Династия Хроно: Путь Раста Де-Блу

Дмитрий Воробьев (2024)

Раст Де-Блу — Хранитель и Полубог, тот, кто отверг пророчество, кто отказался от лучшей жизни, кто выбрал путь странствий и сражений с чудовищами. Раст Де-Блу служит Династии Хроно, и его следующая миссия — забраться на Великий Холм. Но его преследует Сателлит, пришедший из другого мира, жаждущий расправиться с ним и отнять то, что ждет Полубога на Великом Холме, его ждут даркейды — существа, порожденные темной магией, никогда не существовавшие на планете, твари и чудовища, уничтожающие всё вокруг, его ждет насилие и несправедливость, а также бесконечные сомнения в собственной вере, которая стала для него всем…

ЧАСТЬ 2. ДЕМОН В ДЕРЕВНЕ.

Глава VI. Отправление в путь.

Покидать дом это всегда непросто. Моя мать каждый раз заливалась слезами, а отец проклинал меня. Что я мог сделать? Я добивался этой должностью всю свою жизнь. Я был призван служить.

«Святые войны»

А. Т. Екаев

1

Он и вправду увидел всё.

Его тело будто бы пульсировало, а глаза под закрытыми веками как бы устремились вперед, чтобы разглядеть всё. Он проносился мимо незнакомых лиц, не успевая запомнить…

Путь… мне нужен путь, нужен…

Его подкинуло высоко ввысь, и, хотя он лежал в своей кровати, ветер с поднебесья шевелил его волосы. Он видел… видел хижину и снег… песок или снег? Нет, это точно был снег…

Холм… там холм…

Его перенесло в горы, высокие горы, покрытые белыми одеялами. Горы, похожие на стальные шипы, стоящие не первые века. Горы… а среди них холм… Холм с пещерой.

Там моя цель, там цель, я должен найти там…

Он чувствовал это, как чувствовал нужду в еде, когда не ел неделями (его организм мог это перенести), но все еще не мог понять… не мог понять, куда ему нужно идти… Куда отправиться…

Его снова подбросило и швырнуло назад. Далеко назад. Он летел, казалось, целую вечность, пока наконец не увидел песок. Его это испугало, но лишь на мгновение, самое короткое мгновение. Испугало, потому что он видел только песок. Только плоскость цвета песка, огромная плоскость, на которой нет ни одного живого существа.

(А может, они прячутся под ней?)

Его вновь унесло далеко — далеко, к самой Аделии, и… Он видел, видел…

Туда. Я должен отправиться на запад. Я должен пройти через Нижнюю Аделию. Мне нужно…

Поток его мыслей оборвался вместе с увиденным. Перед ним стоял человек, чьего лица он не видел. Оно было спрятано под черным капюшоном. В руках человека — одна была такой странной, словно из стали — что-то сверкнуло. Раст почувствовал опасность. Его рука сжалась на посохе. Он уже был готов к атаке…

Но сон оборвался.

2

Он проснулся поздним утром, когда солнце уже заливало комнату золотистыми лучами. Это всё, что он запомнил, проснувшись. Там было куда больше, но оно могло лишь запутать его, сбить с толку…

Как раз в этот момент в дверь постучались. В комнату вошел Уинкорн, удивленный тем, что Полубог проспал так долго.

— У меня было видение, — ответил на его взгляд Раст. Пожалуй, именно об этом Уинкорн и подумал прежде всего. Всего одно слово… видение, но сколько оно стало значить? Особенно для родителей Раста.

— Уезжаешь?

Раст кивнул.

— Совет больше не интересуется тобой. Ты составишь отчёт об уходе?

Хранитель не ответил. Он поднялся с кровати и медленно вздохнул, глядя в окно.

— Куда ты поедешь?

С мгновения Раст будто бы задумался, чего никогда не следовало после такого вопроса.

— На запад. Сегодня вечером.

— Уже сегодня?

— Да.

–тогда нужно будет сказать твоей матери…

— С ней все нормально? — спросил Раст.

— Известия об… Арлене и его дочери встревожили её.

— Она сильная.

— Да, знаю. Но сердце у нее есть, и ему придется пережить очередной удар, узнав, что ты покидаешь Аделию.

— Я здесь и так задержался. Думаю, все заметили.

— И мы только рады, — улыбнулся Уинкорн. — Как далек твой путь? — спросил он серьезно.

— Дальше. Думаю, гораздо дальше, чем раньше. — Раст вдруг посмотрел на отца, а Уинкорн на сына. На его шрамы, просвечивающиеся сквозь одеяние. На первые седые волосы на голове, хотя Раст был Полубогом. Всё это задевало его, но он никогда не подавал виду. — Это что-то другое, отец, — продолжил Раст. — Не так, как прежде. Я чувствую ответственность, понимаешь? Будто Хроно зовёт именно меня. Будто другие Хранители ждут, когда я завершу свою миссию и приду к ним. Будто я нужен… где-то там.

Уинкорн молчал. Он не знал, что сказать, с мгновения ему казалось, что он стал слишком стар, потому что ничего не понимал. Затем холодок пробежал по его спине. Слова его сына значили многое, и он не сразу понял их смысл.

— Похороны состоятся, — сказал он. — Посетишь их?

— Да.

Уинкорн подошел ближе и положил руку на плечо Раста. Его сын говорит, что времена изменились, вот что это значит. И Уинкорн почувствовал это на себе, словно всё его тело пробрало осознание. Он улыбнулся, потому что хотел скрыть страх.

— Ты убежден, что именно сегодня вечером?

— Убеждён, отец.

— Хорошо. Твою «гарпию» подвезут к дворцу.

Раст снова посмотрел на отца. Морщины на лице едва просвечивались. Он был выше Уинкорна на голову, но у него никогда не было ощущений, что перед ним стоит человек менее великий, чем он. Уинкорн был одним из умнейших мудрецов, и Раст никогда не забывал это.

— Я люблю тебя, отец, — сказал он, — и я рад, что еще здесь, что могу говорить это сейчас.

Вместе с этим Хранитель обнял своего отца. По щеке Уинкорна Де-Блу медленно скатывалась слеза. Расту ненароком вспомнилась бледная рука, зарытая в землю, рука Софии, которую он никогда не знал, и она его тоже, но при этом ей пришлось умереть из-за него. Уинкорн все еще чувствовал страх. Раньше отец не плакал. Никогда. Но теперь времена изменились по-настоящему.

3

Уже в пять часов вечера Раст прощался со своей семьей. Все всегда проходило просто и быстро, без каких-либо ритуалов, потому что они не требовались. Уинкорн забывал про свои дела и раздумывал на крыльце. Ульяна избавлялась от лишних глаз слуг. Об уходе Полубога знали только трое: его родители и леди Макграт. Даже совет оставался в неведении.

Возле дворца уже стояла «гарпия» Хранителя. Это был транспорт небольшой, с рулем, крепящимися к нему рукоятями, отвечающими за газ и тормоз, и двумя атмоколесами. При заведении «гарпии» они наполовину прятались под корпусами, разгоняясь до невероятной скорости и вызывая атмополе, которое способствовало передвижению над землей. Этот транспорт имел название — югеро, но чаще использовали марки. «Гарпия» Раста была несколько модифицирована адельским механиком — мастером — Дгандуре Горхером. Его работа отразилась прежде всего на броне «гарпии», регуляторах скорости, двигателе и остального. Главным отличием после брони Раст всегда выделял энергоемкость транспорта. Впрочем, ради этого ему и требовался Дгандуре Горхер, лучший из лучших. Параллельно он еще и чинил югеро.

Раст вышел в броне и шлеме вместе с леди Макграт, болтающейся сзади. Ульяна и Уинкорн стояли на крыльце, дожидаясь прощальной минуты. Оба были непоколебимы, хотя Расту почему-то почудилось, будто отец рассказал матери всё слово в слово.

Ему всегда было тяжело смотреть на их лица, но он смотрел. Смотрел, потому что таковой была плата. Раст считал, что любая плата построена на боли. И всё-таки эту боль он заслужил и не имеет права отводить взгляд. Иначе это будет как минимум несправедливо по отношению к ним. Он видел, как глаза матери остекленели, взгляд ледяной, как всегда.

Раст подошел к отцу и крепко обнял его, уже второй раз за сегодняшний день. После обнялся и с матерью.

Это будет долгий путь. Действительно долгий.

После он спустился по ступенькам между двумя колоннами и оседлал «гарпию». Солнце спряталось за облаком. На дереве устроились птицы, наблюдая за происходящим.

Ульяна осилила улыбку на прощальном взгляде, но улыбка оказалась измученной. Раст кивнул и завел транспорт. Атмоколёса завращались и скрылись за корпусами. Воздух под ними ревел, раскалился, «задрожал». Руки в перчатках легли на рукояти руля, раздался рев мотора, и он поехал, прижавшись к рулю, продолжая разгоняться. Его плащ бешено трепыхался, дворцы проносились за домами, а дома за дворцами. Де-Блу уже не видели своего сына.

Все жители оборачивались на несущийся югеро и Хранителя, сидящего на нем, но самому Расту было крайне сложно заметить кого-либо. Вскоре он покинул дома Высоких Семей, Центральную Аделию, и въехал в Средние Дома, спустившись ниже. Вечер только-только наступил, солнце освещало город, и теперь он не казался таким мрачным. Люди повыходили из своих домов, занимались своими делами, а когда Хранитель в долю секунды миновал их, встали в небольшой ступор, а затем снова занимались делами. Никто не старался обратить на него чье-то внимание, некоторые отступали от дороги на десять шагов, хотя попасть под «гарпию» Раста было практически невозможно.

Вскоре он покинул и Средние Дома и направился в Нижнюю Аделию.

4

Уже через пять минут он увидел город, похожий на каменные джунгли или на шахматную доску с фигурками, плотно прижавшимися друг к другу. Город был огромен, просто огромен, над ним висело огромное серое одеяло отходов и других ядов, скопившихся даже не производством.

Мотор издал какой-то хлопок. Раст остановился.

С транспортом ничего не случилось, но он решил проверить. «Гарпия» продолжала работать, издавая свой приглушенный звук вращающихся атмоколёс над землей. Он приподнял крышку на передней части, подцепив её ножом из ремешка. Двигатель был нагрет, но еще недостаточно, чтобы до него нельзя было дотронуться. Раст увидел записку, завернутую в маленький прямоугольник, между трубками двигателя. Её уголки успели опалиться, еще бы чуть — чуть, и она бы сгорела. Естественно, для «гарпии» это бы не имело значения, поскольку противопожарная система тут же бы её затушила, и Раст бы даже ничего не заметил. Он достал её и развернул. Листочек был меньше его ладони. Раст узнал кривой почерк маленьких букв:

Тебя ждут в Нижней Аделии. Удачи.

