Грёзы и чернила

Джинкс Моро, 2022

В Темной Столице, изнанке городов смертных, бал правят маги Старшей и Новой Школ. Но здесь живут и те, кого сами волшебники называют монстрами.Майра, одна из таких монстров, мечтает избавиться от своей неестественной природы. Ей претит питаться снами и продавать воспоминания на черном рынке, чтобы заработать. Таинственный Древний предлагает ей такую возможность: забрать воспоминание у одного человека, и она будет свободна от своей ужасающей сути. Но лишь выполнив работу, она узнает, с кем связалась. Орфей красив, могущественен и очень опасен – и он уже идет за ней, чтобы вернуть украденное.В это же время в Столице появляется кто-то намного страшнее – тот, кто ради достижения своих целей готов залить кровью весь город, если его не остановят…

Сон второй.Дом номер четыре по Сливовой улице

Ночь для своей вылазки Майра выбрала самую темную. Долгожданное новолуние, небо с самого обеда затянуло пухлыми тучами, обещающими ливень после заката. Самое подходящее время для не самых законных дел.

Прежде чем покинуть ее дом, Древний напомнил равнодушно: “Я не ставлю сроков, но в твоих же интересах выполнить работу как можно скорее”.

И вот, неделю с лишним спустя, Майра кралась по неосвещенным коридорам дома номер четыре по Сливовой улице в поисках заветной двери. Если верить Паучьей Сети, спальня ее цели — Орфея — находилась на втором этаже особняка, за шелковым пологом цвета фуксии.

Все должно было быть просто как дважды два — зайти, взять и уйти тем же путем. Но Майра до самого последнего момента боялась, что ее обвели вокруг пальца: тряслась от вида собственной тени, чуть не упала в обморок, когда зеленый виноград (в ноябре!), обвивающий козырек, зашевелился при ее приближении к крыльцу. Но Древний не солгал — как только она выудила из кармана медальон, сторожевые лозы тут же успокоились, а дверь распахнулась сама, без скрипа и стука.

И теперь, бесшумно скользя по залитым тьмой комнатам, она удивлялась — как подобное сойдет ей с рук? Дом вибрировал силой — страшной, темной. Половицы шли волнами, пока она торопливо пересекала гостиную, ступени лестницы ускользали из-под ног, когда поднималась на второй этаж, а перила на ощупь были ледяными. Под пальцами хрустел иней.

Здесь жил маг Старшей Школы, могущественный даже во сне, и, если он поймает воришку на горячем, ей не сдобровать. Майра — монстр. Орфей может прикончить ее на месте, вырвать сердце из груди, и Шабаш даже не спросит у него пояснительной записки для открытия дела. Избирательная политика Шабаша по причинению вреда иногда доводила ее до белого каления.

Особняк из красного кирпича внутри оказался гораздо больше, чем снаружи. Слишком широкая лестница из мореного дуба уходила вверх, на несуществующие этажи, а гуляющее по комнатам эхо отзеркаливало каждый звук в ночной тишине.

Остановившись на площадке второго этажа, Майра оглянулась в нерешительности — куда идти? Коридор полукругом уходил в обе стороны от лестницы, темнота скрывала углы и картины на стенах. Где-то в глубине дома слышалось гулкое ворчание, призрачный лай и свист, но это легко было списать на оживленную ночную жизнь Столицы, недоступную глазу смертных. Если верить Древнему, хозяин дома номер четыре по Сливовой улице должен был мирно спать в своей постели, не подозревая о том, что в его владениях объявился незваный гость.

— Ну и где здесь спальня? — шепнула она себе под нос, сдувая волосы, которые упрямо лезли в глаза.

Медальон, крепко зажатый в руке, завибрировал и нагрелся. Она поднесла безделушку к лицу, разглядывая узоры в темном серебре — что бы это значило? И словно дождавшись ее внимания, медальон потянулся влево, игнорируя все законы физики. Ну что ж, подумала она, пряча артефакт в карман куртки, спасибо за подсказку.

Коридор разветвлялся, дробился нескончаемым количеством дверей и арок, и на какой-то момент она задумалась — не пытается ли дом ее обмануть? Закружить-завьюжить, чтобы она до скончания дней бродила по нему в поисках выхода? Но долго переживать не пришлось — спальня Орфея обнаружилась на следующем же перекрестке. Тяжелая ткань из лилового шелка трепетала на неосязаемом сквозняке, манила к себе, и Майра, стиснув зубы, отвела ее в сторону. Ну, была — не была.

