Ошибка разбойника

Диана Шмелева, 2022

Привлекательный знатный сеньор рассчитывает получить важную должность на королевской службе и присматривает в жёны достойную девицу. Никто из светских знакомых, никто из его знатных любовниц не знает, что подлинный источник богатства дона Стефано – безжалостный разбой и пиратство. Неожиданно для самого разбойника его внимание привлекает юная бесприданница. Отец девушки – безупречно порядочный отставной офицер, полон решимости защитить единственное, что у него есть дорогого – свою красавицу-дочь. Не воспротивится ли сердце девицы отцовским благим наставлениям? Плутовской роман в антураже Испании, без претензий на историческую достоверность. Предыстория разбойника из повести «Девять жизней».

10. Расширение дела

Вернувшись в Сегилью, дон Стефано занялся сначала обычными делами своей банды — спланировал нападения, в которых не принимал участия, отправил проводников к контрабандистам и оценил мзду, уплачиваемую средней руки торговцами за то, что их товары беспрепятственно шли по дорогам провинции.

Были и неизбежные расходы. Разбойник поддерживал дружеские отношения с начальником городской стражи, изучил его вкусы, привычки, платил одному из помощников, а после удачного ограбления его люди подкидывали сеньору кошелёк с деньгами. Почтенный чиновник правильно понимал намёк и всегда догадывался, в расследовании какого дела ему не нужно усердствовать. Сейчас вместе с доходами росла и сумма вознаграждения, благодаря чему вызванные для охраны собранных в казну денег отряды городской стражи опаздывали и приезжали аккурат на следующий после грабежа день, когда от разбойников не оставалось и следа. Крестьяне роптали на утверждённое губернатором изменение порядка уплаты налогов, но дон Стефано потрудился устроить, чтобы жалобы не докучали его светлости.

Весьма довольный тем, как идут и развиваются его обычные дела, кабальеро решил в этом году напоследок расширить свои операции, и целью его стала Тагона. Раньше банда никогда так далеко от Сегильи не забиралась, поэтому можно было рассчитывать на легкомыслие и беспечность тагонцев. На конец ярмарки сеньор дель Соль назначил своим людям три операции: взять ратушу, где хранятся уплаченные за торговые места деньги; другому отряду — под предводительством Роберто — устроить несколько засад на дороге. Затем часть людей отступит к Сегилье, остальные же вместе со своим главарём отправятся к месту, где учёный сеньор Бланес выращивает пресловутый лён.

Дело прошло гладко. В Тагоне только один торговец оказал сопротивление, за что поплатился жизнью, с остальными жертвами грабители обошлись мягко, не усердствуя с обысками, не ощупывая женщин и даже оставив какую-то мелочь, чтобы бедолаги могли оплатить ночлег и дорогу до дома. Ещё проще оказалось под покровом темноты добраться до льняных полей — часть охранников ушли на ярмарку. Оставшихся связали, и дон Стефано (как всегда на таких предприятиях — в маске) разбудил сеньора Бланеса, приказал ему молчать, если дорога жизнь, и проследил за тщательным обыском в доме учёного.

В тайнике был найден сундучок с золотыми монетами, с виду — несколько тысяч дукатов. Хотя у разбойников загорелись глаза и они порывались уйти с богатой добычей, главарь одёрнул их, выставил из комнаты учёного вон, а сам проглядел учётные записи, найденные в другом, ещё тщательнее замаскированном месте. Дотации от казны, расходы на семена, слуг… вот, конечно! Самые крупные суммы! Ухмыльнувшись, дон Стефано приказал своему человеку принести со склада первый попавшийся тюк со льном.

С одного взгляда кабальеро узнал мешки, которыми пользовались контрабандисты. Как догадывались и разбойник, и знакомый ему идальго, дело оказалось нечисто — сеньор Бланес выдавал за выращенный рядом с Тагоной лён тайно купленный привозной товар. Негромко, подражая простонародному выговору соседней провинции, дон Стефано заговорил:

— Вы не простак, любезный сеньор! Очень ловко обманули и короля, и его честных подданных!

— Сеньор, — заюлил мошенник, — я действительно выращиваю лён на своих участках! Правда, успехи мои пока скромные, поэтому и приходится поддерживать дело не самым почтенным способом ради дотаций. Но я не сомневаюсь…

— Оставьте свою уверенность для кого-нибудь более легковерного! — холодно прервал жулика дон Стефано. — И объясните, какие у вас связи при дворе!

