По-другому

Дмитрий Александрович Самгин, 2019

Два сюжета переплетены в этой истории, дополняя и объясняя друг друга. Мистические поиски приятелей, живущих в старом доме в начале девяностых, когда хаос в стране был отражением хаоса в головах, подталкивают их к увлечению идеями «4 пути» Георгия Гурджиева. Но поиск одной и чистой истины в стране, где стало разрешено и возможно все, быстро заканчивается за глухим забором секты и, кажется, так ни к чему не привел. Но тот, кто пронес желание и верность «эзотерическому христианству» через всю жизнь, спустя двадцать лет вдруг встречает двух молодых людей, которые объединены одной целью и любовью к истории, а значит, готовы к тому, чтобы обрести путь. А получается ли у них менять свою жизнь и жить по-другому, вы узнаете из этой книги.

Часть 2.

Вечер быстро заполнял овраг, остужая дальний шум улиц и оставляя только шорох листвы тополей рядом на склоне да крики детей где-то наверху, где жизнь шла своим чередом. Приятели молча смотрели на жующего последний кусок мяса Иваныча и сами того не понимая придвигались к нему все ближе и ближе как будто хотели прошептать ему что-то важное на ухо.

— Вы знаете где вход, — негромко спросил Сергей. Иваныч вытер губы рукой.

— Ты там уже был? — Виктор обратился прямо, на тебя и промолчать было уже труднее. — Иваныч улыбнулся и навалился на стол ближе к приятелям.

— Я знаю, что вы ищите.

— Вы там были? — попытался поправиться Виктор. — Что там, — ему не терпелось узнать все сейчас. А лучше прямо сейчас пойти, забраться туда и посмотреть, и забрать то, что осталось. И только сейчас до него дошло, что в любом случае там уже ни чего нет. Интерес вдруг погас как этот вечер, а разочарование и обида заполнили все сознание. Пытаясь скрыть это от всех и от себя, он отвернулся.

— Что вы хотели найти там. Золото. — Усмехнулся Иваныч. — Искать золото в монастыре?

— Книги, — Вырвалось у Сергея само.

— Такие книги, — продолжал Виктор. — что дороже золота.

— Да, — с какой-то горечью тихо сказал Александр Иванович, вставая и собирая со стола все в холщовую сумку. — Первый вход, — заговорил он не останавливаясь, — был обнаружен в конце 18 века, когда хотели овраг облагородить, а по дну его первую булыжную мостовую положить. Оползень во время большого дождя сошел ночью. Среди работников старообрядцы были. Они быстро сообразили откуда ход и что там может быть. Вынесли что нашли, а вход завалили. — Он поднял стол и легко спрятал его где-то в кустах.

— Откуда вы знаете все это — спросил Сергей, освобождая скамейку, которая исчезла в уже темном кустарнике.

— Давайте так. — Александр Иванович вышел из кустов и потер руки. — Я знаю много. Чего вы не знаете, — он взял сумку — Вы показываете мне карту, а я добавляю к ней то, что знаю я и мы вместе продолжаем искать.

— Да что там искать. — С досадой заговорил Виктор, направляясь за идущим к дому Иванычем.

— В этом проблема, — громко сказал Иваныч. — ты не понимаешь, что именно ты можешь там найти. А самое глупое, если это случайно попалось бы в твои руки ты не смог бы правильно это оценить.

— Так давайте… — Сергей не успел договорить слово «вместе».

— Вот поэтому нам нужно быть вместе. — Продолжил Иваныч, не поворачиваясь. — Дадите карту, будем разговаривать. А сейчас все. Поздно уже.

— Откуда вы знаете про карту? — с опозданием спросил Сергей, специально отставая, чтобы поговорить с приятелем о том, что произошло.

— Конспираторы из вас хреновые, — донесся из темноты тихий голос.

Он думал, что все, и что та давняя история, которая когда-то занимала его всего, и по сути своей, и была его жизнью, закончилась. Закончилась более 10 лет назад, когда Ирина забрала сына и ушла, оставив обидную записку, в которой ничего не объясняла. И пускай, не нужны были никому эти объяснения, которые могли бы быть, эта неотвратимая неожиданность опустошила его. Если бы она попросила что-нибудь изменить. Если бы она попросила. Если бы она хотела, чтобы что-нибудь изменилось, и они остались бы вместе. Она не просила. И ему казалось, что все это только повод, чтобы уйти. Может, это и было так, а может и нет. И почему люди живут вместе? И почему так расстаются?

Может тогда закончилась эта история, а может только тогда и началась. А может она и не кончается, и не начинается, а течет вечно, и кто его знает в какой момент мы что-то поймем о ней, о настоящей нашей истории, истории нашей жизни.

Он лежал на диване и прислушивался к еле слышным голосам Сергея и Виктора там внизу. Ему не было интересно, о чем они говорят. Он знал, что завтра они придут и положат карту на стол. Они знают про подземный лаз, и он им интересен. Он верил, что это была именно та карта, которую они так хотели найти тогда двадцать лет назад. И она, оказывается, была в запасниках музея Балахны, и Сергей увидел ее там. Ну да, в то далекое время Балахна была городом равным Нижнему, а по некоторым источникам и больше его. Александр видел заглавие копии карты, который Сергей оставил на столе прикрыв только центральную часть, даже не предполагая, что когда-то эти слова на давно не употребляемом языке были для Александра очень хорошо знакомы. И потом, они с Виктором стояли вдвоем под окнами и рассматривали карту пускай не долго, но Александр увидел и сердце его застучало от возбуждения густо и гулко.

— Интересный парень этот Сергей. — думал Александр слушая звуки за окном. — Он только видел эту карту, когда-то давно и теперь смог соединить факты в одно предположение и угадал. Как он все-таки угадал. Значит, есть заряженность на нужный результат, есть эта удача, связанная с ним. Они принесут карту, и тогда ему придется рассказать, что мы можем найти теперь, и то, как мы искали это уже тогда, много лет назад. Всего не расскажешь, но хочешь или не хочешь, все начинает закручиваться опять. Он встал в темноте и даже улыбнулся, почувствовав давно забытое возбуждение перед началом чего-то важного.

— Правду Сергей говорил — это странный дом. — Александр стоял посередине темной комнаты и образы тех людей, которые когда-то жили здесь, возникали в его памяти так ясно, будто сейчас из-за двери раздастся запах яичницы и Николай, как всегда грубовато, позовет его на кухню, где Зоя Кузьминична уже все приготовила и его все устали ждать. Или друг детства Ванька, быстро постучав для приличия, распахнет дверь и вывалит на стол книги, не обращая внимания на то, что Ирина собирает малыша на прогулку и недовольно косится на него как всегда молча. А летним вечером, когда открывались старые рамы окон, что выходили на улицу, громкий свист пробиваясь сквозь близкие звонки трамвая позовет на скамейку у стены где его уже ждут. Странный дом опять собирал для себя людей, объединяя их по какому-то только ему ясному, но неуловимому признаку и по мимо их воле подчиняя своей манящей будоражащей воображение тайне. Стоя сейчас посередине комнаты и пытаясь связать прошлое этого дома и того, что начиналось в нем сейчас, Сергей с удивлением и восхищенной улыбкой оглядывал давно знакомые стены. — Нет, — Он тряхнул головой. — Это все коньяк и эти двое повернули вечер в такое настроение. Он вздохнул и лег в кровать.

— Ему нужна карта. Тихо говорил Виктор. — Но если он ее получит или хотя бы увидит, то мы ему будем не нужны. — Они стояли в метрах 10 вверх по дороге, где переулок соединялся с той старой купеческой улицей которая так нравилась и завораживала Сергея.

— И что ты предлагаешь. — Так же тихо старался говорить он. — Он знает, что карта у нас есть. Он знает, что мы ищем и где проход в подземный ход. И ты предлагаешь просто завтра делать вид, что ничего не было. — Они замолчали.

