Когда кончаются цвета

Джой Моен

«Когда кончаются цвета» – это сборник рассказов, основанный на реальных событиях. Каждый рассказ имеет свой жанр и стиль, а также жизнь без прикрас.

Благодарность.

© Джой Моен, 2021

ISBN 978-5-4493-5172-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Хочу поблагодарить всех, кто помогал мне писать мой первый сборник. Он очень важен для меня, и я безумно рада, что он, наконец, увидел свет.

Без вас его бы не было.

Маленький взрослый

Посвящается лучшему другу.

Я буду помнить тебя всегда.

…какая-то часть тебя уходит с тем,

кого ты потерял, ведь дружба —

это как любовь.

— Марк Леви. Похититель теней.

Глава 1. Главный выбор

Я помню, как меня выбрали. А вы помните свой первый день, день своего рождения? Родился я конечно намного раньше, но день, когда меня выбрали, я считаю самым важным.

Я смог стать нужным. Я помню это, как только это было вчера, хотя прошло уже порядком трех лет. Нас было много, таких как я, совершенно одинаковых. Мы стояли в один ряд не одни сутки, ждали в надежде на то, что завтра все изменится.

Мы почти не говорили друг с другом, это было запрещено. Если бы «они» услышали нас, то все мы тут же перестали бы существовать. Не знаю, почему так случилось, но меня выбрали, и я был ужасно счастлив.

Когда меня засунули в мешок, где было темно и трудно дышать, я закрыл глаза так крепко, как мог, сжал остатки сил в кулак и продолжал ждать, ведь меня выбрали, а значит, теперь все будет иначе. Это продолжалось не один час, воздуха и моего терпения почти не осталось.

Я представлял как смогу стать летчиком, поваром, художником, ну или хотя бы бакалейщиком. По моим осунувшимся щекам пробежала последняя слеза. Последняя потому, что других нет. Не осталось. Я так долго ждал этого, они не могут меня обмануть.

Все, кто когда-либо уходил из нескончаемого строя, никогда не возвращались назад. Это ведь означало лишь одно. Там было лучше, чем здесь. Все лучше, чем здесь. И я не обманываю, я видел фото. Много счастливых лиц тех, кто давно покинул эти места. Правда, фото были очень старые, а некоторые скачаны из интернета, настолько натуральные, что просто не могут быть ложью.

Я не терял надежды до последней минуты. Вот, уже почти, то, чего я долго ждал. Мешок открылся, в глаза ударил яркий свет.

Такой непривычный, по своему загадочный. Я чуть не выпрыгнул от предвкушения. Но я все еще помнил установки поведения данные мне при рождении. Так что я лишь стиснул зубы от возбуждения и приготовился быть счастливым.

Когда мои глаза привыкли к свету, я осмотрелся. Обычные стены, диван, стол со старым компьютером, полки с кактусами. Я бы тоже купил себе кактус. Думаю, что я мог бы стать даже садоводом. И начать лучше с кактусов.

Я представил небольшой садик, окруженный ярко-оранжевым забором. Лимонник, барбарис, космея, колокольчики, миндаль. И мне почему-то стало очень грустно.

Боковым зрением я заметил, как падает кружка с чаем и разбивается вдребезги, что заставило меня вздрогнуть и моментально вернуться в реальность. Что-то пробежало у стены. Маленькая черная тень. Кажется, здесь есть кто-то еще.

«А вот и ты, ну, привет», — обратился ко мне тот, кто дал мне шанс на счастливую жизнь. «Можешь звать меня…", — я не скажу вам его настоящего имени. Я где-то прочитал, что если рассказать другим как зовут дорогого тебе человека, то это все ровно, что поделиться им с другими. Не помню точно, была ли та книга в жанре фантастики, но я решил не рисковать.

Я прозвал его: Курт. В честь солиста любимой группы Нирвана — Курта Кобейна. Он тоже много пил, курил, пропадал вечерами на улице, хотел научиться играть на гитаре, но, слава богу, мой Курт жив. Когда я впервые услышал Нирвану из стареньких колонок компьютера, я подумал, что мой Курт очень хорошо поет. Но это, как вы понимаете, оказался совсем не тот Курт.

Возможно, я так подумал потому, что до этого я вообще не слышал музыку. У меня нет музыкального слуха, и даже вкусов и предпочтений до того момента не было.

В очередной день, когда Нирвана напевала свой грустный уставший мотив, мы с Куртом отправились в лес. Снег был по колено, правда! А где-то и даже больше. Воздух был теплый, потому нам удалось не замерзнуть. Всю дорогу я думал о том, куда мы идем?