Вздохнув и покосившись на лежавший рядом с разбойником пистолет, сеньор Бланес назвал несколько имён и рассказал, как сумел распустить в столице слухи о своём путешествии в Индию, преподнёс несколько якобы индийских вещиц знатным дамам, а потом ему в голову пришла мысль рассказать о выращивании льна в индийских горах и о схожести эспанских гор с индийскими.

–…Поверьте, сеньор, — ныл якобы учёный, — я искренне верил в успех своего дела, но… мне не повезло.

— С кем вы делитесь дотациями от короны? — незваный гость не позволил болтать о надеждах выращивать лён.

— Ах, сеньор, сразу видно понимающего человека! Половина выделенных мне сумм не покидает столицу! Половину оставшихся приходится раздавать здесь, в Тагоне… я должен до конца ярмарки отдать две тысячи из того сундучка, который вы нашли!

Хотя добыча превзошла самые смелые ожидания, дон Стефано сделал вывод: ему достались лишь крохи от пирога. Взяв сундучок, он заявил:

— Об ограблении скоро станет известно. Вы сообщите, что обещанные деньги похищены, я как раз эти две тысячи у вас и возьму. Ещё две — в знак нашего будущего сотрудничества. Остальное останется вам.

— Нашего… что? — разинул рот проходимец.

— Я буду поставлять вам лён, а если король поднимет пошлины, дело пойдёт быстрее.

— Но… я уже думал…

— Бежать? Отложите на несколько месяцев, потом я сам помогу вам скрыться от королевской стражи. Пока… тагонцы, конечно, будут огорчены, что из-за ограбления вашего дома лелеемые ими надежды на большие доходы от местного льна могут оказаться беспочвенными. Вы заявите, что ваши опыты близки к успеху и скоро лён можно будет выращивать не только рядом с Тагоной.

— Сеньор, я… — мошенник ожидал от грабителя чего угодно, кроме предложения вступить в дело.

— Не перебивайте! Объявите, что готовы основать торговый дом и взять горожан в долю, даже выплачивать первый доход тем, кто верит в блестящее будущее тагонского льна. Одновременно продадите под видом выращенного вами льна больше, чем обычно, якобы с ваших прядилен. Кстати, откуда у вас ваши, как вы всем говорите, ткачихи?

Хозяин, уже пришедший в себя, ухмыльнулся.

— Я нанял для вида несколько гулящих девок из соседней провинции. Живут здесь же, мы премило проводим время.

— Итак, — кабальеро не позволил мошеннику отвлечь его. — Доход поступит двумя путями: от взносов горожан якобы в дело и, собственно, от продаж льняной пряжи и тканей.

— Вы так размахнулись, сеньор, купят ли у меня столько льна?

— Лучшие ткани купят в Сегилье, — холодно обронил разбойник, уже составивший план.

— Всё прекрасно, сеньор, но долго ли этот праздник продолжится?

— Достаточно нескольких месяцев. Я оставлю здесь своих людей, а вы, сеньор Бланес, будьте осторожны и не пытайтесь меня обмануть. Если станете вести себя благоразумно, то вскоре сможете уехать богатым человеком куда вам будет угодно. Чтобы вас не мог обмануть я, не держите при себе звонкую монету, обменяйте на именные векселя, которые обналичите перед самым бегством и необязательно в Тагоне. Ещё устройте дела с вашим высоким покровителем так, чтобы он ждал вас с деньгами в момент, когда мы с вами решим — разоблачение близко. Это удержит меня от искушения избавиться от вас нежелательным для вас способом, ведь я не захочу, чтобы вас стал искать влиятельный человек. Как видите, я продумал интересы обеих сторон, а затягивать дело невыгодно ни мне, ни вам.

— Что ж, сеньор, по рукам! — мошенник протянул ладонь незваному гостю, однако даже под маской дон Стефано не захотел пожимать руку простолюдину.

Из Тагоны кабальеро привёз в Сегилью несколько женских сорочек — и тонкого, и плотного полотна, купил в городе ещё шёлковых и льняных вещиц, затем приказал Кончите отнести подарки в особняк герцога, а перед очередным свиданием дона Стефано с герцогиней как следует прогладить сорочки. В эту ночь разбойник рассчитывал получить от свидания не только удовольствие, но и выгоду. Войдя в комнату своей камеристки, донья Мария с удивлением воззрилась на лежавшую на кровати простую сорочку из тончайшего льняного полотна.

— Что это, дон Стефано?

— Примерь.

