Ашаршылык: история Великого голода

Дмитрий Верхотуров, 2010

Ашаршылык – казахское слово, обозначающее голод. Но оно также стало названием одной из крупнейших хозяйственных катастроф, когда-либо постигших Казахстан за всю его историю. Голод 1932-1933 годов нанес Казакской АССР (тогда еще автономной, в составе РСФСР) колоссальный ущерб, прошедшийся не только по хозяйству, но и культуре и быту казахов. В книге подробно разбирается административная и хозяйственная подоплека этой хозяйственной катастрофы, и показывается, как сочетание тех или иных решений, условий и методов реализации может привести к массовому и гибельному голоду.

Глава вторая***Пахать или пасти?

В дальнейшем изложении нам придется на время оставить Филиппа Голощекина и его политику, и углубиться в детали хозяйственного положения в Казахстане в 1920-х годах, а также проследить за перипетиями споров вокруг курса дальнейшего развития республики. Эти споры были очень острыми, сопровождались политическими обвинениями, но в то же время они показывают, что вопрос о том, как развивать Казахстан, был далеко не простым, был далеко не однозначным, и существовали различные точки зрения.

Но для начала нужно все же немного посвятить внимание традиционным видам сельского хозяйства в Казахстане — ведущей отрасли экономики 1920-х годов. Можно выделить три типа: казахское скотоводство, казахское поливное земледелие, а также крестьянское хозяйство европейского типа (русское или украинское) с сочетанием земледелия и скотоводства.

Казахское скотоводство

Скотоводческое хозяйство в то время было основным видом сельского хозяйства в Казахстане, недаром оно занимало такую огромную долю в экономике республики. Оно же было главным источником средств пропитания для основной массы населения Казахстана, и давало весьма небольшую долю товарной продукции. Из-за слабого развития транспорта, из-за нехватки забойных площадок, мясокомбинатов и холодильников, а также пищевой промышленности, животноводство практически не развивалось в направлении товарного производства, и велось практически теми же методами, что и сотни лет назад.

В этнографических материалах, собранных во второй половине XIX — начале ХХ века в Казахстане, казахское кочевое скотоводство было весьма подробно описано. Но, к сожалению, цельные и систематические описания скотоводства появились только во 1980–1990-х годах, то есть много времени спустя после катастрофы. В начале ХХ века система кочевого скотоводства была изучена очень плохо, что и сыграло большую роль в хозяйственной катастрофе. «Кочевое хозяйство до сих пор до такой степени terra incognita, что даже трудно познакомиться с ним по литературе», — писал В. А. Остафьев.^[42]

Кочевое скотоводство в Казахстане развивалось в очень своеобразных условиях. Наиболее значимым географическим фактором было то, что основные пастбища находились в переходной полосе, пролегающей между 48 и 50 градусами северной широты. К северу климат был значительно холоднее, зима до 5 месяцев, зимние температуры опускались до — 45 градусов и ниже. Обилие снега затрудняло выпас скота. Южнее лежала пустынная зона, в которой климат был жарким и засушливым: зима около 1 месяца, малое выпадение снега и недолгое его задержание, летом температура поднималась до +45 градусов, что приводило к выгоранию трав.^[43] Эти географические условия создавали кардинально разные требования к выпасу скота. Достаточно сказать, что для выпаса овец требовалось минимум 5–7 га в степях и 12–24 га в полупустынях и пустынях.^[44] По всей территории Казахстана условия для выпаса скота были неодинаковыми, часто мозаичными. Потому скот приходилось перегонять с одного пастбища на другое.

