Военный спектакль

Диана Игоревна Кольба, 2019

Текст театральной постановки в популярном в наши дни стиле вербатим. Только реальные документы, слова и мысли участников Великой Отечественной войны. Хотите знать правду о том, что думали советские женщины и мужчины, идя на фронт? Хотите знать, что думали плененные дети, гнобимые врагом? Хотите знать, что на самом деле думал враг, убивая наших соотечественников? Хотите знать, что думал этот враг, когда понял, что проигрывает? Все это здесь. На этих страницах оживает прошлое. Оживают герои и тираны. На этих страницах те, кто не дошел до победы… еще живые… В спектакле используются письма участников Великой Отечественной войны Л. Земской, Л. А. Силина, Н. А. Ониловой, Е. К. Степковской, В. З. Хоружая, Д. А. Петракова, К. Сусаниной, О. Карповой, А. В. Колбатовой, А. Франк, А. П. Долгова, Г. Д. Киевской. Знаки препинания и стилистика не изменены.

ДЕЙСТВИЕ I

1941

(Стихотворение Юлии Владимировны Друниной «Черный лес»)

Только буки да грабы,

Только грабы да буки

Тянут к солнцу

Сплетенные намертво руки.

Черный лес,

Обжигающий холодом лес,

Под шатром

Добела раскаленных небес.

Тишина.

Только ветра притушенный ропот.

Тишина.

Заросли партизанские тропы,

Заросли держидеревом и купиной.

Тишина.

Отчего же

Здесь веет войной?

Отчего

Эти старые грабы и буки

Заломили свои узловатые руки?

Отчего

Даже в светлый напев ручейка

Заронила гнетущую ноту тоска?…

А в глубоком ущелье,

У быстрой воды

Обелиск со звездой

Да землянок следы.

То с Великой Войны

Запоздавшая весть —

Партизаны свой госпиталь

Прятали здесь.

Только буки да грабы,

Только грабы да буки,

Защищая,

Простерли над лагерем руки.

В черном море деревьев

Горя горького остров —

Косит раненых смерть,

Еле держатся сестры.

И, губами распухшими

Чуть шевеля,

Здесь тебя призывают,

Большая Земля…

Раз в ночи,

Когда месяц стоял в карауле,

То ли свистнула птица,

То ли чиркнула пуля.

И сейчас же,

Во все прокопченное горло,

Хрипло рявкнула пушка,

Вздрогнув, охнули горы.

И тогда,

Задыхаясь от радостных слез,

— Наши! —

Крикнул слепой обгоревший матрос.

Но, узнав пулемета нерусского стук,

Вдруг рванулся к винтовке

Разведчик без рук,

Вдруг рванулась куда—то

Связистка без ног.

На сцену выходит немецко-фашистский отряд во главе с Оберштурмфюрером.

Оберштурмфюрер. Фюрер изложил известные нам мысли: на нас напали: наша цель — мир; цель наших противников — уничтожение. Наша задача — твердость и решительность! Не поддаваться никакому чувству жалости! Быстрота! Вера в немецкого солдата, который преодолеет любые препятствия!

Народное государство Адольфа Гитлера считает своей задачей сохранение, развитие и стимулирование народности, именно той народности, которая доверена ему судьбой. Будущее немецкого народа может быть обеспечено лишь великодержавным положением рейха, а также тем, что он на столетие вперед сумеет обеспечить каждого отпрыска нашего народа своей собственной землей. Вот почему вновь завоеванная территория должна быть наполнена немецкой кровью и немецкой плотью. Неужели мы на Востоке доверим наше будущее людям, которые из-за своей расовой неполноценности не могут обладать прекрасной святостью нашей народной души и не станут ее защищать? Поэтому рейхсфюрер СС и поставил задачу заботиться о том, чтобы на Востоке жили исключительно люди истинно немецкой, германской крови. Необходимое быстрое умиротворение стран Востока возможно достичь только в том случае, если всякая угроза со стороны враждебно настроенного гражданского населения будет беспощадно пресечена. Любая снисходительность и нерешительность — это слабость, представляющая собою опасность. Хайль Гитлер!¹

Отряд. Хайль Гитлер! Хайль Гитлер! Хайль Гитлер!

