Учись тонуть

Джейн Шемилт, 2015

Джейн Шемилт, всемирно известный автор психологических триллеров, уже знакома российскому читателю благодаря нашумевшему дебютному роману «Дочь». История похищения девочки-подростка, запутанная сеть интриг и неожиданная развязка, приправленные родительскими кошмарами, не оставляют читателя равнодушным. Перед вами новая книга: «Учись тонуть». Новые герои, другое место действия, иная история. Но все те же вечные темы и все те же родительские страхи…

Глава 7

Прованс, август 2013 года

Элис доела свой круассан, откинулась на стуле и закрыла глаза. Я ощутила глубоко внизу живота легкое подрагивание, словно затрепетала крыльями бабочка, пойманная в ладони. Во дворе было тихо, лишь в тимьяне монотонно гудели пчелы. Нас окутывал пыльный запах разогретого камня.

— Совсем бы домой не уезжала, — прошептала Элис, будто говорила сама с собой или молилась.

Мы с Адамом переглянулись поверх ее головы. Оставалось два дня. А если бы мы могли? Тогда продолжилась бы череда вольготных дней: купания, игры, отдых, и моя работа, легко вписавшаяся в этот безмятежный распорядок. Хватало бы времени и поговорить, и приготовить еду, и почитать. Адам молчал и, наверное, думал о том же.

Пчела села на мою тарелку и поползла по остаткам абрикосового джема. Прилетела еще одна. Собираясь встать, я отодвинула стул, его металлические ножки заскребли по старому камню пола. Понадобилось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к пещерному сумраку кухни. Мы, конечно, вернемся домой и подхватим нити прежней лондонской жизни. Девочки снова пойдут в школу, Адам вернется на работу, и я тоже. Нормальная жизнь снова вступит в свои права.

«А что насчет нашей нормальной жизни?» Эхо вопроса, который я задала Адаму, услышав от него про Ботсвану, зазвучало в тишине, отражаясь от толстых неровных стен и высоких полок, заставленных синим и красным фарфором. Что я имела в виду? Нормальная жизнь — это ежедневные поездки в школу по пробкам, а потом — палатный обход, клиника, бутерброд перед компьютером у меня в кабинете, операции допоздна, встречи в лаборатории и возвращение домой, чтобы срываться на детях и Адаме, шлепать на стол разогретые полуфабрикаты и вечерами напролет разгребать электронную почту. Через несколько дней эта гонка возобновится и будет продолжаться целый год, до следующего отпуска, не считая краткой передышки на Рождество. Я взяла с комода свой ноутбук и направилась через сад к столу под оливой у дальнего конца бассейна.

Дети прибежали через несколько минут. Элис нырнула в бассейн стройной и легкой ласточкой. Зоуи подпрыгнула и шумно плюхнулась, подняв тучи брызг. Адам составил девочкам компанию. Я сделала фото на телефон. В одной из очередных пробок под ноябрьским дождем, косо расчерчивающим ветровое стекло, я взгляну на этот снимок и вспомню лазурь воды, аромат лаванды с полей вокруг виллы и насыщенный вкус и сочность мягких желтых абрикосов, падающих в траву с дерева у стены.

Адам плыл, поблескивая мокрыми плечами. Цепляясь за его шею, Зоуи покрикивала, подбадривая Элис, которая держала темп наравне с ними. Ее руки так и мелькали в воде. Чтобы сделать вдох, она при каждом гребке поворачивала голову. Всмотревшись в ее лицо, светящееся изнутри неистовой радостью, я впервые подумала, что совершаю чудовищную ошибку.

Меган живописала мне Ботсвану, добавляя по несколько новых мазков при каждой нашей встрече. Я уже отчетливо видела безмолвные равнины, дружелюбный народ, озаряющий все вокруг солнечный свет. Запрокинув голову, я засмотрелась на безоблачную синеву в просветах между узкими зелеными листьями. Последние две недели мне работалось здесь гораздо плодотворнее, чем дома. В негустой тени этой оливы мне было лучше, чем в душном кабинете. В чем дело? В ясности света? В жаре? Ситцевое платье прилипло к моей спине, пальцы порхали по клавишам. Я работала сосредоточенно, словно со скальпелем в руках. Вчера я обновила материалы к своей аттестации и подготовила отчет о клиническом случае рака матки. Все сроки давно прошли, ведь до отъезда во Францию мои мысли были всецело поглощены летней конференцией. А теперь мне представился первый удобный случай наверстать упущенное, и я строчила со скоростью мысли.

— Мама, иди к нам!

Мокрые пальцы Элис прохладно коснулись моих отекших ступней, рисковавших выдать мою беременность. Подтянувшись на бортике бассейна, чтобы достать до меня, она опиралась другой рукой на голову Адама, пока тот, слегка похрипывая, переводил дух между заплывами. Меня заворожил вид ее сияющего лица. Когда я в последний раз видела Элис такой же счастливой? В прошлом году? Три года назад? Когда она только училась ходить?

Я наблюдала, как золотая сетка светотени расширяется и сокращается в качающейся воде. Лондон в качестве семейной гавани — это очень благоразумно. Я зажмурилась, при этом озаренное солнцем личико Элис затенилось моими прикрытыми веками и побледнело, будто окаменев, а ее глаза стали не видны.