Наличие кормов и воды определяли состав стада. Для годового прокорма овцы требовалось 1314 кг сухой массы кормов и 1,5 кубометра воды. При этом, из 288 видов растений только 167 видов поедалось овцами.^[45] Поскольку овцы поедали больше всего видов растений и могли пить почти любую воду, даже с соленость до 10 гр/литр, то неудивительно, что овцы составляли основу стада у казахов. В среднем овец было 60 %, но на Мангышлаке доля овец доходила до 85 %. Напротив, крупный рогатый скот мог поедать всего 48 видов растений и требовал пресной воды с соленостью не более 2,5 гр/литр, то эти виды скота составляли в среднем 12,3 % стада. При этом основная доля крупнорогатого скота находилась в Северном Казахстане, где были подходящие корма и пресная вода, и где доля в стаде доходила до 30 %.

И. Э. Масанов выделил два типа скотоводческого хозяйства. Первое характеризовалось длительными круглогодичными кочевками по колодцам, долей овец от 60 % и зимовками в безводных местах. Второе характеризовалось равномерным кочеванием с летовок на зимовки, долей крупнорогатого скота в 25–30 %, длительными зимовками со стойловым содержанием скота.^[46]

Засушливый климат и низкая продуктивность пастбищ, заставляли круглый год держать скот на подножном корму, не позволяли переходить на большей части степей и полупустынь к оседлому скотоводству и земледелию, а заставляли передвигаться вслед за скотом. Это и составляло сущность кочевого хозяйства, которое, по С. И. Руденко, слагалось из трех принципов:

1. Скотоводство как основное занятие.

2. Круглогодичное содержание скота на подножном корму с учетом разнородности пастбищ.

3. Подвижный образ жизни большинства населения.^[47]

Для успешного кочевания надо было в совершенстве знать состав растительного покрова в конкретных урочищах, степень ее поедаемости скотом, время вегетации, обеспеченность водой пастбищ и учитывать множество других факторов, связанных с погодой, для определения времени и маршрута перекочевки. Современные авторы подчеркивают, что даже не все аксакалы обладали такими исчерпывающими знаниями природы и климата, чтобы обеспечить успешное кочевание. Потому, как правило, даже главы родов беспрекословно слушались тех, кто имел такой опыт.

Однако, степень развития кочевого хозяйства были различными для разных регионов Казахстана. Полностью кочевой образ жизни вели казахи Мангышлакского, Темирского, Атбасарского, Казалинского, Иргизского, Тургайского уездов, находившиеся в засушливой зоне, в которой кормов на пастбищах было немного, и аулы вынуждены были постоянно перегонять его с одного пастбища на другое. Маршруты кочевания пролегали от колодца до колодца, которых было создано очень много. В 1873 году на Мангышлаке было учтено 1133 колодца.^[48] Эти колодцы были долговременными, и часто эксплуатировались до 150–200 лет. Не редкость были колодцы, построенные в XVIII веке. Но также много колодцев высыхало и приходило в негодность, потому ежегодно на Мангышлаке кочевники рыли, по различным данным, от 200 до 600 новых колодцев. В пустынях многие пастбища были пригодны только летом, или наоборот, только зимой, вроде островов на Аральском море, на которых можно было пасти скот только зимой, когда туда можно было перейти по льду и кода там был снег. Летом там можно было погибнуть от отсутствия питьевой воды. В ряде мест Казахстана условия были настолько разные для зимы и лета, что они вынуждали кочевать на дальние расстояния. Например, казахи южной части Атбасарского уезда каждый год кочевали на расстояние до 1000 км, до реки Чу.^[49] В других же местах, где условия были более благоприятными, кочевки происходили на расстояние 10–15 км. Некоторые хозяйства кочевали на расстояние 2500 км, делая до 107 остановок в год.^[50]

Наиболее распространенным в начале ХХ века типом казахского скотоводческого хозяйства было экстенсивное полукочевое хозяйство, в котором сочеталось кочевание (как правило с зимних на летние пастбища и наоборот, на расстояние 20–50 км), полустойловое содержание с сенокосом (от 44 до 96 % хозяйств по различным уездам Центрального и Восточного Казахстана) с длительными зимовками, и поливное земледелие.^[51] В Семиречье даже культивировалась кормовая люцерна для подкормки скота.^[52]

Однако, основная часть скота в полукочевых хозяйствах содержалась на подножном корму и перегонялась с пастбища на пастбище. Существовало две системы перегона. Первый, наиболее сложный, предусматривал отдельные пастбища для четырех сезонов: зимние, весенние, летние, осенние. Второй способ предусматривал пастбища для осеннее-зимнего и весеннее-летнего сезонов.