Поначалу мы почти не разговаривали, и он никуда не брал меня с собой. Я сидел дома, смотрел, как сменялись: температура, ветер, влажность воздуха на термометре и ждал его возвращения. Чем холоднее становилось, тем чаще он брал меня с собой. Наверно начал доверять. Убедился, что я всегда буду с ним рядом, тем более теперь, когда наступили холода.

Мы часто гуляли с его… С нашей подругой. С ней весело. С ней Курт много говорит, всегда смеется и становится каким-то беззаботным. Она намного меньше ростом, чем Курт. Глаза темнее, характер напористее. Мне она нравится. Иногда она ведет себя как злой агрессивный взрослый, а иногда как маленький и теплый малыш.

Мы встретили ее уже в лесу. Она пробиралась к нам сквозь торчащие и больно зацепляющие за волосы ветки, но это её не останавливало. Ее щеки стали красными от зимнего ветра, но она, как и всегда, улыбнулась нам широкой улыбкой. А еще она сказала, что нашла подходящую елку. Что значит подходящую? Разве те, другие вокруг не подходящие? Это меня очень удивило.

Чуть позже я узнал, что есть такой праздник — Новый год. К нему все подготавливаются: накрывают вкусные столы, дарят подарки, много пьют, едят, разговаривают. В общем, ведут себя как обычно. За исключением красивой традиции: наряжать елку. Каждый делает это в меру своей фантазии. Вешают гирлянды, игрушки, конфеты и разные поделки. А еще в конце праздника все выходят на улицу и смотрят на фейерверки. Кто-то покупает и сам, конечно. Но мы любили просто смотреть.

Фейерверки разные бывают. Есть маленькие и не продолжительные, есть пышные и довольно длительные, зависит от финансовых возможностей каждого. Мы нарядили елку прямо в лесу, представляете?

Очень красиво получилось. А еще Курт нашел под снегом большой гриб и сочинил про него стих. С рифмами у меня проблемы, видимо стать великим поэтом я вряд ли смогу, но это и не беда, в мире есть множество других прекрасных профессий. В общем, точно не процитирую, но вкратце гриб тот был капитаном Грибулей, а наша Мон Шер, так Курт ее всегда называл, была его возлюбленной, которую адмирал спасал от различных монстров. Было очень смешно.

Я так был рад, что этот праздник, мой первый праздник, я буду отмечать вместе с ними.

Каждый день я просыпался и надеялся, что новый год наступит именно сегодня, но он все не наступал. У нас дома мы тоже ставили и наряжали елку. В основном родители Курта. Нас не подпускали, вдруг испортим чего-нибудь. Но мы не расстраивались, ведь свою елку мы уже нарядили и воспоминания о ней в лесу, согревали воспоминания наши сердца.

Я вспомнил про тень и решил поискать ее. Ее не было ни на кухне, ни в туалете, и даже в спальне. Неужели мне показалось. Так я думал, пока не услышал возмущение родителей о том, что куда-то пропала игрушка в виде деда мороза. Тут я понял, тень снова появилась.

Пока след ее не совсем остыл, я вбежал в комнату и просмотрел каждый угол, пока не наткнулся на дверь чердака. Поднявшись по лестнице, я оглянулся по сторонам и решил сам сходить и проверить.

Толкнув дверь, я осторожно, задержав дыхание, вошел внутрь. Старые вещи лежали кое-как: лыжи, шубы, игрушки, сапоги для зимней рыбалки, мешки и другая утварь. На столе я заметил ту самую пропажу — пластикового деда мороза. Я взял ее в руки, нужно вернуть ее на место, но никакого движения вокруг я так и не заметил. Уже дойдя до двери, ко мне обратился голос, отчего дедушка мороз упал и скатился по ступеням вниз.

Голос был очень тихим, как будто обессилевшим. Он спросил у меня, кто я и зачем его преследую. Я не нашел ничего лучше, как отшутиться и сказать, что я помощник Санты, который всего лишь хотел вернуться на елку, к остальным украшениям. И зовут меня Роберт.

Несколько минут он молчал. А позже я увидел, как из тени вышел Адмирал. Так его зовут.

Он осмотрел меня с головы до ног и спросил, почему меня так по-дурацки зовут. Пришлось рассказать ему, что меня назвали так за мои очки, которые я любил носить зимой и летом, как у терминатора т1000 из фильма «Терминатор 2», в котором этого терминатора сыграл Роберт Патрик. Но он лишь покашлял, чтобы я не понял, что он смеется надо мной.

