Они хотят быть как мы
Бестселлер The New York Times. Экранизация от HBO MAX: в главных ролях Сидни Суини («Эйфория») и Холзи. Для фанатов сериалов «Сплетница» и «Элита», романов «Один из нас лжет» и «Двое могут хранить секрет» Карен М. Макманус. Говорят, что только святые умирают молодыми. Но Джилл Ньюман точно знает: это всего лишь строчка из глупой песни. У Джил нет дорогой машины, она не носит дизайнерские вещи и не загорает на лучших пляжах Лонг-Айленда. Только благодаря упорному труду девушка смогла получить стипендию и поступить в «Голд Кост», самую престижную школу страны. Здесь все выглядит идеально, но что на самом деле скрывается за красивым фасадом этой школы? Ее лучшая подруга, ослепительная и талантливая Шайла, была убита своим бойфрендом Грэмом. Он во всем сознался, и дело было закрыто. Но когда начался последний учебный год, Джилл неожиданно получила несколько сообщений о невиновности Грэма. Тогда кто убил Шайлу Арнольд? «Пронзительный роман о власти, привилегиях и опасной погоне за совершенством». – Джессика Кнолл, автор бестселлера New York Times «Счастливые девочки не умирают»
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Они хотят быть как мы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
2
— Джилл! — Генри стоит возле своего автомобиля, почти нового «Лексуса» с любовным прозвищем «Брюс». — Погнали отсюда. — Тепло разливается в моей груди, и я спешу к нему, чувствуя, как нас провожает каждая пара глаз.
Я запрыгиваю на переднее сиденье «Брюса» и ставлю сумку в ноги, рядом со стопкой книг в твердых переплетах.
— Упс, не обращай внимания. — Генри небрежным жестом показывает на книги. — Новый улов. — Книги нагоняют адскую тоску словами «война» и «демократия», мелькающими на обложках. Генри переключает радио на волну своего любимого NPR[13], и я сдерживаю улыбку. Это так мило, что он бредит журналистикой.
— Мы пригласили кое-кого из новеньких на вечеринку к Никки. — Генри лихо выруливает со школьной парковки, помахивая на прощание доктору Джарвису, пожилому учителю физики, у которого вечно вся еда на галстуке, но старикан в глубине души обожает меня.
— Уже? — удивляюсь я. — Не слишком ли рано для новичков болтаться в нашей компании? — Я пытаюсь вспомнить свою первую вечеринку Игроков, когда Адам пригласил меня с собой. Тогда в воздухе пахло скорее осенней свежестью хрустящих листьев, а не ароматами солнцезащитных кремов. Но у нас пока еще в разгаре сезон SPF[14].
— Роберт начал присматриваться к мелким чувачкам на предсезонке по лакроссу, — продолжает Генри. — Говорит, что у нас уже есть несколько победителей.
Я пожевываю нижнюю губу.
— Но все равно еще слишком рано, тебе не кажется?
— Может быть, — осторожно произносит Генри, как будто действительно обдумывает мои слова, как будто мой голос имеет значение. — Но надо заранее подбирать себе смену. Не об этом ли всегда говорят выпускники?
Ага, смена. Типа подопытных кроликов. Проклятие моего существования. Мне устроили первое боевое крещение через неделю после того, как взяли в команду Игроков. Этот говнюк Томми Котлав приказал мне пробраться в школьную химическую лабораторию после теннисной тренировки и стащить мензурку для его подружки Джули Штраус, чтобы использовать посудину как вазу для цветов. Я чуть не расплакалась на месте. Тогда я еще не знала, что это одно из самых легких испытаний.
— И все равно еще рановато, по-моему, — говорю я.
— Знаешь, Брайс Миллер вполне мог бы сгодиться.
— Он сгодится, — медленно отвечаю я.
— Адам тебе что-нибудь говорил об этом?
Если честно, Адам прислал мне сообщение этим утром перед школой. Текст короткий, но он весь день не выходит у меня из головы: «Остерегайся моего брата, понял? Я знаю, что ты меня прикроешь, Ньюман».
— Я уверена, он только и ждет этого, — говорю я.
Генри закатывает глаза.
— Да, но Брайсу придется рассчитывать не только на своего брата. Родство с Адамом Миллером не гарантирует того, что весь мир ляжет к его ногам.
— Верно. — Я хочу прекратить этот разговор. Имя Адама всегда звучит в устах Генри ядовито и озлобленно.