— Нет, — продолжил Сергей, — если бы ему нужна была просто карта, он бы просто взял ее. В любой момент взял, когда меня не было дома, раз уж он про нее знал. Ему нужны мы. И нам он нужен. Согласись, — Виктор молчал, глядя в сторону. Он был согласен с приятелем, но так просто отдавать то, что у него было он не любил. Он уже давно для себя понял, что все имеет свою цену, а то что досталось даром не ценится вовсе.

–Ты конечно прав, — сказал он через минуту. — Но раз он знает, что мы можем найти. Раз мы ему нужны, то он знает, как это использовать.

— Да, — перебил его Сергей. — Так это еще интересней и важнее.

— Может ты и прав, — с неохотой подтвердил Виктор, — но для начала, хотелось бы хотя бы примерно знать, во что нас втягивают. А кто он вообще такой этот Александр Иванович? Чем занимается. Что ты про него знаешь? — Сергей пожал плечами.

— Вон старый джип стоит, видишь, — он кивнул на машину возле дома. — Это его. Как я понимаю, он классный ремонтник. Работает на себя. Ремонтирует компьютеры, ноутбуки, телефоны. Народу к нему много ходят. Звонят и заезжают постоянно. Он один из лучших в городе. Насколько я понял, учился в универе, но, по-моему, не закончил.

— Денег как я понимаю много? — с недоверием в голосе заговорил Виктор, прерывая Сергея. — А живет здесь на отшибе.

–Да, — решил подвести итог Сергей. — Сначала, пускай расскажет, что знает, а мы решим будем ли в этом участвовать. — Сказал он как можно строже, в душе понимая, что согласится на все, что предложит Александр Иванович. Они расстались молча, пожав друг другу руки.

Заходя в небольшой дворик, Сергей остановился и осмотрелся, пытаясь представить где может быть выход о котором говорил Иваныч. Вдалеке раздался женский смех, и Сергей вошел в подъезд.

Воскресное августовское утро в городе дремлет долго и с удовольствием. Все, кто хотел, уже собирает грибы в лесу за Волгой. Те, кто смог улетели на последние недели лета в Турцию, где все включено. Клубы закрылись поздно и тяжело уснули. Теплоходы только рано утром прошли шлюзы в Городце и придут в порт часа через три, где выпустят выспавшихся и позавтракавших пенсионеров побродить по прохладному и чистому городу. Кто умеет понимать эти несколько часов воскресного утра в августе чаще всего помнят его из детства как первое, чистое воспоминание жизни и сохранили его в памяти как убежище или убеждение, что и вся жизнь должна быть такой. Эти люди станут когда-то очень счастливы и, может быть, умны, если смогут сохранить этот образ из детства, даже при наступающем разочаровании и понимании, что все-таки все по-другому. Если смогут. Александр Иванович был из этих людей. Он помнил то утро, когда лет четырех выбежал во двор и замер, оглядываясь кругом в тишине и шепоте лип утопающих в утреннем солнце, а потом шел между черных стволов дыша этой свежестью и солнцем, разбрызганным сквозь листья деревьев. Он помнил это. А еще он помнил, как много позже какой-то человек подошел сзади к машине где сидел его друг сунул в открытое окно пистолет и выстрелил другу в голову чуть выше уха. В 90-е годы детство прошло как это утро быстро, и жаркий полдень обжег всех тех, кто жил в том дворе.

Сергей ушел из дома рано. Александр знал, что телефон зазвонит. И поэтому, не дожидаясь обеда сел в машину и доехал до «Средного рынка», где долго бродил среди мясных рядов и грибников, привезших уже и выложивших горками подберезовики и белые прямо у входа. Затем он купил две бутылки Арарата и сухой картошки нового урожая. Телефон зазвонил именно тогда, когда он положил листик лаврового листа в большую сковороду, на которой журчала уже почти готовая картошка с грибами. Потушив огонь под сковородой, и опрокинув в себя рюмку коньяка, он взял телефон. — Да я дома. Заходите.

Они шли вдвоем, и каждый чувствовал, как нервничает сам и видел, как волнуется приятель. И нервничали совсем не потому, что боялись того, что может быть, а потому, что нужно было быть спокойными и внушительными, но где взять эту внушительность и спокойствие, когда сейчас они подошли в плотную к тайне, о которой только мечтали. А теперь она вот, по лестнице на лево. Открой дверь и войди.

— Заходи открыто. — отозвался Александр на стук. Они вошли и увидели, как Иваныч выставляет на стол початую бутылку коньяка. Запах жареной картошки как-то успокоил и разувшись они прошли к столу.

— Вы картошку с грибами сильно любите? — спроси Иваныч и не дожидаясь ответа поделил сковороду на три части после чего с каждой части, аккуратно переместил дымящуюся гору на тарелки перед каждым.

— Принесли карту — Не останавливаясь и доставая большие ложки спросил он. Друзья переглянулись, не зная кто из них будет говорить первым.

— Да, — коротко ответил Сергей и замолчал.

— Ага. — остановился на мгновение Иваныч и повернулся к полке где стояли большие рюмки. Друзья молчали. Иваныч поставил рюмки на стол и медленно разлил коньяк. — Ну тогда выпьем за дружбу. — Он поднял рюмку. Друзья тоже подняли коньяк, и все выпили. Картошка была круто посолена, но все равно оставалась приятно сладковатой и пахла лавровым листом.

— Мы хотели спросить, — начал Виктор.

— Да, — подхватил Сергей. — мы хотели спросить. — он запнулся-А что там?

— Где? — нарочито удивленно переспросил Иваныч, разливая коньяк по рюмкам.

— В подземном ходе, — остановился обиженно Виктор и перестал жевать.

— Я не знаю. — Иваныч поднял рюмку коньяка и выпил. Виктор замер на миг и выпил залпом. Сергей за ним.

–Так вы же сказали, что вход в подземный ход находится в доме. — Сергей пытался разозлиться, но коньяк уже разбавил земное притяжение и тело вышло из-под законов физики.

–Карта где? — В упор, жестко спросил Иваныч и Сергей, как по приказу, достал из сумки сложенную карту и положил на стол. Иваныч взял карту, развернул и несколько минут рассматривать листок.

Приятели понуро ели картошку так как торг закончился не начавшись.

— Интересно, — отложив на конец в сторону карту, ухмыльнулся Иваныч.

–Скажи, — обратился он к Сергею — почему ты поселился у меня. Только честно.

— А почему нет. Дом в центре, не дорого, и место, — он запнулся.

— Ну, — подтолкнул его вопросом Иваныч. — Что место?

— Я не знаю, притянуло что ли.

— Как это? — допытывался Иваныч, глядя через стол на приятеля.

— Дом.

— Что дом? Ну.

Сергей чувствовал, что коньяк, а может что-то другое в нем разделило его на двое. Как будто две части отделились друг от друга. Одна часть — это тот Сергей, который ел пил ходил учиться, а вторая часть — это часть, которую все это не трогало и не интересовало. Она была. Она существовала. Существовала всегда, как он себя помнил и не менялась ни с возрастом, ни по настроению. И оказывается всегда молчала, а вот теперь захотела говорить. Запотело, но не знала, как и о чем и поэтому ждала правильного вопроса.

— Да, я помню, ты спрашивал про дом. — Хозяин поделил остатки бутылки между рюмками и поставил на стол глубокую тарелку на которой оказались куски жареной свинины и разодранный на четыре части лаваш.

— А что такое дом без людей? Это еще грустнее, чем люди без дома. Так давайте выпьем за то, чтобы наш дом был полон именно теми людьми, которые его любят и знают. — Они выпили. — А теперь я вас познакомлю с домом.

Он встал и, цепляя, и отправляя в рот кусок мяса, направился к двери.

