Свет выключенных фонарей

Дмитрий Владиславович Федоров, 2020

В середине 21 века все человечество ликовало. Угрозы войн, климатических катастроф и голода остались в прошлом. Далеко за орбитой Земли группировка спутников-стражей, охраняла внутреннюю систему от любых непрошеных гостей. Открытие же генетического кода последнего из неизвестных вирусов, казалось, навсегда огородило цивилизацию от грозящих ей эпидемий. Человек, в своем развитии, достиг всех высот, предвкушая очередной эволюционный скачок – рывок к звездам. Но в недрах созданной им техносферы уже зрела опасность, готовая перерасти в глобальную пандемию. Пандемию неизвестной природы, которая отбросит человечество обратно в каменный век.

«…и когда Он снял четвёртую печать,

я слышал голос четвертого животного,

говорящий: иди и смотри. И я взглянул,

и вот, конь бледный, и на нем всадник,

которому имя «смерть»; и ад следовал за ним;

и дана ему власть над четвертою частью

земли — умерщвлять мечом и голодом,

и мором и зверями земными».

(И.Б. Откр. 6:7-8)

В середине 21 века все человечество ликовало. Угрозы войн, климатических катастроф и голода остались в прошлом. Далеко за орбитой Земли группировка спутников-стражей, охраняла внутреннюю систему от любых непрошеных гостей. Открытие же генетического кода последнего из неизвестных вирусов, казалось, навсегда огородило цивилизацию от грозящих ей эпидемий. Человек, в своем развитии, достиг всех высот, предвкушая очередной эволюционный скачок — рывок к звездам. Но в недрах созданной им техносферы уже зрела опасность, готовая перерасти в глобальную пандемию. Пандемию неизвестной природы, которая отбросит человечество обратно в каменный век.

***

— Не понимаю, зачем он вам нужен. Впрочем, как я думаю, — главный врач бегло взглянул на документы Ольги, и кивнул, — мне лучше такие вопросы не задавать. — Ольга натянуто улыбнулась и, поправив юбку, присела напротив. — Мне сообщили о вашем прибытии. По правде говоря, я заинтригован, чем этот доходяга мог заинтересовать бюро. Конечно, в его деле и медицинской карте масса дыр.… Но ни его же бредни о конце света привели вас сюда.

— Боюсь, мне придется вас разочаровать, мистер Эйдриан. Все гораздо проще. И хоть я и ограничена рамками неразглашения, — протянула она, — некоторые факты о прошлом пациента я могу открыть перед вами. Для, так сказать, — усмехнулась она, — налаживания диалога. Он, — буднично добавила она, — съехавший с катушек гениальный ученый, — доктор удивленно вскинул брови, и наклонился вперед, жадно ожидая продолжения. — Работал на правительство. Был ведущим специалистом в одном из госпроектов. В определенный момент, — она задумалась, подбирая слова, — его словно подменили. Он занял позицию активного критика проекта, всячески противодействуя его продвижению. Более того, откровенно саботируя разработки. Мне нужно понять мотивы его поведения и принять решение о его дальнейшей судьбе. С вашей, конечно, помощью.

— Теперь все понятно, — разочарованно и, как показалось Ольге, с облегчением ответил Эйдриан. — Но, я, конечно, извиняюсь, — он понизил голос и суетливо покрутил головой, словно опасаясь, что их подслушивают, — но на кой вам сдался этот псих? Картина абсолютно ясна. Он шизофреник, впавший во власть своих иллюзий. Случай далеко не уникальный, мне ли не знать, что гениальность ходит под руку с безумием. — Ольга неопределенно пожала плечами. — Что ж, он сейчас на препаратах, так что ничего стоящего из него вы не вытяните. Да и вообще услышите ли что-то внятное — большой вопрос.

— Я все же попробую, — ответила Ольга, — привычным движением она скрестила ноги, удобно расположившись в кресле, — Расскажите мне о нем, в самых общих чертах, мне нужно знать с чего начать, как держаться с ним.