— Посмотрим, подойдет ли он нам. Мы всегда так делаем. — Генри останавливается перед моим домом.
У меня мурашки бегут по коже, и мне не терпится сбежать от его вопросов об Адаме. Я оставляю быстрый поцелуй на его щеке.
— Увидимся позже, детка.
— Джилли! Это ты? — доносится голос мамы, когда я распахиваю дверь. — Я на кухне. Иди сюда!
Она частенько встречает меня дома в льняных топах свободного кроя и широких шелковых шарфах, и ее руки художницы всегда вытаскивают что-то из духовки или коробки с красками. Сегодня она заворачивает в фольгу щедрый противень лазаньи. Она традиционно готовит это блюдо по случаю начала учебного года.
— Как все прошло? Первый день выпускного года! — чуть ли не визжит она. От возбуждения ее разрастающиеся морщинки превращаются в кратеры.
— Отлично! — Я широко улыбаюсь, чтобы не давать повода не верить мне.
— Это машина Генри?
— Ага.
Она качает головой и смеется.
— Какой парень.
Хотя и перешагнувшая удручающий пятидесятилетний рубеж, мама по-прежнему остается самой ослепительной женщиной в нашей округе. Активистка трех книжных клубов, сестринской церковной общины и самых разных общественных проектов Золотого берега, она при этом успевает ваять элегантные керамические горшки и причудливые извилистые вазы, которые раз в сезон приводят ее на страницы журналов Vogue и Architectural Digest[15]. Можно подумать, что ее крутизна позволяет нам угнаться за богатыми отпрысками из «Голд Кост», но реальность включает в себя долгие часы преподавания искусства керамики в местном колледже и частные уроки для гиперпривилегированной элиты. Мама говорит, что все эти усилия не напрасны, потому что дают ей возможность заниматься любимым делом и дарить нам детство, которого у нее никогда не было. Ее родители, хиппи конца семидесятых, снабжали товаром второсортные рок-группы, разъезжая по округе в фургоне. То, что она сумела устроить нас с Джаредом в частную школу, — как почетная награда для нее, даже если вся эта ситуация вызывает у меня чувство, будто я таскаю на себе их с папой надежды и мечты как драгоценную тяжеленную ношу.
На самом деле я не замечала их упорного стремления к моему совершенству вплоть до пятого класса, когда мама с папой не так уж тонко предложили мне подать заявку на получение гранта от фонда бывших выпускников «Голд Кост» для обучения по программе STEM[16]. Грант выдавали тайно каждый год, и он обеспечивал одному-единственному счастливчику полный доступ к многомиллионному научному крылу школы, углубленным курсам и внеклассным занятиям. Десятки выпускников в дальнейшем продолжили обучение в университетах по лучшим научным программам, что неудивительно. Я никогда не видела маму и папу такими счастливыми, как в тот день, когда мне присудили грант.
Не то чтобы «стипендиат» написано у меня на лбу, но порой, клянусь, это, должно быть, очевидно. Я не ношу дизайнерские мокасины, которые хоть как-то компенсируют унылую плиссированную клетчатую юбку. У меня нет собственной машины. Я не провожу лето на пляжах Хэмптонса. «Кому нужен пляжный дом, когда живешь рядом с пляжем!» — воскликнула мама, когда еще в средних классах я сказала ей, что Шайла пригласила меня к Арнольдам в их особняк на Восточном побережье.
Грант не покрывает всех расходов — приходится за свой счет приобретать школьную форму, учебники и оплачивать членские взносы на науку. Ну, и полностью — обучение Джареда, конечно. Родители тратят все свои ресурсы на то, чтобы мы оба могли учиться в «Голд Кост», в надежде на то, что это как-то окупится. Что мы с моим младшим братом поступим в достойные колледжи — в идеале, из Лиги плюща[17], — чего не гарантирует Картрайтская государственная средняя школа, где аттестаты получает лишь половина выпускников.
Чем платить за колледж — это до сих пор щекотливый вопрос, и я стараюсь даже не заикаться об этом. Я притворилась, будто не слышала приглушенный спор родителей поздним вечером, когда они считали, что мы уже спим.
— Пусть она сначала поступит, — прошептал отец. — А уж потом будем думать.