— Пошли со мной. — Все были заметно пьяны, но претворятся больше чем было на самом деле не было необходимости. — В этих комнатах жили мы с женой и сыном. Мне казалось мы жили хорошо, но однажды она оставила записку забрала сына и уехала к матери в Ялту. — они вышли на лестницу. — Здесь — Он ткнул в дверь на право и быстро открыв ее ключом вошел. Здесь жила моя тетка Зоя Кузьминична с сыном, то есть с моим двоюродным братом Николаем. Он был немного старше меня, и когда я увидел его в первый раз, это было зимой, он высунулся из форточки своей комнаты и курил «Беломорканал». Ему было лет 13. Он был одним из известных хулиганов в округе, и когда он проходил мимо нас мы напряженно замолкали. Он случайно не сел в тюрьму до армии, а после каким-то невероятным образом взялся за ум и не помню почему переехал в Красноярск.

Они вышли снова на лестницу.

— В этих жил Павел с родителями. Я знал его всегда, но по-настоящему мы сблизились, когда переехали сюда. Я поступил в институт, а он уже учился на 3 курсе университета. Отец его преподавал историю где-то. Был конец восьмидесятых. Однажды Ванька, мой друг детства, выменял несколько старинных монет на барахолке в парке Кулибина и притащил их к нам. Мы сидели у стены, где вчера вечером мы пили коньяк, и всей компанией рассматривали монеты. Павел проходил мимо и подсел к нам. Через десять минут он уже нес из дома книги об этих монетах и с горячностью помешанного рассказывал о странах, в которых эти монеты потерялись. Помню, мы сидели до темноты слушая его. Даже Николай подсел и молчал, не перебивая этого «ботана». Он рассказывал про шумеров и тюрков, хазар и Византию. И похоже, с этого все и началось. Ну не все, но. потом поймете. — Иваныч на минуту замолчал и задумчиво стал спускаться на первый этаж. — Да.

— Здесь, — он указал на дверь слева, — жил Юрка. Он приехал из Дивногорска, это где-то на юге. Зачем ехать жить с юга сюда я не мог понять, а спрашивать было неудобно. Его тетка — тетя Нюра была очень доброй и всегда нас чем-то угощала. У него была какая-то особая интонация во время рассказов, такая, что, какую-бы пустую бредь он не нес, слушать его можно было не отрываясь. И вообще от его рассказов и говора пахло морем. Я не спрашивал почему он к нам переехал, но однажды он сказал, что нашел на улице сто тысяч и широко всех угощал. Когда он нашел сто тысяч еще раз я кажется стал догадываться почему он к нам переехал. Потом он пошел учиться то ли на ювелира толи на антиквара. Но, — Иваныч запнулся. — Но кончилось все не так.

— Здесь жил тоже Юра. Но местный. Учился он очень средне, но почему-то его всегда тянуло ближе к искусству. В конце концов он устроился в театр рабочим сцены и пару раз проводил нас в драмы театре за кулисы за что мы его очень уважали. Еще у него был брат и вечерами они сидели под окнами в саду пили пиво и играли в шахматы. При этом иногда очень ругались, чуть не до драки.

Здесь жили Понаевы. Сейчас они переехали в деревню, а в начале девяностых торговали чаем на Средном рынке. Панаева старший пытался начать гонять машины из Польши, но однажды вернулся в машине, прострелянной в двух местах, и жена сказала, что это не его и вообще он здесь нужен.

–А в этой квартире, — Иваныч замолчал. Он повернул ключ и дверь открылась. — В этой квартире жил Федор Никаноровой. Старый как этот дом. По отцовской линии он был родственником Павла. То ли троюродным братом его деда, то ли двоюродным дядей его двоюродной бабки. Когда мы хотели пошутить мы спрашивали не нянчил ли он Алешу Пешкова, когда тот еще жил здесь в соседнем доме. Он был высокий и жилистый. За всю жизнь я разговаривал с ним всего три раза. Надо признаться, мы все боялись его. И вот однажды, когда мы с Плашкой возвращались я с работы, я тогда подрабатывал, а он из университета Федор Никонорович позвал нас к себе. Меня поразила половики бордового цвета на чистом выкрашенном полу. Хозяйки у него не было, и поддерживать такую чистоту надо было хотеть. В одном углу у него висела старая икона, в другом углу фотографии каких-то стариков, а справа над столом портрет Сталина. Вот этот круглый стол стоял у окна, — он показал пальцем на стол с облупленной лакированной столешницей, поверх которой был толстый слой пыли. — А вот на этом диване мы когда-то сидели перед ним. — Иваныч погладил серый от времени и пыли диван. Они проходили по пустым комнатам с ободранными местами обоями, и голос Иваныча звучал звонко и кажется, отскакивал от голых стен как мячик в теннисе.

–Так вот. — Речь Иваныча замедлилась, а голос стал тверже и отчетливей. — Позвал он нас к себе, посадил напротив за стол и сказал примерно так: — Я старый и у меня никого нет. Может я уже скоро умру. Да. Я должен это кому-нибудь передать. — Слово передать он сказал почти по слогам. — Я покажу вам, а вы сами решите, что с этим делать, когда. — Тут Иваныч замолчал. Он прошел в дальнюю комнату где стоял покосившийся на бок шкаф, но, когда Иваныч открыл его вместо задней стенки там оказалась дверь. Он открыл и ее. Ступеньки чистые и аккуратные вели вниз, где угадывалась квадратная комната. — Иваныч включил свет, и слабая лампочка осветила обыкновенный подвальчик для хранения овощей. Холодный и аккуратно выметенный.

— Иваныч отодвинул пустой стеллаж и дверь в цвет стены стала видна отчетливо. Он достал откуда-то ключ и открыл ее. Все трое стояли и смотрели в темноту.

— Туда можно? — возбужденно спросил Виктор.

— Можно, но не надо. — ответил Иваныч после паузы. — Пошли. — Они закрыли за собой двери и молча поднялись к себе.

— А вы не спросили откуда он взялся этот лаз? — спросил Сергей, подымаясь по лестнице на второй этаж.

— Спрашивать что-то у старика Никонорыча? Даже в голову не пришло такое в тот момент. Конечно можно было, но вряд ли он что-то захотел бы рассказать. — поднимались наверх все тяжело дыша и твердо цепляясь за потемневшие от времени перила.

Войдя обратно в квартиру, Иваныч достал вторую бутылку коньяка и разлил по полной рюмке. Мясо кончилось. Он достал с подоконника арбуз и разрезал его. Все это время приятели о чем-то спрашивали его, но он почему-то не обращал на них внимание. Он достал порезанный черный хлеб большую банку с минтаевой икрой и майонез. — Мясо кончилось быстро, поэтому будем есть икру. Не обращая внимание на разговор сидящих напротив, он намазал икру на хлеб и подвинул тарелку на середину. Взял налитый коньяк и посмотрел на приятелей давая понять, что хочет что-то сказать. — Подземный ход завален уже много лет назад. — после он этого влил в себя коньяк. — приятели остолбенели. Иваныч отвернулся и подошел к окну.

— Да, мы были в нем и доходили до конца, но, когда строились дома напротив ход обрушился в метрах двадцати от начала.

–И что теперь — Виктор почувствовал себя обманутым. И разочарование, и обида чувствовалась в его голосе.

— Какие вы все-таки болваны, — Иваныч обернулся к столу. — Вы на карту смотрели?

–Смотрели и что?

–Покажи еще раз, — он быстро подошел к столу. Сергей раскрыл карту.

— Вот эта линия, — начал Иваныч указывая пальцем в карту. — Это подземный ход, который у нас в подвале, а вот эта линия, что такое?

— Это улица, — Сергей склонился над картой и говорил тихо, даже слишком тихо.

–Какая эта улица? — зло спросил Иваныч.

— Ну, наверное, от монастыря в город. Мы много раз ходили по этой улице, мерили, смотрели направления.

— Этой улицы тогда быть не могло потому, что она проходит по дамбе, которую построили в середине 19 века, а вот этот кружок, это что по-вашему, — он ткнул пальцем в карту.

— Это площадь, или пересечение с другой улицей. — Виктор видел карту так близко всего второй раз, но хотел поддержать товарища. Коньяк мешал соображать, но заставлял спорить.