Он перевернул листок, но на обратной стороне ничего не было. Почерк принадлежал Дгандуре Горхеру. Откуда мастер Горхер знает, куда он направился? И почему предупреждает? Раст знал, откуда и почему. Вариантов было немного. Мастеру Горхеру могли рассказать либо он, либо Династия. Он сжал листочек в комок и выбросил на сухую землю. Закрыл со щелчком крышку «гарпии» и огляделся на пустой местности. Он стоял примерно в середине между Средними Домами и Нижней Аделией. Эта дорога символизировала отстраненность между двумя городами. Речь не о Средних Домах, а о Центральной Аделии и Нижней Аделии. Два таких не похожих друг на друга брата, словно две разные страны, не имеющие никакой связи между собой. Хемпуд был чем-то похож и на Нижнюю Аделию, и на Центральную. Он содержал в себе гной, но все еще мог быть прекрасным и чистым.

Раст сел на «гарпию», наклонился и завел двигатель. Плащ снова затрепыхался на ветру, подскакивая. Пока еще его глаза не слезились, но Раст уже чувствовал этот грязный воздух, который вмещал в себя насилие с похотью под оберткой свободы.

Через сорок минут он прибыл в Нижнюю Аделию.

5

Встречали его огромные железные ворота. Сверху были турели. Раст подъехал в самый упор. Маленький толстый человек вышел из кабины. На его груди шатался бластер. Он поглядел на Хранителя, не сказав ни слова, вернулся в кабину, что-то нажал, и огромные ворота зашевелились с режущим уши звуком. Раст проехал еще до того, как ворота полностью растворились.

6

Отвратительный запах забил его нос. Через время он привык, как и все здесь. Так пахли окраины. Он ехал с той же скоростью, с какой проезжал дорогу. Первым, кого он встретил, военные люди и гвардия Нижней Аделии. Горящие яркие экраны бросались ему в глаза даже при въезде. Многие не обращали внимания. Здесь ему приходилось огибать не только толпы людей, но и машины на атмоколесах. Некоторые парковались прямо посреди дороги (и у многих таких были выбиты стекла). Нижняя Аделия встречала его. Средние Дома были простой мелкой деревушкой, но теперь он попал в город.

Раст уже видел этот город.

Домов и зданий здесь тысячи, самых разнообразных, но все они были связаны какой-то однотипной биркой, клеймом. Это был грязный город, по-настоящему грязный. Его испачкали люди, чтобы не выделяться на фоне. Полубогу было знакомо такое общество, знакома эта пленка искусственной жизни. Это общество изолировало себя, но этим само только увеличило ненависть к другим. Раст знал это как никто другой. Многие здесь желают смерти жителям Центральной Аделии, желают, чтобы город рухнул в один момент, чтобы остались руины — тогда эти люди будут ликовать, но недолго, вскоре вернувшись в свой мир под пробкой, — они же и гордятся всеобщим достоянием, всеобщими достижениями, своей географической принадлежностью, прекрасно зная, что все рассматривают Нижнюю Аделиюю как плевок на земле с цветком. Раста Де-Блу здесь знали, как Полубога — легенду, как человека, вышедшего за рамки, то есть принимали за того, кем им никогда не стать. Многие хотели убить его собственными руками, другие казнить, третьи взорвать. Но кто-то и уважал. Раст встречал разных людей. Надо признать, ему в разговорах часто уделялось особое внимание. Впрочем, это было не важно. Раст привык ко всему, привык к окружению, привык к тому, что говорят за спиной. Если бы он задумывался об этом, то пришел бы к выводу, что на самом-то деле нигде особой разницы нет, но это Полубог и так знал. Ему не нужно было видеть жизнь Нижней Аделии — он чувствовал её, вдыхая грязный воздух, перекрывавший небо серой пеленой. Само собой, солнечных дней здесь не бывает. Но Нижняя Аделия всё еще не была худшим местом на Домоусе. Пока еще нет.

Он остановился под каким-то фонарем, чтобы понять, куда ему ехать дальше. Люди одиночками и толпами проходили мимо. По сторонам горело куча вывесок с огромными буквами разных шрифтов. Где-то были включены ходячие голограммы (в основном женщины), предлагающие почти то же самое, что и вывески. На каждом углу стояло по гвардейцу, игнорирующих практически всё, что не входило в их полномочия. В этом он замечал разницу от Хемпуда. В Нижней Аделии гвардия была значительно ущемлена. С одного из экранов на стенах он услышал речь о «шансах проявить свою индивидуальность» через какое-то участие. С другого в трехмерном изображении шёл бурный спор нескольких мужчин о равноправии и патриотизме, причем непонятно было, кто за что выступает. Другими словами, Раст наслаждался культурой.

Рядом расположился небольшой бордель. Это было понятно по девушкам, которые курили в стороне в своих полуобнаженных нарядах и душному запаху женских духов и спермы, которым так и несло. За стеклянной стеной можно было даже узреть размытые аспекты полового акта. Некоторые девушки посматривали на него. Раст не мог припомнить, как принято называть таких дев. Впрочем, такие были везде. Они обращали все больше на него внимания, кто-то даже показал пальцем. Некоторые из них отдаленно были похожи на мужчин или даже являлись ими. Никто пока не рисковал подойти к Хранителю, чтобы предложить заманчивое предложение в обмен что-нибудь дорогое, ценное, на древнюю монету Высоких Семей. Вскоре это переменилось.

Раст прикинул в голове несколько дорог, которые могли вывести его в правильное направление. Один путь был чересчур сомнительным, поскольку в прошлый раз дорога там была завалена обрушившимся зданием. Полубог сомневался, что что-то изменилось, поскольку дорога вела только в одно место — выход из города, а отсюда, как правило, мало кто выбирается, то есть дорога спросом не пользуется. Два других маршрута вроде бы не особо отличались и даже начинаются по одной дороге. Ему не хотелось тратить времени. Он любил обдумывать всё наперед.

К нему подошла рыжая девушка с пробитой серебристым кольцом губой, длинными ресницами, разноцветными линзами на глазах: зеленого и синего цвета и яркими красными губами, в меховой шубе, недостающей до талии. За ней наблюдали три её подруги — все из одного здания с выпуклым, горящим фиолетовыми буквами названием «Грация».

— Эй, красавчик, не хочешь зайти к нам? Ты выглядишь грустно. Тебе понравится, я обещаю. — Она причмокнула губами. Когда Хранитель обратил на неё внимание, она обнажила свою грудь, медленно раскрыв шубу двумя руками.

— Крутые сиськи! — крикнул ей пьяный мужчина, которого до этого Раст принял за полумертвого.

— Пошел на хрен, козёл! — Показала она ему средний палец и скрыла груди. — Ну так что? — обратилась она к Полубогу, снова заулыбавшись.

— Ступай отсюда.

Она фыркнула, уже развернувшись, прошипела урод и вернулась к подругам, которые уже строили свои насмешливые гримасы.

Из двери здания вдруг выбежал мужчина в одних трусах, подбежал к гвардейцу на углу, начал что-то орать ему. В ответ ничего; даже глаза не повернулись. Мужчина смирился и вернулся внутрь. Раст вновь завел «гарпию» и поехал дальше.

Теперь уже глазам Полубога было не так легко переносить дым на высокой скорости. Ему пришлось пару раз остановиться. Возле его ремешков на талии висело три фляжки с водой, которые он набрал с собой в путь, и еще один мешочек — с деньгами. Воды должно хватить на какое-то время, когда он будет вне города. Он заехал в какой-то район. В переулке стояло трое парней, с другой стороны еще четверо, двое из которых были темнокожими. Раст видел бластеры у шестерых. Они недоверчиво глядели на него и на ближайшего гвардейца — тот не скрывая наблюдал за ними, — потом друг на друга, словно молча переговариваясь. Рядом мерцала вывеска магазина с переменяющимися в воздухе надписями. Наконец Раст двинулся дальше, так и не дав решить местным, что им с ним делать.

Вскоре ему вновь пришлось остановиться. Прошло уже почти два часа с тех пор, как он заехал в город. Мрачное небо стало еще темнее, солнце почти село. Ему нужно было найти любой хостел и переночевать там. Ранее ему уже приходилось ночевать в Нижней Аделии. По пути ему встретились кучи бездомных собак и людей. В таких местах было меньше всего гвардейцев, которые и так заполнили город. Один раз он увидел, как собаки грызут то ли крысу, то ли ласку, то ли кошку, схватившись двумя пастями, пытаясь выхватить добычу из пасти друг друга. Возле мусорного бака лежала грязная женщина, то ли пьяная, то ли мертвая. Приглядевшись, Раст понял, что она мертва — из её живота стекала струя крови, запятнав грязную футболку. Один из гвардейцев, почему-то оказавшийся тут, как бы углядел, на что уставился Полубог, и, увидев, сказал что-то в рацию и удалился. Он был всё еще на окраинах…

Через время Раст без труда нашел хостел, который назывался «Фрюскельо». Припарковал «гарпию» рядом с остальными транспортами — машинами и одним желтым югеро дешевой марки. Мотор заглох, и два колеса уверенно встали на асфальт. Раст зашел внутрь здания. Запачканный красный ковер встречал его на входе, дальше он был чище. Перед ним стояла девушка с зелеными волосами в черных чулках в сеточку с едва видными дырочками. На щеке набита татуировка в виде скорпиона. Она заигрывала с мужчиной, у которого встал член — это было видно по синим джинсам. Раст прошел дальше, человек десять он насчитал как посетителей. У ресепшена стоял мужчина в темном пиджаке, разговаривал с девушкой блондинкой, которая, судя по красной форме, работала в хостеле портье.

–…я буду там, может, в десять… — говорил мужчина, но, развернувшись на Раста, тут же заткнулся. Он сильно испугался, это было видно по нему, на его висках застучала жилка, он поспешил удалиться.

Девушка тоже разнервничалась, когда увидела его.

— Мне нужен номер, — сказал Раст, сняв шлем. Достал мешочек с брынькающим содержимым и положил небольшую серебристую монету на стол с одним вырезанным символом в виде кривой буквы «х» перед девушкой.

— С — сэр, в — вы…

— Да. Я — Раст Де-Блу, Полубог из Центральной Аделии. И мне нужен номер, любой.

Девушка не могла унять свою нервозность, хоть и пыталась. Раст и раньше замечал, что люди тут какие-то напряженные. Она взяла монету, осмотрела, неуверенно кивнула, побледнев еще сильнее, и убрала её в отдельную пустую ячейку под стойкой. Охранник, что стоял за колонной, уловил обращенный к нему взгляд девушки и как бы к чему-то приготовился. За Растом в очередь встал мужчина, похожий на бездомного.

