Лимонный пирог неудачницы

Дина Зарубина (2024)

Простая обычная жизнь, известная на годы вперед, ну какие события могут произойти в жизни обычной лаборантки? И яркие удивительные сны, в которых Тося живет жизнью совсем другой девушки. Как не сны? Ах, такая редкая магия? Не путайте меня. я сама запутаюсь!

Глава 5. Трудоустройство.

Слегка моросил дождик, когда я вышла из скромного здания вокзала.

Старый памятник ушедшей эпохи протягивал руку к светлому будущему. Я поцокала языком, обходя постамент. Надо же, городок совсем маленький, а власти не пошли на поводу новых веяний и сохранили свидетельство культа личности. Или в городской казне денег совсем нет — снести памятник тоже средства нужны.

Прямо напротив меня, через привокзальную площадь с памятником угрюмо нахохлилось длинное трехэтажное здание, черная вывеска на котором гласила, что там находится бюро трудоустройства. Это же то, что мне нужно! Я радостно забежала под широкий бетонный козырек.

Собственно, на этом радости кончились. Профессия у меня не было. Образования тоже. Курьер, уборщица или санитарка. Зарплаты куцые настолько, что ни о каком съеме жилья речи не шло. Как люди вообще живут на такую зарплату?

— Хм, вот еще есть вакансия, — сжалилась надо мной сотрудница. — Горничная в гостинице. Но работа там… — она неопределенно покрутила пальцами в воздухе. — Трудная! Зато платят неплохо. И с жильем можно договориться, у них общежитие есть.

— Типа проституткой подрабатывать, что ли? — угрюмо переспросила я. Тетка как в воду глядела! Никому я, такая замечательная, не нужна. — Я работала в медицинском институте лаборанткой. Может есть что-то такое, научное? Я аккуратная и исполнительная, знаю технику безопасности, реактивы и инструменты, умею журналы наблюдений вести.

Взвешивать, титровать, дистиллировать, процеживать, центрифугировать, все умею, научили. Пробирки, колбочки и реторты мне приятнее, чем швабра. Хотя, о чем я, в этом городе вузов нет. Два колледжа и филиал юридической академии. Мишаня всегда наставительно говорил, что юристов готовить дешевле всего — только книжки нужны. А вот попробуй по книжкам врача выучить! Тут мощная материальная база нужна! Лаборатории, препараты, морг с трупами, и клиника с еще живыми пациентами.

Сотрудница скептически на меня посмотрела. Пощелкала мышкой. Переглянулась непонятными взглядами с теткой в соседнем окне.

— Готовить умеете?

— Так себе, — честно призналась. — Только самое простое.

Разносолов у нас никогда не водилось, все самое вкусное готовила Ленкина мама теть Люба, именно она меня научила печь лимонный пирог и заводить «плюшевое» тесто на сахарные плюшки. Ленка ловко складывала кружок теста трубочкой, а потом разрезала вдоль и разворачивала тонкие лепестки сердечком. У меня так ловко не получалось, мои плюшки были страшненькие, но на вкус вполне ничего.

Дома готовилось, что попроще да побыстрее, тетка готовить не любила. Макароны или картошка с сосисками. Рис с овощами. Ну и супы, конечно. Тетка признавала три супа — борщ, гороховый и рассольник. Суп готовить экономичнее, чем второе. Его больше по объему, а половина объема — вода. Так что супы тетка уважала.

— Стирать, убирать, шить, гладить?

— Ну да, конечно, — удивилась я.

Кто же этого не умеет? Разве что балованные девочки с неработающей мамой. Я балованной не была, тетка меня к домашнему хозяйству живо приставила, едва приехала. Надо же мне было оправдывать свое существование за ее счет. Тетка всегда подчеркивала, чей хлеб я ем, так что стирка-уборка-магазины были моей обязанностью.

Сотрудницы в окнах переглянулись и кивнули друг другу.

