Разрушенная любовь

Диана Никсон

Что бы вы сделали, если бы все ваши воспоминая исчезли? Однажды Кейси просыпается и понимает, что её жизнь – не что иное, как бесконечная пустота…Один несчастный случай забирает всё, чем она когда-либо дорожила, все, что она когда-либо любила: семью, друзей и все лучшие моменты, пережитые ею. Сейчас всё кажется чужим, включая прекрасного незнакомца, один лишь взгляд которого заставляет её сердце биться чаще.Кто этот беспечный и загадочный мужчина? Просто старый друг или враг?

Глава 3

Итак, новый день принес еще больше вопросов, чем их было вчера. Я собиралась покинуть страну. Зачем? И почему никто не рассказал о моем намерении продать кафе? Очевидно, даже Лесли не знала об этом. Я была уверена: она бы упомянула такую серьезную вещь, как поиски нового владельца для того, что казалось самой важной частью моей жизни.

Я взяла свой мобильник и нашла номер Лесли.

— Привет, как дела?

— Все хорошо. У нас есть заказы до конца рождественских праздников. Торт для мистера Стюарда, одного из наших постоянных клиентов, готов. Он пожелал вам скорейшего выздоровления.

— Не знаю, что бы я без тебя делала, Лесли. Спасибо большое. Можно спросить у тебя кое-что?

— Конечно.

— Я говорила тебе о своем желании продать кафе?

— Что? Вы хотите продать его?

— Не знаю, но если верить словам моего риелтора, то да.

— Вы никогда не говорили мне об этом. Но почему вы хотите продать его?

— Хотела бы я знать ответ на этот вопрос. Риелтор также сказал, что я собиралась покинуть страну.

На другом конце провода повисла тишина, а потом Лесли сказала:

— Я знаю, что вы хотели взять отпуск на несколько недель. Вы планировали отправиться в тур по Италии. Но мне ничего не известно об остальных ваших планах.

— Хорошо. Это уже что-то. Спасибо, Лесли. И, пожалуйста, не рассказывай никому об этом разговоре. Очевидно, я больше не собираюсь покидать Штаты. По крайней мере, в ближайшее время.

— Не беспокойтесь, Кейси. Не расскажу.

Мы попрощались, и я повесила трубку, чувствуя себя еще хуже, чем до звонка. Ни Дэниел, ни Эмили не упоминали о моей предстоящей поездке в Италию. Но, если мы были так близки, я должна была рассказать им о своих планах, верно?

Был еще один человек, который мог все объяснить. Я редко делилась чем-то со своей матерью: мой отец всегда говорил, что мы с ней разговариваем на разных языках. Но в этот раз я надеялась, что она сможет помочь мне во всем разобраться.

— Доброе утро, дорогая. Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Намного лучше. По крайней мере, я могу самостоятельно ходить и даже заваривать себе кофе.

— Приятно это слышать. А как насчет твоих планов на день?

— У меня тонна нераспакованных вещей, с которыми мне нужно что-то сделать.

— Хочешь, чтобы я пришла и помогла тебе?

— Нет, спасибо. Я знаю, что ты работаешь. — Моя мама была ландшафтным дизайнером. — Кроме того я могу позвать Эмили. Она сказала, что будет рада помочь мне с чем угодно.

— Понятно. Кстати, как там поживает ее брат?

— Дэниел — нормально. Думаю, он тоже занят работой.

— Как всегда.

Что-то в маминой интонации подсказывало мне, что она не особо любила Дэниела.

— Мне казалось тебе нравится их семья, — сказала я, надеясь, что она объяснится.

— Так и есть. Просто немного непривычно видеть, как Дэниел проводит с тобой столько времени. Вы двое в последнее время немного общались.

— Правда? Почему?

— Ты была слишком занята работой, как и он. По крайней мере, ты мне так говорила.

— По всей видимости, так и было, — задумчиво сказала я. — Я хотела поговорить с тобой еще кое о чем. Тебе известно что-нибудь о моей поездке в Италию?

— Впервые об этом слышу, дорогая. Ты никогда мне ничего не рассказываешь! Ты собираешься в Италию?

— Уже нет.

Я знала, что задавать еще какие-то вопросы было бессмысленно. Очевидно, я была единственной, кто знал, что за чертовщина творилась в моей жизни.

Оставшуюся часть утра я провела в попытках вспомнить что-нибудь новое. Другими словами, я просто впустую тратила свое время, перетаскивая мои больные конечности из одного угла квартиры в другой. Потом я позавтракала и вернулась в спальню, надеясь избавиться от мозолящих глаза коробок.

— Черт! — пробормотала я, уронив одну из них на пол. Когда у тебя одна рука в гипсе, сделать что-либо не так-то просто.