Комната встретила ее полумраком и сладковатым душком жженых трав. Пожирательница снов помедлила у входа, привыкая к мягкому свету прикроватной лампы после тьмы коридора, а затем огляделась. В спальне Орфея не было ничего, кроме кровати и массивного стола, сплошь заваленного книгами в кожаных переплетах. Некоторые из корешков развалились от старости и страницы торчали наружу, как кривые клыки в оскалившейся пасти. Рядом с книгами теснились пустые склянки и пробирки. На столике у кровати негромко шелестела желтыми страницами книжонка, тощая и без обложки. Пришлось шикнуть на нее, чтобы та перестала шуметь.

Подумав, Майра осторожно взяла одну пробирку со стола — воспоминание придется в чем-то нести, раз уж от нервов позабыла принести сосуд с собой. И неслышной тенью скользнула к кровати.

Безликий мужчина, о котором она столько думала за эти дни, наконец обрел плоть и кровь. И мелькнула тоскливая мысль, что судьба — редкая сволочь.

Парень был тот самый, из кофейни. Запутавшись в простынях и обняв подушку обеими руками, Орфей мирно посапывал и не пошевелился даже когда она аккуратно пристроилась на краю кровати, наклоняясь к его лицу, чтобы рассмотреть получше. Вдруг показалось или тени сыграли злую шутку?

Но нет, надежда сдохла в тот миг, как она пересекла порог проклятого дома — это точно был он. Растрепанные темные волосы, татуировки, змеящиеся по рукам — руны и знаки Старшей Школы, значения которых Майра не знала и не хотела знать. Часы, выбитые чернилами на предплечье, оказались живыми — прыгала под кожей секундная стрелка. Минутная и часовая застыли на без четверти полночь.

Отходя ко сну, Орфей не снял серьги и цепочки, и они теперь мягко переливались на золотистой коже, отражая свет ночника.

“Надеюсь, там нет охранных амулетов” — подумала она мимоходом, позволяя себе долгую минуту полюбоваться его лицом. Черты тонкие и изящные, словно выточенные из мрамора, и сейчас, без усмешки или нахмуренных угрожающе бровей, он казался юным и трогательно уязвимым.

Майра вздохнула и погасила светильник. Пора начинать.

Самый короткий вход в память лежал тропой снов. Она недолго побродила среди грез о чужих прикосновениях и ласках, вдыхая аромат вишни и можжевельника. Тепло чужого тела просачивалось в нее по капле, создавая иллюзию, что это ее сон, что это она пахнет вишней, а не та, кого Орфей так желал во сне или наяву, но Майра быстро от него отмахнулась.

Времени не хватало катастрофически, и она с усилием подтолкнула себя дальше, к графитово-серебряным глубинам памяти чародея, отлично зная куда именно стоит заглянуть в первую очередь.

Орфей по неизвестным причинам прятал нужную вещь в самом дальнем и темном углу, где обычно хранят только позорные детские воспоминания и болезненные истории о первой любви или разбитом сердце. У каждого человека оно было — это место. Хорошие воспоминания никто не хранит так глубоко. Напротив, люди выставляют их “на полку”, чтобы при случае вернуться и ощутить фантомную тень былого счастья.

Там было что-то еще, целый сундук, битком набитый поблекшими образами, но времени, чтобы ковыряться в чужой памяти, не было. Майра поудобнее перехватила склянку, подцепляя ногтем то, за чем пришла, и вздрогнула, когда воспоминание серой льдинкой звякнуло о дно пузырька. Вот и все, можно уходить.

Майра сделала глубокий вдох, соскальзывая с кровати. И замерла, будто ужаленная молнией.

Не открывая глаз, Орфей промотал — чересчур осмысленно, будто и не спал вовсе:

— Надеюсь, что у тебя веская причина будить меня, Лука. Я страшно устал.

Паника ударила по затылку, путая мысли. Тот самый внутренний голос, много раз спасавший, пульсировал в висках: “Уходи! Уходи! Уходи!”

