Мой ненастоящий

Джина Шэй, 2021

Мой босс – мистер Невроз во плоти. То кофе ему не вкусный, то бумаги оформлены не как нужно, то рубашку из химчистки можно было доставить и побыстрее. Насколько сложно ему угодить, настолько же мне нужна эта работа, чтобы свидетельство грязного прошлого не вылезли наружу. Купить платье для его невесты? Просто задание, ничего особенного! Я ведь личный ассистент, мне и не таким приходится заниматься. Заняться организацией торжества в честь помолвки? Хорошо, Владислав Каримович, все будет сделано в лучшем виде! Я понятия не имею, как так вышло! Почему заказанные любимые цветы невесты босса вдруг превратились в те, что нравятся мне. Невеста же не пожелала рассматривать тюльпаны как вариант и хлопнула дверью. А что жених? А жених вызывает меня на ковер и заявляет: "Переодевайся. Сегодня ты согласишься выйти за меня замуж!" Я думала, что это шутка. Или урок для строптивой невесты. Я ошибалась! Ой, как я ошибалась!

3. Маргаритка

Четвертый глоток кофе.

Владислав Каримович поднимается на ноги, огибает стол, задумчиво изучая “объект”. С ним по-настоящему сложно в этом вопросе, нельзя предполагать, что он, как и все мужчины, не способен оценить платье иначе как на женщине. Держу пари, в уме он уже примеряет его на Лану и мысленно же с неё его снимает. С её бесконечными ногами этот разрез наверняка будет смотреться просто роскошно.

Мне даже немного досадно.

Я потратила четыре часа своей жизни, чтобы его выбрать из доброй сотни платьев в пяти бутиках, а этой чертовой модели оно — всего лишь тряпочка на полтора часа. Она же никогда не повторяется, не надевает одну и ту же вещь дважды.

— А размер? — Владислав Каримович останавливается за моей спиной. Пожалуй, даже ближе, чем это было бы комфортно для меня. Даже плечом задевает меня. Ох-х, боже… Только в обморок не упасть от волнения. В глазах по-настоящему плывет.

Рита, соберись.

— Шестой, по британской сетке, как вы и сказали, — я не могла не запомнить. В конце концов, у меня размер одежды аналогичный. Чтобы не казаться болезненно худой, я постоянно беру одежду на размер больше, предпочитаю свободный покрой, все ради того, чтобы казаться менее хрупкой, менее цветочком…

В офисе нельзя ни быть, ни даже казаться цветочком. Растопчут, сломают и вышвырнут.

— Вы думаете, Лане Викторовне не понравится? — если честно, я этого очень боялась. Лана Михальчик — заноза в заднице для любого подчиненного Владислава Ветрова. Капризная, своенравная, с чрезвычайно яркой звездой во лбу.

Актриса, модель, певица…

Воплощение того, кем мечтает стать любая девчонка лет в четырнадцать, до тех пор как пубертат не расправляется с этими мечтами, наградив, скажем, неизлечимыми прыщами.

Вот только Владислав Ветров — не какой-нибудь эпатажный рокер, способный прирезать кого-то своими длиннющими черными когтями. Рядом с этим человеком неуместны вызывающие прозрачные платья. Лана должна это понимать, она хоть и истеричная, но все-таки — свое место вроде бы осознает. По крайней мере, скандалы, подобные сегодняшнему, происходили и раньше. Её Ветров прощал.

А вот всех прочих, кто стал, так сказать, “причиной” для скандала… Им везло меньше.

— Я думаю, это — то, что нужно, — хмыкает Владислав Каримович и отходит к окну, — можешь выдохнуть, Маргаритка.

Выдохнуть.

К сожалению, это не просто насмешливое выражение одобрения, а констатация факта.

За все то время, что он стоял рядом, я не сделала ни единого вдоха. Уже мушки перед глазами мелькать начали.

Ладно, была не была…

— Владислав Каримович, мне жаль, что с цветами вышла такая нестыковка. Давайте я позвоню Лане Викторовне, сомневаюсь, что она ушла далеко.

Ну, не за полчаса до начала приема в честь её помолвки, так ведь?

Лана, конечно, та еще фифа, но не дура же!