Она протянула дрожащей рукой пластиковую карточку. Раст аккуратно взял её.

— Ваш номер т — триста десять, двуместная кровать…

— Спасибо.

Он развернулся и встретился взглядом с мужчиной. От него воняло мочой и перегаром, его жирные волосы торчали в стороны, неровная борода скрывала прыщи и язву. Мужчина улыбался, глядя на Хранителя. Безумно улыбался, а когда поднял руку, к стойке подбежали сразу три охранника, ожидая перестрелки. Но бездомный всего лишь указал на Полубога пальцем.

— Ты… — открыл он рот. Его тело дрожало как в лихорадке. Его уже успели схватить.

— Так, всё, — начал один из охранников, — проваливай отсюда, от тебя несет, как от мешка с говном.

Но бездомный не собирался уходить и явно игнорировал подоспевших, продолжая смотреть на Полубога, который был выше его ростом почти на две головы. Его уже выталкивали силой.

— Ты! — рявкнул мужчина.

Уже через несколько секунд все трое вышвыривали бездомного на улицу, а он все продолжал выкрикивать, пытаясь снова и снова посмотреть в глаза Хранителю, попадая слюнями в пиджаки охранников: «Ты!».

Люди сторонились мимо, но обращали внимание скорее не на бездомного, а на Полубога. Раст развернулся под их взглядами, и пошел к лестнице. Ему уже приходилось сталкиваться с людьми, сходящими с ума при его виде. Но глаза мужчины ввели его в какое-то сомнение. Будто бы они были покрыты каким-то слоем, когда он пригляделся к ним. Словно на него смотрели не глаза бездомного, а чьи-то еще. Наблюдали за ним. Узнали его.

Его номер включал в себя ванную с душем, хороший туалет, двуспальную кровать и приличную комнату с голографическим телевизором на стене, холодильником с некоторыми продуктами и минибаром. Раст в несколько движений снял с себя доспехи — шлем с крестом, верхнюю и нижнюю часть брони. Одевалась она не сложнее, чем снималась, и только потому, что она принадлежала ему. Все крепления идеально подходили по размеру, а шлем никогда не слетал с головы, хоть и так легко налезал.

Раст поел кое-какую еду, что была здесь, но в горло много не лезло, и выпил две бутылки негазированной воды, вновь подумав о жажде жарких пустынь.

Вскоре он лег спать, но заснул не сразу. В коридоре кто-то шоркал, а за окном неизвестный мужчина ругался непонятно на кого, видимо, был не в себе. К глубокой ночи всё стихло. Но Раст не переставал слышать бесконечный скулящий вой города. Вой машин и людей.

К утру он вспомнил слова мастера Горхера.

7

Встал очень рано. Больше спать не мог. Проснулся с пересохшим ртом. В номере было тепло, за окном бушующий ветер гонял всякие этикетки и бумаги. Солнце еще не показалось, небо было синим, как океан, заманивающий к себе. Оно было похоже на свечение или реку, уходящую в непонятном направлении.

Из окна он видел асфальтную тропинку, скрывающуюся между двумя зданиями, одно имело розовую неоновую вывеску возле входа: «Лабби», другое — пятиэтажное, окрашенное в оранжевый. Рядом плотно забитая парковка прямо над другим жилым домом. Улица была пуста. На часах было примерно половина пятого утра.

Раст быстро собрался, спустился вниз, оставил карточку на ресепшене и поспешил к «гарпии».

Было холодно. Поначалу ему показалось, что он оглох либо ему попало что-то в уши, пока он спал. Но нет, просто на улице стояла тишина, такая непривычная для Нижней Аделии. Лишь иногда звук чего-то несущегося доходил откуда-то издалека.

Вскоре машины вновь появились, затмив это короткое и приятное мгновение. Со вчерашнего дня с «гарпией» Полубога ничего не произошло, и это радовало его, хоть и немного. Она стояла на том же месте, где он её припарковал, хотя… всё же угол, под которым она была оставлена, изменился. Раст сел на «гарпию» и тронулся в путь. Улица залилась единственным шумом — гудящим мотором.

На его собственное удивление, дороги были пусты. Конечно, ездили машины, автобусы, фуры и остальное, но людей не было. Ни одного человека ни на одной тропинке. В Нижней Аделии ты всего за один день привыкаешь к бесконечному реву и крику, к тысячам машин и других транспортов, к забитым дорогам и шествиям. Настолько привыкаешь, что для твоего мозга это становится таким же обычным явлением, как нос перед глазами. Ты просто перестаешь замечать, перестаешь видеть, хотя при этом ничего не пропадает. Всего лишь ненужная деталь мозга. С пустыми тропинками Расту казалось, что город вымер.

Он остановился на перекрестке, сам не понимая зачем, возле одного из жилых домов. Вроде бы он мог ехать дальше, а вроде и нужно было остановиться именно здесь. Солнце уже близилось, чтобы показаться своим ослепительным краешком, небо поголубело, но оставалось всё таким же мрачным. Раст взглянул в переулок, напоминающий тоннель, заканчивающийся тьмой. Постепенно эта тьма вроде бы развеивалась. Что-то было в ней завораживающее, притягательное и такое естественное. Он заглушил мотор, едва ли сознавая, что делает.

Там что-то есть. Там определенно что-то есть, и оно зовет меня. Оно ждёт меня.

Холодок пробежал по спине, он сглотнул слюну и насторожился, сжав ручки «гарпии» со всей силы. Вдруг короткий женский крик, раздавшийся где-то за зданием, явно со стороны переулка, ударил его как пощечина. Словно вернул в реальность.

Раст встал с «гарпии», оставив её возле обочины. Сам же двинулся в этот тоннель между двумя кирпичными громадинами, погружаясь во мрак. В любой момент он был готов выхватить посох и отразить атаку.

Дойдя до самого конца — пыльной стены с какой-то надписью, оставленной белой краской, — Раст остановился. Здесь был поворот направо под прямым углом, который выводил на дорогу. Перед ним стояла огромная зеленая мусорка, забитая полностью. После поворота стояло кресло, в котором лежал огромный мешок то ли мусора, то ли чего-то ещё. Рядом с креслом ласкалась кошка. Раст оглянулся — «гарпия» по-прежнему стояла на месте.

— Он знает… — сказал мешок в кресле.

Леденящий голос не испугал Раста. Это был не мешок, как ему сначала показалось. В старом кресле сидел человек — такая же старая женщина. Он подошел к ней поближе.

— Вы звали меня, — сказал он, как бы не спрашивая, а утверждая.

— Он знает… — повторила старуха. Раст обогнул кресло и взглянул на неё: недлинные седые волосы, морщинистое лицо, кожа как будто затвердела. Ей было очень много лет, возможно, живет уже не первый век. Глаза, обращенные внутрь… она не смотрела на него. Смотрела прямо — на дорогу. Там пронеслась машина.

— Знает что?

— Он гонится за тобой. Он знает, что ты здесь.

— Он убил девушку, которая была невиновна.

— Много крови прольется, — её рука дрогнула. Затем схватилась мертвой хваткой за его руку. Морщинистая, темная, словно кровь внутри свернулась, перекрученная фиолетовыми венами. Старуха вскинула голову к нему. Она выглядела так, будто просидела здесь на одном месте несколько лет. Её глаза были покрыты какой-то пленкой. — Смерть, — упрекала она его, — Ты несешь за собой смерть.

Она напомнила ему о провидцах и пророках. Возможно, эта старая женщина тоже была пророком или ведьмой. Однажды ему было суждено раз и навсегда отречься от своего пророчества, тем самым вызвав недоверие к себе всей Аделии. Он не был первым, как и не был последним, кто отрекся от судьбы — хотя это грубо сказано, судьба. Но он не мог поступить иначе, просто не мог — и это единственное, что он знал, будучи семилетним мальчишкой. Путь, от которого он отказался, был куда проще и светлее, мог подарить ему больше любви и заботы либо ввергнуть в бесконечные кошмары. Прошли годы, но Раст так и не мог сказать, как он относиться к Пророчеству. Верит ли он в него, зная, как был повернут мир? Раст знал и другое: пророчество связано с верой Хранителей. Пророчество играло свою роль в Династии Хроно. Однажды… однажды старуха, которая известна многим под именем Герутто, поставила юношу на путь Хранителя. Но не в этом была суть. Здесь был вопрос, скорее, не в самом Пророчестве, а в людях. Раст знал, что Пророчество — это естественная сила, как, например, сила Титанов или Богов. Раст верил, что сила эта даруется людям, но реализовать её могут не все. Что это такая же часть мира, что её нужно уметь изложить, а для этого нужна своя собственная сила. Теперь, когда даже Высшие утеряли контроль, слишком многое было неизбежно. Раст считал, что Пророчество тоже стало неконтролируемым. Раст вспоминал Аврору.

Ему также вспомнился Фрай О’Коннелл, его учитель. Как Фрай относился к Пророчеству? Верил ли он в предсказания пророков? Верил ли в легенды и сказки? Знал ли о Хранителе, чей путь был наставлен древней старухой? Всего этого Раст не знал и никогда не спрашивал. Знал только одно — между ним и его учителем всегда существовало что-то общее: Фрай тоже отрекся от пророчества.

Её слова продолжали откликаться в голове.

(Ты несешь за собой смерть…)

Рука задрожала и выпала из руки Хранителя. Старуха задремала. Раст решил оставить её в покое и пошёл прочь. На небе уже светало.

Он поехал на запад, туда, где его ждали люди, зной и деревня. Город оживлялся; теперь уже недовольные, только проснувшиеся делили дороги с бездомными. Раст ехал медленнее, чем обычно. Решил не спешить, хотя его внутренний голос, наоборот, жаждал, чтобы он ускорился, уносился отсюда как можно быстрее. Этот голос всегда его торопил, но это не всегда было ошибкой. Иногда секунды стоили жизни.

Постепенно неоновые лампы зажигались по всему городу, люди спешили на свои работы, машины сталкивались в пробки, кто-то выходил и кричал. Снова все близилось к привычному хаосу. К тому, с чем смогли смириться миллионы людей.

Раст объезжал центр и был рад такой возможности. У него не было ни малейшего желания заглядывать в самую гущу города. Полубог преодолел уже больше половины Нижней Аделии, стремясь туда, где заходит солнце.

Его «гарпия» стояла между бетонной стеной и приспущенной машиной на атмоколёсах. Сам Раст отправился в прямоугольное одноэтажное здание, такое ровное и яркое, что напоминало трехмерную фигурку. Магазин назывался «Шарк». Ему нужны были кое-какие вещи для своего дальнейшего пути.