В Африке было бы жарко, как здесь, свет был бы таким же ясным и чистым. Для общения с Элис хватало бы времени, и Адам смог бы заниматься своим проектом. Зоуи очутилась бы в своей стихии, а жизнь малыша началась бы под солнцем. Если бы мне удалось работать так же успешно, как здесь, во Франции, я не отстала бы от Адама. Я вела бы свои исследования, сочетала творческий отпуск с отпуском по уходу за ребенком и к возвращению на работу успела бы опубликовать несколько статей. Чаши весов по-прежнему были бы уравновешены.

В последние четыре недели у меня начал понемногу расти живот, но одежда скрадывала его. Я громко сетовала на то, что толстею, Адам слушал, развесив уши, и охотно верил. Он говорил, что всегда мечтал о жене-пампушечке и что теперь-то я наконец сбавлю темп, ведь с таким грузом не побегаешь.

Я сбросила широкое длинное платье и, в одном бикини выйдя под солнце, окунулась в его тепло и свет и задумалась, ощущает ли эту яркость малыш. Адам оглянулся раз, потом другой и расплылся в улыбке, увидев, как я ныряю в воду.

Он ждал меня в мелкой части бассейна, и едва я высунулась, чтобы глотнуть воздуха, прижал к стене. После прохлады воды его губы показались мне восхитительно жаркими.

— И ты так долго хранила эту прекрасную тайну?

Зеленовато-карие прозрачные глаза Адама удивительно красиво сочетались с его загорелым лицом. Я вглядывалась в них, соображая, как ответить. Не имело смысла объяснять, что моя уловка была намеренной.

— Это вышло случайно. Я так… удивилась, когда узнала, что даже не поняла, чего хочу, — оправдывалась я, слушая, как учащенно колотится сердце. Поверит или нет? — Мне понадобилось время, чтобы во всем разобраться. Но я уже справилась.

Ведь это, в сущности, так и есть.

— Ну и?.. — Адам подхватил меня под подбородок мокрой ладонью.

Я взялась за его плечи и позволила ногам и телу всплыть на поверхность воды. Невесомость ощущалась как облегчение.

— Мы едем в Африку вместе, все пятеро.

Адам прищурился, словно почувствовав мою уклончивость. Собрался бросить мне вызов? Выяснить подробности? Вскоре его лицо смягчилось. Я видела, что он борется с сомнениями, но не хочет портить такой момент — ведь он получил все, чего желал. В его объятиях я чуть не задохнулась.

Элис плыла к нам, широко улыбаясь. Мне не хотелось портить ей радость: обилие перемен она могла воспринять как угрозу.

— Давай расскажем, что едем в Африку, а про ребенка пока не будем, — прошептала я в мокрый изгиб ушной раковины под моими губами. — Не все сразу, хорошо?

Адам кивнул, обернулся и сгреб Элис в объятия.

Я была во дворе, срывала базилик к обеду, когда позвонила Меган. В ее голосе слышалась улыбка.

— Я получила ваше сообщение. Вы едете все вместе, это замечательно!

— Именно так. — Я поднесла к лицу блестящие веточки. От их острого аромата защипало глаза.

— Почему же вы передумали?

— В основном из-за Элис, солнца и… — Я замялась. Слишком уж заветной была тайна.

— Незачем продолжать. Я и так знаю, — весело подхватила Меган.

— Откуда? — Я вернулась на кухню и положила зелень на разделочную доску.

— Эмма, мы ведь обедали вместе… сколько всего? Шесть раз? — Голос Меган зазвучал ласково, но с легкой обидой. — Разве я могла не заметить? А как же ваша все более и более просторная одежда? А очертания вашего лица?

Я взглянула в зеркало у холодильника: даже в сумеречном свете были видны мои округлившиеся щеки и блестящие, как у кошки, глаза. И волосы стали гуще. Но я была слишком занята делами, чтобы обратить на это внимание, и Адам тоже. Бросив нарезать помидоры, он обнял меня и присоединил отражение своего лица в зеркале к моему.

— Привет, беременная жена, — шепнул он, целуя меня в плечо. — Мы тут насмерть проголодались.

И я попрощалась с Меган.

Тем вечером я прилегла в постель к Элис. Устав от купания и восторгов из-за Африки, она повернулась спиной и тесно прижалась ко мне, глядя в распахнутое окно на оливы под луной. Приставив ступню к моей голени, она поджимала и расправляла свои теплые пальчики. Из сада долетал слабый аромат лаванды и тимьяна. Зоуи приткнулась ко мне с другого бока. Я читала вслух «Гензель и Гретель» из книжки братьев Гримм, которую она всякий раз брала с собой в поездки. Эта сказка вызывала у Зоуи страх и обожание. В разгар чтения она придвинулась ко мне плотнее и оглянулась через плечо.

— А во Франции ведьмы есть? — Она вынула большой пальчик изо рта. — Они едят людей?

— Это же просто сказка, Зоуи, — сонно откликнулась Элис. — Ничего такого не бывает.

— Ну и ладно, — послушно согласилась Зоуи и снова сунула пальчик в рот. А через минуту уже крепко спала.

Я лежала, обнимая моих дочерей и глядя, как в темнеющем небе восходит луна. Не было ни единой причины, по которой жизнь в Африке могла оказаться не идеальной.