Наверняка сидит где-нибудь в ресторане неподалеку, точит ноготочки, пьет какой-нибудь супермодный фиточай и ждет, пока женишок приедет за ней — закинуть на плечо и оттащить куда нужно. А она во время “доставки” выбьет себе кольцо на десяток карат покрупнее и новые туфельки.

Нет, я не придираюсь, я просто неплохо успела понять модель поведения Ланы Михальчук за эти несколько месяцев в роли личной ассистентки Ветрова. Она своего не упустит. А мой босс — ей не отказывает. Должны же быть у завидного холостяка какие-то длинноногие слабости, так?

Вот он и оплачивает налоги, на ноги Ланы, на её размер груди.

— Чистосердечное признание смягчает вину, так ты думаешь, Маргаритка?

— Я думаю, в любой сложной ситуации можно найти выход, который устроит всех, — я нервно улыбаюсь, радуясь, что он не видит моего лица.

— Выход… — тон моего босса снова смягчается, поскольку его мысли явно ускользают в сторону от меня, — выход, разумеется, можно найти.

Боже, да неужели у меня есть надежда?

Если он сейчас отвлечется на мысли о Лане — возможно, я и выживу. И даже останусь при своем месте.

— Так я могу позвонить Лане Викторовне? — я боюсь прозвучать слишком обрадованной этим внезапным светом в конце тоннеля.

Владислав Каримович снова поворачивается ко мне лицом, с минуту смотрит на меня, изучая и взвешивая. Вот-вот сейчас и будет подписан мой приговор. Я замираю…

— Пятнадцати минут тебе хватит?

— На что? — мои пальцы аж белеют, до того сильно я вцепилась в планшет. На звонок? Но зачем тут пятнадцать минут, его невесте нужно столько извинений?

А если сейчас он скажет: “Чтоб собрать вещи…” — боже… Как не разрыдаться прямо у него на глазах?

— Переодеться, — спокойно отвечает Владислав Каримович, не вынимая рук из карманов брюк, — в конце концов, вечеринка вот-вот начнется. Мы, конечно, можем опоздать, но не слишком сильно.

— Переодеться? — повторяю я, пытаясь понять, о чем он ведет речь. — Во что?

— В это, — босс кивает мне на роскошное синее платье, лежащее на его столе.

— Я не понимаю…

— Русский язык не понимаешь? Переодевайся, Маргаритка, моя невеста не может явиться на нашу с ней помолвку в чем попало.

Невеста? Он точно ничего не перепутал? Может, это я что-то перепутала? Может, это у меня от нервов крыша поехала? Или, может, у него?

— Вы с ума сошли? Шутите? — я щиплю себя за запястье, но проснуться не получается.

— Я предельно серьезен, Маргаритка, — мужчина поправляет запонки на рукавах рубашки, — сейчас ты наденешь это платье, мы спустимся в ресторан, и там я сделаю тебе предложение руки, сердца и всей этой прочей бредятины. И ты, разумеется, согласишься выйти за меня замуж. Поняла?

— А если не соглашусь? — в горле пересыхает. Это так похоже на бред, на какой-то непонятный кошмар, но увы мне — это моя реальность.

— Окажешься на улице, — холодно улыбается Владислав Каримович, — как тебе идея остаться без работы?

Плохо. Очень плохо…

— Итак, давай я проговорю условия нашей задачи, так чтобы ты их точно поняла, Маргаритка, — Владислав Каримович говорит так спокойно, невозмутимо, как будто сейчас не происходит ничего аномального, — у тебя пятнадцать минут. Я выйду из этого кабинета и сяду на диванчик в приемной, почитать журнальчик. Если ты выйдешь не в этом платье — значит, ты отказываешься и я подписываю приказ на твое увольнение за халатность. Отправляешься искать другую хорошую работу при полном отсутствии связей и хорошей характеристики. Выйдешь в платье — и твои перспективы окажутся куда более радужны.

— Владислав Каримович, вы с ума сошли?

У него же есть невеста. Девушка. Любовница. Да плевать, кто ему Лана, она у него есть, так что ему нужно от меня?