Наиболее сложным было обеспечение выпаса скота в зимний период, и зимовки были важнейшим элементом полукочевого хозяйства. От них буквально зависела жизнь скотоводческого хозяйства. На зимовках стояли небольшие аулы, от 5 до 25 хозяйств. Число скота жестко лимитировалось вместимостью зимних пастбищ.

На зимовках скот выпасался как правило отдельно. На зимовках пастбищные угодья делились на части, для разного скота. Самыми дальними были пастбища для лошадей — атарқан, куда отгонялся қос лошадей, обычно в 400–500 голов, иногда до 1500 голов. Лошадей отгоняли на 100–200 км от зимовки. Самыми близкими к зимовке были овечьи пастбища — қойтебін, в радиусе не более 3–4 км от зимовки, на которых выпасался қотан овец, обычно в 300–400 голов. Отдельно выделялись пастбища для телят — бзаужері, и для дойных кобылиц — биежері.^[53]

Раздельный выпас скота нарушался во время джутов, когда формировалась плотная корка наста, или во время выпадения глубокого снега. В это время скот несколько раз прогонялся по пастбищу. Сначала выпасались лошади, съедавшие верхние части растений и разбивавшие наст копытами. Затем выпасались верблюды и крупнорогатый скот, а затем — овцы, которые доставали нижние части растений. Это был способ выпаса скота в экстремальных условиях, и обычно он не применялся.^[54]

Ранней весной кочевые хозяйства снимались с зимовки и уходили на поиск корма, разбредаясь по степи отдельными юртами. Это был период интенсивного кочевания с кратковременными остановками. В это же время проводилась случка, кастрация, клеймение скота, а также начиналось доение и заготовка молочных продуктов. Поздней весной хозяйства переходили на летние пастбища.^[55]

Летние пастбища, богатые травостоем и водой, вмешали много скота, и на летовках кочевники могли стоять большими аулами, с длительными остановками и кратковременными переходами, которые вызывались в основном необходимостью водопоя скота. На летовках иногда собиралось до несколько сотен юрт. В это же время проводились тои и курултаи, на которые могли собираться до нескольких десятков тысяч человек.

Осенью кочевники выбирали пастбища поближе к зимовкам, и быстро двигались к своим зимним пастбищам, чтобы успеть прийти к ним до первых снегопадов. В старину часто сигнал к движению на зимовки подавал хан, но в начале ХХ века время начала перекочевки на зимовки определяли наиболее опытные аксакалы.

Этому циклу перекочевок были подчинены все остальные работы и заготовка продуктов. На весенних, летних и осенних пастбищах проводилось доение скота, заготавливались молочные продукты: уыз, сары су (сыворотка), құрт (сыр), ажыған көже (молочная похлебка), қымыз, қойыртпақ (напиток из смеси кислого и пресного молока), қорықтық, қою сүт (густое молоко). Эти продукты составляли основу летнего рациона казахов. В это же время коптился сыр на зиму. Осенью происходил забой скота и копчение мяса на зиму. Весной перед откочевкой на летовки, и осенью перед откочевкой на зимовку, происходила стрижка овец, и из шерсти делался войлок. Летом также изготавливались необходимые в хозяйстве предметы, и детали юрты.

Иными словами, кочевое хозяйство обладало своим ритмом и графиком хозяйственным работ, который неукоснительно выдерживался. Начало новых работ всегда сопровождалось специальными праздниками. Отступление от этого графика всегда было чревато падежом скота, и к этому прибегали только в чрезвычайных обстоятельствах, в прошлом, при военных поражениях.