— Какая площадь в 14 веке. До правления Екатерины эта часть города застраивалась хаотично. Кто как хотел. Двор к двору. И после нескольких больших пожаров городские власти решили все строить по плану. Это был первый план города. А у вас прямая улица идет метров на пятьсот. Линия пересекается с кружком как раз около оврага. Что там сейчас около оврага, где начинается старая дамба? Ну, вспоминай?

— Церковь, — тихо продолжал Сергей, встряхивая головой пытаясь сосредоточится.

–Да церковь, и это первая каменная церковь, построенная в верхнем посаде. Если не ошибаюсь, построена в середине 17 века. Да, а до этого на этом месте много веков были деревянные приходы. Историю родного города надо знать. А в вашем случае, надо знать еще историю улиц и зданий города. Подземный ход нужен для тайного спасения во время опасности. И то, что он ведет в Починкой овраг очень логично. В те времена в овраге мог быть лес или кустарник, который скрывал лаз. А вот второй схрон, который когда-то давно мы так и не нашли может быть в том месте отмеченный точкой. То есть под церковью. — Он замолчал. — Город надо знать, — он отодвинулся от стола., — Город — это удивительное чудовище. Монстр, который состоит из людей и управляет ими. Управляет ихними поступками, чувствами, их ними жизнями, наконец. Он дает им больше возможности для выбора и тут же делает их одинокими. Монстр, который живет по своим законам. А вы. Что вы знаете о нем. — он смотрел в упор пьяными глазами на осоловевших от еды и возбуждения приятелей и те в оцепенении не могли произнести ни слова.

–Выпейте уже, — Друзья выпили.

Виктор вдруг заволновался. — Да, я знаю эту церковь, знаю. Там точно что-нибудь есть, — потом как-то вдруг замолчал и откинулся на стуле. Все опустошенно стали подбирать с тарелки бутерброды и медленно жевать, не глядя на друг друга. Тарелка тут же опустела. Иваныч подошел к столу и достал деньги.

— Виктор, сходи в магазин, здесь на углу рядом. Купи кусок сыра и макарон. Макароны варить будем. До ночи далеко еще.

— А может уже хватит сегодня жрать. — лениво начал Виктор, поглаживая себя по животу.

— Сыра побольше, — Виктор взял деньги и не спеша вышел. — Когда шаги по лестнице стихли Иваныч повернулся к Сергею. — Я хочу, чтобы ты понимал то, что я расскажу дальше может в конце концов опасно. Ты здесь по своим причинам, а он, — Иваныч кивнул на дверь — по другим. Ты уверен, что он отреагирует правильно?

–На что? — спросил Сергей не понимая. Иваныч молчал.

–Я не понимаю, о чем речь? — Иваныч помолчал и почему-то спросил, — У тебя бывает такое, что ты чувствуешь, что в тебе есть часть тебя которая как будто наблюдает за тобой и за тем, что вокруг со стороны. Эта часть инертна и иногда не заметна, а потом появляется и заставляет тебя делать то, о чем ты и не предполагал, идти туда куда другой бы, наверное, не пошел, а потом растворяется и будто нет ее? — Сергей замолчал так, что Иваныч сразу понял, о чем тот молчал.

— Я так и подумал. Этот дом позвал тебя. — Сергей так громко молчал, что Иваныч улыбнулся. — Ты в церковь ходишь? — Сергей молчал. — Когда стоишь среди молящихся то кажется, что твои мысли слышат все и хочется думать тише, чтобы не мешать другим. — на лестнице раздались шаги и Виктор вошел, положив на стол большой кусок сыра и пачку макарон.

–Вы идите, проветритесь минут на двадцать, а я пока макароны здесь приготовлю. — Иваныч взял макароны и пошел к плите.

Приятели вышли на улицу и сразу опьянели еще больше. — По-моему нам хватит — проговорил Виктор, глубоко вдыхая прохладный воздух.

–Иваныч спросил не испугаемся ли мы если дело примет опасный поворот. — Деликатно чтобы не обидеть друга подозрением которые были в словах Иваныча обратился Сергей к Виктору.

— Ну, пока ни чего особо опасного я не вижу. — Да, но он хочет что-то рассказать, что, как он говорит, будет для нас опасным. — Оба замолчали. — Я уже много лет занимаюсь очень опасным делом — заговорил как можно бодрее Виктор — и теперь отступать? Тогда зачем все это было. Нет, я не боюсь — Он замолчал, ожидая от приятеля того же. — Я, особо, тоже — коротко ответил Сергей. Те, кто не знают таких людей, в его голосе могли увидеть неуверенность и сомнения, но для них самих за этим словом стояла вся их сущность цельная, но иногда растворяющаяся в мелких желаниях и сомнениях. Но, как и говорил Иваныч, иногда она возникала и если она говорила «да», то это было да, а если нет, то по-другому и не будет больше. Только сейчас Сергей осознал это в себе и удивился откуда Иваныч мог знать такое в нем.

Они повернули к дому, а в гору идти было тяжело и войдя в комнату они устало бухнулись на большой старый продавленный диван давая понять, что им уже и не хочется за стол. Но когда Иваныч потер сыр на горячие длинные макароны и сыр начал плавится, отпуская тонкий запах, они сами не поняли, как оказались у тарелок. Иваныч налил уже не по полной и звонко чокнувшись они выпили. Съев по тарелке макарон, приятели перебрались на старый диван и вытянули с блаженством ноги.

–Сейчас бы супа из белых грибов горяченького. — Иваныч ушел в соседнюю комнату и притащил кресло.

Разговор неожиданно начал Виктор. — Ну расскажите Александр Иванович, что вы там нашли? — спросил он.

–Там. — Иваныч пьяно улыбнулся. — Самое странное, что то, что там когда-то было оказалось у нас до того, как мы долезли по подземному ходу до схрона.

–Как это? — спросил Сергей. Речь Иваныча стала чуть медленней напевней, но не потеряла ни интонаций, ни точности формулирования мысли. Он размяк в кресле окончательно. То ли от полной сытости, то ли от нужного опьянения слова потекли плавно, а руки, положенные на спинки кресел, стали двигаться в такт словам придавая речи театральность и превращая ее в спектакль одного умного актера.

— Вы конечно, не знаете, как это было в конце 80 годов. Разрешили хотеть все. И оказалось, что мы так много о многом не знаем, что любая бредовая идея казалась откровением, которая на следующий день заменялась следующим правдоподобным бредом. В стране, по телевизору Чумак и Кошпировский. В городе на НижнеВолжской набережной кришнаитов варили по утрам бесплатную кашу. А днем бродили по городу в разноцветных одежах и пели индийские песни совершенно по-русски. По виду, они казались постоянно под кайфом. На Варварской улице адвентисты убеждали, что христианская религия — это плохо потому, что именно она мешает русским людям быть богатыми. Они невероятно широко улыбались и были активно отзывчивыми. При привычной серости нашей погоды это привлекало. На Комсомольском шоссе последователи «Дианетики» учили, как добиться счастья и влиять на людей. Все хотели научиться оказывать влияние на других, а эти другие догадывались об этом и тайком читали те же книги и не хотели, чтобы на них влияли. По городу ходили молодые люди в костюмах и белых рубашках с бейджами «отец Михаил» которые прямо на остановке автобуса готовы были рассказывать о свое самой правильной вере в мире. И были кто их слушали. Нас тоже интересовали все эти вопросы. Но у нас был Петр. Однажды он принес книгу Успенского о «4 пути». Он сказал, что это учение основано на какой-то древнеиранской школе, которая всегда была и остается тайной. Основоположник ее Григорий Гурджиев много лет путешествовал по странам ближнего Востока Индии и Китая и якобы на основе того, что он привез из этих путешествий и создано это учение. Это казалось гораздо серьезней чем те странные люди, бродившие по городу в грязных разноцветных одеждах или те батюшки младше нас по возрасту. Мы стали изучать эту книгу. Мы это я мой друг детства Иван, Петр и Юрка с юга. О наших занятиях знали и мой двоюродный брат и Юрка драматург. Которого прозвали тогда так за то, что он каждую пятницу ходил пить водку ни как все в капельницу на Маяковке, а в кафе «Драматическое» на Большой Покровке.