Как только он вошел внутрь — две стеклянные двери бесшумно закрылись за ним, — в нос ударил странный запах. Ощущение было необычное. Толстый мужчина перед ним в пропотевшей в подмышках тёмно — зеленый футболке тупо уставился, раскрыв в рот в виде маленькой буквы «о». На его лбу выступил пот, он стоял со стиральным порошком в руках; на нем были очки с толстыми линзами. Раст сразу поглядел на кассу — девушка лет тридцати пяти обслуживала пожилую женщину, не глядя в его сторону.

Раст точно знал, какие вещи ему нужно взять. Фляжки и нож у него уже есть. Осталось обеспечить себе сон. Но есть и другая проблема — как он поймет направление, если небо покроет туман или начнется буря? В городе он еще мог ориентироваться, зная его карту, но вот в лесу или пустыне… Ему нужен компас, хороший и надежный компас. У него был такой. Но все компасы имеют неприятную особенность незаметно трескаться. Особенно при схватках.

Раст не мог не сомневаться в приборах, которые продавались здесь, в Нижней Аделии. Многое — почти всё — было сделано небрежно. Внутренности были одни, лишь обертка менялась, а по обёрткам выставляли и цены. Раст взял круглый компас с металлическим каркасом и красной стрелкой. Он был совсем небольшим, и если бы Полубог соединил большой и указательный палец вместе, компас мог бы там поместиться.

Положив кругляш в карман, Раст перешел к другому отделу, за ним подозрительно наблюдал охранник.

Раст никуда не торопился; подойдя к другой полке, он заметил, что женщина, которая осматривала столовые приборы вместе со сковородками, увидев его, поспешила к другим товарам.

Двое парней, один с белыми волосами в хвосте, другой почти лысый, зашли в магазин, не переставая над чем-то смеяться. Увидев Хранителя, лысый показал пальцем и толкнул своего приятеля. Они умолкли, продолжая улыбаться.

Эти двое встали напротив него, даже не скрывая своего любопытства, тупо таращась и улыбаясь во весь рот. Мимо них проскочила женщина, облегченная тем, что на неё не обратили внимания. Он знал такой тип парней. Знал очень давно.

Именно таких и боятся встретить на улице, подумал Раст. Насильники и убийцы. Все они ищут себе подобных, чтобы воссоздать собственную стаю. И все же при возможности они перегрызают глотки даже друг другу.

Он подошел к другому отделу — ему показалось, что за окном на стоянке что-то мелькнуло, какое-то неестественное движение, не похожее на отъезжающий транспорт — и случайно заметил мальчика, голова которого чуть ли не стукнулась о его пояс с ремешками. В это время парень с длинными волосами подавил смешок, и они удалились, выйдя из магазина. Старый охранник незаметно выдохнул, хоть все еще и не отрывал своего взгляда от Раста. Мальчик пялился на него, подняв свою голову к потолку. Хранитель посмотрел на него своими голубо — серыми глазами и заговорил, все внимание теперь было на них двоих — даже кассирша, видимо, испугалась за малыша:

— Привет. Как тебя зовут?

— Денгер, — ответил мальчик. В его голосе не было страха, только любопытство перед дядей в странном костюме.

— Денгер, что-то не так?

— Вы странно выглядите, сэр. Вам не жарко в этом ходить? Моя мама сказала мне надеть куртку и шапку, но ведь на улице тепло. — На мальчике была синяя футболка с красной улыбающейся машиной и синие джинсы.

— Это моя броня, Денгер.

— Броня? — недоверчиво спросил мальчик. — А зачем вам броня?

Раст улыбнулся. Присел на одно колено. Рука охранника сжалась на бластере возле пояса.

— Скоро я уйду отсюда, но даже здесь, в этом городе, много опасностей.

— Опасностей? — странно спросил мальчик, словно бы услышал новое слово. — Сэр, вы гардиец? Вы хватаете плохих дядей?

— Не совсем. Но если нужно, то хватаю.

–то есть вы не гардиец?

— Нет, не гвардеец.

— И вам не платят?

— Нет.

–тогда зачем вы хватаете?

Раст задумался. Встал с колена.

— Я просто помогаю гвардии.

— А мой папа гардиец, он говорит, что у гардии нет помощи. Что город сдрил… скил… сгнил.

— Твоему папе просто не повезло. Иди к своей маме, Денгер.

— Её нет, её уже давно нет. Она часто пропадает. Так бы я уже был дома…

Мальчик пошел дальше. Удивительные создания, дети, всегда думал Раст. Удивительно, как им удается так легко говорить… Ему вдруг вспомнился подросток из Хемпуда, который подошел к нему и сказал, вовсе не проявляя никаких эмоций, кроме любопытства и жажды узнать ответ на свой вопрос: «Сэр… вчера моего отчима зарезали. Я не любил его. Мне сказали, это сделали вы. Это правда?» Раст долго не мог ответить. Потом все же сказал «Нет», не зная, что и добавить, хотя думал только об этом.

В окне со стороны парковки замелькало желтым, розовым и синим. Раст посмотрел туда и увидел, как трое парней в ярких футболках скрываются за углом. Его «гарпии» не было на месте.

Он заплатил за все одной монетой, точно такой же, какую отдал в хостеле. Стоя на кассе, он все наблюдал на парковку, но там более никто не появлялся. Он никуда не торопился, сомневаясь, что «гарпии» что-то угрожает. Ему в любом случае придется ненадолго задержаться. Раст был уверен, что в этом замешаны те двое парней. В конце концов, тот, что с белыми волосами, был в розовой футболке.

Раст вышел. Теперь вокруг его пояса расположилось серое полотно, образовав замкнутый круг — палатка — шатёр, которую он только что приобрел. Он зашел за угол.

Перед ним открылась дорога, по которой то и дело проносилась машина на бешеной скорости. Дальше было три переулка между кирпичными многоэтажными домами с железными лестницами. В одном из них Раст заметил лицо, которое махнуло кому-то рукой и скрылось. На человеке была зеленая куртка и нож в руке. По форме напоминал фальшион.

Он прошел дорогу по пешеходному переходу. Его чуть не сбила машина, но он и глазом не моргнул. Проезжавший что-то крикнул ему вслед.

Раст зашел в один из переулков, в котором увидел ухмыляющегося парня. Пройдя мимо него, зашел за угол и увидел двух парней, тоже в куртках. Здесь был еще один поворот. Они лишь ухмылялись, как бы приглашая его пройти дальше. Раст прошел, отметив для себя, что атаку нужно начинать с разворота.

Здесь пространство ширилось, и путь заканчивался тупиком с зеленым мусорным баком. Пятеро парней взглянули на него — все с безумными ухмылками. Его «гарпия» стояла возле мусорки, трое прислонялись к ней, включая лысого, которого он встретил в магазине. Со светлыми волосами тоже был здесь — самый крайний слева с пистолетом — бластером.

— Хороший байк, бро, за сколько продашь? — спросил лысый. Расту стало интересно, как они так быстро перетащили «гарпию».

— Байк не продается, — ответил он. Оружие было у троих: светлого, его ствол опущен, парня в кожаной куртке — он держал бластер в кармане, готовясь прострелить собственную куртку — и у парня возле «гарпии», самого здорового. Одной рукой он держал пушку, ничем не скрывая её, навелся еще до того, как Хранитель вышел из-за угла, а другой потрагивал руль югеро.

— Хоп — хоп, бро! Так не пойдет, — сказал лысый. Видимо, он был тут самым главным, хоть и не самым здоровым. В его глазах читался смех вперемешку с… безумием? Нет, безумия у лысого не было. Это и смутило Полубога. Будь этот человек безумным, это многое объясняло бы. Но он словно не сознавал, что происходит. Веселье в глазах было искренним, словно он пришел на встречу с друзьями, а параллельно в этот момент кто-то здорово пошутил.

Всего лишь шутка… Для него — это шутка.

Раст заметил шорканье. Двое парней сзади приблизились.

— Вам лучше уйти отсюда, — сказал Хранитель, не оборачиваясь.

Сначала усмехнулся светлый, потом здоровяк и парень в желтой футболке. Затем и все остальные, услышав смех лысого.

— Хоп — хоп, бро!

Блондин поднял свой ствол, здоровяк сжал рукоять со всей силы, и в этот же миг Раст решил действовать. С разворота. В мгновение он выхватил посох и сделал поворот на сто восемьдесят градусов, вспоров брюхо одному из подобравшихся сзади. Другому повезло — еще шаг, и острый конец посоха в виде креста перерезал бы ему горло, — он отстранился назад, из его руки выпал нож. Самый здоровый открыл огонь — он явно не умел обращаться с этой махиной, — первые выстрелы полетели в стену и задели парня, который, выронив нож, стоял за Растом. Выстрел разорвал ему бедро, и он завопил, упав на спину. Блондин сделал выстрел, достаточно точный — в грудь Хранителя, но Раст прикрылся запястьем в доспехе. Посохом он пронзил живот парня с шипастой железной битой. Тот упал спиной вверх, все камни под ним залило кровью. Затем посох успешно впитал в себя два заряда здоровяка. Парень в кожаной куртке сделал выстрел, разорвав куртку чересчур сильно, чем он планировал, судя по его лицу. Конечно, он промахнулся — выстрел улетел чуть левее. Раст бросил посох в здоровяка и прикончил его, попав в шею. Схватив другого за порванную куртку, чтобы прикрыться им от выстрелов блондина. Отбросив тело, схватил руку блондина и сломал ему запястье, а затем вырубил одним ударом, возможно, навсегда. Вытащив посох из горла здоровяка, он выбил им нож из руки последнего, который выжидал момента. Тот попятился в ужасе спиной вперед и, споткнувшись, упал на задницу. Раст медленно шел к нему, пока парень не уперся спиной об стену.

— Я не хотел, не надо, это все Бэнт, это он придумал! Он псих, настоящий псих, он спятил, прошу, не надо!

Раст присел, вытер посох о куртку мертвого парня, затем убрал его за спину. В проходе всё еще стонал парень с разорванным бедром. Посмотрел на испуганного бандита, который прижался спиной к стене.

— Ему пришла эта идея?

— Да! Это…

Он осёкся. Раст оставил его. Оседлал гарпию. Его левая рука была в крови. На шлем тоже попало. И немного на грудь. Он завел двигатель, атмоколеса завращались быстрее.

— У него было видение… — прохрипел парень.

Что бы это ни значило, Раст унесся прочь.

8

Ты несешь за собой смерть.

Тебя ждут в нижней Аделии.

Об этом писал мастер Горхер? Эти парни были кем-то подосланы? Может, тем, кто заставил следить за ним его старого дворецкого? Раст не мог знать. В этом городе много опасностей, как он сказал мальчику, это правда, но…

Смерть.