Адмирал сказал, что я странный, но понравился ему, потому он рассказал мне свою историю. О том, как его выбрали, о его работе в полиции, потом он ушел в отставку и стал хранителем, но счастливой его жизнь совсем не назовешь.

Я начал бояться за свою судьбу, ведь я хочу стать счастливым, и если этого не произойдет, то, скорее всего, мне придется уйти и пытаться быть счастливым где-то в другом месте. Надеюсь, Курт смог бы меня простить.

Пока я думал о том, чего еще не случилось, Адмирал ослепил меня своей вспышкой. Честно! Он весь светился, зеленым светом, как грязная позолоченная лампа, а потом сказал, что меня не должно тут быть. И не будет. Что я здесь совсем ненадолго и скоро меня отдадут в место, название которого я не смог разобрать. После чего свечение прекратилось, Адмирал встряхнул головой и сказал, что ничего не помнит, забрал свои ветки для камина и ушел.

Я всю ночь не мог уснуть и все думал о том месте. Пойдет ли со мной Курт? Буду ли я там счастлив? Мне остается надеяться, что минуты этой ночи продлятся чуть дольше, ведь оказалось, что я очень сильно боюсь перемен.

Глава 2. Мечты сбываются

Каждое утро я вставал очень рано, подходил к календарю и в каждой клетке нового дня писал: сегодня не новый год, и снова, и еще. Остался последний день календаря, и я решил поспать подольше.

Все стекла окон покрылись плотным инеем, что означало, что на улице не меньше 30 градусов. Я закутался с головой глубже в одеяло. Разбудила меня суета в доме. Оказалось, родители с утра пораньше собирались в город, за подарками родственникам и друзьям.

Краем уха я услышал, что Курт говорит о том, что как раз именно сегодня мы идем к Мон Шер. Дома будем лишь завтра. Я обрадовался и вылез из-под одеяла.

После нудных холодных прогулок по городу, хотелось поскорее зайти в теплый уютный дом, где тебя очень-очень ждут, чтобы налили большую пребольшую кружку горячего чая да с лимоном. Как раз в такой дом мы и спешили.

С собой мы зачем-то купили 16 банок не крепкого спиртного, букет белых роз, пару упаковок соленых крекеров и примерно столько же различных чипсов. Судя по всему, тусовка намечалась серьезная.

Чем ближе мы были к входным дверям, тем громче была слышна музыка. И только внутри, увидев полный стол еды, подарки под елкой, я понял. Наступил долгожданный Новый год. Но почему Курт не сказал ничего раньше, я ведь даже ничего не приготовил. Никаких подарков. Я взял с собой только свои очки. Я долго не решался сесть за стол, мне было не по себе, что я пришел с пустыми руками. Но Мон Шер успокоила, сказав, что подарки не самое главное. Я быстро согласился, иного выхода у меня все равно не было. Да и если честно, я очень проголодался.

На столе стояла пара пышных салатов, горячая запеченная картошка с мясом, жареный лосось с заправкой. В общем, слюна бежала, как у доброго сенбернара.

Мы много ели, пили, говорили. Наконец дождались речи президента, и даже, как истинные патриоты, выдержали минуту молчания, стоя у стола с бокалами шампанского в руках. Все, как принято.

Мне не нравится слово патриот. С одной стороны оно не означает ничего плохого, но если судить по злым шуткам Курта, то и ничего хорошего в нем тоже нет.

Когда забили куранты, Мон Шер выкрикнула: «не забудем загадать желание, оно обязательно сбудется!» Боже, сколько же в этом мире странных вещей и традиций. Я ужасно обрадовался.

Если и правда существует такой день в конце каждого года, когда любой человек может получить то, что хочет, то не прекрасна ли жизнь. Получается, что если человек уже прожил 10 лет, то у него было как минимум 10 желаний, а значит, к 70-ти годам он уже не будет ни в чем нуждаться.

Здорово! Я закрыл глаза, и тоже загадал желание. Я хочу, хочу прожить до 100 лет!

Куранты замолчали, мы услышали последние слова: «с Новым годом»! Крикнули: «Ура!». И опустошили фужеры. Никогда раньше не пил шампанское и, если честно, оно мне совсем не понравилось.

Пришло время дарить подарки. Мон Шер протянула Курту две коробки: одна совсем маленькая и плоская, как дискета, а вторая больше и шире той. Честное слово, мне показалось, что глаза Курта на мокром месте. Я очень удивился.

Где-то внутри меня разлилось тепло, что это за чувство такое? Любовь? Нежность? Я пока не понимал. В маленькой коробке оказались струны для старой гитары Курта, на которой он по причине их отсутствия никак не мог научиться играть и совсем забросил ее. А в большой оказались духи, не из дешевых, судя по сияющей упаковке.