В ряде уездов, в основном в Северном и Северо-Восточном Казахстане, на Алтае, в начале ХХ века казахи стали переходить к оседлой форме хозяйства, сильно напоминающей русское хозяйство, с развитым сенокошением и земледелием. Скот содержался в стойлах с подкормкой сеном, а сами аулы становились оседлыми. Казахи этих районов строили постоянные избы, загоны и сараи для скота. В этих районах раньше всего началось оседание казахов. На процесс оседания казахов в начале ХХ века также большое влияние оказала конфискация земли русскими властями в пользу казаков и переселенцев. Изъятие земель приняло весьма масштабный характер. Всего было изъято 17,7 млн. десятин земли (из 242,8 млн. десятин угодий).^[56] Резкое сокращение площади пастбищ вынудили многие казахские аулы перейти к оседлому хозяйству, перенять сенокошение, стойловое скотоводство, а также заниматься земледелием.

Казахское земледелие

Вопреки распространенному представлению, казахи были издавна знакомы с земледелием, однако оно прибрело большое значение с конца XVIII века. Регион наибольшего развития казахского земделелия охватывал течение рек Сырдарьи, Или, Чу, Талас, и горы Каратау с многочисленными водотоками, пригодными для саево-ручьевого поливного земледелия, междуречье Жанадарьи и Кувандарьи, речные долины Черного Иртыша, у озера Зайсан на равнине, на западных и северных склонах Тарбагатая, в бассейне рек Тургай, Иргиз, Орь, Ураль, Хобда, Эмба.^[57] Единого земледельческого пояса у казахов так и не сложилось, но очаги земледелия имелись практически во всех уголках Казахстана, кроме Мангышлака и Устюрта.

Наиболее характерной чертой казахского земделелия было то, что казахи всегда стремились вести именно поливное земледелие. Даже в тех районах, где можно было вести хозяйство европейского типа, казахи все равно старались поливать поля, хотя бы раз в год перед посевом. В Усть-Каменогорском уезде казахи обрабатывали не самые лучшие земли, а только пригодные для устройства орошения. «Казахскому хозяйству были известны разные виды орошаемого земледелия, от самых примитивных до самых сложных его форм».^[58]

Самые примитивные формы: орошение полей талой водой — суалма-егін, орошение путем строительства запруд — бөгей, ручной черпак — атпа. Сложные формы орошения: распределение воды из магистральных каналов — тоған, чигирное орошение разных типов — шығыр, а также система кяризов, которая существовала в районе городища Мырт-тобе (Сауран) с XVI века.

В южных уездах существовали мощные системы каналов, орошающие большую площадь. Так тоған Аулие-Ата имел протяженность 9,8 верст и орошал 212 десятин, тоған Чиил в Петровском уезде орошал 7000 десятин. Казахам были известны весьма сложные гидротехнические сооружения. Так тоған Карабур в Аулие-Атинском уезде был проложен в сильно пересеченной местности, и включал в себя туннель и несколько акведуков через каналы, лога и овраги.^[59] Только в Чимкентском уезде в 1890 году насчитывалось 239 каналов и арыков, общей протяженностью более 3000 верст.^[60]

Шығыр занимал большую долю в поливном земледелии в Тургайском уезде по всему течению Тургая и Иргиза. Казахский шығыр представлял собой колесо, диаметром до 5 метров, по ободу которого крепились деревянные или кожаные ведра, установленное в глубокой яме, соединенном каналом с рекой.

Иногда применялись самобытные системы орошения, как например, у Балхаша, где казахи копали большие ямы у рек, из которых выводили каналы. Также был известен способ озерного орошения — көлтабан, то есть посев по дну пересыхающих озер, распространенный по Сырдарье и в низовьях Таласа.