Она отступила назад, не разбирая дороги. В бедро врезался острый угол стола, зазвенели потревоженные колбы и пробирки. За спиной что-то тревожно звякнуло, и Майра, ожидающая что Орфей окончательно проснется в любую секунду, подпрыгнула на месте, взмахнув руками. Плохая была идея: острая боль впилась в ладонь и щедро разлилась от запястья до локтя. Закусив губу, она поднесла руку к глазам — в неглубокой ране торчали мельчайшие осколки разбившейся реторты. Кровь — жидкая и темная — мерцала на стекле.

— Лука? — от подушки оторвалась встрепанная темноволосая макушка. Орфей завозился в постели, сонно щурясь и пытаясь вырваться из крепкого плена простыней.

— Что случилось?

Майра рванула к двери. Со второго этажа скатилась кубарем, громко ойкая, когда ступеньки пересчитывали ее ребра, одно за другим, но боль от пореза и выбитого плеча не шла ни в какое сравнение с тем облегчением, которое пришло, как только она распахнула дверь и выскочила во влажную тьму столичной ночи. Оглядываясь по сторонам, словно в любой момент из темноты могла высунуться рука закона и схватить ее за запястье, она шмыгнула на соседнюю улочку, оставляя за спиной дом из красного кирпича с резными решетками на окнах.

В переулке, между киоском фаст-фуда и закрытой аптекой, она остановилась перевести дух. Ладонь онемела и отзывалась болью, когда Майра, стиснув зубы, вытаскивала осколки из раны, что затягивалась на глазах. Сначала остановилась кровь, потом и порез затянулся нежной белой кожей. К утру от него не останется и следа. Она брезгливо вытерла ладонь о джинсы и двинулась дальше, чутко прислушиваясь к звукам вокруг.

Но Столица продолжала жить своей жизнью, не отвлекаясь на чужие тревоги. Майра для нее была мелкой букашкой, слишком незначительной, чтобы принимать ее в расчет, и в столь поздний час на улицах встречалась только нежить. Какой-то вампир, прислонившись к кирпичной стене, поманил ее ближе, путая со смертной, но как только осознал свою ошибку, то немедленно скрылся в подворотне. Надо же, сколько их развелось. Популярность кровососов в поп-культуре за последние два десятка лет не единственная причина того, что популяция вампиров стала намного шире, но и ее со счетов сбрасывать не стоило. Майра проследила за тем, как он улепетывает, озираясь и высоко подкидывая колени, а затем двинулась дальше — к условному месту встречи.

Древний ждал ее на углу, под неоновым светом круглосуточного бистро с золотым треугольником на витрине — символом гостеприимства для Столичных жителей.

Узнать же его можно было по приснопамятному пальто с пуговицами-костями и недовольному лицу. Образу голливудской красотки с золотыми локонами очень не шло выражение старческого раздражения и уныло поджатые губы, обведенные алой помадой.

— Чего копаешься? — рыкнул Древний, как только она появилась в поле его зрения. И тут же требовательно протянул руку. — Давай сюда!

Ага, разбежался. Майра остановилась в нескольких шагах, недоверчиво разглядывая Древнего. Он явно нервничал — бесконтрольно перебирал пальцами воздух, оглядывался по сторонам, будто опасался, что вот-вот из-за угла вывернет сам Орфей или представители Шабаша, чтобы арестовать его за совершенное преступление. Строго говоря, пока ему не передали воспоминание, он был совершенно чист, так что же не давало бедняге покоя?

— Сначала оплата, — голос звучал хрипло от нервов и усталости. Ноги тряслись и подкашивались, а на теле Майра чуть позже обязательно обнаружит десяток-другой синяков, но самое страшное уже позади, можно было подумать о делах насущных.

Древний фыркнул возмущенно и запустил руку в бездонный карман. Там что-то глухо звякнуло и вдруг затрещало, как будто он носил при себе ручную молнию в банке для неясных целей. В следующий миг Древний, оказавшийся слишком близко, уже впихивал ей ворох мятых купюр, ссыпал в подставленные ладони золотые монеты с чьим-то горбоносым профилем на аверсе. Монеты выглядели потертыми, весили немало, и Майра едва удержалась от того, чтобы прикусить одну. Так, на всякий случай.

— Вот, вот, забирай! — бормотал Древний торопливо, точно боялся, что пожирательница в любой момент отменит сделку. — Отдай его! Сейчас же!