Видео военной хроники начала Второй мировой войны (как немцы готовились к этому, как матери с улыбкой на лице отправляли своих сыновей на войну, первые бои, реакция на это русских, как быстро собиралась армия и партизанские отряды). На смену кричащим «Хайль Гитлер» немцам выходят русские солдаты и произносят клятву.

Русские солдаты. Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся²

Письмо-завещание Л. А. Силина родным 30 августа 1941 года

Здравствуйте, хотя, когда вы будете читать это мое письмо, меня не будет в живых.

Но и через смерть, через небытие я обнимаю вас, мои родные, я целую вас, и не как привидение, а как живой и родной вам папка.

Мальчики и Аня! Не думайте, что я ушел на эту страшную войну из-за желания «блеснуть» своей храбростью.

Я знал, что иду почти на верную смерть.

Больше всего я люблю жизнь, но больше жизни любил я вас, Аня и мальчики.

И зная, какой ужас, какие издевательства ждут вас, если победит Гитлер, зная, как будут мучить вас, как будут издеваться над вашей матерью, зная, как высохнет ваша мать, а вы превратитесь в маленьких скелетиков, я, любя вас, должен уйти от вас, желая быть с вами, должен уйти на войну.

Я иду на войну, то есть на смерть, во имя вашей жизни.

Это совсем не прекрасные слова. Для меня сейчас это слова, облеченные в плоть и кровь, в мою кровь.

Аннушка, родная! Знаю, что тебе будет тяжелее всех. Знаю. Но за то, чтобы ты была в безопасности, я иду в огонь…

Мне нечего больше к этому прибавить. Скажу лишь, что нет в мире человека, которого бы я так любил и которого бы мне было так тяжело оставлять навсегда, оставлять одинокой, как тебя, любимая!

Леня! Мой старший сын и заместитель!

Тебя зовут Леня, как и меня.

Значит, ты — это я, когда меня уже не будет.

Наша славная, добрая мамка, так много она в жизни страдала, так мечтала о хорошей, спокойной жизни, но ей это было не суждено со мною. Пусть же ты дашь ей счастье.

Пусть в тебе она видит лучшего своего друга и помощника. Я знаю: тяжело детям расти без отца, особенно мальчикам. Но ведь я умер ради того, чтобы вы, мои мальчики, росли — тяжело ли, легко ли, но росли, а не погибли под германскими бомбами.

Я умер, как подобает умирать мужчине, защищая своих детей, свою жену, свой дом, свою землю.

Живи же и ты, как жил и умер твой отец.

Помни: мама — мой лучший друг, ближе мамы у меня никого не было. Поэтому мама знает, что хорошо и что плохо, что я делал и чего я не делал, за что я похвалил бы, а за что и поругал.

Всегда, во всем советуйся со своей мамой, не скрывай от нее ничего, делись с ней всем, всем.

Это ничего, что мама — женщина, она особенная женщина, она наша мама, наша любимая, умная мамочка. Она все поймет.

Эх, Леня! Многое мне нужно тебе сказать, да всего не скажешь, да и многого ты не поймешь!

У меня есть много, много о чем рассказать тебе в жизни, но обо всем расскажет тебе мать.

Мои к тебе последние слова: помни маму, заботься о маме, всю жизнь заботься, Леня Силин. Люби и слушай всегда во всем свою маму.

Леня Силин, мой заместитель и старший сын, прощай, сынка, и не забывай!

Геня! Мой младший сын и помощник!

Я тебя оставляю совсем маленького. Ты даже не запомнишь лица и голоса твоего отца. Но твой старший брат — мой старший сын и заместитель Леня Силин — тебе расскажет, как жил твой отец, как он вас любил, он расскажет тебе про твоего папку. Наша мама тебе расскажет, как жил, работал и боролся за лучшую жизнь твой отец.