Я было собралась отнести коробку к остальным вещам, как вдруг что-то бросилось мне в глаза. Это было письмо, на конверте которого было написано имя Дэниела. Но как только я вскрыла конверт, в дверь позвонили.

— Привет, — сказал Дэниел, стоя на пороге. Господи, он всегда так прекрасен? Его лицо было свежевыбритым, что вызвало у меня желание провести по нему ладонями.

— Я заглянул спросить, может, тебе нужно что-нибудь. Как ты себя чувствуешь?

— Не особо хорошо, — ответила я, немного нервничая. Фактически, это была не только физическая боль, которая все еще сводила меня с ума. Меня вгоняло в депрессию буквально все, включая мою глупую реакцию на Дэниела.

— Тебе нужно купить болеутоляющее?

— Нет. Думаю, мне нужно с кем-то поговорить.

— Что случилось? — спросил он, проследовав за мной на кухню.

Я открыла холодильник и достала оттуда продукты для куриной лазаньи. Торты не были моей единственной страстью. Я обожала все, что было связано с кулинарией.

Дэниел хихикнул, помогая мне поставить все ингредиенты на стол.

— Ты всегда готовишь, когда тебя что-то беспокоит.

— Я вроде как догадалась об этом, когда приготовила салат и тарелку cэндвичей меньше чем за пять минут, даже со сломанной рукой.

Я ухмыльнулась, вспоминая свое насыщенное событиями утро.

— Тебе нужна моя помощь?

Я знала, что Дэниел стоит позади меня; я чувствовала его дыхание, щекотавшее мою шею. Это заставило мой пульс участиться, хотя я не осмеливалась развернуться и посмотреть ему в лицо, на котором, я уверена, сейчас была улыбка.

— Думаю, что даже если у меня будут переломаны все кости, я смогу готовить.

— Не сомневаюсь, — рассмеялся он, взяв кусочек сыра из моих рук. — Особенно в таком наряде, как на тебе сейчас, — сказал он низким голосом.

Я оглядела себя и мысленно выругалась. На мне до сих пор была рубашка, в которой я спала прошлой ночью. Она прикрывала большую часть моего тела, но этого было явно недостаточно для того, чтобы чувствовать себя комфортно под изучающим взглядом Дэниела.

— Итак, расскажи мне, что случилось? — спросил он.

— Ну, во-первых, я кое-что вспомнила — маскарад, я была одета в длинное красное платье и маску. Тебе что-нибудь известно об этом?

Ответа не последовало.

— Дэниел?

Я развернулась и увидела, что он испуганно смотрит на меня.

— Что-то не так?

— Нет, все нормально.

Он быстро отвернулся.

— Я пытаюсь вспомнить упомянутый тобой маскарад, но не думаю, что я был там с тобой. Можно мне воды?

— Конечно.

Я кивнула на кувшин с водой, стоявший на столе.

— Итак, что еще ты вспомнила?

— Ничего. В этом-то и проблема, — сказала я раздраженно. — Было нечто важное, что я собиралась сделать до этого чертового взрыва. Но похоже, что никто, кроме меня, не знает об этом. И сейчас у меня очень много вопросов, на которые я не могу найти ответы.

Дэниел вздохнул и, сократив дистанцию между нами, заключил меня в свои объятья.

— Тебе нужно больше времени, чтобы вернуться к нормальной жизни. Не торопи события.

Я немного отодвинулась, чтобы видеть его лицо, и сказала:

— Похоже, единственное, о чем я не забыла, — это как готовить.

А потом мои глаза переместились на его губы, и я подумала, что готовка — далеко не единственное, чем бы мне хотелось сейчас заняться. Вот черт…

— Что бы ты почувствовал, если бы потерял память? — спросила я, пытаясь игнорировать нотки возбуждения, возникшие у меня в животе.

— Облегчение, — ответил он без колебаний.

Это было совсем не то, что я ожидала услышать. В тот момент, когда он понял, что сказал лишнее, выражение его лица изменилось. Он выдавил из себя улыбку и добавил:

— Я бы заперся в своей квартире до конца своих дней, выпивал и смотрел старые фильмы.

Я закатила глаза.

— Ты не помогаешь.

— Я бы с радостью помог тебе с чем угодно.

Я отступила назад, хотя покидать объятья Дэниела было последним из списка того, чего мне сейчас хотелось.

— Вообще-то, у меня есть идея. Почему бы тебе не отвезти меня в дом Эдриана?

Дэниел замер, его глаза превратились в два грозовых облака, как будто я только что попросила его отвезти меня в ад.

— Не думаю, что это хорошая идея, — резко ответил он, даже не пытаясь скрыть свой гнев. — Ты еще не готова к таким поездкам. Ты едва стоишь на ногах!

— Это все из-за моего здоровья?

Его голос немного смягчился.

— Ну, конечно. Я беспокоюсь о тебе, Кэс.