— Где амброзия? — пробормотала она, не сводя глаз с бледного лица Древнего, надеясь уловить любую эмоцию, которая дала бы знать — обманули ли ее? Последние несколько дней были наполнены мучительными сомнениями. Тревожась и не находя себе места, Майра не покидала квартиры, час за часом рассматривая план по проникновению в дом номер четыре по Сливовой улице. А голод, и без того сводящий с ума, озверел настолько, что к ней помимо воли приходили видения, в которых она беззастенчиво набивает живот украденными снами, сочными и манящими, как спелые персики.

— Ты про это? — в неоновом свете блеснула склянка, зажатая в тонких паучьих пальцах. Древний ухмыльнулся, зная, что Майра всем существом тянулась к лекарству, но не торопился отдавать. Подносил к глазам, разглядывая юркую каплю амброзии на дне, тряс, будто надеялся услышать малиновый звон. Это могло продолжаться до бесконечности, пожирательница снов уже усвоила, что Древние спать и есть не могут, если не подразнят нелепых, неуклюжих смертных. Но в игру “кто кого переупрямит” могли играть и двое.

Когда она вытащила из кармана свою склянку, с бледно-серым кристаллом, Древний затаил дыхание и напрягся, словно гитарная струна. Он не сводил глаз с тонкого стекла, точно надеялся разбить его взглядом, чтобы добраться до нужной ему вещи.

“Что же в этом воспоминании такого ценного?” — думала Майра, поглаживая прохладное стекло пальцем. “Стоит ли вообще его отдавать?”

— Отдай! — Древний жадно облизнулся, и пальцы его скрючились, напоминая когти хищной птицы. Майра и думать не хотела, что может случиться, если Древний окончательно потеряет самообладание.

— Амброзия в обмен на воспоминание, — заявила она, чтобы освежить в памяти нанимателя условия сделки. — И никак не иначе.

Древний фыркнул, как будто бы даже удивленно:

— Дерзишь. Не боишься, что я расплавлю тебя, как восковую свечу?

Она дернула плечом, незаметно оглядываясь. Да, на улице в столь поздний час народу было не густо, но убийства, особенно магические, всегда оставляют за собой смрадный след. Никто бы не решился запятнать себя чем-то подобным без веской причины.

— Так что? — Майра усмехнулась и подкинула на ладони пузырек с серой льдинкой. Та с мелодичным звоном ударилась о стекло, и Древний испуганно зашипел, как потревоженная змея, которую дернули за хвост.

— Хорошо, — процедил он, и верхняя его губа поползла вверх, демонстрируя незабываемую акулью пасть. — Будь по-твоему.

Обмен был произведен молниеносно. Древний рванулся вперед, сгребая воспоминание и швыряя в подставленные ладони Майры амброзию. А затем прижал склянку к лицу, дыша на стекло, словно не мог наглядеться.

Пока Древний ворковал над долгожданной склянкой, пожирательница снов сорвала крышку со своего лекарства, запрокидывая голову. Янтарная капля скользнула по горлу в желудок, и жидкое пламя согрело изнутри. Медовый привкус амброзии горчил на языке, и Майра прислушалась — сразу ли утихнет голод? Сколько нужно будет ждать?

— Вот и все, — самодовольно ухмыльнулся Древний, пряча в карман и пузырек, и медальон, который Майра вернула ему без напоминания. В его руках артефакт радостно вспыхнул и погас, и облегчение накрыло ее с головой вновь. Она украдкой вытерла руки о джинсы, радуясь, что избавилась от этой штуки. Медальон действовал ей на нервы и фонил ледяным дыханием скорой смерти. Словно таскаешь за пазухой урну с собственным прахом и никак не можешь сбыть ее с рук.

— Счастливо оставаться, — пробормотала Майра, намереваясь уйти, но ей не позволили. Пальцы с черными ногтями впились в ее запястье, оставляя отвратительные синяки. Затрещали тонкие косточки, когда хватка стала сильнее, а Древний сиял, как начищенный медный таз. Что-то в его улыбке — зловещей и торжествующей — показалось ей странным. Чему он так радуется?

— Удачи, — прошептал Древний с непонятным намеком, а затем сбежал так быстро, как будто за ним гналась стая мстительных духов, грозившихся растерзать, если тот хоть на секунду замешкается. Вместе с ним сгинула и зубодробительная тревога.