— Зачем?

— Хочу её с тебя снять.

— Почему не шёлковую? — надула губки красавица.

— И шёлковая найдётся.

Подумав, что новая любовная игра окажется увлекательной, женщина сбросила с себя всю одежду, оставшись в чулках, и нырнула в сорочку.

Ночь любовники провели превесело. Герцогиня хохотала, между утехами надевая и снимая сорочки, вертелась перед небольшим зеркалом, висевшим на стене комнаты Кончиты, капризничала и придиралась:

— Шёлк струится, как ручеёк, а лён топорщится!

— Без этого кружева бы не лежали так пышно.

— Лён ужас как мнётся!

— Какое удовольствие его смять на тебе!

— Жаль, сейчас не посмотреть при хорошем свете.

— Погоди… — дон Стефано поставил свечу за герцогиней, любующейся на себя в зеркало.

Стройные ноги, уже без чулок, просвечивали под тонкой сорочкой, а их силуэт под льняным батистом оказался чётче, чем под шёлком. Под конец кабальеро преподнёс любовнице ажурную вещицу из переплетённых льняных нитей.

— Попалась в сеть, моя рыбка…

Её светлость со смехом упала на кровать.

— Ты затейник. Уговорил.

— Последняя сорочка годится, чтобы в ней принимать мужа, — дон Стефано с ухмылкой передал женщине рубашку из плотного полотна, вызвав у любовницы новый взрыв хохота.

Отсмеявшись, донья Мария спросила:

— К чему ты вдруг стал расхваливать лён?

— Да так, съездил в Тагону, где его стали выращивать — понравилось. Сразу представил эту ткань на тебе.

— Пусть будет по-твоему… — промурлыкала герцогиня, прильнула к любовнику и стала водить холёным пальчиком по его груди. — Мне хорошо с тобой, дон Стефано, знаю, ты ничего не делаешь без расчёта, но всё равно хорошо.

Мужчина снисходительно потрепал её по щеке. Лежавшая рядом с ним молодая бесстыдница выглядела совершенно невинно, хотя дон Стефано подозревал — любовники у герцогини были и раньше, если не до замужества. Любопытство оказалось даже сильнее, чем дело.

— Мне тоже отлично с тобой, — обронил кабальеро. — Ты, донья Мария, в постели — огонь, не угадать, что вытворишь, знаешь толк в любовной игре.

Красавица усмехнулась.

— Намекаешь на большой опыт?

— Или талант, — вежливо возразил любовник. — Но не дон же Армандо тебя обучал! Он неплохо, хотя и небезупречно, продумал, как не стать рогоносцем после женитьбы… — дон Стефано умолк, остерегаясь говорить прямо, но герцогиня догадалась.

— До женитьбы тоже продумал, — её светлость резко помрачнела. — Ты и представить не можешь, как меня проверяли!

— Неужели? — усмехнулся кабальеро. — Очень могу представить, но как твоя мать согласилась? Это унизительно для благородной семьи.

— Ещё бы она не согласилась, когда я приглянулась герцогу де Медина не хуже, чем одна из драгоценных безделушек его коллекции! И кузен настаивал.

— Кузен?

— По матери, дон Диего, из младшей ветви графов де Гарофа. Он ещё в четырнадцать меня разглядел, оплачивал учителей и дуэнью, которая даже спала в моей комнате! — герцогиня заговорила быстрее, захлёбываясь воспоминаниями. — Он бы меня в клетку посадил и на цепь, если бы это помогло выгодно меня замуж пристроить!

— Ему-то какая выгода?

— Дон Армандо за него поручился при поступлении на должность в столице. После того как меня перед помолвкой осмотрела старая карга — его родственница, она и повитуху с собой привезла, — донья Мария вздрогнула и закусила губу. — До свадьбы меня дальше патио не выпускали, сеньор Леонардо, доверенный человек его светлости, приставил охрану к нашему дому — мышь бы не проскочила.

— Да… герцог всё предусмотрел, — дон Стефано ухмыльнулся. — До свадьбы.

— Так что мужу я досталась невинной, и ещё два года после свадьбы не изменяла.

— А как умудрилась всё-таки изменить? Что упустил сеньор Леонардо?

— Ничего. С ним я мужу первые рога и наставила, — глухо ответила её светлость и отвернулась, так что любовник мог видеть только золотую макушку.

Такое откровение стало для кабальеро полной неожиданностью. Он хорошо помнил сеньора — немолодого, хромого, совсем не красивого и едва ли привлекательного даже на фоне старого герцога.