Эмили всегда меня так называла, но каждый раз, когда это делал Дэниел, у меня на сердце становилось тепло.

Теперь был его черед гадать, что за мысли роились у меня в голове.

— Что заставило тебя улыбнуться? — заинтересованно спросил он.

— Это ведь была твоя идея — начать называть меня Кэс?

— Тебе это не нравилось, но я никогда не упускал возможности поиграть у тебя на нервах. После того как ко мне присоединились моя сестра и Эдриан, у тебя не было иного выхода, кроме как принять это.

Одно лишь упоминание Эдриана усилило боль в моем сердце.

— Я так по нему скучаю, — сказала я, чувствуя, как в горле образуется комок.

— Я знаю. Я тоже по нему скучаю.

У меня был самый лучший брат в мире. Я могла позвонить ему в середине ночи только для того, чтобы сказать, в каком восторге я от нового рецепта. Он никогда не жаловался, если я что-то не замечала или забывала сделать, потому что знал: когда я работаю, мир вокруг меня перестает существовать.

— Знаешь, что самое смешное? — спросил Дэниел, улыбаясь. — Даже когда перед тобой стоял выбор пойти на свидание или остаться дома, чтобы посмотреть кино с Эдрианом, ты выбирала последнее.

Я едва заметно улыбнулась.

— Наверное, именно поэтому сейчас я ни с кем не встречаюсь.

— Единственное свидание, которое ты никогда не пропускала, — это свидание с духовкой. Я помню день, когда ты вернулась из Парижа после года стажировки. Ты была так вдохновлена и полна решимости. Могла часами говорить о смешивании шалфея и сливок. Ты всегда критиковала пиццу, которую мы заказывали, даже не зная, что однажды заставишь нас попробовать каждый рецепт пиццы, который только сможешь найти.

— Могу поспорить: вы меня ненавидели за это.

— Нет. Обычно мы не могли дождаться, пока ты вернешься домой и приготовишь нечто особенное. Эдриан всегда говорил, что ты превзошла его во всем, включая кулинарию.

— Кажется, мы вчетвером проводили много времени вместе, — сказала я, думая о своем неудавшемся путешествии в Италию и том, что никто о нем не знал.

— Да, это было хорошее время.

Спустя час после того, как я заставила Дэниела попробовать все, что мне удалось приготовить этим утром, он ушел, сказав, что ему нужно разобраться с какими-то срочными делами. Между тем я решила продолжить битву со своими нераспакованными вещами.

Я вернулась в спальню и отрыла коробку с пометкой «Важное». Она оказалась полна семейных фотографий и открыток. Так оказалась фотография моих родителей, которую я незамедлительно поставила на камин в гостиной вместе с фотографией Эдриана и меня. Согласно дате, напечатанной на обратной стороне, она была сделана три года назад, в день моего двадцатилетия.

Я просмотрела остальные снимки. Фотографий Дэниела среди них не было, что показалось мне странным, учитывая тот факт, что наши семьи были так близки. Вдруг меня охватило беспокойство, и я вздрогнула от мысли, что история нашей дружбы может быть фальшивой. Могу ли я по-прежнему доверять ему?

В этот же день, чуть позднее, я позвонила Эмили и пригласила ее на ужин. В отличие от Дэниела, ее компания не ассоциировалась с тайнами или вопросами. Она всегда казалась искренней, и даже ее нахмуренные брови и грустные улыбки не вызывали у меня вопросов. Или, может быть, я просто придумывала себе ненужные вопросы, когда дело касалось поведения ее брата?

***

— По какому поводу? — спросила Эмили, скептически глядя на количество еды, что я приготовила на ужин.

— Не знаю. Хорошее настроение?

— Твой голос звучит так, будто настроенице у тебя дерьмовое, но если ты говоришь, что все хорошо….

Я хихикнула.

— Ну, я вроде как разочарована.

— Надеюсь, на этот раз дело не в Дэниеле.

— Почему я должна разочароваться в Дэниеле? И что ты имеешь в виду, говоря «на этот раз»?

— Я знаю своего брата. Он может быть первоклассным засранцем и настоящим мастером все испортить.

— Я запомню это, — сказала я смеясь. — Но на этот раз я разочаровалась в себе.

— Почему? — спросила Эмили, сделав глоток вина.

— Ненавижу пребывать в растерянности, чувствую себя так, будто схожу с ума, пытаясь вернуть свои воспоминания.

— О милая, перестань себя мучить. Ты все вспомнишь.

— Знаю, но моя беспомощность убивает меня.

— А для чего нужны друзья? Мы с Дэниелом всегда поможем тебе.

— Я думаю, что должна дать себе передышку, и позволить времени совершить чудо.

— Звучит как отличный план! За это стоит выпить.

Мы подняли свои бокалы и позволили веселью начаться.