Подарки Мон Шер упаковывала вручную, от того на краях блестящей синей упаковки был клей, но это совсем не портило радость от получения подарков. Они крепко обняли друг друга.

А потом, чтобы Мон Шер не было так одиноко, мы с Куртом подарили ей меня. Теперь я буду жить с ней. Мне понравилось быть подарком. Чувствуешь себя свечкой на торте, без задувания которой день рождения всего лишь праздник. Или подошвой ботинка, без которой нельзя выйти на улицу. В общем, я еще не освоил метафоры, но думаю, вы поняли.

Я чувствовал себя нужным. Мне нравится чувствовать свою необходимость. Думаю, всем это нравится. Тем более, мне еще нужно было разобраться с чувством внутри себя.

После мы пошли смотреть фейерверки. Сначала слева бабахнуло, и еще. Потом справа. Дальше за лесом. Большие и маленькие, пышные и невзрачные, тихие и громкие, но все до такой степени волшебные.

Глаза Мон Шер горели, а улыбка от уха до уха не сползала с лица. Она замерла, чуть приоткрыв рот, а я смотрел на нее. Ее теплые руки лежали на моих плечах и я, кажется, был самым счастливым. Курт тоже смотрел куда-то вдаль, казалось он вместе с нами и одновременно где-то далеко.

Мы стояли так примерно четверть часа, фейерверки прекратились. Остались только мы и ночное звездное небо. Курт показал созвездие лебедя, а Мон Шер медведицу. Мне нравятся звезды. Отсюда, с земли, они кажутся совершенно иными, чем на картинках в интернете. Они ближе и намного ярче.

Мы зашли в дом. Курт выкрутил музыку на ноутбуке так, что уши заложило, и я не мог слышать, о чем они говорили. Да и незачем. До 5 утра алкоголь быстро разошелся, кончились крекеры и силы танцевать и говорить.

Мы включили фильм, я так устал, что не могу даже вспомнить, как он назывался. Мон Шер медленно погружалась в сон в позе буддиста, я положил голову ей на плечо, а Курт уснул головой на ее колене.

Я посмотрел на нас со стороны и невольно улыбнулся. Я люблю вас, ребята. Вы мои лучшие друзья! С этими мыслями в голове, я пропал во тьме сонного царства.

Глава 3. Выбранный путь

Утро было добрым. Вернее лишь пробуждение. Я открыл глаза уже ближе к вечеру. Потянулся, расправив околевшие от не совсем удобного положения кости. Так, кажется, говорят, когда долго лежат в одном положении? На самом же деле я не чувствовал неудобства.

Я закрыл глаза и тут же открыл. Будто моргнул, просто чуть дольше обычного. Но усталости я больше не чувствовал.

Комната была пуста. Возможно, Курт уже уехал домой, но где же Мон Шер? Так быстро как мог я выбежал в коридор. Одними губами я произнес ее имя, к глазам подступили слезы. Она всего лишь мыла на кухне посуду. Моет. Посуду. И все. Она здесь. Она никуда не уходила. Не оставляла меня.

Мне приснился страшный сон, будто меня выбросили в пакете в мусорный бак, а когда мешок открыли, я вновь очутился там. Среди других. Точно таких, как я. Это лишь сон.

Она улыбнулась мне легкой улыбкой и предложила выпить кофе. Еды осталось много, так что на поздний завтрак вполне хватит. Я кивнул и молча сел за стол.

Во время позднего завтрака я пытался переварить не только еду, которую неустанно отправлял в рот, но и новые совершенно незнакомые мне ощущения. Я определил для себя следующее: во-первых, бегать я очень не люблю, я люблю есть и думать. Да. Мне определенно нравится это больше.

Во-вторых, я боюсь оставаться один. Как будто что-то душит меня наедине с самим собой. В голову, как могильные жуки начинают забираться грязные страшные мысли.

И еще одно: сны — плохие. Я не хочу больше видеть их. Все было так живо и натурально. Я хочу взять большую ложку и вытащить их из моей головы. Забыть. Да, или просто забыть.

Я сказал спасибо, на что Мон Шер снова улыбнулась. Внутри опять разлилось тепло. Такое мягкое и плотное. Обволакивающее безграничное тепло. Я чувствовал, что люблю ее, но не так как показывают по каналу «Роман», на 56 канале. Нет. Совсем не так, как мужчина любит женщину.