Но стоит ли оно того? Долгие часы, что папа проводит в бездушном офисе, сгорбившись над цифрами? Фальшивые улыбки, которые излучает мама, когда ей приходится делать вид, будто эти ужасные пьяницы — блестящие художники? Мой решительный настрой на успех? И вот тут-то в игру вступает архив Игроков. Я должна постараться. Для себя, но в основном для родителей.
Здесь, на Золотом берегу, мама безнадежно оптимистична. Она из тех, кто доверяет почти всем, «потому что люди по природе своей хорошие, Джилл, по-другому и быть не может». Даже после того, что случилось с Шайлой, она все еще повторяет это.
Тот же самый девиз заставил ее сказать «да» на одном из собраний сестринства, когда Синди Миллер предложила, чтобы ее восемнадцатилетний сын за символическую плату подтягивал Джареда по английской литературе.
— Считай, что ты свободна, — обрадовала меня мама, объяснив, что мне больше не придется слушать, как Джаред читает вслух. — С ним будет заниматься Адам Миллер.
— Что?! — Я обалдела. Все в «Голд Кост» знали Адама. Мало того что божественно красивый — с длинными жилистыми руками, пышными темными волосами и голубыми глазами, способными растопить лед, — он был еще и блестяще одаренным. Три года подряд Адам выигрывал национальный конкурс молодых драматургов и, по слухам, продавал свои сценарии многим региональным театральным компаниям… будучи старшеклассником. Колледжи буквально умоляли его поступать на их писательские программы. И, разумеется, он входил в касту Игроков.
Так какого черта ему понадобилось проводить пятничные вечера за чтением книг по главам с шестиклассником?
Мама поправила на себе толстый вязаный свитер, надетый поверх джинсов, и застегнула на шее тяжелое керамическое ожерелье.
— Это предложила Синди. Ему нужен реальный опыт работы или что-то в этом роде. Вероятно, для заявлений в колледжи.
В тот вечер родители собирались поужинать в ресторане, а я договорилась пойти к Шайле на киномарафон, но мой мозг буквально закоротило при мысли о том, что можно провести время с Адамом.
Вне школы.
Наедине.
Ну, после того как он закончит репетиторство.
Я быстро написала Шайле извинение. «Болит горло. Прости!!!!!»
Она ответила рыдающим смайликом, но не заподозрила обмана. Когда я сказала маме, что плохо себя чувствую и остаюсь дома, ее губы растянулись в легкой понимающей улыбке.
— Конечно, Джилл.
Папа рассмеялся и пробежался расческой по волосам.
— Классика.
И тут раздался звонок.
Я старалась сохранять невозмутимость и лишь слегка дернулась в сторону двери, но Джаред опередил меня.
— Так ты и есть репетитор? — усмехнулся он, разглядывая Адама.
— Угадал, приятель. Ты, должно быть, Джаред. — Адам сверкнул широкой улыбкой. Слегка кривоватой, но добродушной. Он сложил руки на груди, отчего его тонкая белая футболка натянулась на бицепсах, идеально округлых, гладких и сильных. В джинсах и футболке он выглядел намного старше, чем в форменном блейзере и брюках цвета хаки, обязательных для всех мальчиков в школе. Моя шея вспыхнула от смущения. Я боролась с желанием лизнуть его кожу. — А ты, по-видимому, Джилли, — сказал он.
— Я… э-э… — пролепетала я. — Просто Джилл.
— Джилл. — Звук его голоса, произносящего мое имя, пьянил. «Скажи это еще раз», — мысленно взмолилась я. — Джилл, — продолжил он, словно читая мои мысли, — я не знал, что ты тоже будешь здесь.
Прежде чем я успела ответить, в прихожую ворвалась мама.
— Адам! Мы так рады, что ты согласился помочь Джареду. Мы идем ужинать в ресторан, но номера наших телефонов в записке на столе — рядом с твоим чеком. Пицца на кухне. Угощайся, ни в чем себе не отказывай. — И они с папой ушли.
Адам одарил меня еще одной из своих обволакивающих улыбок и повернулся к Джареду.
— Готов, чувак?
Джаред застонал, но послушно поплелся за Адамом на кухню. Я плюхнулась на диван в гостиной и включила телеканал Bravo[18] на самой низкой громкости, чтобы все выглядело так, будто я занята и определенно не подслушиваю.
Прошел час, прежде чем Джаред вломился в комнату.
— Моя очередь. — Он схватил пульт и переключил телевизор на какой-то дурацкий фильм про супергероев.