— Вот, — ко мне подлетела по столу карточка с адресом. — Есть у нас один профессор. Пожилой и очень… непростой человек. Живет один. Ему постоянно нужны помощники по хозяйству, но мало кто может выдержать его характер. Работать надо дома и в лаборатории. Зарплата совсем маленькая, меньше, чем у курьера. Зато питание и проживание в его доме. Он любит, чтоб помощники всегда под рукой были.

— То есть, если я ему не понравлюсь, ничего скопить не удастся, и я окажусь на улице? — уточнила еще более угрюмо.

— Зато, если понравишься, сможешь многому научиться! Он такой! — восторженно вздохнула тетка, прижимая руки к груди.

— Я бы предпочла деньги, — понимаю, что не мне привередничать. Но надеяться на чудо это не мешает.

— Говорят, — сотрудница снизила голос. — Что он экстрасенс! Я сама к нему не ходила, но он умеет делать необыкновенные вещи!

— Умеет, — кивнула вторая.

— Ладно, — кивнула в ответ, забирая карточку.

В конце концов, что я теряю, если схожу к местному сумасшедшему ученому?

Экстрасенс, надо же. Шарлатан, естественно, как и все они. Природная харизма и способности к внушению, вот и вся магия. Ну, и знания психологии, конечно. Не особо интересно, если честно, но деваться мне некуда. Жилье и питание — сильный аргумент. Хотя конечно, смотря какое жилье и какое питание. Вернусь сюда завтра, если не понравится. Уборщицы всегда нужны, а в ТЦ можно договориться спать в какой-нибудь каморке первое время.

Что, если к тётке придется вернуться? Я поежилась. Нет уж, лучше в проститутки, там хоть платят больше, чем курьеру.

Дом стоял в глубине квартала, окруженный многоэтажками. Но это была не покосившаяся избушка, ждущая сноса. Нет, домик был симпатичный и крепенький, с претензией на викторианский стиль — башенка, терраска, высокое крыльцо. Только грязноватый. И забор был крепкий, прочные решетки щетинились в небо острыми пиками между основательных кирпичных столбов. Не дешевое, между прочим, удовольствие!

Тетя Зоя весь вечер рассказывала, как они со Стасиком решили забор обновить на даче, и выкладывала цены по стройматериалам с дотошностью продавца-консультанта. Бедный человек такой забор поставить не мог, это факт.

Кирпичная арка с калиткой выглядела приветливо. Калитка легко и бесшумно распахнулась, едва я дотронулась. Камеры слежения и система «умный дом»? Я приободрилась. Профессор явно средства имел, значит, есть надежда, что голодом морить меня не будет. Кушать очень хотелось! Время было самое обеденное. Я после поезда только гадкий кофе выпила на вокзале, и сюда добиралась битые два часа.

Высокое крылечко в четыре ступеньки вело к массивной двустворчатой двери. Ни звонка, ни молотка. Зато слой пыли толщиной с палец! Я повернулась спиной к двери и постучала каблуком сапога.

Стучала долго. Ни шороха, ни скрипа, ничего, что бы показало, что меня слышат. Наоборот, какая-то вязкая тишина кругом стояла. Облетевшие липы, строем окружающие домовладение, тоже притихли. Зато мерзкий дождик, спохватившись, что еще не все люди промокли, с новой силой стал бросать в лицо водяную пыль.

— Пошла прочь, ведьмино отродье! — створка резко распахнулась, поддав мне под зад.

С визгом я полетела с крыльца вместе с сумкой. В сумку я и уткнулась носом, что несомненно, спасло его от повреждений, но ободрала ладошки и колени.

Я, покряхтывая, встала и злобно поинтересовалась у высокого мужчины:

— Вы нормальный? Я же могла шею сломать!

