Наследник криминальной империи

Дина Исаева (2020)

— Притормози-ка, дюймовочка, — окликает меня хриплый мужской голос. — Да, я тебе говорю. Садись в машину. Возле открытой двери устрашающего внедорожника стоит высокий мужчина, лица которого я не знаю. Потому что если бы знала, то непременно запомнила. Оно красивое и пугающее одновременно, наверное, из-за шрама на щеке. — Что вам нужно? — бормочу я, окончательно растерявшись. — Я на процедуру опаздываю. Мужчина гневно щурит темные глаза, и в два шага оказывается рядом со мной. — Когда я говорю: «садись в машину», Анюта, ты идешь и садишься в машину. Процедура — это аборт, я так понимаю? — Это не ваше дело, — лепечу я, задыхаясь от растущей паники. — Еще какое мое, милая, — на лице мужчины появляется недобрая улыбка. — Если я отец, а ты пытаешься избавиться от моего ребенка.

2

Аня

В назначенный день я приезжаю в женскую консультацию. Карина хотела поехать со мной, но тогда она бы пропустила семинар, по которому готовила доклад. Я попросила ее этого не делать. Больше о моей беременности и намерении сделать аборт никто не знал. Да и кому такое расскажешь? Стыдно.

Войти внутрь я не сразу решаюсь. Я готовила себя к этому событию три дня, но так до конца и не подготовила. Разум говорит, что я все делаю правильно и даю себе шанс на нормальное будущее, а тело и сердце воют от безысходности. Тоскливо и страшно избавляться от частички себя.

— Девушка, не подскажете, дом три — это далеко отсюда? — слышится позади меня.

Я оборачиваюсь и ощущаю болезненный прострел в груди. Передо мной стоит блондинка с коляской. За руку она держит милого толстощекого карапуза.

— Я не знаю… — шепчу я, пряча глаза. — У кого-нибудь другого спросите.

Молодая мамочка уходит, и я остаюсь наедине с новыми терзаниями. Я ведь уже все решила. Обратного пути нет. С этими мыслями начинаю подниматься по лестнице.

— Притормози-ка, дюймовочка, — окликает меня хриплый мужской голос, от звука которого я столбенею. — Да, я тебе говорю. Садись в машину.

Я медленно оборачиваюсь. Возле открытой двери устрашающего внедорожника стоит высокий мужчина в костюме, лица которого я не знаю. Потому что если бы знала, то непременно запомнила. Оно красивое и пугающее одновременно, наверное, из-за шрама на щеке. Мужчина коротко пострижен, челюсть покрыта щетиной, а на кистях набиты татуировки.

— Что вам нужно? — бормочу я, окончательно растерявшись. — Я на процедуру опаздываю.

Мужчина гневно щурит темные глаза, и в два шага оказывается рядом со мной. Меня обдает тяжелым запахом его туалетной воды, которая почему-то кажется знакомой.

— Когда я говорю: «садись в машину», Анюта, ты идешь и садишься в машину, — цедит он, а татуированная кисть сжимает мой локоть и тянет меня за собой. — Процедура — это аборт, я так понимаю?

— Это не ваше дело, — лепечу я, задыхаясь от растущей паники.

— Еще какое мое, милая, — на лице мужчины появляется недобрая улыбка, а в глазах сверкает сталь. — Если я отец, а ты пытаешься избавиться от моего ребенка.