Я хотел, чтобы она защитила меня. Спасла от бурь, ненастий, злых людей, плохой погоды и собственных ошибок. Прижала к себе, окутав руками будто кокон. Я хотел слышать ее сердцебиение. Я любил ее чистой невинной любовью, как ребенок любит свою мать.

У меня никогда не было мамы, но я знаю, что это слово очень важно. Я видел в интернете, в компьютере Курта.

Я тоже хотел бы почувствовать это. Поселиться под сердцем у мамы на целых 9 месяцев. Где тепло и безопасно. Питаться с ней одним «ртом».

Появиться на свет и пока не стану совсем взрослым чувствовать ее заботу. Как укачивают руки родной мамы. Как пахнет ее кожа. Пить ее молоко с налитых грудей. Слышать ее такой знакомый голос, который еле слышно напевал бы мне колыбельную. А может все это уже происходило со мной? Но почему-то всего этого я не помню.

Может быть, она оставила меня, отдав в то ужасное место. Может у нее были на то серьезные причины. А потом она хотела забрать меня домой, но не смогла узнать, ведь таких, как я, в том месте, было множество. Я не хочу думать об этом. Это плохие мысли.

Мой друг, с которым я здесь вчера познакомился, сказал, что мне повезло попасть сюда. Не все дома хорошие. Есть и злые люди, хотя таких я пока не встречал.

Он сказал, что я никогда не умру. И проживу много лет, как он и его друзья, которые так же давно живут здесь. Но это совсем не потому, что я загадал желание на новый год. А потому, что я особенный. Как и они. Кстати, а где он. Нужно его найти.

Я обошел всю квартиру, но так и не нашел. У входной двери я заметил маленькую трость, с которой вчера и был мой друг. Она вся была в грязи. Но друга рядом не было. Я думал о том, где он еще может быть.

Я и сам не понял, как оказался у книжного шкафа. Меня привлек небольшой томик в старом потертом переплете. Записки Шерлока Холмса.

Я пролистал первые пару страниц. Потом еще. Открыл в середине. И прочитал еще пару страниц. С шумом я захлопнул книгу, поднял глаза и на выдохе произнес: я хочу быть похожим на него. Я хочу стать детективом!

Оказалось, читал я, задержав дыхание, вы можете себе это представить? Было ли у вас такое? Никогда не думал, что написанные кем-то на обычной бумаге строки могут заставить перестать дышать. Здорово! Я люблю книги! Резко я вздохнул и закусил нижнюю губу!

Как в мультиках, помните? Когда у героя появлялась идея, над ним загоралась лампочка. Кажется и надо мной нависла такая. А что если… перед глазами появились картинки. На первой мой друг с чистой тростью вчера, на второй одинокая грязная мокрая трость в коридоре, на полу. У входной двери. А что если… его похитили. Это мой шанс стать детективом! Как Холмс!

Для начала мне нужна звучная фамилия. Да. Хорошее начало. Роберт Холмс? Нет, так не пойдет. Может Роберт Ватсон? Нет, тоже не то. Ладно, с фамилией потом разберусь. Нужно раскрыть это дело!

Я подошел к трости и, как настоящий Шерлок Холмс, растер между всеми пальцами грязь с трости. Хм. И что же должно произойти?

Мне это совсем не помогло. Сейчас грязи почти нигде нет, зима на дворе. Тогда я поднес к носу размазанную по руке грязь. В нос ударил резкий запах химических удобрений, а также запах, который может быть только в одном месте. Пахло тепличной специально подготовленной для поздних посадок землей. Есть! Получилось!

Я выглянул в окно, пытаясь хоть что-то разглядеть. Но тщетно. Дернув ручку двери, я понял, что она закрыта. А значит он все еще в доме. Мозг разогнался на полную мощность, и картинки в голове судорожно начали прыгать, показывая то горшок с цветком в спальне, то на кухне пара пустых горшков. Стойте!

На веранде в дальней части дома горшки в подставке с комнатными цветами! Точно! Я ринулся туда. Приоткрыв дверь, я услышал голоса. Два мужских голоса говорили о том, что мешок маловат и нужно было брать больше. В голове мелькнула картинка мешка из сна.

Я начал бояться за жизнь друга. А вдруг его тоже посадят в мешок и унесут. Я не могу допустить этого! Я схватил его трость и ринулся вперед. Я громко кричал, а в голове бился пульс! Выскочив из-за двери, я чуть не убил своего друга! Он стоял и поливал цветы, а голоса доносились из радио!

Мы долго смеялись над происходящим. Он поблагодарил меня за то, что я нашел его трость. Вот, что случается, когда не умеешь пользоваться своей фантазией.