Дело было сделано. Майра торопливо распихала банкноты и монеты по карманам и, ссутулившись, двинулась в сторону ближайшей стоянки такси.Теперь оставалось только ждать, когда голод под действием амброзии растворится и перестанет пожирать изнутри круглосуточно и без выходных. Но самые большие надежды она возлагала на то, что со странным Древним, готовым платить за воспоминание в три раза больше положенной таксы, судьба ее более не столкнет. Но сильно рассчитывать на это было глупо — у Столицы всегда были свои планы.

Но уже дома Майра с удивлением выяснила, что Древний заплатил даже не в три, а в пять раз больше, чем она брала на черном рынке за первоклассные воспоминания. Разложенный на одеяле ворох купюр и золотые кругляшки монет дразнили, обещали исполнить любые ее желания и капризы, оставалось только протянуть руку. И что теперь делать с этим богатством?

Вариантов была масса. Золото можно обменять на кристаллы для защиты дома, например. Древний побывал в ее квартире и мог вернуться в любой момент, если не предпринять меры. На сдачу, как постоянному клиенту, докинут пару флаконов эйфорических зелий — подспорье для любой, даже самой скучной вечеринки.

Деньги, полученные незаконным путем, жгли руки и умоляли поскорее от себя избавиться. Майра же чувствовала себя грязной, словно с головой искупалась в мутной черной луже и не приняла душ. Отмахиваясь от желания в десятый раз умыться, она чахла над своими сокровищами, то вздыхая, то заламывая руки.

— Если бы я знала, что буду так мучиться, ни за что бы не согласилась, — проворчала она вполголоса, обращаясь к одну из цветастых плакатов, но тот к ее моральным терзанием остался равнодушным.

Первое, что она сделала, перебравшись в свое убежище, так это развесила целую кучу постеров, да выставила на книжных полках батарею фигурок и комиксов в твердых переплетах. Со стороны ее жилище выглядело комнатой подростка, незрелого и кидающегося на все блестящее, но в том и был смысл. Атмосфера вечного праздника разительно отличалась от Логова, которое использовалось только для того, чтобы скоротать время, и которое никому не приходило в голову его украшать, а также от родного дома, воспоминания о котором можно было охарактеризовать двумя словами “серость” и “пыль”.

И да, Майра порой разговаривала с плакатами, как раньше привыкла беседовать с Баем или Саей. Ей никто не отвечал, но и чувство одиночества, одураченное фантомным присутствием кого-то еще, притуплялось.

Золото мягко светилось под люстрой с одной перегоревшей лампочкой, и пришло понимание, что следует сделать. Если она поторопится, то успеет перехватить их прежде, чем они покинут Логово для поиска пропитания этим вечером.

Деньги — это хорошо, думала Майра, петляя между домов в поисках алой буквы “М”. Теперь можно не волноваться о том, что ее воспоминания с наступлением холодов теряют в цене: стоило температуре опуститься, Древние искали другие способы развлечь себя. Бывшие боги отправлялись в теплые края или днями напролет пялились в телевизор. Узнав об этом, она никак не могла взять в толк — чем же так привлекает Древних смертный кинематограф? Пока не поняла, что фильмы и сериалы — те же воспоминания, за которые, впрочем, не обязательно платить.

Ну, а кто бы не радовался лишним деньгам? Однако, было бы еще лучше, если бы амброзия, на которую она возлагала столько надежд, работала как следует. Майра слегка наивно полагала — с подачи Древнего и его туманных обещаний, — что голод уймется сразу, но этого не произошло. Казалось, что он стал только сильнее, давил изнутри, вызывая тошноту. Сдавшись, она перехватила парочку снов в подземке и один — на автобусной остановке, у прикорнувшего юноши со смешными вихрами на затылке. Мнимой сытости хватило, чтобы убедить себя — всему, в том числе божественным нектарам, нужно время.

На тротуаре рядом с рестораном показались знакомые фигуры, и Майра ускорила шаг. Лео был уже здесь, так же как и Сая, цепляющаяся за его руку. Эти двое практически никогда не расставались — ни в Логове, ни на охоте за снами. Пожирательница снов щеголяла экстравагантным лаймовым пальто, и Майра инстинктивно притормозила, не уверенная, стоит ли подходить ближе. Инстинкты вопили бежать, куда глаза глядят.