Казахи орошали поля либо затоплением, когда поле разбивалось на участки, которые заливались по очереди, либо поливали по бороздкам. Земля вспахивалась колесным плугом — сабан, сохой — жерағаш, или «тюменской сохой» — сохой с отвалом.^[61] Казахи, в основном, сеяли просо — тары, традиционную земледельческую культуру, но в начале ХХ века в большей части уездов стали сеять пшеницу — бидай. Урожай скашивали серпом — орақ, или косой — шалғы орақ, связывали в снопы — бау, и обмолачивали на гумнах — қырмақ, которые чаще всего делались или на самом поле, или у ворот ограды пашни. Хлеб молотили с помощью скота на тщательно утрамбованных заранее площадках, затем полуочищенное зерно просеивали, и складывали в зерновые ямы — ұра, вместимостью от 40 до 200 пудов. Все сельскохозяйственные работы начинались с обрядов и праздников.

Этнографические материалы показывают сильные различия казахского земледелия от европейского, а также в казахском языке есть тюркские термины для всех зерновых культур и их сортов (так просо имело три сорта: ақ тары, қызыл тары, шоқай), сельскохозяйственного инвентаря и гидротехнических сооружений, для сельскохозяйственных операций. Это показывает, что несмотря на позднее развитие земледелия у казахов, оно не было заимствовано от русских. Развитие казахского земледелия тесно связано с древним развитием земледелия в Центральной Азии и Южной Сибири.

В 1906 году казахи засевали 417,8 тысяч десятин, а в 1916 году — 648 тысяч десятин.^[62]

Другой характерной чертой казахского сельского хозяйства было его сочетание с кочевым скотоводством. Многие кочевые хозяйства имели посевы, которые высевали на зимовках перед откочевкой на летовки, и собирали урожай после возвращения. Богатые скотоводы также имели свои пашни, на которых работали зависимые от них бедные сородичи — ортақ, тогда как сами баи кочевали вместе со скотом.

Обычно считалось, что переход к земледелию и оседлости определялся невозможность вести кочевое хозяйство, потерей скота и пастбищ. Однако, обследования установили, что в начале ХХ века имелась любопытная тенденция: богатые скотоводы имели большие посевы, и чем больше было скота у бая, тем больше у него была запашка. Хозяйства, имеющие более 100 голов скота, в среднем обрабатывали 30–32 десятины, тогда как бесскотные хозяйства — от 1,5 до 3,5 десятин. В Кустанайском уезде среди бесскотных хозяйств имели посевы 55,6 %, а среди хозяйств, имеющих 10–50, 50–100, и более 100 голов скота, 84,5–87 % имели запашку.^[63] В общем, это неудивительно, поскольку богатое хозяйство легко могло выделить лошадей для земледельческих работ.

Доход только от земледелия был незначительным, но он возрастал в зависимости от обеспеченности скотом. Хозяйство с 10 головами скота получало годовой доход 11,5 рублей, тогда как хозяйство со стадом 10–20 голов — 43,5 рубля. В таких хозяйствах, скотоводство невозможно было отделить от земледелия. В более богатых хозяйствах, земледелие носило явно выраженный подсобный характер, и в начале ХХ века стремительно эволюционировало в товарное хозяйство, урожай которого шел на продажу, хотя основной доход богатые скотоводы получали от продажи скота, кож и шерсти.

К теме социальных отношений в казахском ауле, методов эксплуатации, мы вернемся позднее.

Хозяйство европейского типа

Массовое переселение крестьян из европейских губерний Российской империи, которое началось во второй половине XIX века, довольно быстро привело к появлению в Казахстане нового типа сельского хозяйства — европейского типа, как его называли в экономической литературе 1920-х годов. Оно было представлено преимущественно хозяйствами русских и украинских переселенцев. Несмотря на серьезные этнографические различия, в целом, переселенцы вели хозяйство примерно одинакового типа.

