Дура

Дина Бурачевская, 2016

Дина Бурачевская – поэт, член Союза писателей Москвы. Лауреат премии «Золотое перо Руси». Родилась и выросла в Рязани. Окончила Рязанское музыкальное училище им. Г. и А. Пироговых. Более двухсот публикаций в периодике России и ближнего зарубежья. Публиковалась в сборниках детских стихов издательств «АСТ», «Гелеос», «Махаон», «Мир искателя», «Оникс», «Росмен» и др. В 2011 году в издательстве «Фома» вышла первая книга «Салют из тысячи огней».

© Бурачевская Д., текст, 2016

© «Геликон Плюс», оформление, 2016

* * *

Памяти мужа Игоря Блинушова посвящаю эту книгу

Часть 1

Гимн пельменю

Оставьте глупые насмешки!

Безумно я люблю пельмешки!

Оставьте мелкие дела —

Я Гимн пельменю создала!

Пельмени лепят в виде сердца,

Кладут сметанку, сыплют перца

И, над собой теряя власть,

Пошире разевают пасть!

Пельмени царствуют повсюду,

Заняв собою всю посуду,

Ведро, кушетку, ванну, шкаф,

Мосты, вокзалы, телеграф…

В трамвае узеньком и тесном

Пельменям уступают место,

И три бабуси, встав стеной,

Им вяжут шарфик шерстяной.

Наполнены мечтой и негой,

Пельмени кружат вместо снега,

И проплывают облака,

Надув пельменные бока!

А ночью виден во Вселенной

Не Млечный путь, а путь пельменный,

И вместо солнца целый день

Гуляет по небу пельмень!

Пельменю бис! Пельменю браво!

Пельменю приз, пельменю слава!

Гимн исполнять, конечно, стоя,

Стуча тарелкою пустою!

Пуговка

И совсем не по орбите

Шар земной плывёт вокруг —

Он качается на нити,

Словно пуговка от брюк.

Нитка тоньше паутинки

Землю держит до поры —

Люди, лошади, ботинки

Улетят в тартарары!

Ураганы, вихри, смерчи

Не дают покоя нам…

Пришивайте же покрепче

Ваши пуговки к штанам!

Несла меня мама

Несла меня мама

И громко бранила,

И в речку случайно

Меня уронила!

А речка широкою

Сделалась вскоре,

И вынесла речка

В открытое море!

Я сделалась грубой,

Я сделалась храброй,

Прорезались зубы

И выросли жабры!

От пойманной пищи

Расширились скулы.

Я сделалась хищной —

Я стала акулой!

С тех пор я купаюсь

В покое и лени,

Меня уважают

Киты и тюлени!

Но манит меня

И всё время манило

В то место, где мама

Меня уронила…

Дракончик

Завёлся у меня дракончик.

Я буду драть его за кончик.

За кончик острого хвоста

И за подобные места.

Чтоб был он ласков и послушен,

Я буду драть его за уши,

А чтобы не был слишком груб,

Я буду драть его за чуб.

Взмолился бедненький дракончик:

«Не надо драть меня за кончик!

А чтоб я был приятен вам,

Погладь меня по головам».

Когда-то давно

Когда-то давно я была поросёнком.

Таким розоватым и шустрым бесёнком.

Любила похрюкать, любила поспать

И кушала ночью и утром опять.

Но вот родилась я на свет человеком.

Гуляю по рынкам, кафе и аптекам.

Жую всё подряд, никого не спрося,

Похожа слегка на того порося.

Купите нанайца

Купите нанайца!

Купите, купите!

Хотите в мешочек,

В кулёчек хотите?

Нанайцы хорошие,

Прямо из моря.

Хотите отку́порим

Иль откупо́рим?

Не надо нанайца —

Возьмите японца!

Японца с часами,

Что ходят от солнца.

Японцы дороже,

Японцы надёжней,

Японцы не бьются,

И в воду их можно.

Не надо японца —

Возьмите таджика!

В нагрузку к таджику

Даётся аджика.

Аджика свежее,

Чем старый таджик,

Таджики не могут

Без свежих аджик.

Не надо таджика —

Возьмите монгола!

Монголы сутулы,

Унылы и голы.

Они, словно дети,

Играют в футболы…

Футболов хотите?

А нету футболов…

Чего у нас много —

Так это коряков!

Коряки

Повсюду валяются в драке.

Коряки

Недавно побили поморов.

Поморы ушли

В свои гулкие норы…

Ну что вы стоите —

Меню не найдёте?

Оно на иврите —

Его не поймёте.

Еврея на блюде?

Вы много хотите.

Евреев не будет —

Идите, идите…

Люблю я всех мужчин на свете

Люблю я всех мужчин на свете,

Но не вульгарно, а светло.

Они, наивные, как дети,

Не знают, как им повезло.

Я их расставлю, словно шашки,

На равнобедренной доске

И научу ходить с отмашкой

С глазами влажными в тоске.

