Мёд горьких трав

Диана Ва-Шаль (2024)

Власть Трех абсолютна, их семьи — неприкосновенны. Жизнь монарших детей предрешена с рождения, но многое меняется, когда сына Главнокомандующего убивают. Доверие — это иллюзия, и чем ближе к этой истине, тем острее потерявший брата Райан Вессель осознает: цена власти слишком высока. Кто станет новой жертвой теневых игр? Кто растит тьму за белоснежными фасадами столицы?

ШАХМАТНАЯ ДОСКА

…усни под багульником, заблудший сын.

Обреченный без вины сыщешь п о кори черные, когда корону наденешь.

Мертвецами нашептана история твоя — отцами напророчен путь..

Писание Матери, песнь третья

267 год ЭТМ, Мукро

Теплая ночь первого летнего дня. Белоснежная городская застройка тонула в голубых сумерках и множимых речными отражениями огнях. Восточный ветер прогонял плотную духоту, и в легкой прохладе пробуждались вечерние птицы. Цвела акация. Стрекотали цикады.

Особняк на окраине столицы в одиннадцатом часу вечера оказался необычайно оживлен: всюду горел свет, на кухне кипела работа, в гостиной накрывали богатый стол. Золоченый интерьер парадных залов переливался от света люстр, имитирующего свечной.

В воздухе витало напряжение, волнующий трепет ожидания.

Вот-вот в отчий дом был должен вернуться старший сын и наследник одного из монарших титулов Трех. Сам Главнокомандующий, Дамир Вессель, в беспокойстве вышагивал от стены до стены в своей приёмной, то и дело поглядывая в окна в надежде заприметить машину первенца.

В коридоре, за дверьми кабинетов, лились приглушенные голоса. Из покоев единственной дочери владельца особняка доносились звуки скрипки. Юная Шонни, одиннадцати лет от роду, сосредоточенно играла, прикрыв глаза и концентрируясь на ритмичной мелодии Лаврового марша. Напротив в кресле сидела ее мать — Ирэн, — и, старалась найти в музыке успокоение; она не видела старшего сына больше года. Пятнадцать месяцев отсутствия. Кронпринц и без них после окончания военной академии не бывал частым гостем дома. Восемь лет службы. Традиция, обязующая каждого отпрыска Главнокомандующего иметь воинский чин, для наследника и вовсе являлась святым долгом.

Для Ирэн ожидание чудилось мучительным. Она испытывала смешанные чувства радости и тревоги при мысли о встрече со своим мальчиком. Да только мальчиком ли? Женщина хорошо помнила пятнадцатилетнего подростка, завершившего обучение в академии и ушедшего служить; и раз за разом домой в отпуск приезжал мужавший юноша.

Юноша, который после Дамира должен стать одним из Трех — принять титул Главнокомандующего и вместе с Послом Небесным и Властителем повелевать судьбой всего Государства.

Приготовления к встрече гостя завершались, семья Вессель собиралась за столом. Помимо места наследника пустели еще два, и оба принадлежали его братьям: семнадцатилетнему Дэвиду, привычно допоздна задерживающемуся в суете столичной жизни, и восьмилетнему Райану, что не горел желанием спускаться к столу.

Райан сидел в своей комнате в парадном мундире, окруженный топографическими картами, коллекцией машинок и солдатиков. Он читал в третий раз уж толстую книгу легенд о героях ушедших лет, что подарил ему один из его многочисленных воспитателей, и мечтал о великих подвигах, бессмертной славе и громких фанфарах. Наследник третьего порядка, младший ребенок в семье, любимый внук бабушки по отцовой линии, что с младенчества прививала ему ощущение собственной исключительности. Ребенок, чье будущее начертано задолго того, как он сам сможет делать самостоятельный выбор.

Мальчик не понимал ажиотажа вокруг возвращения старшего брата. Он и не тосковал по нему особо, ведь, в общем-то, особо и не был с ним знаком. Долгий вечер ожидания утомлял, шум в особняке наскучил, белый парадный мундир казался жутко неудобным… Да и сам Райан ощущал себя скорее лишним и грезил о том, когда день завершится. Но наконец-то внизу послышался шум и счастливый, вовсе не свойственный установленному политесу возглас Шонни:"Рэм вернулся!"