Он принес смерть. Это так. И его задержали в этом месте, хоть и ненадолго. Тем не менее это могли быть обычные бандиты… насильники и убийцы. Знали бы они, кто он такой, не стали бы этого делать, верно? Нет не стали бы… А что, если они были не в себе?

У него было видение…

Он псих, он спятил…

Раст проносился по серым дорогам, не переставая думать о записке мастера, о старой женщине из переулка, о бывшем дворецком, о тех парнях, один из которых сейчас, возможно, продолжал истекать кровью. Он стремился на запад — к солнцу, к жаркому солнцу, но пока его лицо чувствовало легкую прохладу. Он был уже близок, так близок, чтобы покинуть Аделию. Вдруг у него появилось неодолимое желание повысить скорость. До предела. Сжать в окровавленной перчатке руку, которая лежала возле кнопки газа.

С огромным усилием он подавил это желание. Полотно палатки, которую он купил, тоже испачкалось в крови.

9

У Нижней Аделии тоже были свои еще более «нижние» районы. Девочка лет пяти, в одних лишь трусах, если не считать одного запятнанного розового носка, стояла на асфальтном бордюре возле подъездной лестницы и смотрела на «гарпию», придерживая одной рукой потрепанную куклу, такую же грязную, как и она. Трое мальчишек в каких-то лохмотьях перекидывали сдутый мяч друг другу. Один из них психанул и со всей силы бросил мяч в лицо другому, испачкав тому нос и щёки. Позади них валялась тощая собака, то ли спящая, то ли дохлая. Где-то неподалеку раскачивалась группа парней, одетых в одинаковые олимпийки, шевеля и распугивая местных кошек и сбивая мусорные баки, которые еще стояли. Один из них нисколько не скрывал свой бластер, старался держать его вызывающе, постоянно поднимая руку груди, и даже сделал выстрел. Но в кота не попал. Гвардии здесь не было. Раст потерял их из виду после переулка, хотя и там их уже было значительно меньше. Женщина лет сорока в ночнушке, даже без обуви, со сбитыми волосами выскочила из подъезда и начала махать деревянным крестом, призывая Бога вернуться к ней и снова поговорить о каких-то шпильках. Её руки были то ли в каше, то ли в чем-то ещё. Мужчина с большим волосатым животом откликнулся на её крики, выйдя на балкон четвертого этажа в одних боксерах, которые ему были явно малы, и проревел ей всего два гневных слова: «Сдохни, тварь!».

Ничего не изменилось. Нижняя Аделия не выпадала из ряда.

Вскоре он миновал и это место.

10

Он уже добрался до границы, огромных ворот со шлагбаумами и камерами видеонаблюдения. Выход. Путь иной. Изгнание…

Воздух здесь был другим, определенно другим. То ли густым, то ли наоборот… чистым? Небо по-прежнему застилало мрачное покрывало. Возможно, сегодня в Нижней Аделии пойдет дождь. Расту не хотелось этого знать, как и любой другой информации о Нижней Аделии. День растянулся, день и утро действительно растянулись. Солнце поднялось и старалось изо всех сил просветить пелена газов и дыма, но у него ничего не выходило.

Последний час, что он ехал к воротам, ему хотелось покинуть это место куда сильнее, чем прежде. Он буквально возненавидел город за столь короткий промежуток времени. Не то чтобы он раньше любил Нижнюю Аделию… Не то чтобы город отличался от остальных… Ему было стыдно. Он чувствовал стыд за то, что это место носит такое великое и древнее название, как Аделия. Этот город не достоин так называться… этот город должен быть стерт и забыт. Забыт навеки.

Эта мысль отдавала ему импульсом головной боли. Нельзя так думать. Нельзя. В действительности он не желал, чтобы этот город был стёрт или забыт, но почему… Что-то происходит? Что-то действительно происходит?

Он чувствует меня. Он знает, что я ухожу.

Неужели темный маг, что преследует его, действительно знает о нём всё? Нет, всё знать он не может. Раст догадался, что это темный маг, еще когда взглянул на безумное лицо старого дворецкого…

Я думаю, это махат.

Но махат на такое не способен. Единственная магия, которой обладают махаты, это яд и бесшумность. На сознание они так не влияют и никаких кошмаров наслать не могут. У махатов только одна функция — скрытый убийца.

Человек в кабинке встрепенулся, явно удивленный, схватив автомат — бластер со стола. Еще несколько автоматических орудий на воротах повернулись в сторону приближающейся «гарпии» к шлагбауму, и охрана, которая стояла у ворот, приготовилась. Хранитель остановился, ожидая, когда путь будет свободен. На секунду, нет, на долю секунды ему показалось, что эти пушки запрограммированы, что каким-то образом Он приказал этому человеку открыть огонь по нему, точно так же как он проделал это со старым дворецким.

Но человек не открыл огонь, а, наоборот, опустил бластер. Автоматические турели на воротах продолжали глядеть своими дулами на «гарпию».

— Кто ты? — спросил человек. Раст понял, что тот не узнал его. Лишь только убедился, что Хранитель хочет только покинуть страну.

Раст ответил:

— Моё имя — Раст Де-Блу, Хранитель и Полубог из Центральной Аделии. Я хочу выехать.

— Понятно, — неуверенно кивнул мужчина и вернулся в кабину. Что-то нажал, и два металлических столба раздвинулись в стороны, а затем и вовсе скрылись. Вороты с глухим скрипом открылись. Турели и охрана продолжали следить за ним и «гарпией», готовясь к огню.

Он сдавил кнопку газа со всей силы — на этот раз чувство было чересчур сильным — и поехал прочь, разгоняя под собой пыль. Поехал на пустую дорогу, долину, на которой от силы виднелось дерева четыре — не больше. Трава здесь была засохшей, сгнившей, где-то зеленой. Животных, естественно, никаких не было. Но Раст знал, что уже в следующую ночь они появится, а дорога перестанет быть дорогой. Он будет ехать по непроложенному пути, брошенному веками назад. Возможно, кто-то когда-то и собирался проложить здесь дорогу, с Аделии до Гоннолле. Наверное, такой безумец существовал.

Металлические ворота затворились за спиной. Воздух здесь был холоднее, свежее, чем в городе. Вместе с этим Раст почувствовал нечто странное. Что-то вроде осознания. Осознание, прямо говорящее о том, что он покинул, действительно покинул Аделию. Покинул свой дом и свою семью. Покинул Аврору. Покинул всех, кто его любил. Они остались там, за стальными воротами высотой пятидесяти метров с автоматическими турелями. Они остались там, через этот грязный город, через пустую дорогу, через Средние Дома. Там было его дом, красивый и прекрасный дом. А он здесь, на тропе, длинной, пустой… одинокой тропе. И вернётся он не скоро, совсем не скоро. Если вообще вернется. Кто знал? Разве вера Хранителей когда-нибудь обещала ему долгую жизнь? Разве не могла быть его миссия в этом плане последней? Или невыполненной?.. Всё это проносилось у него голове, когда рука сжимала кнопку газа с такой силой, что он чуть не переломил ручку «гарпии», спасибо мастеру Горхеру. Ему захотелось развернуться, но он знал, что было уже поздно. Даже не учитывая, что все примут его выбор с радостью. Даже совет, возможно, будет доволен, когда убедиться в этом. Он ведь сойдет с пути Хранителя, сделав это. Интересно, как там совет? Рады ли они, что он наконец покинул Аделию? Что отправился в долгий путь? Будут ли они рады, вздохнут ли с облегчением, если он не вернется? Почувствуют ли страх и дрожь, когда он взглянет на них вновь? Что думает отец в это время? Сохраняет ли он свое спокойствие? А сохранял ли в прошлые разы, когда его сын — Полубог отправлялся в очередное «путешествие»? А его мать? Чувствует ли она боль Хранителя, когда ему больно? Ведь его мать наделена способностями… он знал это. Он любил её. Приходилось ли ей плакать ночами из-за своего сына? А если бы он вернулся… прямо сейчас развернулся бы и…

Его рука затряслась на ручке газа, и он резко расслабил её. Расслабил и плечи, которые напряглись. «Гарпия» мчалась со всей скорости. Ей это не приносило ничего хорошего, как и плохого. Глаза немного слезились, быстрым движением он протирал их. Он был уже далеко от ворот, но недостаточно, чтобы больше не думать о возвращении. Именно поэтому ему хотелось сжимать ручку газа всё сильнее и сильнее.

Хранитель ступил на путь, и Человек в темном тоже.

Глава VII. Фонтан слёз.

Лучше никогда не покидайте город. Хранителей больше нет. Они истреблены демонами. Никто вам не поможет. Зло уже поглотило нашу планету.

«Мир снаружи» (запрещенное издание).

М. Маркус

1

Голубое небо постепенно заливалось светом восходящего солнца. Уже два километра как дорога закончилась. Её заменила пустая поляна, а дальше виднелся лес. Палатка — шатёр, который Раст приобрел в магазине «Шарк», ставился на гибкую палку, сделанную из прочного материала, и расправлялся. Небольшие пятна крови в нижней части практически не были видны.

Первый день он спал под деревом, одним из немногих в этой глуши, но вскоре деревьев будет слишком много, чтобы спокойно передвигаться на максимальной скорости «гарпии». В еде он пока не нуждался, да и не сомневался, что с этим будут проблемы. Не пустыня, как-никак.

Дичь тут будет, да и воду можно будет набрать в каком-нибудь местном пруду. В этим местах трудностей с водой обычно нет.

Погода здесь была всё той же, что и в Нижней Аделии. Разве что воздух был влажнее, и не стояло тех духоты и смога, что вызывал слезы.

Первые дни всегда проходят спокойно, и даже кажется, что вдали от цивилизации ты можешь прожить большую часть своей жизни. Так всегда. Первые дни. Ты вроде бы всё планируешь, и у тебя здорово получается. Вроде бы всё предусматриваешь, выстраиваешь себе какой-никакой порядок, который действительно может позволить прожить здесь долгое время. Но потом… Потом твоему разуму становится отвратителен этот порядок.

Но Раст был не таким. Он собрал свой шатер вновь в полотно, вырвав плотно вонзившуюся в землю палку, стоявшую в центре его новой спальни, обмотав её тканевыми стенками палатки и согнув в круг, вновь преобразовав всё это чудо в нечто, похожее на спасательный круг, который можно было повесить на поясе. Первую фляжку он открыл всего раз за утро, чтобы смочить горло. Затем сел на «гарпию» и двинулся дальше.

Ночью он слышал вой, возможно, волка или собаки, а может, кого-нибудь ещё. Домоус — опасная планета, особенно в тех местах, где люди не заселены. Всё из-за магии, которая, как говорят многие, прокляла этот мир, отравила землю, выпустив на свет всевозможных тварей.