Он сказал, что мне бы подошла фамилия: Неукротимый. Я Неукротимый Роберт. Да! Мне нравится быть детективом. Хорошо, что он в порядке. Но ведь я нашел его, а значит я хороший детектив! Моего друга зовут Старик. У него длинная борода, сгорбленная спина, трость, в конце концов. Старик.

Он сказал мне, что на самом деле я никогда не стану детективом. Я вообще не смогу стать никем. Я уже кто-то, с рождения. И другим кем-то быть не могу. Ведь не может быть кошка собакой. Даже если сильно захочет. Я не стал спорить, но про себя все ровно сказал: Я — Роберт Неукротимый.

Я спросил у него, где же его мама. Но он лишь рассмеялся и сказал, что наша мама — огромная бесчувственная машина. Она создала всех нас. Таких как я, его и еще многих других. Даже собаку старика. Огромная добрая псина по кличке Медведь. Уж очень она большая и мохнатая.

Я не поверил старику. Это было похоже на какую-то чушь. Ведь я читал и видел, как рождаются и растут дети. Но он продолжал говорить, что я такой же бесчувственный и пустой, будто набит ватой и больше нет во мне ничего. Что я не могу чувствовать.

Он воткнул в меня свою лопатку для пикирования. Проткнул насквозь. Я был очень напуган, зрачки расширились, я громко вскрикнул. Но мне не было больно! Не было! Понимаете!? А я не понимал. Что я такое? Неужели я не человек?

Я разозлился на старика. Разве может не человек испытывать радость или гнев? Вот и я говорю ерунда все это!

Тогда старик обиделся и сказал, что я обычный выдумщик, развернулся и ушел. Я хотел поскорее забыть об этом. Это все полная чушь! Старик просто выжил из ума! Да ну его.

Я вернулся к Мон Шер. Расположился рядом с ней под одеялом, где она уже сладко сопела во сне. Я выдохнул и навсегда забыл об этом дне.

Глава 4.: Странное чувство

Каждый день я расследовал разные пропажи: ключей, денег, игрушек, а также убийство шоколадного печенья из упаковки и многое другое. Как-то раз я даже был под прикрытием! Мясником в лавке по соседству. Каждый мой день был наполнен смыслом.

Старика я больше не видел, а собака все время спала в гостиной или там же томно смотрела в окно. Я редко теперь выходил на улицу. Мон Шер больше училась, чем гуляла. Как она говорит: это ее будущее. Она учится работать с деньгами. Если вкратце. Экогномика называется. Или как-то так.

Она говорит, что хочет стать писателем, но ей придется всю жизнь рано вставать и ненавидеть свою работу, считать деньги, приходить домой поздно, за что снова ненавидеть свою работу и вскоре ложиться спать.

Я не понимаю, зачем делать то, что тебе совсем не нравится. Но у Мон Шер на все есть ответ. «Не всегда выходит так, как хотелось бы. Нужно быть очень удачливым». Я молча кивнул. Мне повезло, я смогу стать кем захочу.

У Курта появилась подружка. Снежная королева. Она так выглядит. Белое узкое лицо, брови, губы еле видны. Мне она не нравится. Какая-то уж слишком невзрачная. Я люблю разные яркие краски и цвета. Как, например синие волосы Мон Шер, ее зеленые брюки или осеннее оранжевое пальто. Но ему я об этом не сказал. Он ее любит. Она его.

Но как иногда случается, любовь была разбита километрами. Назовем город, в котором она живет условно — Дальние дали. Хотя на самом деле от нашего города это в полутора часах езды.

Как-то Мон Шер задержалась на учебе, и Курт решил ее там встретить. У него была для нее очень важная новость. Заключалась она в том, что он решил уехать жить к своей Королеве. Для Мон Шер это стало ударом. Хотя я ничего плохого в счастье Курта не видел. Оказалось, что тоска по нему, единственному лучшему другу, отзывалась в ней ужасной болью и одиночеством.

Ей вновь казалось, будто все ее предали. Будто весь мир смеется над ее жизнью. Она сидела в своей комнате на диване, после этой встречи и говорила, говорила. О том, как после его слов, что он собирается ехать к ней, у нее пропал дар речи и ту шутку, только что пришедшую на ум, она тут же забыла. Они стояли на остановке и каждый смотрел куда угодно, лишь бы не в глаза другому. Ей казалось, что она сейчас разрыдается. Ближе него у нее никого никогда не было.

Предложение писать друг другу письма было воспринято ей с сарказмом. Злым и вычурным. Она тут же солгала ему, что нужно поспешить домой, мол, срочно бабушка ждет. Больше она, не сказав ни слова, прыгнула в автобус.