Адам не последовал за ним, и я на цыпочках прошла на кухню, чтобы посмотреть, не ушел ли он.
— Привет, — сказал он, когда я появилась в дверях.
Я тотчас зарделась.
— Ну, как он справился?
Адам вытянул руки над головой, обнажая тонкую полоску кожи и еле заметную дорожку вьющихся пушистых волос над поясом джинсов. Мне пришлось подавить резкий вздох.
— Довольно-таки неплохо. Малыш — просто прелесть. — Он кивнул на полупустую коробку с пиццей на столе. — Присоединишься ко мне? Ненавижу жевать в одиночестве.
Он не стал дожидаться моего ответа. Вместо этого схватил со стола коробку и направился в дальний конец кухни, к сетчатой двери на террасу, выходившую на задний двор. Я последовала за ним. Он бросил коробку на стеклянный столик и снова исчез на кухне. Когда он вернулся, в руках у него были два стакана со льдом и две банки газировки.
— Спасибо, — поблагодарила я, когда он протянул мне стакан.
Но прежде чем сделать глоток, он порылся в кармане и вытащил металлическую прямоугольную фляжку. Отвинтил крышку и плеснул себе в стакан немного темной блестящей жидкости. — Хочешь попробовать? — спросил он, вскинув брови. — Я никому не скажу, если откажешься.
Я кивнула. От вкуса первого глотка я закашлялась.
— Потом станет легче, — произнес он со смехом.
Я хотела сказать ему, что уже баловалась выпивкой раньше. Что я тоже крутая. Но вместо этого просто поднесла стакан к губам и снова глотнула, вслушиваясь в перезвон кубиков льда. Алкоголь обжигал, воспламеняя нервные окончания в подушечках пальцев. И тогда я сделала то, что делала всегда в состоянии тревоги. Я посмотрела на небо. Звезды кружились над головой, и я могла без труда отыскать своих любимчиков. В сознании ожили инструкции отца. «Найди Полярную звезду. Посмотри вниз, налево. Затем еще немного наклони голову набок. Есть. Большая Медведица». Спокойствие разлилось во мне теплой волной.
Я сделала еще глоток.
— Итак, Джилл, — сказал Адам, растягивая последнюю букву моего имени. Джи-ллллл. — Кто же ты?
Я рассмеялась.
— В каком смысле? — Нервы снова загудели. Я заставила себя найти Пояс Ориона[19] и сосредоточиться на трех мигающих огоньках вместо вопроса Адама.
— Ты меня слышала, — сказал он. — Кто ты? Кто такая Джилл Ньюман?
Я закусила щеку и опустила глаза, а потом перевела взгляд на него.
— Никто.
— Это неправда.
— Нет?
— Нет. Ты просто еще в стадии становления.
У меня отвисла нижняя губа. Он попал в точку, и это задело за живое.
— Ничего страшного. Я сам такой, — сказал он. Адам поднял свой стакан, как будто хотел провозгласить тост за меня. — Мы выясним вместе.
Потом он протянул ко мне руку и вытащил телефон из кармана моих джинсов. От этого небрежного жеста мои внутренности превратились в желе, а пальцы ног сжались.
— Вот, — сказал он, порхая пальцами по клавишам. — Отправляю себе эсэмэску, так что теперь у меня сохранится твой номер.
Тем же вечером, спустя несколько часов после того, как мы прикончили остатки холодной пиццы, не оставив ни крошки, и Адам ушел домой, зажужжал мой телефон.
«Я знаю, кто ты», — написал Адам.
«О, да? Расскажи».
«Мой новый критик». Повисла пауза, но вскоре Адам прислал огромный блок текста, сопровождаемый объяснением. «Начальная сцена моей будущей пьесы. Ты первая, кто это прочтет. Скажи мне, если отстой, Ньюман. Я не обижусь».
Мое сердце бешено колотилось, пока глаза расшифровали строчки. Сдерживая улыбку, я ответила.
«Польщена».
Вот так все и началось.
Вскоре он стал приходить раз в неделю, чтобы читать и делать домашние задания с Джаредом. А потом проводил время со мной. Обычно по пятницам. Иногда по средам, когда мама вела вечерние классы, а папа задерживался на работе. Но только не по субботам. Эти вечера принадлежали Игрокам.