От тряпки здорово фонило остаточной магией. Но даже выдохшаяся и просроченная, та могла принести немало неприятностей.

— Красиво, — лаконично отметила она, когда Сая покрутилась на обледеневшем асфальте, чтобы продемонстрировать обновку. — Где взяла?

Сая с лукавой улыбкой дернула плечиком:

— Где бы ни взяла, там уже пусто.

И больше ни слова, только глаза загадочно блестели под неоновым светом витрины.

— Где остальные?

— На месте, — Бай выскользнул из нутра ярко-желтого такси, хмурясь и всем видом показывая, что и вовсе не собирался приходить. Глубоко засунув руки в карманы, он оглядывал улицу сонными глазами, украдкой зевая. — Где Аврора?

— Опоздает, — равнодушно отозвался Лео, обнимая Саю за плечи. — Потом будет злиться, что мы ее не дождались. Ну, пошли?

Спустя четверть часа, когда в ресторан с криком “Десять минут — это не опоздала, а задержалась!” ворвалась Ро, потрясая над головой цветастым шарфом, как пиратским флагом, Майра наконец ощутила, что все в порядке.

В каком-то смысле так и было: Орфей и Древний остались позади, как страшный сон. Но теперь, в окружении таких же, как и она, Майра чувствовала себя эквилибристикой, шагающей по канату без страховки. Одно неверное движение, и ты разобьешься.

Пожиратели снов никогда не одобряли способ, которым она зарабатывала на жизнь. Для них сны смертных были ничем иным, как пропитанием — средством сохранить и поддерживать жизнь. Если дело касалось денег, то они предпочитали ни к чему не обязывающие подработки, от которых легко можно избавиться, если наскучит, и они не стеснялись ей об этом напоминать.

— Мы ждали тебя всю неделю, — произнесла Сая, смахивая в сторону челку, которая так и норовила скрыть из виду ее огромные оленьи глаза. — Где ты была?

В ее голосе отчетливо скользила претензия — “ты заставила нас волноваться”. Майра пожала плечами, не сводя взгляда с меню. Ну, конечно ждали. Убедиться, что она не влипла в неприятности и все еще жива, что с ее средством заработка всегда было большой удачей. Но Сая проницательна до безобразия, ей хватит и секунды, чтобы раскусить напускное равнодушие, а дальше дело техники. К допросу подключится и Лео, после чего Майра окажется под обстрелом неудобных вопросов. Они будут искать оговорки и несовпадения, чтобы снова сунуть нос в чужие дела. Забавно получается — пожиратели снов задавали ей вопросы, даже если ответы им совсем не нравились.

— Работала, — произнесла она ровно, стараясь на выдать волнения. Врать не хотелось, но и правду Майра сказать не могла. Да и как рассказать, что прошлой ночью она вломилась в дом чародея из Старшей Школы, чтобы его обворовать? Одно дело красть у смертных, которые даже не спохватятся, что лишились чего-то важного, но Орфей…

Следовало ей побеспокоиться и о другой стороне вопроса. Если ее друзья узнают, что она буквально нарушила закон — сознательно, почти не колеблясь, — они ее тут же порвут на куски. Пожиратели снов всегда держались друг за друга, но, если подставляется один — под ударом оказываются все. Проще уничтожить угрозу, чем разгребать созданные ей проблемы. Хватало и того, что они не испытывали восторга от ее “работы”.

— Много заработала? — Бай поднял глаза и криво усмехнулся. Его серые, почти прозрачные глаза прожигали в ее лице дыру. Он снова был разочарован, и его неодобрение Майра переносила хуже всего. Бай мог быть жестоким, если того хотел. Сколько раз он ранил ее одними словами, безошибочно выцеливая самое уязвимое место? Такова реальность — если ты подпускаешь кого-то слишком близко, то тем самым даешь ему оружие против тебя. И подставляешься под удар.

Но прежде чем Бай набросился бы на нее всерьез, Майра нашла в себе силы на вымученную улыбку. И кивнуть на тяжелую папку с меню, которую до боли сжимала в руке.

— Достаточно, чтобы угостить вас ужином.

Бай опасно прищурился, а затем метнул в Аврору странный, многозначительный взгляд, словно в продолжение давнего разговора. Покачал головой, открывая рот, чтобы возразить, но осекся в тот же момент, как на столе начала появляться заказанная едва.