Пока автобус стоял на остановке, она упрямо смотрела вперед нахмурив брови, а он, наконец-то, осмелился посмотреть на нее. Автобус отъехал. Боль Мон Шер вырвалась наружу солеными слезами. Слезы до такой степени были солеными, что щипало щеки.

Она села на самое дальнее одиночное сидение и, уткнувшись в свои колени, тихо-тихо плакала. От Курта пришла смс о том, что он стоит и плачет на остановке. Ее молчание убило его.

Я смотрел на все это и думал. Как друзья могут быть лучшими или худшими? Друзья есть друзья. И еще. Я откровенно никак не мог понять боль Мон Шер. Курт сам строит свое будущее, и хочет быть рядом с любимой. Разве залогом дружбы не является поддержка и в горе, и в радости? Не понимал. Все равно.

Дальше происходило что-то совсем странное. Звонок Курта. Его крики и слезы в трубку Мон Шер. Она плакала вместе с ним, а потом предложила приехать и остаться тут на ночь. Так и вышло. Меня не пустили к ним в комнату, мол, маленьким нельзя подслушивать взрослые разговоры. Но ведь я и не маленький вовсе.

Из обрывков разговора я понял, что поездка Курта отменяется потому, что у кого-то рак мозга и его срочно госпитализировали в больницу. Кто-то кто был дорог ему так сильно, что он напился, и привез с собой немного дешевого поила. Кто-то, кто еле слышно признавался ему в любви на последнем издыхании собственной болезни. Неизлечимой болезни.

Мон Шер кричала ему, что все это выдумка. Что он дурак, если поверит. Чем все закончилось, я так и не узнал. Когда в комнату зашла явно вымотанная слезами и долгим разговором Мон Шер, я притворился спящим. Не спали ни я, ни она. Я уверен, что не спал и Курт. Ночь казалась очень длинной.

Наутро Мон Шер отвезли в колледж, а Курт отправился домой. Это все, что я знаю. Я весь день не знал чем себя занять. Впервые за долгое время ничего не хотелось делать. Я все время думал о том, что услышал. Вот бы найти Старика. Старики всегда все знают, возможно, он объяснил бы мне, что к чему.

Я задремал, а вечером разъяренная Мон Шер, бросив вещи в угол комнаты, легла в кровать и до утра не проронила ни слова.

Я сидел на краю кровати и смотрел, как меняется моя до недавнего времени счастливая жизнь. Я чувствовал перемены и мне они совсем не нравились. За последние дни я ни разу не видел улыбку моей Мон Шер, лишь слезы.

Внутри становилось ужасно пусто. Я жил среди людей, но все равно был один. Странное чувство.

Глава 5.: Конец пути, но не истории

Я копался в оттаявшей земле, была середина апреля. Запах, этот запах я никогда не забуду. Пахло приключениями, загадочностью, свежестью. Во мне проснулась от долгой зимы трепетность и нежность.

Я смотрел на кусты вишни и ждал, когда же она расцветет, сладкий запах заполнит весь сад. По почкам ползали новорожденные муравьи. Это все Весна. Я зажмурился. Со стороны фильтрующего воздух леса дул легкий ветерок, принося все новые и новые запахи. Я подставил ему свое лицо. В тот же миг домой вернулась Мон Шер.

Я услышал громкий плач, она пронеслась мимо меня, проронив слова, которые по сей день звучат в моей голове. Слова, обрушившие вмиг весь мой мир. Они превратили его в прах, высыпав мне в руки. Я стоял с горстью пепла, на глаза навернулись слезы.

Мон Шер сказала, что его больше нет. Нашего Курта. Он бросился под поезд. Не смог жить без своей Королевы. Я громко рассмеялся. Курт. Курт должен был умереть. Про Курта Кобейна долго ходили слухи о том, что он прострелил себе голову. А в итоге оказалось, что его предала любимая женщина. Кортни Лав. Так ли это было на самом деле с тем Куртом, никто не знает.

Но я точно знаю, что произошло с нашим. Королевское отродье предложило Курту умереть вместе. Не знаю, хотела ли она его смерти, но это случилось. В назначенный день и время это случилось. Он умер за свою любовь. А что она спросите вы? А она продолжает жить, и по сей день. Рак головного мозга спросите вы? А я вам вот что скажу. Не может быть рак того, чего в голове нет.

Она лгала. Лгала обо всем. О болезни. О своей ужасной жизни. Обо всем. Будь она проклята! Чертова снежная сука! Правда всегда становится явной. Вскрыли его почтовый интернет ящик, нашли ее адрес. Его родители побывали у нее дома. Но толку от этой правды особо не было. Лишь сам факт, от которого никому ни на миг не становилось легче.