Благо, в городах такие не обитают. Но он и не в городе.

А еще он чувствовал… чувствовал погоню за собой. С того самого момента, как полностью покинул Аделию. И действительно, Человек в тёмном тоже был в движении.

Но он не торопился.

2

Человек в черном тоже ступил на путь, и цель у него была одна, но ему вдруг стало интересно: что ищет Хранитель?

Он продвигался медленно и не спеша, и хоть некоторые думали, что Хранитель всегда на шаг впереди, это не так. По крайней мере Человек в тёмном, Человек с железной рукой, Человек, который не совсем являлся таковым, был убежден в том, что это он позволяет Хранителю делать шаг вперёд. Он заставил старика подчиниться ему, и, хоть кое-что пошло не по плану, его сила, его магия проникли в город. Город, который считают самым охраняемым от темных сил. Считают ошибочно. Ему удалось задержать Хранителя, хоть и иным способом, хоть и выдав себя, если Хранитель так догадлив, но удалось. А когда он расправился с дочкой старика, Мейсу знал, что делать дальше. Полубог поехал в Нижнюю Аделию, как он и думал. И там он тоже задержал Хранителя. Ненадолго, но задержал. Выиграл время. Выиграл время для своих питомцев. И теперь двинулся за ним. Наконец-то началась гонка, в которой великого Полубога ждут неприятности.

Пока Раст Де-Блу только просыпался, проведя свою первую ночь в палатке, Человек с железной рукой широко улыбался, глядя на открытое небо. На втором этаже дома, в котором он расположился, свернулся клубком парень лет двадцати пяти. Он был пьян, когда Сателлит схватил его за горло и заставил кости хрустеть, переламываясь под кожей. «Какое прекрасное место!» — с энтузиазмом подумал Мейсу, когда попал в Центральную Аделию, укрывшись в Средних домах. Этот город выходил из ряда вон тех городов, которые он видел раньше. Был не таким, как все города этой докучливой планеты. Но это не имело значения. Когда-нибудь всё будет стерто и заново воздвигнуто. Мейсу не понимал людей. Не понимал, чем они дорожат. Тот человек, которого он убил, был всего лишь вещью на пути, деталь, брошенная на пол. Интересно, Раст Де-Блу догадывался, что Сателлиту придется посетить его родной город? Знал ли, что он может здесь устроить? Раст Де-Блу может даже не знать, где он сейчас. Эта мысль рассмешила его. Может, не стоило так заморачиваться? Может, нужно было просто встретить Хранителя в городе и закончить на месте? Титан Деймос говорил, что не стоит недооценивать силы людей, ведь скоро они выберутся из собственного ничтожества и обретут силу. Мейсу в этом сильно сомневался и всё-таки решил прислушаться.

На самом деле он понимал далеко не всех вещей, творящихся на этой планете. Не понимал, почему здесь зародился металл Древних. Не понимал, почему темная магия поселилась именно здесь. Может быть, планета и вправду особенная.

3

Перебравшись в лес, Раст почувствовал смену температуры. Надвигающиеся тучи не сулили ничего хорошего. Только ледяной дождь.

Под ночь он развел костер и снова услышал вой, теперь уже вовсе не похожий на волчий или собачий. Он резал уши, словно голос твари срывался. Кто мог скулить в лесу? Таких тварей было немного, но Раст мог лишь догадываться.

Охотиться он умел, как и рубить дрова. Во многом ему помогал посох, с помощью которого можно было делать и то, и другое. В его ремешке всегда лежало два камня, похожих на обсидиановые, с помощью которых он без труда разводил огонь одним простым движением. Стоило их чиркнуть друг от друга, как тут же град искр сыпался на подготовленные им ветки и сухие листья. Дрова он нарубил и вскоре прикончил двух кроликов. Распотрошив их ножом и дождавшись углей, Раст принялся жарить мясо, которое вышло хоть и жестким, но восхитительным, несмотря на отсутствие соли. Коробок ему бы не помешал. Раст знал одного человека, который всегда таскал с собой такую коробочку, твердя, что это лучшая соль на планете. В лесу были еще и ягоды, но он не торопился разбираться, съедобные они или нет, поскольку был занят поиском холма, под которым можно было переждать надвигающийся дождь. Пока он искал убежище, случайно наткнулся на небольшой пруд, который раньше не замечал из-за плотно стоявших деревьев и выгнутой земли. Наконец он мог пока не тратить чистую воду из фляжек, а кипятить эту.

Через время отыскалось убежище. Конечно, весь шатёр под холмом скрыть не удастся, но хотя бы его сон будет сухим. Он снова услышал странный вой, на этот раз уже гораздо ближе, и замер, прислушиваясь. Когда звуки стихли, Раст еще постоял какое-то время, минут пять, пытаясь отследить движения. Здесь лес был уже гуще, и видимость была не такой хорошей, а тучи закрывали небо. Становилось уже совсем темно. Компас показывал, что он немного свернул со своего пути на северо — запад, пока искал, где переночевать. Ночь обещала быть холодной.

Вскоре стало уже совсем темно, ничего не было видно, кроме тёмных фигур стволов. Ветер заставлял стенки палатки дрожать, и вскоре полились первые капли дождя. Затем дождь перешел в ливень. Одна стенка шатра намокла, но влага до Раста по-прежнему не доставала. Палатка частично защищала от холода. Обычно Полубогу не дают спать его собственные мысли. Он думал о матери и убитых в Нижней Аделии. Думал о своем учителе Фрае О’Коннелле. Вспоминал годы, которые сделали его мужчиной. Думал, пока мысли не становились картинкой, а картинка не становилась реальностью.

Хранитель заснул, ливень вновь перешел в слабый дождь, а к утру стих. Воя не повторилось. Во сне он видел своего погибшего учителя. Его призрак.

4

Капли холодного ливня невыносимо стучали по телу. Небо было мрачным, укутывающим, вдали на горизонте высоченная гора стремилась поразить тучу. Там был запад, потому что солнце всегда заходило за эту гору, прячась и переставая раньше положенного освещать город, стремящийся стать деревней.

Толпа мальчишек выстроилась в ряд не по росту и не возрасту. Они стояли так, как встали однажды, впервые появившись в этой долине, не зная ничего о том, что их ждет, с кем им придется общаться, а с кем сражаться. Хотя Фрай О’Коннелл для поединка любил выбирать двух друзей, сегодня он сделал исключение. Потому что у Мальчика из Аделии здесь не было друзей.

Все эти дети были одеты в какие-то тряпки, плотно обмотанные и промокшие насквозь от дождя, но все они стояли смирно и ждали своего часа, чтобы взять в руки палку больше, чем они сами, хоть и холод пробирал до костей. Многие уже привыкли, потому что погода здесь всегда была буйной и это входило в часть обучения.

Высокий и стройный мужчина, у которого только-только появлялась седина среди коротко стриженых волос, переминался с ноги на ногу, глядя на свои собственные колени. Никто не любил смотреть в глаза учителю, и Фрай тоже не любил смотреть в глаза ученикам. Он многое мог увидеть в них. Слишком многое.

Иногда детям казалось, что их учитель — самый старый старик на свете; что он прожил не одно столетие и вот — вот впадет в маразм. Стоило только взглянуть на его лицо. Об этом говорили не только его морщины, выстроенные сетками, и шептание себе под нос, но и пустой взгляд. Взгляд ушедшего.

Фрай О’Коннелл редко демонстрировал свои навыки, но, когда приходилось, всем казалось, что его кто-то подменял. Особенно удивляла его резкость и готовность. Однажды один из учеников Гунер чуть ли не спятил от своей юношеской ярости (возраст у учеников был разным; для обучения и Фрая это не имело значения) и, подхватив лежащий на холодной земле кинжал, сделал рывок к спине учителя. Все в тот миг подумали об одном: сейчас произойдёт что-то ужасное, и никто не сможет его остановить — не успеет. Потому что кинжал через полсекунды был уже в упоре. Но Фрай среагировал. Развернулся на сто восемьдесят градусов, заранее выдвинув руку, чтобы успеть перехватить кинжал. Как итог — Гунера был изгнан из Гор Орнеполоса навсегда в свою жалкую деревню, из которой пришел. Такое случается редко, раз в столетие, говорил им учитель про разгневанных учеников, поднявших руку на собственного учителя. Раз в столетие, но случается.

Фрай взглянул на двенадцатилетнего мальчика с голубыми глазами. В этих глазах не было ни капли испуга, но и желания выходить тоже.

Пока капли сильно били о каменную дорогу, можно было шептаться, хотя некоторые уверяли других о том, что учитель способен услышать их сквозь любой шум. Но Бейкер Кволз не верил во все эти байки.

— Он выберет его, — шепнул он на ухо своему приятелю, чуть склонившись в бок, но не двигая головой. Сказал совсем тихо, и это прозвучало как «овберт ео».

Тим Рудвел зашевелился, но вовремя опомнился. Резко шепнул:

— Не слышу.

— Выберет его, — повторил Бейкер.

Учитель зашагал правее, очень медленно, примерно шаг в пять секунд. Его рот открывался почти в такт огромным ледяным каплям. Опять что-то шептал себе под нос.

— Мальчика из Аделии, — догадался другой, сказав это Бейкеру. Патекс Коллье. Их новый приятель, с которым они неохотно общались. Считали его слабее. Хотя Тим Рудвел ни с кем не общался.

Сказал он громче, чуть развернувшись. Фрай перестал говорить с самим собой и поднял голову. Посмотрел между Патексом и Бейкером. У обоих всё внутри сжалось. Затем учитель продолжил пялиться вниз. Оба выдохнули.

— Он выберет Мальчика из Аделии.

— Заткнись, — прошипел Бейкер. Патекс умолк. Затем сам Бейкер добавил: — Да.

Учитель их будто бы не замечал. Его выбор затянулся. Затем он наконец произнес:

— Раст.

Голубоглазый мальчик вышел вперед. Показательно кивнул учителю (Фрай смотрел прямо на него) и повернулся к остальным.

Патекс хмыкнул, сделал это громче, чтобы было слышно сквозь дождь, но не так, чтобы учитель заметил.

— Я же говорил, — сказал он это еще тише. Так тихо, что Бейкер только через время разобрал слова. После того, как Фрай О’Коннелл сказал:

— Патекс.

У того снова всё сжалось, но он тут же вышел вперед, чересчур резко, словно его ужалила пчела в заднее место. Он сжал челюсть, впервые почувствовав мороз улицы, как будто до этого стоял возле горячей батареи.

Патекс был выше Мальчика из Аделии, но все видели, на что мальчик из Аделии способен. Они считали, что его научили этому в Центральной Аделии, потому недолюбливали. О понятии «Полубог» никто не знал, за исключением одного лишь Макунета ка Триера, который однажды заикнулся об этом и вскоре понял, что лучше такое не говорить, и их учителя.

