Океан

Диана Лилит, 2017

Мир молодого парня по имени Океан переворачивается, когда в его жизни появляется Леа – странная девушка, живущая в цветочном саду. Но он еще не знает, что Леа совсем не та, за кого себя выдает…

14

Утро

— У тебя на первом этаже все стекла выбиты, — сказала Леа, которая вновь забралась через окно, чтобы разбудить меня.

Я устало открыл глаза, не понимая до конца, что происходит. За окном еще было довольно темно. На электронных часах с бирюзовой подсветкой виднелись цифры 4:56.

— Что ты тут делаешь? — хриплым голосом спросил я, опершись на локти, чтобы лучше разглядеть Леа, которая сидела на подоконнике. — Подожди, а как ты сюда залезла? — Я опять открыл глаза и оказался в сидячем положении, словно мне приснился страшный сон.

— Окно было открыто.

— Я понимаю, а залезла ты… Блин, у меня голова просто раскалывается… Что происходит… — раздраженно пробормотал я, прикрывая лицо ладонями.

Через секунду она уже была со мной под одним одеялом. В этот раз на ней было какое-то длинное хлопковое платье молочного цвета с рюшками, будто ночная рубашка девушки из восемнадцатого века, а на шее красовался тонкий, такого же молочного цвета шарф (или платок), которым она еще укрыла голову и спрятала длинные волосы.

— Зачем ты тут? — спросил я и понял, что прозвучало это как-то грубо. Особенно если учесть то, что я всегда был рад ее видеть.

— Просто не спалось, и я решила покататься на машине. Так уж получилось, что проезжала мимо твоего дома, решила зайти. Я уже час тут сижу. Ты так прикольно спишь. Кстати, ты добавил немного голубой краски на розовую часть волос. Очень круто, выглядит как сахарная вата, так и хочется зубами оторвать немного, — сообщила Леа, накручивая прядь моей челки на свой тонкий палец.

— Ну да… Прикольно, — смущенно ответил я, не зная, что еще сказать.

— Как дела? Смотрю, твои родители уехали…

— Ага. Они на две недели укатили в Лондон, хотели взять меня с собой, но я отказался. Все равно там делать нечего, — ответил я.

— Я бы на твоем месте поехала. Делать нечего именно тут, — задумчиво проговорила Леа.

— Тут есть ты, а в Лондоне тебя нет, — ответил я и тут же пожалел об этом. Зачем? Вот просто — зачем?

Она с усмешкой и непониманием посмотрела на меня, а затем отрицательно покачала головой.

— И правда…

— Что я могу сделать, если это мои чувства? Я не в состоянии их контролировать, к тому же ты сама всегда целуешь и обнимаешь меня. Вот даже сейчас зачем ты пришла? Ты же знаешь, как я тебя люблю, и просто продолжаешь издеваться надо мной. Это жестоко, — привстав с кровати, выпалил я.

Лицо ее стало серьезным и в то же время грустным.

— Перестанем общаться?

Я был в шоке от ее слов. Нет, мы не можем перестать общаться, я сразу потеряю смысл жизни.

— Нет, пожалуйста, прости, я не то имел в виду, я хотел сказать, что…

— Дело не в тебе. Я сгораю, — оборвала она меня на полуслове.

— Что значит «сгораю»? — непонимающе спросил я.

— Ничего, ложись обратно.

Я молча лег в кровать.

— Теперь мне не до сна… — устало выдохнул я.

— А я подала документы в колледж, — сообщила она.

— И как?

— Не приняли, — улыбнувшись, прошептала девушка, смотря пустым взглядом в потолок.

— Почему так? — спросил я, слегка приподнявшись на локте. Я знал, что Леа хорошо училась. Она разбиралась в литературе, искусстве и философии, знала историю и религию, астрономию и культуры многих стран.

— Просто слишком много желающих. Моих знаний недостаточно. Им нужны грамоты, дипломы, сертификаты, справки, награды и прочее. У меня этого нет, — вздохнув, ответила она и посмотрела на меня.

— Сильно расстроилась? — спросил я.

— Уже все равно. Мне и не нужно было. Просто хотелось немного скрасить свои дни. Я ведь всегда нахожусь дома. Раньше хоть цветы развозила, а в это время года цветов нет, соответственно и заказов нет. Сад тоже мертв. Давно так холодно не было, но мне это нравится. Что-то в холоде умирает, а что-то немного оживает. Так странно создан этот мир. Нико все время что-то читает, все время думает, ему не до меня. Я сижу в комнате и пытаюсь себя развлечь. Кажется, я прочитала все 795 книг, что находятся у нас в доме. Обрисовала акварелью все стеклянные вазы, тарелки и стаканы. Я больше не играю на фортепиано, оно окончательно перестало звучать. Нет, оно, конечно, играет, но ты бы слышал, как омерзительно. Нико передвинул его в подвал. Я пыталась помочь, но он попросил позвать соседей. Вот забавный, он забыл, что у нас нет соседей. Посмеялся над своей же ошибкой и обошелся без помощи. Иногда я зову его посмотреть со мной кино, но он говорит, что устал. Все время хочет спать. Уходит в свою комнату, ложится на кровать и смотрит в потолок. Боюсь, что он приболел. Печаль ведь тоже болезнь. — Она усмехнулась, а взгляд ее был снова направлен в потолок.