Сердце Райана пропустило гулкий удар. Мальчик спешно поднялся, оправил форму, выбегая из комнаты; стремглав бросился к парадной лестнице и замер, глядя на разворачивающуюся в холе встречу.

Через распахнутые двери в особняк врывался легкий ветерок густеющей ночи. Кабриолет Рэма был припаркован прямо у портальной лестницы; сам наследник, бросив сумки под ноги, подхватил на руки улыбающуюся Шонни. Высокий, темноволосый, подтянутый молодой мужчина, будто сошедший со страниц сказок, который Райан только что читал. А сам Райан — в роли наблюдателя, а не участника событий, происходящих перед его глазами; смотритель, но не звезда вечера.

Он так и стоял наверху лестницы, глядя, как старший брат церемониально склонил голову в знак приветствия вышедшему отцу, обнял затем родителей и поприветствовал домовладелицу и лакея. Из залы торопливо вышла Тереза — бабушка детей Главнокомандующего, — и, придирчиво осмотрев Рэма, рассмеялась и поцеловала того в макушку.

"Райан, к столу!".

И полный амбиций и решимости мальчик, желающий великих подвигов и приключений, покорно подчинился голосу отца.

***

–..Повышенная активность мятежников и бандитов на территории Холодного Штиля сошла на"нет"; туда направили дополнительные войска, чтобы восстановить порядок, но, боюсь, южные территории были и остаются пороховой бочкой. Она рванет, вот увидите… — Рэм тяжело качнул головой. Опустил взгляд на свои руки, на мгновение теряясь в липких пугающих воспоминаниях, что ощущались пеплом и песком на губах. Затем наследник вновь обернулся к отцу, слушающему его сосредоточенно, и взгляд кронпринца стал тверже. — Конечно, в землях царят различные мнения о текущей обстановке. На Севере все так же продолжают жаловаться на недостаток ресурсов и нехватку поддержки со стороны центрального правительства. Оно и понятно, с одной стороны; прошедшая зима началась для Севера непривычно рано и оказалась слишком суровой. Маркизус работает хорошо, но слишком хорошо; симпатии народа должны в первую очередь уходить к Трем. Возможно, столице следует помогать Северу активнее, — Рэм отпил немного из своего бокала.

— Я поговорю об этом с Киром и Рушаном, — кивнул Дамир, а Райан невольно прислушался: Властителя и Посла Небесного крайне редко называли по именам даже в доме Главнокомандующего. Вернее, мальчик практически никогда того не слышал.

— Было бы славно… В других частях Государства обстановка кажется более стабильной. Однако и там находятся отдельные личности, недовольные некоторыми аспектами управления и политики. В основном тезисы те же: произвол политической полиции, закрытые внутренние границы, тотальный контроль и"богопричисление Трех".

— Недовольные всегда найдутся, — пожала плечами Тереза. — Они были и пятьдесят лет назад, и спустя пятьдесят лет такие же будут. Это мелкая проказа, которую стоит сразу же вырезать, чтобы не заражали покой верноподданных. Поэтому деятельность жнецов — это не"произвол", а вынужденная мера очищения и поддержания баланса.

— Я понимаю значимость сохранения стабильности и порядка, но не могу не задаться вопросом о цене, которую мы платим за это, — ответил Рэм холодно, и Райан про себя отметил, как низко и непоколебимо может звучать голос брата. — Контроль и борьба с недовольством не должны переходить в нарушение прав и свобод наших подданных. Если вместо конструктивного решения проблем мы будем строить правление исключительно на применении силы и запугивании, это не приведет ни к чему хорошему. Избыток власти и жестокость будут лишь подпитывать неуверенность и возмущения среди населения.