— Твое время пошло, — он поднимается из своего кресла и широким шагом проходит мимо меня, обдавая терпким и пряным ароматом своего парфюма. В самые первые дни работы в его агентстве я чертовски балдела от этого запаха. Это потом выяснилось, что характер у нашего директора тот еще, и лучше к нему не принюхиваться. Так. На всякий случай…

Он выходит, оставляя меня одну. Наедине с этим чертовым платьем. Мой взгляд цепляется за ножницы с длинными черными ручками, лежащие на его столе. Боже, как искусительно-то… Искромсать это платье в клочья, чтобы лоскутки во все стороны летели!

Нет, нет, этак я не только без характеристики уйду, но еще и без расчета, вычтенным за “нанесение убытков”. Я ведь помню, сколько оно стоит…

Боже, что за ситуация. Как я в неё вляпалась?

М-мать! Мать-мать-мать!

Сивому не объяснишь, что меня уволили, не попросишь о кредитных каникулах. Он сказал, сколько ему денег надо в месяц, и его не волнует, как я их буду приносить.

Не приносить — не вариант.

Я даже кредитный платеж могу просрочить, а вот платеж Сивому — ни в коем случае.

Однажды я не пришла. Всего один раз. Решила что все, баста, хватит с меня, пусть отвалит. Меня приволокли к нему уже через день — двое громил среди бела дня, запихнули в багажник, в котором я задыхалась часа четыре, в панике и ужасе. Вынули меня, только когда приехали, швырнули под ноги Сивому, так и не развязав стянутых скотчем рук.

Господи, как мне было тогда страшно — не описать. Когда Сивый смотрел на меня, медленно прокручивая в пальцах ручку. Бледный, неприятный, с блеклыми рыбьими глазами. Старым он не был, однако испытывать к нему хоть даже симпатию без литра водки было сложно.

— Как вы себя чувствуете, Риточка? — я никогда не думала, что обычный, скучающий тон может звучать так жутко. — Не заболели?

Я не осмелилась тогда ничего сказать, да он и шанса не дал. Сам продолжил.

— Ну, конечно, заболели, наверняка, разве иначе бы вы смогли запамятовать, что у вас вчера был день платежа, который я почему-то не получил. Вы забыли, о чем мы договаривались?

Я тогда замотала головой, демонстрируя, что нет, не забыла.

— Вы же не хотите, чтобы я применял к вам свои крайние меры, Риточка? Не хотите, чтобы вся ваша репутация пошла коту под хвост? И взять и пропасть для приличного мира, чтоб найтись где-нибудь в борделе — не хотите.

Я не хотела. Ничего этого.

— Тогда не просрачивайте больше платежей, Риточка, — глядя на меня сверху вниз, посоветовал Сивый, — вы прекрасно смотритесь на коленях, это способны оценить многие мужчины. И оценят, если вы продолжите меня разочаровывать.

Больше я не посмела…

Тогда я мало знала о Сивом. Кое-что узнала потом, осторожно, украдкой, пользуясь доступом к некоторым базам данных агентства — и поняла, что про бордель он не шутил и не приукрашивал. Бордели, тайные казино, наркотики, шантаж… Он зарабатывал на всем незаконном, чем мог, не стыдясь того, что его при этом ненавидят сотни людей.

И я…

Я смаргиваю, чуть приходя в себя и соизмеряя свои желания с действительностью.

Нет, я не могу позволить потерять это место. Ветров хоть и вскользь, но четко намекнул — связей у меня нет, равноценное место работы я не получу. Он и на это-то место меня взял, подчинившись собственной внезапной блажи. У него бывает!

Вот и это — это же блажь. Точно!

Ну кто всерьез поверит, что Владислав Ветров женится вот так, на своей же сотруднице, с которой, в отличие от своей девушки, не ужинал, не спал, не проводил времени.

Я ему не нравлюсь. Как женщина — так уж точно. Просто зачем-то ему нужен этот спектакль.

Поставить Лану на место? Она его настолько достала последним скандалом, и он хочет обозначить, что свято место пусто не бывает?

Ну, и правда, он же сказал, что нужно только принять его приглашение в ресторане. Про реальное замужество и речи не было.

Я бросаю взгляд на часы. Черт! Из пятнадцати моих минут истекло уже восемь. Никогда в жизни я не переодевалась в такой спешке…

Осторожно, осторожно, чтобы не насажать на колготки стрел, а туфли — туфли у меня, слава богу, черные, универсальные.

Я слуплю с него премию. В двойном размере. Просто… Просто потому что! И отложу эту премию себе в заначку на полный выкуп.