— А в чем заключалось учение? — Сергей прервал рассказчика неожиданно, когда тот только почувствовал, что слова текут рекой и история красиво заполняет полумрак комнаты. Он надолго замолчал, пытаясь собраться с мыслями, которые раз споткнувшись в хмельной голове, не сразу набирали нужный ритм.

–Чтобы объяснить учение нужно другое место и время. Наверное, я о нем расскажу позже, но если коротко, то эта система позволяет человеку осознать себя в этом мире и на основе этой осознанности обрести реальность.

— Так вот вы про что все время говорили там за столом. — Виктор улыбнулся довольный тем, что понял, о чем тогда слышал за столом, а еще тому, что это оказалось как-то не серьезно.

— Да, про саму систему расскажу позже, но надо сказать, что занятия по ней сильно повлияли на нас, но неожиданным результатом этого увлечения стало совсем другое.

Мой друг детства Иван жил на Ошаре, недалеко от старого Бугровского кладбища. Еще его дед и прадед и вероятнее всего прапрадед работали при этом кладбище. Он сильно увлекался старинными монетами, книгами и всем, что имело возраст более ста лет. Казалось, что девушки семнадцати лет ему менее интересны чем бабушкины иконы позапрошлого века. Как-то он рассказывал, что у его отца и дядьев есть вещи такие старые и дорогие, что любой аукцион даст за него много тысяч долларов. Я посоветовал ему не говорить об этом Юрке и моему двоюродному брату. — У моего отца пять братьев, — спокойно ответил он. — Если у одного из них что-то украсть, то придется иметь дело со всеми. А это такие проблемы что не позавидуешь. — Ты знаешь почему Ошара так называется? В старые времена, на той окраине было полно трактиров и притонов где людей «обшаривали» и пусками голыми на мороз за день. А у меня, мои родные там с давних времен живут. — И это была правда. Мы почему-то гордились темным прошлым наших предков. Но род не выбирают, а характер все-таки передается. Как говорилось в одной книге «вопросы крови самые загадочные вопросы». Иначе нельзя понять, как этот, с виду интеллигентный, начитанный и живо интересующийся множеством вещей парень мог сделать то что сделал позднее.

Однажды Иван пришел совсем подавленным. — Что случилось — спросил я его. — Дядья собираются уезжать в Австралию. Там большая староверческая колония, с которой они давно наладили контакты. И теперь их зовут жить в Австралию. — И ты собираешься уезжать? — Нет. Мы не едем. Ну, тогда в чем проблемы. — Они для этой поездки хотят продать такие вещи. — В словах Ивана звучала такое горе и разочарование, что мы заразились этим его возмущением. — Ну едут они, зачем же продавать. Там и так можно жить не бедно. Тем более есть кому помочь на месте.

–Да ты представляешь, сколько это может стоить?

–А сколько — Заинтересовался присутствующий здесь Юрий.

–Много. — зло закричал Иван ему в лицо. — Это такие вещи и за настоящие деньги — это здесь никто не купит. Даже в Москве не купит, а вывезти это невозможно. — Мы еще долго слушали его возмущения и проклятия, сидя у стены за столом.

Прошло довольно много времени. Мы занимались по книгам Успенского. Хотя, все наши занятия сводились к тому, что каждый читал тексты и пытался делать описанные упражнения самостоятельно, после чего мы обсуждали ощущения от этого, пытаясь понять правильно ли мы делаем. Я гулял с родившимся у меня сыном и почти не разговаривал с женой. Двоюродный брат уехал в Красноярск, а Зоя Кузьминична стала много болеть.

И вот однажды вечером Иван позвал меня свистом у окна на скамейку и положил передо мной на стол сверток завернутый в старую тряпку. Я сразу все понял.

— Я украл это у них. — выпалил он.

–Зачем? — испугался я.

–Они уезжают через три дня. И хотят это продать просто за копейки. — Голос Ивана был тверд и спокоен. — Я украл это у них. Я не дам это продать. — он замолчал, глядя честно мне в лицо. — А через три дня они уедут и все.

–Они же догадаются, кто это украл — тихо сказал я.

–Все равно. — спокойно ответил он — Мне главное три дня где-то отсидеться. Сейчас главное, чтобы меня здесь не видели.

— Да уж, хорошо бы, — подтвердил я.

–Здесь две книги. Покажи их Петру. Ему будет интересно, и мы может что-то новое узнаем.

–Хорошо, — тихо ответил я, глядя на свертки и не осознавая какой опасности подвергаюсь, но не такое у нас было тогда воспитание чтобы задумываться об опасности. А, может мозгов еще мало было, чтобы осознавать их.

–Ты, когда за ними придешь.

–Не спрашивай. И куда иду, не спрашивай. Да я и не знаю пока. Я надеюсь на тебя. — И он скрылся в низу оврага.

Когда я положил эти книги перед Петром и рассказал, откуда они у меня он сначала даже смотреть на них не хотел. Он был старше и понял, что может быть с этим связано. Тогда я сказал, что Иван зайдет за ними дня через три, и он успокоился. После чего я ушел. Иван не вернулся ни через три дня, ни через неделю, ни через три месяца. А когда я пришел к его отцу тот сказал, что Иван уехал к родственникам в Архангельск и устроился там, на рыболовный траулер. Я не знал, правда ли это. Он бы написал, если бы это было правдой. А если это не было правдой, то для кого и для чего предназначалась такая правда. Может лучше сделать вид что поверил в это.

Спрашивать у Петра что там, в книгах я сначала даже не решался. Но по тому с каким видом он смотрел на меня при встрече я понимал, что это что-то по-настоящему интересное. Я не хотел его торопить и только через месяц он сам подошел ко мне.

–Ну что там? — я еле скрывал нетерпение, которое так долго сдерживал. По лицу Петра можно было понять многое.

–Там две книги. Одна арабский текст и вторая попытка перевода ее на старый русский. Перевод очень плохой, поэтому я пытаюсь перевезти ее сам. — Ты знаешь старый арабский язык?

— Нет, конечно, но у нас в университете есть специалисты, которые помогают, и у отца есть возможность, но привлекать его конечно, не хотелось бы.

–Ты что, кому-то уже показал книгу? — испугался я.

— Я осторожно. Пришлось, но человек надежный и главное хорошо владеет темой. И еще. Там есть приписка, по которой понятно, что эти книги были найдены при осыпании грунта нашего оврага в конце 18 века.

–Да ладно. — не поверил я. — Это написано на русском гораздо позднее и как ты понимаешь не на современном русском. Но понять не сложно. Там даже написано кто нашел и каким образом достал. При обрушении открылся лаз, и они забрались внутрь, а метров через тридцать нашли схрон, в небольшой комнате. В общем от сюда это, из монастыря, который был над оврагом. — Интересно то, что, судя по переводу, который постепенно у меня появляется в книге описаны идеи, которые мы изучаем по книгам Гурджиева. — Я открыл рот от изумления.

— Конечно это только перевод некоторых моментов, которые человек занимающийся этим сделал в первую очередь.

— Это было настолько невероятно, что я засмеялся с недоверием глядя на Павла.

— Откуда книги на арабском языке, да еще по древнему знанию могли оказаться в монастыре на берегу Волги?

–Я думал над этим, — Задумчиво начал Павел — У меня есть только одно предположение. Ты слышал про Хазарский каганат?

— Никогда. — уверенно сказал я.