Ресторан, который она выбрала, был не из дешевых. Позолоченная лепнина, тихая музыка под потолком и вышколенные официанты в белых рубашках, с должным почтением беседующие с гостями. Компания молодых людей в яркой одежде привлекла внимание буквально на пару минут, но Майра так и не смогла избавиться от ощущения, что на них смотрят с некоторым подозрением, как будто они вот-вот смоются, не заплатив, или вытащат из пальто в гардеробной кошелек.

Но вместо того, чтобы думать об этом, она прислушивалась к болтовне друзей, изредка вставляя слово здесь и там.

Сая многословно описывала сон, который успела стащить у юной девчушки по дороге. Что-то про радужные крылья, трепетавшие за спиной и бирюзовые облака под ногами — эйфория в чистом виде. Бай и Лео вполголоса обсуждали, получится ли в этом месяце пробраться в Заветный квартал, поучаствовать в Темном Тотализаторе. Какую ставку предлагал Бай, Майра расслышать не успела — принесли горячее.

Над столом поплыл аромат чеснока и пряных трав, и у Майры свело желудок. Голод, неумолимая сволочь, намекал, что даже если она набьет живот пастой до отказа, легче не станет. Но она упрямо воткнула палочки в гнездо лапши с острым соусом, затаив дыхание.

Никакой необходимости в настоящей еде ни Майра, ни прочие пожиратели снов не испытывали. Но даже имея от природы очень ограниченный рацион, Майра никогда не упускала шанса посетить новый ресторанчик или бистро, если знала, что там подают что-то действительно стоящее. Среди всех слабостей, присущих смертным, а не монстрам, Майра признавала у себя лишь страсть к морепродуктам и хорошим специям, пускай и человеком она были лишь номинально.

— Попытаем счастья, — лениво протянул Бай, провожая взглядом официантку в обтягивающем платье, — если кто-нибудь из Старших согласиться помочь. Я чувствую, что в этом месяце удача на моей стороне.

Красуясь, он подкинул на ладони монету, черно-зеленую от древности. Пропустил ее между пальцев, а потом и вовсе вытащил из кармана фартука официантки, когда та вернулась с очередной сменой блюд. Девушка покраснела, глядя на металлический кругляшок, спокойно лежащий у Бая на ладони, словно пожиратель снов сделал ей предложение.

Аврора фыркнула, берясь за нож. Ее стейк, лежащий на блюде размером с летающую тарелку, истекал соком, терпеливо ожидая момента, когда она вонзит в него вилку.

— Идиот. Никто не согласится плясать под твою дудку, особенно после вчерашнего, — Аврора выглядела немного раздраженной. Дернулся уголок рта, брови сошлись на переносице, когда она сосредоточенно пилила жесткое мясо, разбрызгивая сок во все стороны.

Бай проигнорировал острый, как игла, взгляд, который она метнула в него. Вялотекущий конфликт, который тянулся между этой парочкой столько, сколько Майра была с ними знакома, снова вошел в острую фазу.

— Что вчера случилось? Что я пропустила?

Ее друзья, переглянувшись, втянули головы в плечи. Майра едва сдержала порыв удивленно присвистнуть. Такое единодушие — это что-то новенькое. Стряслось нечто, чего пожиратели снов откровенно стыдились.

— Нас выгнали из “Норы”, — произнесла, наконец, Ро с притворной скукой, но и слепой бы заметил, как она расстроена. — Кто-то доложил, что мы пытаемся покормиться. Мы, конечно, пытались, но нас сдали охране. Узнаю кто, прирежу.

Она воинственно взмахнула в воздухе тупым столовым ножом, будто воображала, как вспарывает горло неизвестному стукачу.

Майра втянула в рот спагетти, изумленно разглядывая изящный профиль Ро, которая уделяла все свое внимание стейку. Она продолжала кромсала его с таким остервенением, словно именно он был виноват, что их прогнали из любимого заведения.

“Кроличья Нора” была, наверное, единственным местом в Столице, где пожирателей снов не только терпели, но и были рады их присутствию. Нежить и обе Школы тоже любили этот клуб, там заводились полезные знакомства, проворачивались выгодные сделки и вспыхивали чувства, пускай и на одну ночь. Майра искренне любила “Нору”, ее особую атмосферу гостеприимства даже для таких монстров, как они. И что теперь?