Я их границы не нарушу

И за собой не уведу,

Я буду яблоней и грушей

Цвести всем бабам на беду.

Царевна

Из прошлой жизни виденье:

Я знатной была царевной.

И было в моём владенье

Полцарства и полдеревни…

И гуси гуськом ходили,

Качая-кичась боками.

И рыбу в реке ловили

Не сетью, а так — руками.

Плыла я в ладье чинно,

Сжимая цветов охапку.

Кричали «ура!» мужчины

И в небо кидали шапки.

А я попивала кофий,

Тайком на мужчин глядя,

Роскошной была в профиль,

Изящной была сзади…

Из прошлой жизни виденье

Застряло комком в глотке…

Полкухни — моё владенье,

Налей-ка ещё водки!

Сеньора

Сеньора, утро на дворе…

Какие сливы в январе?

Какие мидии с утра?

Сеньора, вам домой пора!

Вас ждёт зарёванный супруг.

Он хмур, взволнован и упруг…

Вы были сказочны вчера…

Сеньора, вам домой пора!

Ваш взгляд, как выстрел, прогремел.

Я оробел, я онемел!

Теперь в душе моей дыра…

Сеньора, вам домой пора!

Не хвалите поэтов

Не хвалите поэтов,

Будьте с ними прямы.

Не пишите портретов,

Не давайте взаймы.

Не читайте их книги,

Не дарите цветы.

Пусть им видятся фиги

И куски пустоты…

Не кормите их вкусной

По утрам колбасой.

Пусть поэт будет грустный

И немного босой.

Ведь на сытый желудок,

Принимая на грудь,

Может каждый ублюдок

Сочинить что-нибудь…

Рыбачка

Рыбачка с видом знатока

Кидала сети в облака,

Моля о помощи творца

Губами поперёк лица.

И с неба свесился старик.

Он жить на облаке привык

И предвещать без лишних слов

Всем рыбакам большой улов.

Но вдруг раздался дикий крик —

В сетях запутался старик

И взвыл, как пойманный зверёк,

Скрипя зубами поперёк!

Пастораль

Нездешняя картина,

Чарующий рожок…

Когда же ты, скотина,

Придёшь на мой лужок?

Пощиплешь мои травы,

Губами теребя…

Равнины и дубравы

Тоскуют без тебя!

То зной, то паутина,

То мелкий, липкий дождь.

И только ты, скотина,

Тоску мою поймёшь.

Я стисну твою шею,

И ты ответишь: мууу…

И вырою траншею

Я к сердцу твоему.

Угаснет луч сиротский

И ринется гроза!

Люблю твой облик скотский

И мутные глаза!

Письмо любви

Представьте, я слон —

Аполлон Бельведерский!

Я дико влюблён,

Я безумный и дерзкий!

Когда моросит,

И свирепствует холод,

Печально висит

Мой морщинистый хобот.

А если кричит

Моя страсть в этот ливень,

Призывно торчит

Мой единственный бивень!

Жую карандаш,

И желаю вас зверски!

Покорнейше ваш,

Аполлон Бельведерский…

Я хочу тебе понравиться

Я хочу тебе понравиться

Хоть на четверть, хоть на треть,

Может, чуточку поправиться?

Может, малость похудеть?

Я могу привстать на цыпочки,

Сесть на корточки могу,

Я могу сыграть на скрипочке

На высоком берегу!

Ну а если ты холодный,

Если бессердечный жлоб —

Я уйду в тоске болотной

Биться стенкою об лоб!

Я пойду топтать настурции,

Оторву карман у брюк,

Взрывы в Греции и в Турции —

Это дело моих рук!

Так решай, покуда трезвый,

Львицу в гневе не трави,

И скачи, как козлик резвый,

Ты в загон моей любви!

Владлену Гаврильчику

Вы гений, вы волшебный принц!

Никто не стоит ваш мизинц.

Я б не вставала бы с колен

Всё лепетала бы: Владлен,

Вы луч, сияющий из мглы,

Вы жизнь на кончике иглы.

И мыслей ваш высок полёт

От них вселенским отдаёт!

Вы гений, вы волшебный принц,

Я приберёг для вас гостинц —

Старинный бронзовый значок

И пятизвёздный коньячок.

Я предан вам и восхищён.

Могу сказать всего ещё,

Могу сплясать для вас гопак,

Пойти за вашу честь в атак,

Арендовать вам стадион

И оборвать для вас пион…

Но вы не слушаешь меня!

Какая всё же ты свинья!

Олень, сестра и тракторист

Олень, сестра и тракторист

Вдруг получили два крыла.

Спускался по верёвке лист,

В портрете дырочка была.

И вдоль полей она неслась,

И лист привязанный дрожал.

В подъезде курочка неслась —

Снесла яичко и кинжал.

Кинжал оставила сестре.

Сестра вонзилась в круглый сыр,

Оставив кучку на костре, —

И покачнулся грустный мир…

В лицо ударила жара.

А трактористу — хлеб да соль!