–Хазария в 9-10 веке третье по мощи и богатству государство в Европе. Понимаешь в Европе. А значит пятое во всем мире, наверное. Это во многом удивительное государство. Древние хазары жили в дельте Волге, а так как уровень каспийского моря тогда был ниже на 8 метров, то дельта была намного больше. Дельта — это настолько богатое место для проживания, что более удобного трудно себе представить. Вкусная рыба в большом количестве. Сочная трава для пастбищ. Множества проток и островов где можно переждать набеги неприятеля. Тучи комаров летом сведут с ума любого вражеского воина на коне. Но по своей природе хазары были очень миролюбивы и не агрессивны. Поэтому большого войска у них никогда не было. И вот когда Китайцы победили и выгнали тюркского хана со своих земель, и он перекочевали в волжские степи на хазарскую территорию, то те сразу выбрали предводителя тюрков своим ханом. Это было очень удобно. Хан с войском кочевал по степи лишь на зиму подходя к столице, где ему платили небольшую дань, а при необходимости войско защищало своих якобы подданных. И так было довольно долго. Пока далеко в Иране не произошла попытка переворота. Не буду рассказывать это подробно, но для нас главное, что этот переворот поддержали местные евреи. После того, как переворот провалился евреев, попросили убраться из страны, и они начали свое путешествие из Ирана сначала в Византию. В Византии их приняли. Но повели они себя странно. Они открывали ворота городов перед арабами, с которыми тогда воевала Византия и арабские воины вырезали мужчин этого города, а женщин и детей продавали евреям по низким ценам в рабство. После этого, не желая связываться с евреями правители Византии попросили их уйти из страны и те стали кочевать с начала к Кавказу и потом оказались в дельте Волги где им очень понравились земли Хазар и, они попросили остаться у них. Всего через какие-то сто лет евреи подстроили под себя всю торговлю Хазарии дипломатические отношения и образование. После этого они позвали наемников из очень мужественных и кровожадных племен прикавказья и с помощью их выгнали войско Тюркского хана. И снова далекий Китай изменил жизнь Хазарии. Шелк, который любили и покупали все, начиная от панов Польши заканчивая далекими Исламскими правителями Испании изменил жизнь города на острове посреди Волги. А любили шелк не только за его красоту и легкость, но и за то, что вши, которые были бичем того времени в шелке не могли жить. И не нужно было постоянно чесаться от их укусов. Шелковый путь долгий и тяжелый проходил через новую столицу Хазарии город Итиль который находился на большом острове посередине реки текущей к Каспийскому морю. Здесь караванщики, изможденные долгим переходом, могли отдохнуть, поесть вкусной рыбы, попить вдоволь молока и развлечься в кругу красавиц. Пришли ли эти книги с этими караванами или евреи принесли их с собой, прямо из Ирана точно не скажет никто. Но другого пути для них сюда я не вижу. Позже русские князья разгромили Итиль. А к тому времени евреи надоели уже и местным жителям которые и не собирались их защищать. Евреи ушли, а книги были сохранены и каким-то образом в конце концов — как я думаю попали в Казань. А уже оттуда они еще более загадочным способом попали в этот монастырь. — он замолчал — Конечно это только мое предположение, но другого способа я не вижу.

— Это конечно очень интересно, — начал я после большой паузы. — Но, что нам теперь со всем этим делать. Иван пропал. Если книги ищут, то могут выйти на нас.

–Кто ищет? — спросил Павел.

— Ну, я не знаю. Его отец или дядья приедут. Они все-таки поймут, сколько это будет стоить и приедут. Будут искать и, если даже отец и не скажет им правду где Иван сейчас, вопросы к нам могут возникнуть. Этого надо ждать. — Мы еще долго сидели за столом у стены размышляя к чему может привезти эта история

— А с чего ты взял, что в книге обсуждаются вопросы, которые раскрывает Гурджиев в своей системе? — задал я в конце беседы вопрос, который больше всего удивил меня.

— Я думаю, что книга по философии, вернее по устройству и мира, и человека это книга с теми темами, которые всегда уважали и ценили в Иране. В них, как и в книгах Гурджиева будут обсуждаться одни и те же вопросы, и эти рассуждения может лишь показались мне похожи. Только и всего. Наверное, это так. Но согласись удивительно видеть такую схожесть подхода к этим вопросам сейчас, в двадцатом веке и тогда в веке десятом?

Время шло. Никакой прямой связи текст с учением Гурджиева конечно же не имел, но философское или эзотерическое содержание делало перевод более трудным и долгим. А может и тот, кто взялся переводить, не имел для этого нужных компетенций и больше делал вид что переводит, поэтому через месяц мы решили прекратить попытки перевести книгу. Вообще, идея привлечения к переводу постороннего человека казалась мне очень опасной, и я не понимал, как Павел так легко пошел на это. Сейчас это я бы объяснил тем что мы как люди, воспитанные в советском обществе, еще не поняли, что все уже изменилось и теперь возможность больших денег преодолеет любые затруднения, как в моральном, так и материальном мире.

Еще через месяц умер старик Никаноров и Павел, как его родственник и был там прописан, мог заехать жить в его квартиру, хотя большого желания у него не было. Зато, мы могли спокойно совершить путешествие в глубь подземного входа чего мы боялись и одновременно очень хотели. Не раз мы открывали дверь и заглядывали в темноту хода, забирались туда и пробравшись вперед метров пять возвращались.

— Было бы хорошо, если бы нас кто-нибудь подстраховал, когда мы туда полезем. — Мы стояли в подвале и смотрели в темноту, уходящую куда-то вниз. Лаз был небольшой. Забираться можно было только на четвереньках или ползком, но края лаза были укреплены у входа основательно, камнем. Мы осветили в темноту дальше, но она расступилась только на несколько метров, снова открыв стенки, обложенные тонкими ветками и местами открывая темную плотную землю.

— Давай Юрку позовем. — Предложил я.

— Тогда придется ему все рассказывать, — бросил через плечо Павел.

— Нет. Скажем что нашли ход и хотим посмотреть, что там, пускай подстрахует здесь, пока мы лезем. Одному лезть нельзя и никого не оставлять с наружи тоже нельзя. Вечером мы позвали Юрку «южного» к стене где стоял стол со скамейкой.

–Слушай, — начал я. — мы с Пашкой нашли какой-то лаз в подвале его новой квартиры. Ты не мог бы подстраховать нас, пока мы слазаем. А там если все нормально будет, и ты потом с нами. Но позже.

— Лаз. — заинтересовался Юрка. — А куда он ведет? — Юрка часто улыбался и для тех, кто его не знал, как мы мог показаться простаком. Но и я, и Павел, и Иван, когда еще был здесь, прекрасно понимали, что за этим показным легкомыслием есть что-то еще. То, что он прячет, но что чувствует тот, кто каждый день живет рядом и знает его в разные моменты. Он казался легкомысленным, но во всем его поведении чувствовалось четкая направленность к какой-то цели о существование которой знал только сам Юрка.

–Да кто же его знает. — продолжал я. — Старик может и сам не знал, что у него лаз в подвале. Он там так хорошо спрятан.

— Старик не знал? — возбудился Юрка, — Говорили, что он в НКВД служил. Может у них там явочная квартира была, или пыточная какая.

— Вряд ли, — проговорил Павел, — хотя, там будет видно.

— А вы читали книгу? — не успокаивался Юрий, — про то, как в 37 году людей просто так забирали. Просто, во двор воронок заезжал и забирал человека и все, — 10 лет без права переписки. Может это вход в секретные тюрьмы КГБ, — продолжал он. — Старик точно был непростым. Я не удивлюсь, если там вещи замученных окажутся или еще что.

— В общем, ты нам поможешь? — прервал я его.

— Да конечно. Когда вы собрались? — Тут на дороге от дома в низ появился отец Павла. В руках у него был сверток. Он посмотрел на трех приятелей за столом и немного поколебавшись, подошел.

–Александр, Паша возвращаю вам вашу книгу. Книга очень ценная, но наши специалисты встали на одном месте и не могут продвинуться дальше. Все что могли они перевели. Хотя немного, но… — Мы сидели, замерев от неожиданности. Через несколько секунд я взял сверток с книгой, положил в пакет и сунул под стол, давая понять, что не хочу продолжать разговор.

–Ну ладно — Заторопился Петр старший. — А книгу лучше показать специалистам из Москвы. — Проговорил он быстро и заторопился к дому.

— Что за книга? — Спросил Юрка.

— Старинная, — нехотя ответил я.