— Надолго? — спросила она, но Бай тут же обрубил робкие побеги надежды безжалостной сталью своего голоса:

— Пожизненно. Для всех.

И под “всеми” он имел в виду пожирателей снов, даже тех, кто ни в чем перед “Кроличьей Норой” не провинился.

Над столом повисла гнетущая тишина. Майра без особого аппетита ковырялась в тарелке, окончательно смирившись, что вечер пошел не по плану. Она всего лишь хотела поужинать в более-менее приятной компании, а не получать дурные вести, от которых и без того дрянное настроение становилось еще хуже.

— Бай, — позвала она вполголоса, надеясь сменить тему, — так какую ставку ты планируешь сделать в Тотализаторе?

Но друг ее не слушал. Он вдруг поднялся на ноги и целеустремленно заковылял куда-то вглубь ресторана, без единого слова или объяснения. Майра переглянулась с Саей и Лео, но те выглядели такими же сбитым с толку. Бай всегда был странноватым, из тех чудиков, что срываются из дома в полночь, чтобы купить цветов на другом конце города — просто так, или танцуют под дождем без музыки. Просто сегодня привычная странность перешла на какой-то новый уровень. Гости ресторана проводили его подозрительными взглядами, будто опасались, что если они отвернутся хоть на секунду, Бай непременно стащит у них портмоне или ключи от машины.

Бай вернулся через несколько минут. С пустым лицом и оловянными глазами он тащил за собой еще один, шестой по счету стул. Но за столом сидело только пятеро.

— Мы кого-то еще ждем? — настороженно уточнила Ро, вытягивая шею, чтобы заглянуть за спину Баю, как будто ждала, что вот-вот в ресторан войдет кто-нибудь знакомый.

Бай уставился на нее, зло прищурившись:

— О чем ты вообще, чучело?

Сая указала палочками на пустой стул, поджимая губы.

— Это ты его принес, а не мы. Зачем?

Выражение недоумения на лице Бая сменилось озабоченностью. Он уставился на стул, моргнул и поежился.

— Понятия не имею.

Сердце заколотилось в груди так быстро, точно Майра пробежала стометровку, а затем еще одну — намного быстрее. В ушах нарастал звон, заслоняя шум переполненного ресторана, поэтому она не сразу поняла, что стихли разговоры и смех. Официанты и гости замерли, как были — в неестественных позах, застигнутые врасплох неизвестным заклятием или силой артефакта. Нехорошее предчувствие запоздало звякнуло и смолкло.

Она облизала пересохшие губы. Что-то приближалось, и она не хотела бы оказаться в самом сердце бури. Она уже видела такое, когда оказывалась не в том месте и не в то время — Старшая Школа любила вешать “заморозку”, если ситуация вынуждала использовать свои силы рядом со смертными. Неужели в ресторане был кто-то из магов? В горле встал комок чистого ужаса.

Лео, Бай, Аврора и Сая, энергичные и яркие, вместе с остальными гостями обернулись ледяными скульптурами, не донеся столовые приборы до ртов. И только Майра ещё могла двигаться, став невольным свидетелем того, как целый ресторан попал под “заморозку”. Она попыталась встать, но невидимая сила сделала ее ноги тяжелее бетонных свай. Все, что Майра смогла сделать, это махнуть рукой перед лицом Лео, в надежде, что мутные остекленевшие глаза прояснятся, а кошмар, происходящий прямо здесь и сейчас, окажется дурным сном. Она даже для верности потрясла Ро за плечо, но та осталась тихой и безмолвной, точно кукла.

На плечо легла чужая рука.

— Не трать время понапрасну. Они не придут в себя до тех пор, пока я этого не захочу.

Она замерла как олень в свете фар — с распахнутыми глазами, с неестественно прямой спиной. Голос за спиной был теплый и глубокий, очень знакомый, пускай она и слышала его лишь однажды, хриплым и низким ото сна. Она смотрела перед собой, не моргая и отсчитывая мгновения до того, как мужчина обогнет стол и усядется напротив — на единственный пустой стул. Она отлично знала, кто пришел за ней. Она должна была это предвидеть, она должна была…

— Рад встретиться с тобой лично. Нам надо поговорить, Майра.

Орфей широко улыбался, и эта улыбка не сулила ничего хорошего.