Дирдиры. Тшай. Том III

Джек Вэнс

[36] Тшай – планета звезды Карины 4269, находящаяся на расстоянии 212 световых лет от Земли. Ее населяют три расы инопланетных пришельцев, ненавидящие одна другую, пнуме – инопланетяне-аборигены – и различные человеческие расы, в том числе те, которые уже превратились в рабов или клиентов инопланетян. Каждая из четырех новелл этой серии повествует о приключениях Адама Рейта, связанных с одной из четырех рас инопланетян, причем названия новелл соответствуют наименованиям этих рас.

Глава 4

Внизу нескончаемой рябью теснились серые волны Драшада. В свое время Рейту уже пришлось пересечь океан на борту фелуки «Варгас». Теперь перипетии того плавания казались воспоминаниями из другой, давно прошедшей жизни. Воздушный катер летел над самой водой: таким образом Аначо пытался по возможности избежать обнаружения машины поисковыми экранами дирдиров. «Необходимо принять важные решения, — заявил Аначо. — Дирдиры — охотники, мы стали добычей. В принципе однажды начатая охота должна быть непременно завершена, но дирдирам, в отличие от ванхов, не свойственна сплоченность. Они планируют действия на основе индивидуальных инициатив, так называемых „жна-дихх“ — в буквальном переводе „огромных стремительных прыжков, оставляющих снопы искр, грохочущих, как молнии“. Если среди убитых фунгом дирдиров, прибывших в аэромобиле, не было „устроителя охоты“, то есть дирдира, в первую очередь предложившего „жна-дихх“, поиски будут продолжаться с неослабевающим рвением. Если он мертв, мы рискуем гораздо меньше — до тех пор, пока другой дирдир не заявит претензию на „хссо“ — „достойное восхищения преобладание“ — и не организует вторую инициативную группу на тех же основаниях и с той же целью. Короче говоря, если устроитель охоты жив, мы серьезно подорвали его репутацию и он не успокоится, пока нас не разорвут в клочки».

Рейт удивился: «Разве не в этом заключались его намерения с самого начала?»

Аначо пропустил замечание мимо ушей: «В распоряжении устроителя охоты ресурсы всех дирдиров, хотя степень его „хссо“ — „преобладания“ — зависит от его способности успешно осуществить инициативу, „жна-дихх“, полагаясь на свои собственные возможности. Тем не менее, если он подозревает, что мы угнали воздушный катер, по его указанию может начаться облава с применением поисковых экранов». Аначо небрежным жестом указал на диск серого стекла сбоку на панели управления: «Если нас засечет поисковый экран, здесь появится координатная сетка оранжевых линий».

Тянулись часы. Аначо снисходительно разъяснял принципы управления аэромобилем, Траз и Рейт учились пользоваться приборами. Карина 4269 описала в небе дугу и, обогнав воздушный катер, начала спускаться к западному горизонту. Под катером рябил Драшад — безликая буровато-серая водная пустыня, со всех сторон сливающаяся с туманной каймой небосвода.

Аначо завел разговор о Карабасе: «Большинство искателей цехинов заходят в Черную зону со стороны Мауста, в восьмидесяти километрах к югу от Первого моря. В Маусте можно купить любое старательское снаряжение, найти самые лучшие карты и справочники, нанять консультанта или проводника. Считаю, что нам следует лететь в Мауст».

«Где чаще всего находят друзы?»

«Они встречаются по всей Зоне — в Карабасе нет правил, нет системы поиска. Само собой, там, где ищут многие, друзы попадаются редко».

«Зачем же выходить на поиски из самого людного места?»

«Мауст популярен потому, что в городе удобно готовиться к походу».

Рейт смотрел вперед, в сторону еще невидимого берега Кислована, где ждало неведомое будущее: «Что, если мы проникнем в Черную зону малоизвестным, еще не испробованным путем?»

«Какой в этом смысл? Все участки Зоны одинаково опасны».

«Должна быть возможность свести к минимуму риск и максимально увеличить вероятность успеха!»

Аначо пренебрежительно покачал головой: «Странный, упрямый человек! Неужели ты думаешь, что самонадеянность позволит решить все проблемы?»

«Нет, — сказал Рейт, — я так не думаю».

«Как же ты рассчитываешь добиться успеха там, где остальные потерпели неудачу?»

Рейт широко улыбнулся: «Самонадеянность тут ни при чем. Я просто хочу выяснить, по какой причине остальные терпят неудачу».

«Одна из основных добродетелей дирдиров — „зсханх“, „презрительное безразличие к деятельности других“, — сказал Аначо. — Насчитывается двадцать восемь каст дирдиров — не стану их перечислять — и четыре касты дирдирменов: „безупречные“, „отборные“, „эстраны“ (то есть „отстраненные“) и „клюты“ (буквально, „зажатые в когтях“). „Зсханх“ считается доблестью, подобающей дирдирам, принадлежащим к десяти кастам, от тринадцатой до четвертой. Безупречные тоже стремятся к „презрительному безразличию“. Это благородная доктрина».