Я стоял у входной двери и боялся заходить в дом. Я знал, что увижу там убитую Мон Шер. Медленно открыв дверь ее комнаты, я услышал крик. Громкий душераздирающий крик.

Я зажмурился. Крик отдавался в голове ультразвуком. Я знал, что ничем не могу ей помочь. Я осторожно лег рядом. Мон Шер крепко сжала меня в своих тисках боли, она как раненый, обезумевший от безысходности зверь, металась от крика к слезам, от слез к крику. Слезы были горькие, отравленные злостью, ненавистью.

Я и не представлял, что столько жидкости может храниться в женщине. Она не унималась до 5-ти утра, пока слезы не омыли все ее горести. От бессилия она провалилась в сон. Моей Мон Шер еще многое предстояло пережить.

Я насквозь промок от ее слез. Честно. Хоть выжимай. Я накрыл ее одеялом и вышел на улицу. Я смотрел на полную налившуюся красным светом луну. Мне было грустно. Только грустно. Я не чувствовал той боли, которую ощущала Мон Шер.

Я невольно вспомнил слова Старика. Он говорил я фантазер. Он говорил я лишь игрушка. Мой мир только что разрушился, а осколки развеял весенний легкий пахнущий сыростью ветер ко всем чертям, а мне всего лишь грустно.

Я осмотрел рану от лопатки Старика. Из нее торчали лоскуты и вата. Мне не было больно тогда, и совсем не больно сейчас. Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Я игрушка. Обычная плюшевая игрушка. Я лжец. Я лгал вам, я лгал себе. Надеюсь, вы простите меня. Простите…

Глава 6.: Последний эпизод

Еще примерно месяц я прожил в ее комнате. Каждый день смотрел, как Мон Шер гробит собственную жизнь. Днем она много пила, прогуливала учебу, дралась со сверстницами, отчего под глазами после очередной драки красовался новый синяк, в дополнение к мешкам от постоянных ночных слез и 2-ух часового сна.

Она изменилась. Гнев стал ее лучшим другом, заменив Курта. Она больше не радовала меня смешными историями, да и просто больше не разговаривала со мной.

Хоронили Курта в закрытом гробу, отчего у Мон Шер прямо на кладбище и случился срыв. Она убеждала всех и каждого, что это подстава, что все это ложь, что он уехал в дальние дали.

На самом же деле ее одинокий воспаленный горем мозг, совершенно отказывался принимать обреченность и пустоту, постепенно засасывающую ее, как черная дыра.

В один язык не повернется сказать прекрасный день, таких дней больше не осталось, теперь они были лишь в моих воспоминаниях, короче говоря, спустя еще один такой безжизненный месяц она собрала все игрушки в своей комнате, и отнесла в коробках на чердак. Так быстро повзрослела моя девочка.

Меня она взяла в руку, и уже было хотела положить к другим игрушкам, но воспоминания о первом и последнем Новом годе рядом с Куртом остановили ее.

Она сжала меня так крепко, что казалось, все наружности сейчас разлетятся по комнате. Но все, что она могла сделать, это откинуть в угол и снова рухнуть на пол в истерике. Я лежал напуганный на полу и боялся пошевелиться. Пусть и прошло всего пара месяцев, для меня это будто долгие пара лет.

За это время я, наконец, понял, что дружба это не только взаимные теплые слова, подарки, переживания. Это еще и боль, сопереживание.…

Это когда вместе со своим другом ты можешь плакать, когда ему больно, выбросить свои любимые вещи, если у друга она потерялась. Ради него ты готов отдать жизнь! Вот что такое настоящая дружба.

Мон Шер встала и ушла. На очередную долгую вечернюю прогулку. Когда она вернется, от нее как всегда будет пахнуть дождем и алкоголем.

Я забрался на подоконник и смотрел ей в след. Чья-то мягкая рука опустилась мне на плечо. Старик. Он вернулся. Он ничего не говорил, только кивнул. И я все понял.

Я врал вам, я врал себе. Простите меня. Я обычная игрушка. Обычная плюшевая игрушка, купленная в магазине и подаренная моей любимой девочке. Я так хотел быть человеком, что копировал эмоции и чувства окружающих, выдавая их за свои. И все же, я обычная игрушка.

Не важно, что в меня больше не играют. Я стану счастливым. Когда-нибудь тучи над нашим домом пропадут, и снова выглянет солнце. И снова буду счастлив, увидев улыбку моей Мон Шер.