Поначалу я никому не говорила о том, что мы общаемся. Мне хотелось держать отношения с Адамом в секрете. Я жаждала большего. В школе я следила за тем, как он порхает между классами и занимает свое место за столиком Игроков. Он не был вожаком, но так или иначе скреплял их отряд. Все обращались к нему за одобрением, старались рассмешить его своими шутками, стремились послушать его фантастические истории.
Между нами сложилось негласное взаимопонимание. У меня дома мы были в безопасности. В школе приходилось маскироваться. Мы лишь изредка обменивались тайными улыбками в коридорах. Но однажды в четверг, когда я проходила мимо него на перемене между вторым и третьим уроками, он изменил правила. Адам выставил вперед указательный палец и на мгновение прижал его к моему плечу. Его прикосновение пробежалось дрожью по моим венам, погружая меня в альтернативную реальность.
Так Шайла и узнала нашу тайну.
— Что это было? — спросила она, обгрызая кутикулу по отвратительной привычке, от которой тщетно пыталась избавиться. После ее смерти привычка перешла ко мне. — Откуда Адам Миллер знает, кто ты такая?
Я сдержала улыбку.
— Он занимается с Джаредом. Думаю, наши мамы — подруги.
— Ха. — Шайла не сводила глаз с Адама, пока тот скользил по коридору, сворачивая в математическое крыло. За ним тянулась стайка учеников. — Он встречается с Рейчел, ты же знаешь, — прошептала она. — Рейчел Кэллоуэй. — Мое сердце вспыхнуло и треснуло. Ослепительная Рейчел, старшая сестра Грэма. Капитан команды по хоккею на траве. Президент класса. Величественная богиня. Выпускница. Игрок. Короче, для меня — хуже не придумаешь.
— Знаю, — солгала я.
— Мы виделись с ним летом раз или два, — сказала Шайла. — Вместе с Грэмом.
Я молчала, закипая от злости. Шайла опять хвасталась передо мной. Сначала бойфрендом, потом вниманием Адама.
Но, возможно, она поняла свою оплошность, потому что быстро дала задний ход.
— Впрочем, он не очень-то хотел видеть нас рядом с собой, — добавила она.
Я всегда завидовала Шайле — ее одежде с запахом лета и такой мягкой на ощупь, ее уверенности и тому, как уютно она себя чувствовала со своими длинными ногами и растущей грудью. У нее никогда не было жирных прыщиков на спине или странного тонкого пушка над верхней губой. Даже волосы у нее никогда не выбивались из прически, стойкие к влажной дымке Золотого берега.
Я завидовала тому, что ей так легко все дается. Что она может быть первой ученицей в нашем классе, пробегать мили, играть главные роли в школьных постановках, очаровывать любого без особых усилий. Она говорила, что по-настоящему боится только одного. Высоты. Совершенно здоровый, обычный страх.
— Нет. Ни за что, — сказала она в седьмом классе, когда я умоляла ее прокатиться со мной на чертовом колесе во время ежегодного фестиваля устриц. Этот аттракцион всегда устанавливали на краю утеса Оушен-Клифф, поэтому, достигая верхней точки, казалось, что летишь в пропасть. — Ты же знаешь, я не дружу с высотой. — Она поморщилась, когда ее глаза скользнули по металлическому монстру.
А в остальном Шайла могла придать чему угодно гламурного шика, таинственности, авантюризма. И все знали, что, прибившись к ней, можно навсегда избавиться от скуки.
Она и выглядела особенной. Глаза травянисто-зеленого цвета сияли ярче, когда ее охватывало волнение. Шайла первой в нашем классе стала носить лифчик. Миссис Арнольд даже покупала ей бюстгальтеры с «пуш-ап» вставками, отчего груди стояли торчком. Ее тело как будто трансформировалось с бешеной скоростью. В то время как я все еще боялась самой себя и той силы, которой обладала или не обладала. Но во мне, похоже, было что-то, что нравилось Адаму, что заставляло его болтаться рядом со мной, даже если у него и была девушка. Может быть, мое умение слушать. Моя готовность сказать «да». Сколько себя помню, я хотела переплюнуть Шайлу хоть в чем-то. Теперь же у меня появился доступ к Адаму. Сомнительное преимущество, но я могла извлечь из него пользу.
— Может, я зайду как бы невзначай? — тихо спросила она. — Когда он будет у вас дома?
— А как же Рейчел? — Я старалась не выдать своего недовольства.
Шайла пожала плечами.
— Да брось ты. Рейчел мне как старшая сестра. Она только порадуется за меня. К тому же это поможет нам попасть в клуб Игроков. Рейчел сказала, что не может ничего гарантировать.