— Рэм, — произнесла Ирэн, осторожно сжав руку сына. — Давайте оставим разговоры о судьбе Государства для более подходящего момента. Думаю, вы завтра вполне сможете обсудить всё с Дамиром в подходящей обстановке, — в высокой прическе матери поблескивали жемчужины, крупные серьги позвякивали от легких движений изящной женщины. — К тому же тебя ждут в Резиденции Трех на присягу Властителю и Послу Небесному.

Рэм склонил голову, а Райан тем временем жадно рассматривал брата: то, как на нем сидел черный мундир, как были расшиты золотыми нитями петлицы на стойке-воротнике. Ремень из грубой плотной кожи. Крупные аксельбанты, напоминающие переплетение трав и цветов — в знак веры в Богиню Матерь и принадлежности к Трем. Белые перчатки Рэма лежали на высокой спинке стула.

Тереза коснулась плеча Райана, и тот обернулся к бабушке, подмигнувшей ему понимающе.

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и на пороге показался Дэвид, даже выглядевший полной противоположностью ни то что старшему брату, а всей монаршей семье. Шелковый брючный костюм, весь в цветочных узорах и переплетениях, расстегнутая до груди рубашка, обнажающая многочисленные цепи и цепочки на шее. Подведенные (совсем немного) черным глаза — что делало их серо-зеленый цвет темнее, — взлохмаченные чуть вьющиеся волосы. От Дэвида дышало свободой и легкостью.

— Прошу прощения, я немного опоздал… — прозвучал бодрый голос молодого человека, и тот расправил руки, глядя на старшего брата. — Рэм, с возращением!

Ирэн, пряча улыбку, переглянулась с покачнувшим головой Дамиром — однако и в выражении лица Главнокомандующего не крылось укора, скорее смирение с экстравагантным для монаршего ребенка внешним видом сына, — Рэм же поднялся спешно, и бросился к брату:

— Дэв!

— Богиня Матерь! Посмотри на себя! Решил украсть все завтрашние заголовки новостных изданий? — Дэвид хлопнул Рэма по плечу. — Я после твоих сообщений думал, что вернешься покоцанной собакой…

Укоризненное"Дэвид!"донеслось со стороны Ирэн.

— А ты, я смотрю, себе не изменяешь, — Рэм же улыбался.

— Не-а, ни разу! Свой долг я выполняю: академию с отличием закончил, в военке реализуюсь… А там уж, думаю, моё военно-техническое вполне дополняет подвиги брата непосредственно на фронте, — подмигнул Дэвид. — Да и среди шума Мукро мне куда комфортнее, чем на передовой где-нибудь в ебе… Кхм. Чем где-нибудь в болотах или пустынных землях. Мне чертовски сильно повезло не родиться первенцем и свалить на тебя весь груз этого паршивого положения.

Райан видел, с какой легкостью говорил Дэвид, и как вдруг передернуло Рэма. В глазах старшего мелькнуло то выражение, которое младший Вессель сегодняшним вечером уже замечал. Глубокая тоска; не страх, но тревога. Приобняв Дэва за плечи, Рэм направился вместе с братом к столу и, понизив голос, ответил достаточно серьезно:

— Судьба строптива и играет нами, не оглядываясь на волю Матери. Ты наследник второго порядка, Дэв; если со мной что-то случится, то наследовать роль Главнокомандующего должно тебе. Поэтому сохраняй, всё же, себе чистое имя, да не забывайся чрезмерно.

— Ты поменьше на передовой будь, и не придется мне переживать о тяжкой короне, — в нарочито беззаботном голосе Дэвида скользнуло беспокойство.

Райан для своего юного возраста хорошо считывал эмоции окружающих, умел замечать за масками истинные чувства. Он мог увидеть скрытую грусть в улыбке или тайное волнение за личиной спокойствия; чуткий и внимательный наблюдатель, которого часто сравнивали с дедом — мальчик не застал его живым, но, тайком пробираясь в домашнюю библиотеку и читая хронику правления Девятого Главнокомандующего, рисовал идеализированный образ могучего правителя… Сейчас же Райан молчаливо наблюдал за Дэвидом, а Дэв всегда играл: за театральной расслабленностью скрывал волнения, за эксцентричностью прятал смятение. Внешне он казался беззаботным и веселым мотом, но внутри него клубились опасения, особенно обострившиеся, когда старший брат отправился на службу.