— Тоже у старика нашли.

–Да, у старика, — проговорил Павел — Ну, ты поможешь?

–Без вопросов. Когда?

— Давай завтра ближе к вечеру мы зайдем за тобой.

— Все, хорошо, буду. — Юрка понял, что пора уходить и быстро засобирался.

— Зря мы с ним связались, мне кажется. — Проговорил я Петру вставая, когда Юрка скрылся за домом.

Когда мы влезли в темноту хода, Юрий остался в слабо освещенном подвале, нагнувшись и вглядываясь в темноту. Лезть было неудобно, но далее оказалось гораздо просторней, чем мы ожидали. Местами края и потолок лаза были укреплены камнем, а местами сплетенной, закаменевшей от времени лозой. На нас были медицинские повязки, которые должны были защищать нас от пыли, но дальше земля была влажной, и я сорвал повязку зацепив ее за край лозы которой был укреплен лаз. Лезть было не сложно, по крайней мере мы готовились к более трудному продвижению вперед. Через несколько десятков метров, как нам показалось, был сделано расширение так, что даже если постараться, можно было перевернуться и лезть в обратную сторону головой вперед. Лаз вначале шел немного вниз, но потом повернул заметно налево и пошел под уклон вверх. Павел лез первый, а я за ним. Было сухо, но душно. Фонарь на голове Павла мелькал где-то впереди, а мой вырывал из темноты куски стены, укрепленной старым и влажным деревом и землю подомной по которой, стараясь не прижиматься полностью я полз вперед.

— Что там впереди? — Кричал я в темноту через каждые 5 минут. — Делал я это больше для уверенности и поддержке себя и Павла. Временами казалось, что ход сужается и хотелось крикнуть вперед, чтобы услышать голос из темноты, но, чтобы не поддаться страху я сдерживал себя. Через какое-то время услышал голос позади себя. Голос казался так далеко, что я сразу и не понял, что это Юрка проверял нас. Я ответил ему как можно громче.

Местами было жутковато и Петру, и он спрашивал меня как можно громче о всяких пустяках. Так переговариваясь, мы пролезли минут десять пятнадцать. А может мне это показалось, я уже не был уверен ни в чем.

— Здесь комната, — вдруг услышал я голос Павла впереди себя. Через несколько метров я вылез в достаточно просторную комнату или большую нору. Нору настолько просторную, что мы убрались там вдвоем, и еще осталось место. Можно было встать, пускай не в полный рост, а лишь нагнувшись, но справа был выступ и на него можно было присесть и перед ним был выступ как стол. В стене этой кельи была полка. Может именно здесь лежали книги, которые так странно оказались у нас. Мы осмотрелись немного. Самое интересное, что ход дальше уже был шире и можно было не ползти, а идти, пусть и сильно согнувшись. На полу появились ступени, и мы пошли вверх и быстрее.

Через какое-то время мы подошли к двери, которая перекосилась от того что позади нее, скорее всего, все было завалено землей. Дальше прохода не было. — Как думаешь сколько мы прошли — спросил я. — Думаю метров двести триста. — Да тогда мы должны быть еще далеко от той церкви, что наверху. — А черт ее знает сколько мы пролезли, может и меньше, а может и больше. Знаешь, в русской книге в одной из тех двух говорится, что есть карта подземных ходов в монастыре и ход там не один. И книги еще должны быть. И карту они, наверное, составили на всякий случай. Я попытаюсь найти что-нибудь в архивах. У отца есть пропуск и в городской, и областной. Да сейчас вроде проще это все стало. — Да, — согласился я. — было бы здорово что-нибудь найти. — Ладно, давай обратно. — Погоди, остановил его я. — Что будем делать с Юркой — Он нормальный парень конечно, но про лаз скажем, а про книги пускай думает, что мы их продали уже. Меньше знает крепче спит, и нам спокойней. — Да ты прав, — согласился я, — Надо сказать, что продали все.

Вылезли мы все грязные, но довольные. Секретом стало меньше. Юрка встретил нас радостно и возбужденно, будто мы пришли с северного полюса. — Ну что там? Что?

— Да нет там ничего. Метров через сто вход завален. — Улыбаясь, коротко ответил Павел. В следующий раз тоже слазишь. Только не сейчас.

— Отлично. — Успокоился Юрий. Через несколько дней он слазил и был очень впечатлен приключением.

И вот наступил тот август, который изменил жизнь вех жителей дома. День заканчивался, и придя домой вечером я, наложив себе в тарелку макарон с котлетой сел за стол. Ирина вышла из комнаты где был слышна возня сына. Она начала нервно говорить, что устала от всего этого, что она целыми днями только готовит и стирает, а я где-то пропадаю. Слушать все это было неприятно потому, что в институте скоро начнутся занятия, а я все лето в каникулы работал на стройке и устал, а отпуска не будет. Да бог с ним с этим отпуском. Я все понимаю, что все устали и сын вышел из комнаты и смотрел внимательно на мать и на меня и начинать разговор при нем просто не хотелось.

Я молча ел, и тут услышал в коридоре шум, и как мне показалось крик. У меня появился повод уйти и я, почти обрадовался и убрав тарелку со стола пошел к двери.

Шум стал сильнее, будто внизу что-то тяжелое падало об пол, и Ирина тоже замолчала и взяла сына на руки. Я вышел на лестницу и тут услышал крик снова и теперь, без сомнения. Я пошел быстро в низ. Дверь из квартиры Павла распахнулась от удара изнутри, и кто-то быстро и шумно выбежал из подъезда. Я быстро перепрыгнул на лестничный пролет ниже и увидел открытую Юркину дверь. Сам Юрка стоял у открытой двери в квартиру Павла. Обернувшись и увидев меня, он почти закричал. — Пашку ограбили. — Перепрыгивая через ступеньки, я слетел на первый этаж.

— Помоги им. — Юрка кивнул вглубь квартиры и бросился вниз. Мне показалось что у него в руках был пистолет. Дверь подъезда громко хлопнула. Я открыл Пашкину дверь и увидел его отца, сидевшего на полу прислонясь к стене, по лицу его текла кровь. Кровавая рана на голове свезла волосы в бок.

–Что? Как вы? — нагнулся я над ним. — Сейчас в скорую позвоню.

–Маша там. — Павел старший махнул в сторону комнаты. Я открыл дверь. Все вокруг было перевернуто. Мария Александровна лежала на выкинутых на диван вещах. Я подошел к ней и перевернул лицом к себе. Она открыла глаза, но взгляд смотрел не на меня, а куда-то вверх. За спиной послышались шаги. Павел старший неуверенно вошел в комнату. — Они забрали книгу.

— Да ладно, я скорую вызову. — Я усадил Марию Александровну на диван. Павел старший утирая руки, нагнулся над ней, по-моему, этим только напугав ее кровью еще больше.

–Ничего, ничего. — заговорил он, повернувшись к столу где был графин с водой. Но графин лежал на полу. — Ничего, — продолжал он, вертя головой и ища что-то вокруг. Я быстро принес воды с кухни. Видимых ран у Марии Александровны не было.

— Сейчас скорую, — я бросился из квартиры и мне показалось что я услышал недалеко выстрел, а потом еще два. Я выбежал из подъезда и прислушался. Стреляли внизу оврага на Маяковка. Я повернул в другую сторону где около остановки был телефон. Позвонив, я торопился обратно и увидел бегущего снизу Юрку. Я быстро пошел к нему на встречу. Было уже довольно темно и узнал я его по походке, но это был точно он.

— Кажется, я убил одного.

— Как? Кого? — удивился я.

— Как, как. Он показал пистолет. — Я их догнал, а они не ожидали и один выстрелил в меня. Ну, а я в него. Он упал, а второй побежал по улице дальше. Там их машина ждала, и они уехали. Я к первому подошел, а он стонет.

— Книгу нашел? — зачем-то спросил я.