Рейт покачал головой в замешательстве: «Как дирдиры смогли создать техническую цивилизацию? Как они умудряются координировать процессы в неразберихе противоречивых амбиций?»

«Ты заблуждаешься, — ответствовал Аначо самым гнусавым тоном. — Для того, чтобы продвинуться вверх по лестнице каст, дирдир должен быть принят в высшую по рангу группу. Этого можно добиться только демонстрируя достижения, а не провоцируя конфликты. „Презрительное безразличие к деятельности других“ не всегда целесообразно в начале карьеры, в низших кастах. Высшие касты руководствуются и другой доктриной, „пнханх“, „язвительной мудрости, проедающей металл насквозь, как сильная кислота“».

«Надо полагать, я происхожу из высокой касты, — заявил Рейт, — потому что собираюсь применить въедливый подход, предусмотренный доктриной „пнханх“, предоставив другим безразлично оставлять за собой „снопы искр, грохочущие, как молнии“. Необходимо использовать все возможные преимущества, предупреждая и предотвращая все возможные виды риска».

Искоса наблюдая за кислым выражением вытянутого лица дирдирмена, Рейт усмехнулся про себя. «Он не прочь заметить, что такие притязания не подобают человеку моего происхождения, — думал Рейт, — но боится стать предметом насмешек».

Солнце склонялось к горизонту с непривычной медлительностью, вызванной постоянным движением аэромобиля на запад. К вечеру прямо по курсу, там, где кайма океана сливалась с небом, постепенно выросла бесформенная серо-фиолетовая тень, в конце концов заслонившая бледно-коричневый диск солнца — остров Леуме, отделенный узким проливом от континентального Кислована.

Аначо повернул чуть к северу и приземлился посреди пыльной, ничем не примечательной деревни на песчаном северном мысу острова. Друзья провели ночь в «Приюте стеклодува» — гостинице, сооруженной из бутылей и стеклянных банок, забракованных и выброшенных в песчаные карьеры за поселком. Сырые помещения гостиницы пронизывал характерный кисловато-едкий запах. На ужин подали суп в глубоких горшочках из толстого зеленого стекла, отдававший тем же запахом. Разговаривая с Аначо, Рейт отметил это сходство. Дирдирмен подозвал серокожего⁴ служителя и высокомерно осведомился о происхождении запаха. Служитель указал на больших черных насекомых, деловито сновавших на полу: «Как вы справедливо изволили заметить, скараты отличаются острым привкусом и выделяют пикантный аромат. Сперва мы не знали, что делать с нашествием захребетников — сущее проклятие Бевола! — но потом нашли им употребление: скараты весьма питательны. Теперь едва хватает ежедневного улова».

Рейт, давно опасавшийся расспрашивать о происхождении поданных блюд, с подозрением заглянул в супницу: «Вы хотите сказать, что суп…»

«Так точно! — заявил служитель. — Суп, хлеб, пикули — у нас все приправлено скаратами. А если бы мы их не использовали нарочно, вездесущие твари все равно попали бы в воду, в тесто и в рассол. Так что мы превратили неизбежность в добродетель и привыкли к привкусу настолько, что он нам даже приятен».

Рейт откинулся на спинку стула, подальше от стола. Траз невозмутимо поглощал содержимое супницы. Аначо, капризно хмыкнув и поиграв пальцами, тоже приступил к еде. Рейту пришло в голову, что на Тшае нигде и ни в ком он не замечал брезгливости. Другой еды не предвиделось. Глубоко вздохнув, Рейт стал хлебать едкий суп, заедая хлебом.

Наутро, в буроватой мгле пасмурного рассвета, снова подали суп с гарниром из морских овощей. Сразу после завтрака трое друзей вылетели на северо-запад через Леумский пролив, к пустынным каменистым берегам Кислована.

Аначо проявлял необычные даже для него раздражительность и беспокойство, обыскивая глазами небо, всматриваясь в проносившуюся внизу засушливую равнину, пристально изучая выступающие из панели управления кнопки, прозрачные полусферические выпуклости и мелко дрожащие зеркальца, нервно поглаживая пальцами служившие индикаторами лоскутки коричневой шерсти и красновато-оранжевого вельвета. «Мы приближаемся к владениям дирдиров, — сказал он. — Повернем на север, к Первому морю, потом на запад, в Хорай. Там придется оставить воздушный катер. Оттуда, по дороге Зогаар-зум-Фулькаш-ам⁵, отправимся в Мауст, а там уже близко Карабас…»

Примечания

4

Серокожие: обобщенный термин, применяемый в отношении различных народов смешанного происхождения, образовавшихся в результате скрещивания дирдирменов, болотных людей, часчменов и других; как правило, серокожие — коренастые люди с крупной головой, темно-серой, но часто и желтовато-серой кожей; время от времени «серокожими» называют также людей с белесой кожей пергаментного оттенка, красноватыми глазами и другими признаками отсутствия пигментации.

5

В буквальном переводе: «дорога черепов с глазницами, горящими малиновым светом».