Парадоксы футурологии. Мир глазами политолога

Дмитрий Выдрин (2023)

На острие геополитического разлома Россия учится извлекать энергию не распада, а объединения, не безразличия, а мечты, пробуя на вкус своё цивилизационное предназначение. Схожие в своём развитии породненные города-полисы станут ключевым элементом нового миропорядка, ими будут руководить управленцы, восприимчивые к стремительным изменениям в бизнесе и политике. Об этом рассуждает в новой книге профессор, политолог и публицист, советник четырёх президентов Украины, депутат Верховной рады V созыва Дмитрий Игнатьевич Выдрин. В наполненных житейской мудростью и объясняющих смысл любого явления ёмких статьях он скрупулезно подмечает смену жизненных приоритетов современных украинцев. Мечтает об обновленной Украине, душа которой, скукожившаяся ныне до размеров обезумевшего от ненависти «майдана», расширится до просторов северного сияния. Книга адресована любознательным читателям, понимающим важность происходящих у границ России глобальных политических событий и умеющим заглядывать вдаль, предугадывая будущее. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Турецкий марш. О стране, где патриотизм — забота о стариках, медиках и детях

Я, безусловно, верю в слова Лиона Фейхтвангера о том, что проблема совсем не в том, что мы не знаем ответа на многие судьбоносные вопросы. Мир полон этих ответов. Но мы не знаем к ним вопросов.

Сейчас в Сети идет лютый «с… ач» между поклонниками двух медийных тяжеловесов. Хотя понять расстановку сил несложно: бездарь обычно оперирует ответами, талант — вопросами. Правда, в родном краю найти и совместить ответы и вопросы сложновато. «Замылен» глаз. В чужом скрытые смыслы становятся очевидными. Вот и сейчас в турецком длительном карантине я смотрю на многое как бы со стороны. И многое открывается.

Есть небезопасная, прямо скажем, тема патриотизма. Сегодня он переживает подъем, расцвет во многих странах. Ясно, что это ответ. Причём очень сильный ответ. Но вот на какой вопрос? Раньше я думал, что это очевидный ответ на некую внешнюю агрессию или внутреннее предательство. Турецкая действительность убеждает меня, что всё сложнее. Много сложнее. Поясню.

Почему-то приходят на ум странные, даже неприличные аналогии. Вспомнился, например, некогда культовый американский роман Джозефа Хеллера «Что-то случилось». Там герой недоумевает, почему рассказы приятелей в курилке о постельных шалостях с секретаршами воспринимаются на ура, но стоит кому-то перебить тему фразой «а вот я со своей женой..», как все смущенно расходятся. Да, курьезные истории «про это» с секретаршами звучат бесстыдно. Но мило. А серьезные откровения «про это» с законными женами звучат пристойно. Но уныло.

Ещё раз прошу прощения за аналогию. Но и патриотизм всегда балансирует на грани. С одной стороны, здесь легко впасть в рас… дяйство и «смехачество» (как сказал бы великий Бахтин), с другой — в унылый пафос и напыщенность. Османы, как мне кажется, близки к золотой середине.

Я с восторгом смотрю, как утром дети поют гимн у своих школ. Или благоговейно замирают у ограды, если вдруг опоздали на линейку. На любом массовом пикнике (так было до эпидемии и, уверен, будет после) разок исполняли любимый «Измирский марш»: «Яша Мустафа-паша…»¹ Все экзальтированно включались и темпераментно подпевали. Два больших турецких праздника мне довелось встретить на карантинном балконе — та же история. Все поют, танцуют, смеются и машут друг другу с террас.

Но..Ноя никогда не слышал, чтобы марши и гимны пели постоянно. Никогда не видел, чтобы по улицам носились активисты, завернутые в национальные флаги… Ну, помните, что волшебный эликсир оживляет, если его не слишком мало, но и не избыточно много. И турки что-то знают.

Я подолгу бываю в этой стране уже четверть века. «Заболел» ею, когда прочитал у Константина Паустовского о старых турецких рыбаках, которые умеют предсказывать будущее по форме и цвету осенних облаков. Но облака были здесь всегда, а та деликатная, не вызывающая и не оскорбляющая чувств других любовь к своей стране, которая и является патриотизмом, проявилась не так уж давно. И вот я мно-

Конец ознакомительного фрагмента.