Первые самовольные переселенцы из тобольских и пермских крестьян пришли в Казахстан в 1866 году в Акмолинскую область, и поселились у озера Саумал-куль, где стали вести хозяйство на арендованной у казахов земле.^[64] Официально разрешенное переселение было открыто 13 июля 1889 года решением Госсовета, открывшего переселение в Акмолинскую область. Сразу же за этим разрешением, сильный неурожай и голод в европейских губерниях создал мощный поток переселенцев в Казахстан.^[65] В период 1897–1916 годов, в Казахстан и Киргизию переселилось 1,3 млн. человек, основная масса которых — 56,2 % поселилась в Акмолинской области.^[66]

Размещение переселенцев производилось, как правило, на конфискованных у казахов землях. Этот способ сторонниками колонизации считался наиболее эффективным. Однако, в реальной практике многие крестьяне устраивались на арендованных у казахов землях, которые они снимали в краткосрочную аренду на 3–4 года. У казахов русские крестьяне арендовали и сенокосы, которые всегда сдавались на один съем травы.^[67]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

42

Цит. по: Масанов В. А. Проблемы социально-экономической истории Казахстана на рубеже XVIII–XIX веков. Алма-Ата, «Наука», 1984, с. 10

43

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 59

44

Масанов И. Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). Алматы, «Социнвест» — М., «Горизонт», 1995, с. 29

45

Масанов И. Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). Алматы, «Социнвест» — М., «Горизонт», 1995, с. 67

46

Масанов И. Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадного общества). Алматы, «Социнвест» — М., «Горизонт», 1995, с. 84

47

Руденко С. И. К вопросу о форме скотоводческого хозяйства и о кочевничестве. // Географическое общество СССР. Материалы по отделению этнографии. Ч. 1. Л., «Наука», 1961, с. 3–5

48

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 70

49

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 76

50

Масанов В. А. Проблемы социально-экономической истории Казахстана на рубеже XVIII–XIX веков. Алма-Ата, «Наука», 1984, с. 39

51

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 87–89

52

Казахи. Историко-этнографическое исследование. Алматы, «Казахстан», 1995, с. 32

53

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 79

54

Масанов И. Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадического общества). Алматы, «Социнвест» — М., «Горизонт», 1995, с. 100

55

Масанов И. Э. Кочевая цивилизация казахов (основы жизнедеятельности номадического общества). Алматы, «Социнвест» — М., «Горизонт», 1995, с. 103

56

Шахматов В. Ф. Казахская пастбищно-кочевая община (вопросы образования, эволюции и разложения). Алма-Ата, «Издательство АН КазССР», 1964, с. 130

57

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 155–161

58

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 164

59

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 181

60

Макаров И. Ф. Казахское земледелие в конце XIX — начале ХХ века (По материалам экспедиционных обследований 1896–1913 годов). // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сборник III. М., «Издательство АН СССР», 1959, с. 393

61

Хозяйство казахов на рубеже XIX–XX веков. Материалы к историко-этнографическому атласу. Алма-Ата, «Наука», 1980, с. 205–215

62

Макаров И. Ф. Казахское земледелие в конце XIX — начале ХХ века (По материалам экспедиционных обследований 1896–1913 годов). // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сборник III. М., «Издательство АН СССР», 1959, с. 395

63

Макаров И. Ф. Казахское земледелие в конце XIX — начале ХХ века (По материалам экспедиционных обследований 1896–1913 годов). // Материалы по истории сельского хозяйства и крестьянства СССР. Сборник III. М., «Издательство АН СССР», 1959, с. 414–420

64

Бекмаханова Н. Е. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма (60-е годы XIX века — 1917 год). М., «Наука», 1986, с. 111

65

Кауфман А. А. Переселенцы-арендаторы Тургайской области. СПб, 1897, с. 10

66

Бекмаханова Н. Е. Многонациональное население Казахстана и Киргизии в эпоху капитализма (60-е годы XIX века — 1917 год). М., «Наука», 1986, с. 160

67

Кауфман А. А. Переселенцы-арендаторы Тургайской области. СПб, 1897, с. 158