Пожалуй, голубоглазого мальчика еще недолюбливали и за его «близость» к учителю. Им казалось, что Раст — любимчик Фрая О’Коннелла. Хотя никто из них ни за что не захотел бы стать таким любимчиком.

— Начинайте, — сказал Фрай и с этого момента более не смотрел себе под ноги.

Оба подошли к промокшему не меньше, чем они сами, мешку с деревянными палками. Выхватили по одной и отошли друг от друга на приличное расстояние. Патекс держал палку неуверенно, словно в руках у него был бластер и он собирался из неё стрелять, а не биться ей, но затем встал в стойку. Дерево было влажным.

Голубоглазый мальчик смотрел на гору, за которой не было видно солнца.

— Ближе, — сказал учитель. Патекс сделал пару неуверенных шагов. Мальчик из Аделии тоже прошагал.

— Начинайте, — повторил учитель.

Раст сжал палку и двинулся вперед. Патекс тоже вцепился в неё, как утопающий за соломинку. Шаги обоих мальчиков были размеренными, осторожными. Патекс сделал выпад первым, попытался отвлечь соперника ударом по коленям, совершив переход к удару по плечу, но мальчик из Аделии отразил всё. После неудачной атаки они снова закружили. Остальные наблюдали. Губы Бейкера беззвучно шевелились. Он думал: «Пропусти удар, пропусти удар, пропусти удар, получи по роже, получи по роже, выбей ему зубы…»

Патекс снова сделал выпад. И снова неудачный. На этот раз Раст наказал соперника за такую глупую резкость, ударив того по лодыжке, хотя шея тоже была свободна. Фрай поморщился, но продолжил наблюдать, переходя с одной стороны на другую. Он следил только за Растом.

Патекс подавил боль и на этот раз атаковал более продуманно. Совершил ложный выпад, которым они недавно обучались. Пошел вперед. Стук дерева затрещал параллельно с каплями дождя. Сначала Раст отразил удар возле глаз, затем у живота, а потом возле груди и левого бедра. Патекс слишком долго возвращался в стойку, и Расту хватило времени нанести контрудар.

Он ударил по бедру. Патекс издал стон и отпрыгнул на шаг. Капли продолжали стукаться о холодные камни.

Раст заметил реакцию учителя.

Патекс вновь атаковал. Теперь уже совсем небрежно, словно собирался сдаться. Все уже поняли, что мальчик из Аделии снова выйдет победителем. Патекс сделал широкий выпад и получил удар по ребру, затем отразил удар, медленный, возле челюсти и снова атаковал. Очень небрежно. Чересчур. Но вновь получил лишь удар по лодыжке, хотя было открыто почти всё тело.

И тут Фрай не стерпел.

— Хватит! — выкрикнул он, немного разгневанный. — Вы надо мной оба смеетесь, — слышно пробурчал он.

Учитель достал из-за пояса длинный клинок и схватил Патекса за шиворот, выхватил палку и вложил клинок в руку. Посмотрел на Раста и раздраженно проворчал:

— Начинайте. Может, хоть так ты научишься наказывать, — обратился он к Расту. — А ты научись контролировать боль, недоумок.

Патекс неуверенно глядел на клинок, на учителя и, наконец, на Бейкера. Тот был доволен, хоть и изумлен, как все остальные. Патекс обхватил рукоятку двумя руками и вернулся в позу. Раст тоже сжал свое оружие. Двинулся вперед. Вот — вот и клинок, рассекающий металл, встретиться с деревянной палкой. Забавное зрелище приготовил их учитель. Но мальчик из Аделии прекрасно понимал, зачем Фрай О’Коннелл это сделал.

Патекс атаковал — очень уверенно, — но Раст рывком увернулся и очень больно ударил его по животу. Пока тот корчился, удар пришелся по спине, еще больнее. Бейкер поморщился вместе с остальными мальчишками. Фрай внимательно наблюдал. Патекс выполнил пируэт, крутанул клинком, пропустив удар по ногам. Едва не разрубил палку пополам, но Раст среагировал. Вместе с палкой могло быть разрублено его лицо. Отступил. Патекс вернулся в позу. Один пропущенный удар мог стоить жизни. Понимал ли это Фрай? Раст понимал. На это учитель и рассчитывал.

На этот раз атаковал Раст, совершив ложный выпад. Патекс взмахнул клинком, но Раст уже заранее отпрыгивал. Действия повторились. Раст действовал быстрее. Снова. И снова. А затем ударил палкой в лицо. Кровь хлынула из носа. Патекс удержал равновесие. Ему было пятнадцать, тогда как Расту вскоре исполнялось тринадцать.

Мальчик из Аделии более не медлил и воспользовался шансом. Когда Патекс вскочил, он совершил сокрушительный удар, вновь по лицу. Огромные красные капли полетели на камни и тут же смылись ливнем. Патекс упал на пол и от удара почти потерял сознание.

— Достаточно, — сказал учитель. Подошел к Расту, нагнулся к его уху и сказал уже тише: — Надеюсь ты доволен, глупый мальчишка. В следующий раз, если будешь щадить, будешь сражаться с тремя клинками.

Бейкер завороженно наблюдал. Тим, который обычно не громче воды в озере, шепнул ему на ухо:

— Старик хвалит его. А ему это нравится.

— Не сомневаюсь, — ответил Бейкер. Кулаки сжимались и разжимались. Он ненавидел мальчика из Аделии, но еще и своего учителя.

Следующими на бой вышли Грегори Деви и Бейкер Кволз. Второй вышел победителем. Фрай видел ненависть в глазах мальчишки, но тогда все только начиналось. Это было первое столетие, когда сразу три ученика решили свергнуть своего учителя. И впервые ученику это удалось.

5

Когда он проснулся, дождь уже не шёл. Земля превратилась в грязь, трава была влажной. Он выжал ту сторону полотна, которая промокла, и двинулся дальше, воспользовавшись компасом, потому что солнце было закрыто тучами.

Днем позже, вечером, он снова услышал вой прямо перед собой и понял, что двигается к твари, которая издает эти звуки. А может, и не одна.

6

Больше всего времени занимало расположение палатки и подбор места. Он спал по семь часов — с одиннадцати до шести утра — и пока не чувствовал усталости или нехватки сна. Постепенно небо становилось всё чище и чище, а трава сырела, высыхала. Лес больше не сгущался, и его это радовало, но здесь было меньше живности. Раст был уверен, что дело в существе, которое ревело каждую ночь. Вскоре ему предстояло с ним увидеться.

Когда уже стемнело, а он подыскивал удачный холм, ветер совсем стих, что было весьма удивительно, поскольку в последнее время он всё усиливался и усиливался. Стало теплее, хотя ночью здесь никогда не бывает тепло. Хранитель понял, что что-то не так, но ничего не мог увидеть. Деревьев было меньше, и местами виднелись поляны.

Он ожидал услышать вой, совсем близко, может, за холмом, на который он смотрел, но ничего. Абсолютная тишина. Раст собрал шатёр обратно в полотно и аккуратно двинулся исследовать территорию, теперь уже выжидая. Где-то шуршали листья.

Обогнув пару стволов, он остановился. Резко почувствовал холод. Теплота покинула его. Или он покинул её? Открыл компас и удостоверился с направлением. Дальше лесов уже не было, вот — вот и деревья вновь станут редкостью. Он обернулся и… застыл. Правая рука поджалась к посоху.

Четырехлапое животное темно-кровавого оттенка, почти лысое, с коротким покровом шерсти, как у тигра, и всего одной чёрной полосой на животе, сложно художник, создававший это творение, психанул, махнув кистью, стояло и глядело на него, приоткрывая пасть с сотнями мелких зубов. Тварь была похожа на волка, если не считать, конечно, короткую шерсть и единственный глаз от носа до лба, похожий, скорее, на человеческий, нежели на глаз хищного зверя (хотя в том, что это хищник, сомнений не было). Животное походило на мифического зверя табуку, только табуку было больше похоже на волка, чем эта тварь, а еще оно вымерло давным — давно.

Но это место вернуло их, вдруг почему-то подумал Раст. Потом понял, что это не так. Табуку не существует. Эта тварь — порождение темной магии. Даркейд.

Теперь было понятно, кто издавал этот противной вой, но у него был другой вопрос.

Почему оно не нападает на меня?

Казалось, они стояли так очень долго, прежде чем четвероногая тварь, закрыв пасть (и обретя словно бы задумчивый вид), вильнула своим волчьим красноватым хвостом и пошла в лес, как бы зазывая его за собой. Сердце Раста не очень-то заметно ускорилось, но вот лоб вспотел. Тем не менее он последовал за этим созданием. Последовал очень медленно, хотя не сомневался, что оно не нападёт. Сегодня нет. Потому что у него было другое предназначение. Это животное хотело куда-то его привести, что-то показать. Возможно, чары темной магии ведут его. Возможно, даркейда здесь нет, ему это кажется, из глубин сознания воссоздался образ мифического табуку, за которым он теперь следует, как за приманкой.

Но Раст продолжал идти, совсем не чувствуя угрозы.

Они прошли с десяток деревьев и вновь оказались на поляне. Совершенно пустой. За исключением какой-то фигуры и тени. Это что-то было не так уж и далеко, но Раст не мог разглядеть, как бы ни старался прищуриться. Неужели его зрение Полубога начало подводить? Портиться? Но это невозможно. Тем не менее картинка впереди была мутной. Пока они не подошли в упор.

Он разглядел укрытую серой шерстью спину, и теперь уже сомнений не было, что перед ним сидел волк. Сначала одноглазая тварь оскалила зубы, но затем её выражение морды (глаза) снова переменилось, и она успокоилась. То, перед чем сидел волк, удивило его больше всего. Удивило, хотя, казалось, ради этого он сюда и пришёл. Удивило своей неестественностью среди лесов и… хотя разве это неестественно? Ему уже начинало казаться, что нет. Что так и должно быть. Волк сидел перед фонтаном, наполненным водой, и даже не шелохнулся, когда даркейд

(табуку)

оскалил пасть.

Вода фонтана переливалась и завораживала, взялась неизвестно откуда. Когда он подошел в самый упор и наклонился, у воды появилось голубое свечение, напомнив ему об…

Показалось?.. Или он услышал… голос своей матери?

Ему захотелось снова встать во весь рост, потому что это могло быть…

Табуку тоже уселось перед фонтаном, — по размерам животное было совсем немного больше волка, — и теперь Раст был склонён между двумя дикими зверями, которые утеряли свою дикость. По крайней мере, перед этим фонтаном.

Раст, прошу! Прошу, вернись к нам. Умоляю!