— Не волнуйтесь, если ни у кого из вас не хватит сил поднять меч Главнокомандующего, это вполне смогу сделать я, — братья практически синхронно обернулись к сказавшей то без тени сомнения Шонни, что наливала себе сок. — И Властителем, и Послом Небесным бывали женщины; отчего роль Главнокомандующего не может достаться прекрасной даме?

Ирэн подняла брови, Дамир раскатисто рассмеялся, явно довольный волей и уверенностью дочери.

— Моя дорогая, ты могла бы стать ферзем среди собственных братьев, — улыбнулся Рэм, и в выражении его даже намека насмешки не скользнуло. Он умел держать лицо и отвечать достойно.

Сердце Райана предательски защемило от непонятного мальчику чувства.

— Не стоит пудрить девочке голову.

— Мама, — предупредительно оборвал ее Дамир, резко взглянув на Терезу, но среброволосая женщина, сняв жемчужные бусы с шеи, лишь махнула рукой:

— Ее роль избрана богами.

Удар ладони о стол. Задрожавшая посуда. Рухнувшие несколько бокалов. Переглянувшаяся с осанистым Рэмом Ирэн, опустивший глаза Дэвид, испугавшаяся Шонни. А Главнокомандующий, небрежно отерев скатертью кровь с порезанной о разбившийся стакан ладони, грубо указал в сторону матери:

— Не смей.

Райан, что сидел между отцом и бабкой, неосознанно отпрянул от стола к спинке стула.

Тереза исповедовала старую религию Ушедших богов; давно уж объявленную чуждой в Государстве, давно уж отринутую и забытую. Незаконную практически. Если бы женщина не была матерью одного из монархов, ее ждали бы казематы жнецов; впрочем, не всегда родственные связи с сильными мира сего спасали от жутких теней сыска, чье серповидные ножи перерезали нити жизней неугодных. Терезе, можно сказать, повезло с терпением сына и молчанием членов семьи Вессель. Дамир не лез в дела матери, но запрещал ей упоминать богов вслух, не позволял поднимать вопросы старой религии в окружении семьи и, уж тем более, настрого возбранял учить мертвой вере детей.

Но Райан, как и все монаршие отпрыски с младенчества окруженный личными воспитателями, наставниками и няньками, все же оказался больше братьев и сестры близок с Терезой. Та видела в нем избранного, а он наслаждался ролью"героя". Она подпитывала его детские мечты о великом, рассказывала сказки о Чертоге, населенном богами.

— Давайте вернемся к ужину, — произнесла Ирэн примирительным тоном в напряженную тишину. — И сменим тему. Я слышала, что в Мукро собираются расширить прогулочную зону у набережной Волунтаса…

***

Темная комната была приятно-прохладной и тихой, лишь доносилось стрекотание цикад; воздух наполнялся сладковатым ароматом трав и цветов, растущих в парке за окном.

Райан лежал на спине, уставившись в потолок, и представлял, как стоит на вершине высокой горы, держа в руках меч из сверкающей стали. Вокруг него — темный лес, полный шорохов и шуршаний, но он, конечно же, не боялся. Монстры, с которыми ему предстояло сразиться — жуткие и огромные, с глазами, сверкающими как угольки, — но мальчик знал, что победит их всех. Смелый защитник мира, юный спаситель семьи, которая, безусловно, будет встречать своего героя слезами и овациями, и вся столица будет греметь в честь маленького Райана, победившего зло…

В соседней комнате раздавались голоса старших братьев. Райан, отвлекшийся от грёзы, прислушался к ним; ему хотелось, чтобы Рэм и Дэвид пригласили его, но он знал, что еще слишком мал для их шуток и историй. А ведь так хотелось послушать про службу старшего!.. Райан, поддавшись искушению, поднялся. Подошёл к двери, прислушался. Голоса братьев стали громче.