Все, что я написал твоему старшему брату, относится и к тебе. Слушай Леню Силина и маму, и тогда, я верю, ты будешь хорошим, смелым и честным человеком.

Мальчики, Леня и Геня!

Учитесь хорошо, изучите тщательно немецкий язык, немецкую культуру, немецкие науки. И все это вы должны употребить на гибель и уничтожение немецкого фашизма. Старайтесь перенять у немцев их самое грозное и страшное оружие — организованность и четкость.

И, когда почувствуете себя сильными, пустите все это в ход против фашистов. Помните, сыновья мои, пока существует фашистская Германия как государство, пока существует хотя бы один вооруженный фашист, пока бесконтрольно работает хотя бы одна фашистская лаборатория или завод, до тех пор Европе, миру, человечеству и вам лично, и вашей маме, вашим женам и детям грозит смертельная, страшная опасность.

Помните: фашизм вообще, а германский в особенности — это смертельная, кошмарная проказа, коричневая чума, которая грозит всему человечеству…

Пусть же кровь вашего отца, пусть же пепел вашего отца стучит в ваши маленькие сердца, мои мальчики, и пусть последний вооруженный фашист почувствует вашу страшную месть!

Мальчики и Аня! Главное без меня — спокойная и внимательно четкая организация жизни и поступков.

Нас, и меня в частности, погубили зазнайски—болтливая система «на авось», скверная организация и неспособность некоторых командиров, плохо знающих технику и недооценивающих врагов.

Я верю, что враг будет разбит и что победа будет за нами. Если же нет, уничтожайте врага где и как сможете.

Мальчики, слушайте нашу милую, любимую, родную мамочку, она мой самый родной, близкий и любимый друг.

Аннушка, родная, прощай!

Любимая, солнышко мое! Вырасти мне сыновей таких, чтобы я даже в небытии ими гордился и радовался на крепких, смелых и жизнерадостных моих мальчиков, мстителей с врагами и ласково—добрых к людям.

Будьте вы счастливы, здоровы и живы.

Прощайте, целую и обнимаю в последний раз. Тебя, Генечка, тебя, Леньча, тебя, Анночка. Прощайте! Ваш, отец. Всегда ваш, Леня Силин — старший.

Письмо Веры Захаровны Хоружая Секретарю ЦК КП (б) Белоруссии тов. П. К. Пономаренко 25 декабря 1941 года

Надеюсь, Вы помните, что в начале августа, когда я явилась к Вам с поручением из партизанского отряда, Вы, несмотря на мои возражения и просьбы, не разрешили вернуться обратно и отправили меня в тыл, потому что у меня оставалось очень мало времени до родов.

Я подчинилась тогда, уехала, нашла свою семью, а 5 октября родила сына. Теперь я живу в Пермской области, работаю в колхозе и невыносимо томлюсь от мысли, что в такие грозные дни, когда фашистские изверги терзают и топчут родную мою Белоруссию, я, отдавшая более 20 лет борьбе за свободу и счастье моего народа, остаюсь в резерве, веду тихую, мирную жизнь.

Я больше так не могу. Я должна вернуться. Я буду полезной. У меня большой опыт работы, я знаю белорусский, польский, еврейский и немецкий языки, я готова выполнять любую работу на фронте или в тылу у врага, я ничего не боюсь. В душе кипит столько ненависти, столько жажды борьбы, столько любви и желания отдать всю себя, что я готова идти одна на целые полчища фашистских сволочей. Да ведь все это понятно. Дела на фронте таковы, что скоро снова будут вестись бои на Могилевском, Гомельском и Минском направлениях. Будут нужны работники, люди. Так не забудьте же обо мне. Сынок мой подрос немножко, и скоро я смогу его оставить с сестрой и бабушкой.

Я жду Вашего вызова. Жду с горячим нетерпением и убедительно прошу поручить кому-нибудь ответить хоть несколькими словами на мое письмо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Из документов фашистской Германии

2

Клятва Красной Армии, действующая с 23 февраля 1939 года по 10 июня 1947 года.