Я сначала помолчал, обдумывая все, что сказала Леа, а потом решился.

— Так приходи ко мне, когда скучно.

Она посмотрела на меня.

— Лучше ты приходи. Так справедливее будет, — ответила она, словно в комнате, помимо нас, кто-то спал.

Я лишь промолчал, в мыслях соглашаясь с ней. Пусть даже все, что она говорила, казалось мне странным.

— Может, тебе кофе сделать? — предложил я, видя, что спать ей не особо хочется, но и бодрой она уже не выглядит.

— Да, пожалуйста. Можно я покачаюсь в том плетеном кресле на крыльце вашего дома? — спросила она.

— Конечно. Возьми что-нибудь укрыться, а то там прохладно. — Я стащил с кровати свое огромное темно-синее одеяло и протянул его Леа.

— А можно что-то тоньше? Боюсь, что мне будет слишком тепло.

Я подошел к комоду и вытащил из самого нижнего ящика какуюто светлую простыню.

— Ты уверена, что тебе не будет холодно? — уточнил я.

— Да, это просто идеально, — ответила Леа, беря сверток из моих рук.

Она ушла так быстро, что я не успел оглянуться. Спустившись на кухню, начал делать кофе, который всегда получался у меня вкусным и крепким.

Леа сидела в подвесном кресле и слегка раскачивала его, тихо напевая «Asleep». Вроде и спокойно, но и как-то тревожно, грустно.

Наконец кофе был готов, и, разлив его в цветные чашки, я вышел на крыльцо.

Леа взяла одну и кивнула в знак благодарности. Я присел рядом, и она поделилась со мной покрывалом.

Мы сидели очень тихо. Было слышно лишь, как ветер гоняет по асфальту сухие листья. Солнце еще не взошло, но было уже светло. Ни в одном доме еще не началась жизнь. Ни одной машины не проехало. Все на свете было поглощено глубоким сном. Да и мы в какой-то степени спали. Спали с открытыми глазами. Иронично.

— Грустишь? — вновь спросил я. Мне не хотелось раздражать ее своими тупыми разговорами, но, боже, я же вижу, что она словно мертва. Бывают люди без эмоций. Нет их, и все. И никому от этого ни холодно, ни жарко. А бывают люди, отсутствие эмоций у которых порождает тоску. Именно так было с ней. Ее безэмоциональность убивала. Сжирала и ее, и окружающих.

— Нет, — ответила она.

— Ты всегда такая, — расстроенно покачав головой, сказал я и отхлебнул немного горячего кофе.

— Да. Это не значит, что мне грустно.

— А что же это значит?

— Да ничего. Это не имеет смысла, как и все в этом мире. — Она выглядела слегка раздраженной, но все еще усталой.

Впервые я заметил за собой излишние чувствительность и обидчивость. Мне не нравилось, когда она разговаривала в таком тоне. Я чувствовал себя ущербным.

Молча продолжил пить кофе и смотреть на пустынную улицу, летающие листья и пакет.

— Я не особо подхожу этому миру, — наконец-то произнесла Леа. — Я урод, просто урод, — вздохнула она. Это становилось невыносимым.

— Да ладно. Ты красивая.

Девушка усмехнулась.

— Я не об этом. Внешняя красота ничего не значит. Урод — это моя душа. Если бы она отделилась от моего тела, то непослушных детей пугали бы именно ею, — улыбнулась она.

Я закатил глаза.

— Не думаю, что ты плохой человек… — скептически ответил я.

— Опять же, не говорю, что плохая. Уродом может быть и хороший человек. Уродство — это своего рода болезнь. Но я не смогу растолковать тебе точнее. Я просто морально недееспособная. Мне тяжело существовать в этом мире. Поэтому живу отдельно от всех с наидобрейшим человеком, у которого самый тихий голос, в этом небольшом доме у озера с маленьким тихим садиком, где по ночам поют цикады и летают светлячки. Это не то, что я когда-то хотела, но большего не заслуживаю. И благодарна за то, что имею, — на секунду она замолчала, — а ведь если бы я вышла из этого тела, то могла бы гастролировать с бродячим цирком уродов. Freak Show^[5]. — Она рассмеялась после этих слов.

Я грустно улыбнулся, а потом добавил:

— И с тобой были бы карлики, красивая женщина с двумя головами, акробат с разорванным ртом, одноглазый клоун и многие другие…

— Крылатая баба, мужчина, у которого четыре руки, и парочка устрашающих зверей, — закончила Леа.

Мы вдвоем рассмеялись, хотя в этом и не было ничего смешного.

А затем вновь наступило молчание. В этот раз оно не было наполнено неловкостью и обидой. Уютное и сонное.

Люди постепенно стали выходить из своих маленьких домиков. Дети собирались в школу, родители — на работу, кто-то шел гулять с собакой, активные старики начинали утреннюю пробежку, а более пассивные или обессиленные просто выходили посидеть на крыльце в кресле-качалке и почитать свежую газету.

— Жизнь красивая, — улыбнувшись, сказала Леа.

Я был согласен с ней.

Примечания

5

Фрик-шоу, цирк уродов (англ.).