— Что ж. При поступлении пациента мучали обессии, сопровождающиеся сильнейшими головными болями и судорогами. Когда наступала ремиссия, все слова сводились лишь к одному — о скором наступлении Армагеддона. Но это были не простые бредни сумасшедшего. Могу вас заверить — картины его мира завораживали и пугали одновременно. Они были подкреплены весьма живописными подробностями. Мир шизофреника с невероятно, досконально, я, — запнулся доктор, — я бы даже сказал дотошно прописанными деталями. Удивительный случай, — доктор покачал головой. — Первые недели его перманентно держали на нейролептиках. Реагировал пациент неадекватно. Сутками лежал на кровати в позе эмбриона, скуля как щенок, и пуская слюни. А когда приходил в себя, часами сидел на стуле, что-то бормоча под нос. Что еще? Не буйный, интеллектуально и физически развит нормально. Режим не нарушает. С первого взгляда, больной вполне обычный человек, — продолжил он. — Спокойный, неразговорчивый, нелюдимый. С первых дней повел себя отчужденно, никак не контактируя с местными обитателями. С персоналом предельно вежлив, но немногословен. На контакт с врачами идет, от процедур не отказывается. Посетителей у него не бывает, на моей памяти вы первая, — задумчиво пробормотал доктор. — Так что, вам предстоит непростой диалог. — Он поправил очки и, переведя на Ольгу взгляд, снял их. — Но самое интересное то, что его доставили в режиме абсолютной секретности, — продолжил, сжав ладони, — и сопроводительные документы странные какие-то были, ощущение, что их состряпали на скорую руку. Скажу вам честно, — он перешел на шепот, — я даже думаю, что его сюда по заказу, — Эйдриан показал глазами наверх, — доставили, так сказать, — он прокашлялся, — «без суда и следствия», с билетом в один конец.

— А его, — Ольга слегка запнулась, — бредни?

— Ааа, загадочно ухмыльнулся Эйдриан, скользнув, пожалуй, уже слишком фамильярно, по ее телу взглядом, — я к этому и веду. — От Ольги не ускользнуло то, какое впечатление произвел на доктора ее женские подробности. Непроизвольно поправив юбку, она, натянуто улыбнувшись, попросила доктора продолжить:

— Я вся во внимании, Эйдриан.

— Так вот, — доктор заметно оживился, — я считаю, что он четко проводит грань между объективной реальностью и своими галлюцинациями. В нашем мире — он вполне адекватный человек, прекрасно понимающий, где находится и что с ним происходит. Однако таким же реальным он воспринимает и свой выдуманный мир, — торжествующе резюмировал доктор. Видимо поэтому он не зацикливается на своих видениях. По прибытию в больницу он и не скрывал своих галлюцинаций. Совершенно спокойно, без нажима, рассказывал о своих видениях. Спокойно так, будто делился повседневными новостями. А спустя какое-то время, он словно потерял интерес к разговорам о своих видениях. Энтузиазм в описании своего мира в нем заметно угас. Не знаю, если бы я хоть на минуту поверил в его галлюцинации, я бы решил, что он смирился с концом света.

— И? — спросила Ольга.

— Ну, — скучно добавил Эйдриан, — Теперь мы стараемся его не провоцировать. А он вроде и не сопротивляется. Прогресс налицо. И все же, что в нем такого интересного?

— Вот, — Ольга достала из сумки папку. Положив ее на стол, она задержала на ней ладонь, с аккуратным маникюром, вкрадчивым голосом проворковала, — а вы молодо выглядите для своей должности. — Эйдриан зарделся, и суетливо открыл папку.

— Неожиданно, — он присвистнул и внимательно посмотрел на нее, — это значит, пациент, под номером 2361 скончался? Вот так поворот, — он почесал затылок.

— Да, — Ольга нахмурилась, — такого пациента больше не существует, как и нашего разговора, — доктор вздрогнул от перемены в ее тоне, — и, разумеется, моих визитов.

— Конечно, — ответил он, проглотив комок в горле, и спохватившись, выдвинул ящик своего стола. — Вот, — он положил перед ней флешку, — как и обещал — записи наших с ним бесед.

— Вот и славно, — Ольга наигранно слащаво улыбнулась и положила руку на флешку. — С вами приятно иметь дело, Эйдриан. И еще одна просьба. К моему следующему визиту приведите нашего подопечного в норму. Насколько, конечно, это возможно.

Конец ознакомительного фрагмента.