Она знала, что на это мне нечего возразить, но я взяла с нее обещание не говорить Никки.
— Если мы встретим его дома втроем, это будет похоже на засаду, — объяснила я. — Мы же не хотим выглядеть так, будто выуживаем приглашения на вечеринки. — Она согласилась.
В ту пятницу, когда Шайла пришла со мной домой после школы, я порядком нервничала. Боялась, что она понравится ему больше, чем я. Или что в его команде подружек-девятиклассниц найдется место только для одной из нас. В те вечера, когда он бывал у нас, я бродила, словно на ходулях, стараясь не упасть и не оступиться. И теперь, когда рядом со мной появлялась достойная соперница, я чувствовала, что пространство для маневра сужается.
В дверь позвонили, и Шайла бросилась к лестнице. Я поспешила следом, но она сама открыла дверь, протискиваясь между мной и Адамом.
— Шайла? — Удивленная ухмылка появилась на его лице.
— Я здесь ночую, — сказала она.
— Забавно. — Он вскинул брови, поглядывая на меня, заинтригованный. — Грэм тоже уехал из города? — спросил он.
Она кивнула.
— Последний уик-энд на востоке.
— Рейчел была в бешенстве, — сказал Адам.
— Грэм тоже. — Шайла сморщила нос.
Я пыталась вникнуть в их болтовню, но они как будто говорили на другом языке. Как общаются люди, посвященные в какие-то семейные тайны и причуды, которые держат за закрытыми дверями. Когда же мое беспокойство достигло точки кипения, Адам проскочил мимо Шайлы и заключил меня в медвежьи объятия, положив голову мне на макушку.
— Привет, Ньюман, — пробормотал он, уткнувшись в мои волосы. Я обхватила его руками, чувствуя исходящий от него жар. В тот вечер я впервые могла с уверенностью сказать, что мы с Адамом — друзья. И Шайла убедилась в этом воочию.
В течение следующего часа мы с Шайлой смотрели YouTube, пока Адам не вышел из кухни, а Джаред не бросился в подвал к своим видеоиграм.
— На террасу? — предложил нам Адам. Не дожидаясь ответа, он направился к сетчатой двери. К тому времени он уже знал, какая половица скрипит, куда нужно ступить, чтобы обойти липкое пятно от сока. Он уселся на свое место под яблоней, ни разу не подарившей нам ни одного плода, и порылся в кармане.
Мы с Шайлой устроились по обе стороны от него. Она покусывала пальцы, терзая зубами кутикулу.
— У меня для вас сюрприз. — Адам положил руки на стол.
— Бурбон? — спросила я, пытаясь нащупать грань между осведомленностью и отчаянием и надеясь не переступить ее.
Он отрицательно покачал головой.
— Лучше. — Словно фокусник, он раскрыл ладони, демонстрируя скрученную из папиросной бумаги трубочку, сплющенную с одного конца.
Шайла хихикнула.
— Да!
— Дымила раньше? — спросил он Шайлу. Я бросила на нее быстрый взгляд. Мы еще не пересекли эту черту.
— Один раз, с Карой, — ответила она. — У нее было сырое дерьмо из города. — Сырое дерьмо. Таких слов я никогда не слышала от Шайлы, тем более в отношении ее шикарной подруги, которая тоже проводила лето в Хэмптонсе.
Адам кивнул и вскинул брови, явно впечатленный.
— Et tu[20], Джилл? — спросил он, тыча в мою сторону сигаретой. Я отрицательно покачала головой. — Что ж, тогда пришел твой день. — Он положил руку мне на колено, и у меня внутри все сжалось. Зажимая косячок губами, такими розовыми и полными, он щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся.
— Ах, — выдохнул он. В воздухе разлились запахи мускуса и сырой земли, чем-то напоминающие мамину гончарную мастерскую, и мне стало интересно, занимались ли этим мои родители, когда учились в школе, и не задержалась ли я в роли вечно отстающей и догоняющей. Я взяла сигарету у Адама и последовала его примеру, втягивая дым, пока не почувствовала, что мозг вот-вот взорвется. Легкие расширились, и я задалась вопросом, как долго следует удерживать этот странный воздух внутри себя. Адам кивнул, и я выдохнула, выпуская облако дыма. Мои конечности налились тяжестью, и мне стало хорошо. Еще одна задача выполнена. Еще одна черта пересечена.
