облачённые в безразмерный бархатный чехол цвета испепеляющей страсти и фиолетовый парик с розовым бантом на темечке. Второй — слева от прохода, ведущего в зону вожделенной релаксации — к буквам «М» и «Ж».

— По мне, так лучше говно нюхать, чем оглохнуть от воплей этой нафталиновой бестии, — ненавязчиво поделился мнением Рябов.

Конец ознакомительного фрагмента.