Впрочем, вопрос был риторический. Если человек орет про ведьм, он явно ненормальный. С психами дел не имела и не собиралась, поэтому выудила сумку из засохшего подобия клумбы, отряхнула от грязно-бурых листьев и поплелась прочь, жалея потраченного времени.

— Так долго стучала и уже уходишь? — изумился мужчина.

Какой там безобидный чудаковатый старичок, нарисованный моим воображением? На крыльце скалился мужчина в самом расцвете сил, высокий, широкогрудый, а что седой, так и в тридцать седеют, бывает.

Да он издевается, дошло до меня. Колени саднили. Подволакивая ногу, я дошла до калитки и сердито дернула ее.

— Не пускает? — сочувственно спросил мужчина, неторопливо спускаясь с крыльца. — Он так долго тебя ждал! И рад встрече!

Какой еще «он»? Что он несет?

— Откройте немедленно! Наша встреча была ошибкой! — заорала я, вжимаясь в решетку. Психов я панически боялась, а мужик, несомненно, был психом, вон как глаза блестят! Рукава рубашки завернуты, на пузе фартук весь в бурых пятнах. Точно, котят живьем режет!

Мужик протянул ко мне руку, и я с воплем отпрыгнула.

— Ты меня боишься? — удивился маньяк и сделал шаг.

Завизжав, бросила сумку и побежала вдоль забора. Теперь понятно, зачем ему такой забор! Это не чтоб негодяи к нему не лазили, а чтоб беззащитных девушек не выпускать! Блин, вот как лезть по вертикальным прутьям? Я не человек-паук! Кто такие решетки делает? Нижняя лага утоплена в кирпичное основании, а до верхней мне не достать. И ни одного деревца рядом с забором, продуманный гад!

— Да стой же ты! — закричал маньяк.

Ага, щаз-з! Я свернула за дом, пробежала по внутреннему дворику, удивившись его величине, с виду так совсем крошечный участок казался. Выглянула с другой стороны дома, опасливо прислушиваясь.

В боку кололо.

Возле калитки никого не было, сумка лежала, как я ее бросила. Я похромала к калитке и затрясла ее двумя руками.

— Бесполезно, — язвительно заметил маньяк, наблюдая мои трепыхания. Он удобно устроился на крылечке, закинув ногу за ногу.

— Немедленно отпустите меня! Это незаконное лишение свободы! Не буду на вас работать! Я хочу уйти! — заорала я. Неужели меня никто не видит и не слышит? Вон же окрестные дома, меня прекрасно видно с верхних этажей, должен же кто-то полицию вызвать? Видосик смешной снять, как я тут прыгала?

— О? Работать? — заинтересованно поднялся маньяк. — Ты помощница? Из бюро?

— Не подходите! — я схватила палку и приготовилась дорого продать свою жизнь.

Маньяк ухмыльнулся и остановился. Поднял обе руки вверх, показывая пустые ладони. Как будто мужику нужны подручные средства, чтоб свернуть мне шею, как цыпленку.

— Если насчет работы, то заходи, — он повернулся и вошел в дом, оставив открытой дверь. Половинка двустворчатой двери приглашающе заскрипела.

— Ни за что! — крикнула я вслед.

Дождь, будто только этого и ждал, убедившись в моей беспомощности, припустил во всю мочь. «Гад! Все они тут гады», — подумала я, ощущая, как холодные струйки просачиваются под воротник куртки. Трикотажный капюшон толстовки совершенно не защищал голову от влаги.

— Откройте! Выпустите меня! — отчаянно закричала, подняв лицо к небу. Никто не отозвался. Как всегда, впрочем. Нет там никого. Ни высших, ни низших сил нет.

Посидела на основании решетки. Промокла до костей и затряслась от озноба. Завтра заболею и умру. А раз я завтра умру, то не все ли равно, доконает ли меня двухсторонняя пневмония или маньяк? Я обреченно пошла к темному прямоугольнику двери, волоча сумку за ремень прямо по мокрой земле. Волку в зубы.