— Нет, ничего не было, — ответил он через плечо, оглядываясь по сторонам. — Скоро менты придут. Я ухожу. Черт, как я попал, — он потер лицо рукой в которой был пистолет. — Ладно, он бросился в подъезд, в свою квартиру. Я остался на улице ждать скорую, но она не приехала и через 10 мин. Юрка вышел из квартиры с сумкой.

— Ладно, я напишу. Не говори никому, понял? — Он скрылся в темноте. Не дождавшись скорой, я вошел в подъезд. Паша старший смывал кровь с лица, а Мария Александровна молча, еле держась на ногах помогала ему. Я вышел на улицу и пошел вверх к остановке. На встречу шел Павел.

–Там вас ограбили. — Сказал я, громко не дожидаясь пока он подойдет ближе — Как?

— Книгу искали. — Паша побежал мимо меня к подъезду.

— Все живы, не волнуйся, — проговорил я быстро, стараясь успокоить больше себя. Скорая приехала только через пол часа. Паша старший уже смыл кровь и Мария Александровна, выпив валерьянки и немного прибрав в комнате легла на кровать. Врач сказал, что должен сообщить в милицию и как его не убеждали уехал пообещав, что сообщит все равно. Проводив врача, сходив домой и успокоив Ирину я вернулся в квартиру. Павел с отцом сидели на кухне.

— Паша. Паша. — обращался отец к Павлу. — и хорошо, что они забрали книгу — говорил он тихим голосом. — Если они узнали про нее и решили взять, то взяли бы все равно. Сейчас такое время. А теперь все. Они от нас отстанут.

–Да, папа, да. — соглашался с ним Павел. — Ты успокойся и уложи маму. Я пойду поговорю с Сергеем. — Мы вышли из подъезда. Пройдя немного, я подвинулся к нему ближе.

–Юрка догнал их.

–Как? — удивился Павел.

— Да, говорит, что догнал и убил одного из них там внизу, на маковку. Они начали стрелять первые, но промахнулись, а он одного убил, а второй уехал. Там его машина ждала.

— Ничего себе. — удивился Павел. — А где он?

–Кто? — не понял я. — Юрка? — он собрал вещи и ушел.

— Куда?

— Не знаю, сказал, что уедет на время.

–А книга?

–Не знаю. Он говорил, что не было ни чего.

–Так что, у Юрки пистолет был?

–Да. И я не знал.

–Что теперь делать? — Они постояли молча.

— Слушай, там внизу тихо. Ни милиции не видно, никого. — Они пошли в темноту, вниз к маковке, но ни огней, ни звуков разговоров не было слышно. Так они спустились почти до конца оврага, но никакой суеты не заметили. Неужели милиция даже не приезжала. Вслух рассуждал Пашка.

— А может и приезжали, и ничего не нашли. Там же ночной клуб рядом там иногда и постреливают так, что они привыкли.

–Да. — Они постояли в темноте. — Где его искать тут?

— Кого труп?

— Да, если он здесь есть? — Сейчас в темноте мы его не увидим, давай рано утром придем.

–Зачем? — спросил я, — Может ну его.

— Надо утром проверить.

–Хорошо, — согласился я с неохотой.

Рано утром мы спустились, но ничего кроме небольшой лужи крови не нашли. — Павел был не выспавшимся и усталым.

— Они искали только арабскую книгу, значит, скорее всего, про вторую они не знали.

— И что это значит.

— Значит, тот кто их послал знал только про эту книгу.

— И что.

— А то, что значит это не Ванькины родственники, те знают про две книги.

–Да ты прав.

–Значит это тот, кому ты показывал книгу для перевода.

–Да, — согласился Павел.

— Можно было подумать на Юрку, но теперь это исключено.

— Да, — опять согласился я.

–Ну ладно, может и правда хорошо, что книги теперь у нас нет. Сейчас за такую вещь убьют и глазом не моргнут.

— Да, — опять согласился я, — тем более подземный ход и книга еще осталась. можно найти карту и, если повезет второй подземный ход.

— Да, может мы еще легко отделались.

Нам казалось, что эта история с арабской книгой закончилась, но через три дня случилось событие, которое опять перевернуло все. Мы сидели за столом у стены, когда сверху оврага из-за дома появились двое. Мы, почему-то, сразу поняли, что это к нам. Один высокий и толстый в черной длинной кожаной куртке, а второй спортивный, небольшой. Они сначала уселись напротив нас не обращая внимание на наши взгляды, а потом поздоровались.

–Ваш приятель украл у нас книгу.

— Какую книгу? — Не поняли мы сразу.

–Там внизу. — Толстый кивнул вниз оврага. — Он ранил одного парня, а потом взял книгу и убежал.

— Кто? — Не решался поверить я.

— Юра, наверное, его зовут. Эта книга мне нужна — говорил он тихо. — И, если вы не хотите больших проблем. По-настоящему больших, а не те что были три дня назад. Если вы не хотите проблем, то вы поможете найти вашего приятеля. — Мы онемели от неожиданности и даже когда эти двое ушли долго не могли осознать, что произошло.

–Откуда они опять все узнали? — Удивленно проговорил я.

— Есть только один вариант ответа на этот вопрос — Неторопливо начал рассуждать Павел. — Человек которому папа отдавал книгу для перевода понял, что это такое и подключил таких людей, что нам с ними лучше не спорить.

— Но откуда узнали, что это Юрка сделал.

–Отец рассказал продолжение не предполагая кому. И не догадываясь, что этому человеку доверять нельзя. — Но он же хотел убить твоего отца. Этот его друг.

— Наверное только попугать. Но могли и убить. Отца надо предупредить.

— Значит Юрка не нас обворовал, а их.

–Да, Рисковый парень. Он знал, что берет. И куда он уехал?

— Как я понял в Москву.

— Да, предупреди отца. — закончил я и пошел домой.

— А через день я пришел домой и нашел записку от Ирины, в которой она писала, что уезжает в Ялту и через несколько дней я уехал за ней. Павел должен был ехать на картошку, а его отец перевелся в другой институт.

Иваныч замолчал. Приятели слушали и казалось хмель то ли растаял в темноте комнаты, то ли заполнил ее и весь дом опьянел от коньяка и этих рассказов.

— Если вы думаете, что это конец истории то вы ошибаетесь. Это только конец первой части. А была еще вторая. И даже третья с четвертой, а если вы согласитесь работать со мной то, надеюсь, будет и следующая. Ну что молчите, не испугаетесь впутываться во все это.

— Ничего особого я здесь не услышал, — начал Виктор, — обычные разборки девяностых годов. Сейчас все живут по другим законов. Да, — он обратился к Сергею.

— Согласен, — подтвердил приятель. — Это интересно.

— Если по-умному себя вести, то ситуацию вырулить можно. — Виктор был заметно пьян и Иваныч, усмехнувшись встал с кресла.

— Если по-умному, то конечно. Ладно, умники, Вы подумайте еще, и я подумаю, что с вами делать. В смысле, что мы с вами будем делать дальше. — Он улыбнулся, протягивая руку Виктору.

— Я провожу его немного и проветрюсь заодно. — Сергей вышел вслед за приятелем. — Ну что, по-моему, интересно. — начал Сергей, разминая мышцы от долгово сидения на диване.

— А ты знаешь. — вдруг начал разговор Виктор. — В той церкви на Добролюбова могут быть настоящие сокровища.

— В какой? — Сергей не ожидал такого переворота темы. — Несколько месяцев назад я читал про дворец Рукавишникова на Верхне Волжской набережной. Когда красногвардейцы приехали, дворец оказался пуст. Все, что было ценного куда-то делось. Когда стали выяснять один из слуг сказал, что несколько дней назад карета отвозила вещи к той церкви что сейчас на «Добролюбова», но обыск там ничего не дал.

–И ты думаешь, что те вещи тоже в том тайнике.

— Очень может быть, — проговорил довольный Виктор.

–Может они просто на Арзамасский тракт поехали, в свое имение, а может и нет. Но пускай Иваныч ищет свое, а мы еще и свое посмотрим.

— Ну ладно. — Устало проговорил Сергей — Посмотрим.