–..хватит ёрничать, Дэв. Тебе не кажется, что пора бы уже взять на себя немного больше ответственности? — ворчал Рэм. Но в интонациях его не скользило стремления поучать; нет, кронпринц скорее еле сдерживал смех. — Откровенно говоря, даже спустя два года я до сих пор в шоке, что ты умудрился прогулять шесть месяцев учебной академии так, что этого не заметили ни преподаватели, ни наставники, ни жнецы, — Дэвид ответил что-то, что Райан не смог разобрать, но Рэм загоготал. — Ой, да брось! Отца самого это веселит. Даже если бы он узнал об этом в моменте, то скорее отмазал бы тебя. Сколько раз отец заступался за тебя и оправдывал? При этом не зная в действительности, где ты был и что делал?

— И это лишь в сотый раз подтверждает, что ответственность — не для меня. Я клянусь тебе, что буду самым верным и профессиональным твоим подчиненным, но не старайся сформировать из меня идеальную фигурку добропорядочного наместника, — кажется, Дэвид открыл бутылку.

— Но ты будешь моим наместником, когда придет время. Превеликая Богиня, Дэв, не пытайся меня обманывать, я прекрасно знаю и тебя, и твою амбициозность.

— Я её и не скрываю. Но брать на плечи груз правления не хочу. Зачем надевать добровольно на себя эти цепи, когда можно наслаждаться жизнью? А свой собственный укромный мирок я и так построю, Рэм, но другими средствами. Я не планирую расплачиваться за свои косяки кровью или жизнями — будет достаточно денег.

— Дэвид… — с легкой укоризной.

— Что"Дэвид"? Я не устану благодарить Матерь за то, что родился вторым; это ты бегать от обязанностей не можешь. Хвала Небесам, от меня никто не ждет, что я буду похож на отца.

— Но ты похож на него, — ответ даже слишком серьезный. — Ты чертовски поход на него, Дэв. Несмотря на всю твою наигранную легкомысленность, я вижу, что ты — его копия. Все это видят. В тебе его сила и воля, хотя и стараешься это скрыть. Ты можешь не замечать, как часто твои действия напоминают его решения. Твоя независимость, желание жить по своим правилам — это тоже его наследие, — Рэм тяжело вздохнул, и на минуту воцарилась тишина; цикады словно застрекотали еще громче, будто ругаясь на Райана и призывая его лечь обратно в кровать. — И знаешь что? Отец знает это. И восхищается твоей тягой к свободе. К свободе, которой у него не было. Восхищается тем, что ты бьешься за свою независимость, — а затем голос кронпринца стал мягче. — Он хвалился мне, что ты отказался от его спонсирования твоего стартапа.

— А мне хвалился, что тебя в армии чуть ли не на руках готовы носить, мол,"зарекомендовал себя как надежный командир и товарищ", — парировал Дэвид. — Военные лояльны к тебе, готовы за тобой следовать. Умением принимать твердые решения в сложных ситуациях ты повысил свой авторитет…

— На самом деле, это больше заслуга моих товарищей, чем моя собственная. Они поддерживают, и благодаря этому всё кажется проще, чем есть на самом деле.

— Не прибедняйся, — вновь пауза. Голос Дэвида стал тише. Похоже на признание, вырванное из груди. — У меня иногда чувство, Рэм, будто на мне путы. Они держат по рукам и ногам, душат…

— Мы не выбираем судьбу…

Райан не стал дослушивать. Подытожив мысленно"скукотища", вернулся в кровать, закрыл глаза, возвращая себя на вершину горы.

На нем блестящие латы. В руке — огненный меч (как в тех легендах, который рассказывала Тереза). Вокруг монстры и только он способен их победить.

За окном продолжали стрекотать цикады, и их мелодия становилась всё тише, унося Райана в мир снов, где он даровал спасение мифическим героям, которые ждали его помощи.

Мальчик потерялся в объятиях дрёмы, мечтая о том, как отважно сражается за мир в своем королевстве.