— Ты соблазнила доверенного человека своего мужа? — как ни дика казалась связь между красавицей-аристократкой и уродливым слугой, дон Стефано не мог отрицать, что женщина поступила очень хитро.

— Соблазнила? — донья Мария резко села на кровати и, казалось, хотела выцарапать любовнику глаза. — Он сам явился ко мне ночью, когда я спала! Днём я в его сторону и не смотрела, я боялась его! Пыталась оттолкнуть, а он сказал — устроит так, что герцог поверит в мою измену. Я… я плакала, — герцогиня всхлипнула. — Но больше сопротивляться не стала.

«Утешать её, что ли? — недовольно подумал про себя дон Стефано. — Однако каков негодяй! Доверенное лицо! Жаль, умер. Я бы придумал, как его прижать — он наверняка знал много полезного».

Кабальеро решил не мешать любовнице откровенничать и даже состроил на лице сочувственную гримасу, а донья Мария не могла остановиться, говорила отрывисто, вздрагивая от собственных слов:

— Он приходил ко мне часто, знал, когда герцог останется в своей спальне. Я привыкла, мне почти перестало быть с ним противно, а он рассказывал, что давно ненавидит дона Армандо, который к своему псу относится лучше, чем к столько сделавшему для него слуге. У сеньора Леонардо была какая-то тайна, он много лет назад совершил что-то ужасное, а герцог знал, держал его на коротком поводке, не позволял забыть…

«Вот держишь, знаешь, а эти мерзавцы всё равно выворачиваются. Никому нельзя доверять!» — дон Стефано помрачнел от своих мыслей, а вслух спросил:

— И почему он решился, наконец, отомстить? Подумал, что ему всё сойдёт с рук, раз герцог ему доверяет?

— Герцог и за ним установил слежку, рано или поздно кто-нибудь из подручных сеньора Леонардо его бы выследил и выдал его, но… он знал, что болен и скоро умрёт.

«Вот оно что… надо иметь в виду», — как всегда, дон Стефано постарался извлечь из услышанного какую-нибудь пользу.

— Представляешь, как я испугалась, когда он рассказал мне о своей скорой смерти?

— Думаешь, он хотел тебя опозорить, а вместе с тобой — дона Армандо?

— Да… я была ни жива ни мертва. Но он медлил, не выдавал, разговаривал со мной о светской жизни, а потом я поняла — он учит меня скрывать измены от мужа.

— Ничего себе! — кабальеро присвистнул. — Решил так мстить из могилы?

— Он объяснял, что никогда не надо уступать поклоннику, ухаживающему за мной в свете. После первого же свидания, пусть он и не проболтается, всё равно станет держаться иначе, и все поймут — добился успеха.

— Умно, — коротко подтвердил успешный любовник и почувствовал, что тело женщины рядом с ним расслабляется.

— А на последнем свидании он рассказал — дон Армандо уже выбрал ему преемника, сеньор Леонардо нарочно нашёл на эту должность мужеложца.

— Кого? — кабальеро приподнялся на локте.

— Дон Армандо был доволен, что, когда ему вздумается, может через инквизицию отправить на костёр человека, занимающегося охраной и тайными делами, но мой муж и подумать не мог — я тоже знаю секрет, и мы с этим человеком быстро договорились не трогать друг друга.

«Проболталась… — усмехнулся любовник. — Женщинам нельзя доверять ничего важного«. Он с удовольствием откинулся на подушку — хотел вздремнуть перед рассветом, но донье Марии не спалось:

— А ещё сеньор Леонардо сказал, что я — лучшее, что было в его жизни, — в голосе герцогини зазвучала неожиданная теплота.

«Интересно, почему этот тип передумал её позорить? Неужто пожалел? Кто их разберёт, этих простолюдинов… А женщин? Урод взял донью Марию угрозами, бесчестил, пугал, но чуть польстил напоследок — и она растеклась. Впрочем, может быть, потому что он умер».

На сон оставалось от силы пара часов, и, засыпая рядом с любовницей, дон Стефано прокручивал в голове итоги нынешнего свидания. Герцогине подарок пришёлся по вкусу, она будет носить льняные сорочки не реже, чем шёлковые, а через прислугу об этом узнают другие знатные дамы. Доверенное лицо дона Армандо — мужеложец, нужно постараться его прихватить на горячем и поставить на службу себе.

Ночь оказалась полезной нисколько не меньше, чем приятной.