Мы передавали косяк по кругу, и, когда тот догорел, Адам достал второй. Вскоре мы прикончили и близнеца. Жадные до впечатлений и глупые. Адам приготовил начос[21], и мы танцевали на кухне под музыку «мотаун»[22]. Мы с Шайлой взяли Адама в кольцо, держась за руки, пока он прыгал вверх-вниз. Потом все рухнули на диван, и Адам истерически захохотал, когда я настояла на том, чтобы мы посмотрели клип, где панды скатываются с горки.
— Джилл! Я не могу, не могу! — кричал он, хватая ртом воздух. И смеялся так сильно, что слезы катились по его щекам. Пребывая в дурмане, я чувствовала себя совершенной и удовлетворенной. Я рассмешила Адама Миллера. Я, самая веселая старшеклассница «Голд Кост».
Вскоре Шайла уснула на диване. Когда Адам это заметил, он повернулся ко мне и сказал:
— Давай посидим на воздухе.
Я последовала за ним на террасу, но на этот раз он спустился по ступенькам и направился к белому плетеному гамаку, подвешенному между двумя кедрами в дальнем углу двора. Он жестом пригласил меня присоединиться к нему. Я медленно опустилась в гамак, и мы улеглись «валетом», прижимаясь друг к другу боками. Его рот находился так далеко, но я видела, что он дразнит меня.
Я запрокинула голову вверх, пытаясь разглядеть на небе что-то знакомое. Но чернильную ночь окутал туман. И над нами висели лишь облака. Я осталась наедине со своими спутанными мыслями.
Он положил голову мне на ступни, и я мысленно вознесла благодарственную молитву за то, что сегодня утром накрасила пальцы ног ярким бирюзовым лаком. Поднялся бриз с залива, и я уткнулась в его ноги. От них исходило тепло, и тонкие волоски щекотали мой подбородок, когда я прижалась теснее.
— Ты не такая, как все, — сказал он.
— Ты тоже.
Он погладил мои ступни, сжимая в кулаке каждый палец. — Тебе стоит как-нибудь потусоваться со мной и моими друзьями.
— Я не против.
— Ты бы им понравилась.
— Может быть, — сказала я.
— Я рассказывал им о тебе.
Я почувствовала ком в горле.
— И что ты им рассказываешь?
— Что ты — та еще дрянь. — Он засмеялся и обхватил мою ступню рукой. Я согнула пальцы в знак протеста. — Что ты такая же, как мы.
Я задумалась над его словами, не понимая, что он имеет в виду.
— Я вижу, как ты поглядываешь в нашу сторону за обедом, — продолжил он. — Когда-нибудь этот столик будет твоим. Не беспокойся. — К глазам подступили слезы, и я украдкой взглянула на Адама, когда он коснулся губами нежной кожи внутренней стороны ступни. По моему телу пробежала искра, и к бедрам хлынуло тепло. Я вздрогнула, и в следующее мгновение мы оба оказались на земле ворохом сплетенных конечностей, волос и травы. Глаза Адама — ярко-голубые, налитые кровью, — отыскали мои глаза. Он схватил меня за запястье.
— У меня есть девушка, — прошептал он.
Я судорожно вздохнула, и мое сердце остановилось.
— Знаю. — Я наклонила голову так, чтобы мои волосы закрыли меня от его взгляда.
— Мы же друзья. Ты и я. — Слово «друзья» в его устах обладало магическим нежным притяжением и звучало как величайшая честь, которую он мог даровать.
— Друзья, — повторила я.
Указательным пальцем Адам приподнял мой подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом.
— Друзья. — Его губы смягчились улыбкой. Во дворе вспыхнули фары, давая понять, что вернулись родители, и Адам отпустил меня. Он вошел в дом, и я осталась одна.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Они хотят быть как мы предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
13
National Public Radio (англ.) — крупнейшая некоммерческая организация, которая собирает и распространяет новости с 797 радиостанций США.
16
STEM (англ.) (сокращенно от Science, Technology, Engineering and Math, т. е. Наука, Технологии, Инжиниринг и Математика) — учебная программа, основанная на идее обучения студентов по четырем конкретным дисциплинам, используя междисциплинарный и прикладной подход.
17
Ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США. Название происходит от побегов плюща, обвивающих старые здания в этих университетах. Университеты, входящие в лигу, отличаются высоким качеством образования.