Олени вымерли вчера,

Их тень легла на антресоль.

А впрочем, грустен был финал,

И наконец мой пробил час.

Тогда я Оленьку не знал.

Она, бедняжка, знала всё…

Ку-ку

В окошко из психушки

Виднелось иногда

Созвездие кукушки,

Качая провода.

Крылами закрывало,

Стыдясь, своё лицо.

Ко мне на одеяло

Снесло своё яйцо.

Его расковыряю

Я пальцем до конца.

Я этим проверяю

Наличие птенца.

И звёздочки по кругу

Взлетели к потолку,

И я кричу с испугу:

«Ку-ку, ку-ку, ку-ку»!

Облепиха

Утром голова болит

У ежа и у совы.

Оба плакали навзрыд

У поваленной сосны.

Оба плакали навзрыд,

Оба падали с обрыва,

Напугали их бобры,

Покусала злая рыба…

Разболелось у ежа

Всё доверчивое тело.

А сова как не жива,

А сова как отлетела…

В общем, много в этот день

Испытать пришлось им лиха:

Наступил на них олень,

И споткнулась олениха.

Только лошадь подошла

И, кивнув, спросила тихо:

— Что, ребята, как дела?

Вам не надо облепиха?

Мысли

Мои мысли легче пуха

Стайкой по небу витают.

Что в одно влетело ухо —

Из другого вылетает…

Чтоб оттуда по привычке

Ничего не вылетало,

Я придумала затычку

Из надёжного металла.

По извилинам кручёным

Бродит всё, что интересно.

Может, стану я учёным,

Потому что мыслям тесно?

Только вырвалась затычка,

Словно пробка из бутылки!

Упорхнула будто птичка,

Ну а я чешу в затылке…

Будут мысли бурно литься

Как из прорванной плотины.

Оттого-то над столицей

Пух летает тополиный…

Летальное

Люди по небу летают

Прямо или вбок.

Потому что надувают

Их через пупок.

С разноцветными руками

Виснут там и тут,

Задевают каблуками

Тех, кто не надут.

Натыкаются на трубы

И на фонари,

Выворачивают губы,

Мягкие внутри.

Веселятся и хохочут,

Крутятся, пыхтят.

Успокоиться не хочут

Или не хотят!

Ну а если вдруг раздался

За углом хлопок,

Значит, кто-то досмеялся,

Надорвал пупок…

Звено

Я люблю поесть конфеты,

Я люблю попить вино,

Извиняюсь я за это

Моё слабое звено!

Когда жарю я котлеты,

Получается говно.

Что поделать, если это

Тоже слабое звено!

Когда вижу я поэта

И мужчину заодно,

Неспокойно до рассвета

Моё слабое звено!

Сильных звеньев вовсе нету,

Все порвутся всё равно,

Так звени по белу свету

Моё слабое звено!

Скромное

С неба валит снега крошево,

Разыгралася стихия,

Потому что я — хорошая,

А вы все кругом — плохие!

Вот и вышло солнце ясное,

Согревая огороды,

Потому что я — прекрасная,

А вы все кругом — уроды!

Я башкою в звёзды тыкаю,

Их кругом такое множество,

Потому что я — великая,

А вы все кругом — ничтожества!

Скверное

Из запущенного сквера

Выбегала тётя Вера

И кидалась огурцами

Очень крупного размера!

Тётя Вера, вам, наверно,

В нашем сквере очень скверно.

Не кидайтесь огурцами,

И дышите равномерно!

Капустное

В пирожке предвиделась капуста.

Я в него, как в истину, вгрызалась!

Было в нём торжественно и пусто,

И капуста всё не начиналась…

А когда он был почти что съеден,

Показался листик цвета хаки.

Он капустой был, и был он бледен,

Словно луч, мерцающий во мраке.

Я его, конечно же, не съела —

Я его на полку положила

И с тех пор смеялась то и дело,

Танцевала, пела, ворожила…

И шепнул мне космонавт и мистик:

— Так и есть, прелестное создание!

Наше счастье — лишь капустный листик

В мякише пустого мирозданья!

Высокое

Я назову вас дорогою!

Я жизнь свою за вас отдам,

Когда вы чешете ногою

За ухом, милая мадам!

Вы черноглазая плутовка!

Я предан вашей красоте,

Когда вы ловите так ловко

Опасных блох на животе!

Гляжу направо и налево

И вижу чудо наяву,

Когда вы с видом королевы

Потёрлись попой о траву!

Поэма

Собаки по прозвищу

Маша и Эмма

Решили создать

Мировую поэму.

Я Эмме и Маше

Заметила смело,

Что это не ваше

Собачее дело!

Час упадания

Падают с неба квадратные мячики,

Падает солнышко с неба закатное,

Падают девочки, падают мальчики —

Очень упругие, тоже квадратные.

Падает дядя с табличкою «бешеный»,

Падает тётя с табличкою «толстая»,

Падают ангелы, падают грешные,

Конец ознакомительного фрагмента.