Он слегка отстранился, но уже понимал, что не сможет оторваться. Голос матери звал его голосом, который ему приходилось слышать лишь раз… Когда он отправлялся на обучение в Горы Орнеполоса. Тогда Ульяна Де-Блу разрыдалась в присутствие Раста и Уинкорна.

Что мне сделать, чтобы ты вернулся? ЧТО СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ТЫ ВЕРНУЛСЯ?

Голос матери сменился на голос Авроры. Она рыдала… желала, чтобы он вернулся. Твердила, что хочет узнать его. Ей было больно, больно, боль…

Хранитель начал сопротивляться, но чары фонтана были слишком сильны. Ему захотелось окунуться в этой сверкающей воде, в этих слезах горечи и печали и заорать во всё горло, потому что только так он мог избавиться от боли, избавить своих близких от неё, избавить Аврору…

Нет, фонтан засосет его, потому что, очевидно, это что-то ужасное, и ему нельзя поддаваться, это может закончиться фатально и…

«Тебе нужно вспомнить то, из-за чего ты всё начал…»

Мы все здесь погибнем, Раст. Вернись к нам, спустись и помоги нам!

Его память затуманилась. Кто сказал эту фразу? Что нужно вспомнить? Вроде бы он следовал этому совету, но теперь он вдруг забыл…

В глазах всё замерцало, он видел только сияющую воду фонтана и лица: Авроры, матери, отца. Отрывки крутились в голове, и он как бы забывал, где находится, а пока только знал, что ушел далеко и ему нужно вернуться…

Раст, ты не можешь оставить нас… — снова голос матери. — Ты не можешь нас БРОСИТЬ. Мы все УМРЁМ если ты НЕ ВЕРНЕШЬСЯ!

Нужно лишь окунуться… окунуться, чтобы прекратить эту боль чтобы вернуться чтобы закончить начатое чтобы…

Нужно сопротивляться. Нельзя подчиниться. Нельзя, чтобы вода коснулась его или он коснулся воды. Нельзя, иначе…

— Пожалуйста… — голос Авроры, — …вернись, ПРОШУ! ВЕРНИСЬ, РАСТ! НАМ ВСЕМ ОЧЕНЬ БОЛЬНО!

«Человек может забыться снаружи, но внутри он всё равно знает, как он устроен. Внутри он всё помнит…»

— РАСТ, УМОЛЯЮ, МЫ В ОПАСНОСТИ! ТВОЯ СЕМЬЯ В ОПАСНОСТИ!

…Иначе память ему никогда не вернуть. Откуда идут голоса? Из его головы или фонтана? Откуда он пришел? Что делает в этом диком месте?

Всего лишь окунуться, нужно только попробовать…

«Ты никогда не забудешь себя, зная…»

— Отец… — смог вымолвить Раст, приложив огромные усилия. Его горло словно бы сжимали металлическими тисками. Он не мог вспомнить имя своего отца, но знал, что этот человек когда-то сказал ему…

— МЫ НЕ МОЖЕМ БЕЗ ТЕБЯ, РАСТ, ПРОШУ…

«…зная, что ты проделал ради того, чтобы…»

— Мой отец… сказал это… — память не возвращалась… или только частично. Он прибыл из Нижней Аделии? Его семья всю жизнь была под гнетом осуждений и служила королю? Его отца звали Фраем?

«Твоё имя — Раст? Действительно Раст Де-Блу?»

«Так значит, ты и есть тот самый святое отродье? Хе — хе»

«За тобой идет смерть…»

«…зная, что ты проделал ради того, чтобы пройти свой путь…»

— …до конца.

Его руки оторвались от теплых плиток фонтана, и он отскочил назад. Все голоса смолкли разом, разноцветное мерцание проходило, вода больше не светилась — её там и не было, — а память вернулась. Его отца звали Уинкорн. Весь фонтан пересох, превратившись в заросшие травой и мхом руины. Рядом не было ни волка, ни табуку.

Холод обвил его. Всё верно. Отец всегда был прав. Фразы с Древнего Языка были основой их учения. Нужно лишь вспомнить, что ты уже сделал ради своего пути, чтобы вспомнить себя самого. Kha’inda Graci. Потайной лабиринт. Глава… Какой это был урок? Не важно. Важно, что он вспомнил. Хранитель отрекся от пророчества. Хранитель оставил свою семью и свой город. Хранитель ступил на свой путь.

Он двинулся дальше, на запад. Туда, где заходит солнце.

Глава VIII. Сухая земля.

Каждый раз, когда я путешествовал, я брал с собой разные вещи, потому что после каждой поездки я обнаруживал, что был совершенно не готов к путешествию. На самом деле начать не так уж и сложно. Сложно продолжить. Все эти опасности, о которых пишут в книгах, врут и не врут одновременно. Я повидал множество удивительных существ, и один раз даже был близок к нападению, но я действовал осторожно. Но вот еще один любопытный случай, который произошел со мной два года назад. Я встретил удивительного человека, он был очень высокий и, я бы даже сказал, чересчур широкий, я спутал его с кем-то другим, но не человеком, он носил на себе доспехи и шлем с каким-то знаком на нём. Я узнал его позже, хотя до сих пор не понимаю, как у меня так освежилась память в тот день, или, если быть точнее, утро. Некоторые (я думаю, самые начитанные) догадались уже, о ком идет речь. Я встретил защитника Домоуса, настоящего Хранителя. Он был совсем неразговорчив и как-то суров. Я подумал, что он сильно устал в дороге, и предложил ему переночевать в моей машине, предложил даже свои запасы еды (с которыми, кстати, в то время было совсем худо). Он ничего не взял. Он вообще никак на это не ответил. Только сказал мне: «Стерегись болота. А лучше вообще не подходи». Я не подходил.

«Странствия вдоль и поперек».

С. Альерд

1

Пока он мочился на кривой куст, видел, как впереди дорога прекращает быть зеленой, окрашиваясь в светло-коричневый цвет, словно её обрубили ножом. Его шлем, только что очищенный в пруду от грязи, лежал рядом с растопкой и смотрел на восток, пока нити дыма поднимались в воздух и исчезали.

Хранитель, пообедав тушкой кролика и небольшим сбором ягод, напоминавших смородину, затоптал угли и направился в путь, огибая зеленые деревья под рев мотора «гарпии», прощаясь с ними, потому что впереди зелень пропадала с глазу.

2

Возле холма, с которого еще предстояло спуститься, он остановился, чтобы осмотреть местность свысока. Более уже не густые леса заканчивались, появлялись поляны, правее он увидел синее пятно — маленько озеро. А дальше, там, где травы уже почти не было, появлялась уродливая, голая земля. Постепенно, подумал Раст, эта земля будет превращаться в песок. Он обернулся, потому что услышал шорох веток за спиной. И почувствовал опасность.

Рефлекторно схватившись пальцами за рукоятку посоха, Раст увидел перед собой табуку. Рычащего одноглазого зверя темно-кровавой окраски. Из пасти текли слюни, вяло стекающие на землю. Это была не иллюзия, в миг подумал он. Табуку реален. Табуку опять пришел за мной. Табуку медленно переступал с лапы на лапу, обходя жирный ствол дерева. За его спиной показалось еще две особи. Затем еще три. Вскоре их был целый лес, словно они своим дружным походом преследовали его долгое время.

По крайней мере теперь ты знаешь, что они настоящие. Либо у тебя до сих пор галлюцинации.

Галлюцинации или нет — волкоподобные существа рычали и рычали злобно, как на врага, вторгшегося на родную территорию. Вот только он как раз собирался покинуть её. Но разве объяснишь этим одноглазым тварям, которые одним свои взглядом сводят с ума? Словно циклопы, сбежавшие со страниц ужасов и слившиеся с дикими зверями. Расту пришлось вспомнить, что у табуку еще есть и острые когти. Он видел, как эти когти сейчас впиваются в землю. Миф сходился с реальностью.

Сделав движение назад, Раст проследил за реакцией зверей. Он думал, что они так же медленно будут подступать. Но не угадал. Звери набросились на него.

Полубог выхватил посох в мгновение ока, но табуку тоже был невероятно быстрым. Самый первый и, как казалось, самый здоровый пересекал воздух, целясь своей пастью ему в глотку. Раст смог проткнуть тварь насквозь, когда она уже приблизилась, но тело дрогнуло, не ожидав такой резкости. За этим последовали и другие, начав незаметно окружать его. Еще две одноглазые псины приготовились к прыжку и уже через секунду летели на него. Взмахом одной он снёс нижнюю челюсть, разорвав шею, отчего зверь, упав, забился в конвульсиях, пытаясь остановить поток крови. Другого он на скорости отбил, не задев животное острым концом, и этот остался в живых, отлетев в одно из деревьев.

Раст старался постоянно находиться в движении, чтобы и твари двигались за ним, иначе он станет слишком легкой мишенью, да и к тому же они смогут окружить его. Хотя он уже видел боковым зрением, как некоторые забегали за спину. Он сделал рывок назад, продолжая спускаться по склону, и вовремя развернулся, поразив очередного табуку. Другая прыгнула сбоку и осталась с проткнутым глазом — бело — желтая слизь потекла по морде, а животное уложилось, безнадежно дергаясь.

В один момент собаки — чудовища, видимо, поняли, что им нужно менять свою тактику, поскольку почти все отступили на задние лапы, приготовились к прыжку и… совершили его.

Примерно с десяток одноглазых собак летели, раскрыв свои пасти, обнажая сотни острых зубов. Расту пришлось вспоминать свои тренировки. Табуку не были быстрее зарядов бластеров, но представляли собой целую тушу. Хранитель замахал посохом, делая короткие рывки. Кто-то перелетал, некоторые собаки сцепились друг с другом, но большинство упало справляться с хлынувшей кровью. Кровь табуку — той же окраски, что и они сами — залила всю траву и стволы деревьев, попав на броню и плащ Раста. Те, что не прыгали, сделали свой ход, оставшись на земле, ринувшись со всей скорости на Полубога. Пока Раст отбивался от летящих как снаряды табуку, одна тварь бросилась ему в спину, но он успел мимолетом отбросить её, другая зацепилась за ногу, пытаясь прокусить броню, но была поражена и осталась с пробитым черепом. Третья решила совершить прыжок, подбежав в упор, и не промахнулась, зацепившись за руку. Если бы не другие четыре особи, одновременно накинувшиеся на него в этот момент, он бы успел сделать выпад, чтобы тварь пролетела дальше и угодила в острый камень своей мордой, возможно, пробив череп. Но Хранитель не сделал выпада, а тварь не пролетела дальше — табуку намертво вцепился в руку Раста на сгибе локтя, где из брони была только ткань.

Конец ознакомительного фрагмента.