Гордость и предубеждение

Джейн Остин (2024)

Первая же встреча потомственного аристократа мистера Дарси и Элизабет Беннет, своевольной барышни из семьи небогатого помещика, делает их непримиримыми противниками: она считает его высокомерным и тщеславным, а он равнодушен к ее красоте и живости ума. Роковое вмешательство мистера Дарси разрушает любовь его друга Бингли и ее сестры Джейн и, казалось бы, окончательно делает сближение главных героев невозможным. Однако острый ум и природная живость Элизабет неожиданно покоряют сердце Дарси. Он, вопреки сословным предубеждениям, делает ей предложение руки и сердца, которое она отвергает с негодованием. Последующие драматические события в несчастном семействе Беннет заставляют мистера Дарси действовать вопреки своей ложно понимаемой гордости, а Элизабет — преодолевать слишком поспешно возникшие предубеждения. Честность и уважение рождают большую любовь. Новый перевод романа «Гордость и Предубеждение» Джейн Остин бережно передает юмор, романтику и иронию этой трогательной комедии нравов.

Глава 5

Недалеко от Лонгборна проживала семья, с которой Беннеты были особенно близки. Сэр Уильям Лукас раньше занимался торговлей в Меритоне, где и заработал приличное состояние, а затем во время своего пребывания на посту мэра получил рыцарский титул, обратившись с прошением к королю. Такое возвышение, по-видимому, подействовало на него как-то слишком сильно. Он почувствовал отвращение к своему прежнему занятию и к месту жительства в маленьком торговом городке. Отказавшись и от того, и от другого, он переехал со своей семьей в новый дом примерно в миле от Меритона, который стал называть Лукас-лодж и в котором он мог отныне с удовольствием проводить время в ощущении своей значимости, а будучи свободным от дел, направил свою энергию исключительно на то, чтобы быть доброжелательным по отношению ко всем окружающим. Хотя титул баронета и воодушевил его, он не сделал его высокомерным, напротив, он оставался внимателен ко всем. Был он по своей природе безобидным, дружелюбным и любезным, а представление ко двору в Сент-Джеймсском дворце окончательно превратило его в человека в высшей степени учтивого и обходительного.

Леди Лукас была женщиной доброго нрава, в достаточной степени неумной, чтобы оказаться желанной соседкой для миссис Беннет. У них было несколько детей. Старшая из них, рассудительная, умная молодая леди лет двадцати семи, была близкой подругой Элизабет.

Нет сомнений, было абсолютно необходимо, чтобы мисс Лукас и мисс Беннет встретились и поговорили о бале. Поэтому уже на следующее утро все мисс Лукас прибыли в Лонгборн, чтобы сообщить о своих впечатлениях и узнать, что думают по этому поводу их соседки.

— Начало вечера было прекрасным для вас, Шарлотта, — сдержанно оценила события миссис Беннет, обращаясь к мисс Лукас. — Вас первой выбрал мистер Бингли.

— Да, но, похоже, вторая партнерша ему понравилась больше.

— Да-да! Я полагаю, вы имеете в виду Джейн, потому что он танцевал с ней дважды. Честно говоря, мне показалось, что он восхищался ею… я даже почти верю в это,… я слышала кое-что об этом,… но едва ли знаю точно… что-то говорили о мистере Робинсоне.

— Возможно, вы имеете в виду, что я краем уха услышала разговор между ним и мистером Робинсоном, разве я вам об этом не говорила? Мистер Робинсон интересовался, как ему нравятся наши балы в Меритоне и не кажется ли ему, что в зале очень много хорошеньких женщин, а также спросил его, какая из них, по его мнению, самая красивая? И тот, не задумываясь, ответил сразу на последний вопрос: — О! Вне всякого сомнения, старшая мисс Беннет, на этот счет не может быть двух мнений.

— Однако! Что ж, это действительно совершенно недвусмысленно, пожалуй, это так, но, как знать, все может закончиться ничем, сами понимаете.

— То, что услышала я, было даже более определенным, чем твои предположения, Элиза, — решила Шарлотта. — Что там наговорил мистер Дарси, не заслуживает внимания, важнее, что говорил его друг, не так ли? — бедная Элиза! — оказаться всего лишь недурной.

— Умоляю вас, не внушайте Лиззи, что ей стоит расстраиваться из-за неделикатных слов мистера Дарси, ведь он настолько неприятный человек, что было бы большим несчастьем понравиться ему. Миссис Лонг рассказала мне вчера вечером, что он полчаса просидел рядом с ней, не вымолвив ни слова.

— Вы совершенно уверены, мадам? Не преувеличила ли она? — выразила сомнение Джейн. — Я определенно видела, как мистер Дарси разговаривал с ней.

— Так-то оно так, но это только потому, что она сама не выдержала и спросила его, нравится ли ему Незерфилд, и он не мог не ответить ей. Но она заметила, что он, кажется, был крайне недоволен, что с ним заговорили.

— Мисс Бингли рассказала мне, — вступилась Джейн, — что он никогда не говорит много, разве что в кругу своих близких знакомых. С ними он удивительно общителен и приятен.

— Я не верю ни единому ее слову, моя дорогая. Если бы он был действительно любезен, он бы поговорил с миссис Лонг. Но я могу предположить, как это было на самом деле. Все говорят, что им движет непомерная гордыня, и я полагаю, что он каким-то образом прослышал, что миссис Лонг не держит карету и приехала на бал в бричке.

— Я не имею ничего против того, что он не пожелал разговаривать с миссис Лонг, — сказала мисс Лукас, — но мне хотелось, чтобы он потанцевал с Элизой.

— В следующий раз, Лиззи, — продолжала стоять на своем ее мать, — я на твоем месте не стала бы танцевать с ним.

— Думаю, матушка, я могу твердо пообещать вам никогда не танцевать с ним.

— Его гордость, — сказала мисс Лукас, — не так сильно задевает меня, как это чаще всего бывает в подобных случаях, потому что ей есть оправдание. Неудивительно, что такой блестящий молодой человек благородного происхождения, обладающий значительным состоянием, то есть наделенный всем, что говорит в его пользу, может придерживаться высокого мнения о себе. Если можно так выразиться, он имеет право быть гордым.

— Это очень верно, — казалось, согласилась Элизабет, — и я легко могла бы простить его гордость, если бы он не унизил мою.

— Гордость, — вступила в разговор Мэри, претендовавшая на основательность своих суждений, — я считаю очень распространенным недостатком. Все, до сих времен мною прочитанное, позволяет мне верить, что это действительно очень распространенная черта у людей, человек по природе своей особенно склонен к ней и очень немногие из нас не питают чувства самодовольства по поводу того или иного обладаемого качества, реального или воображаемого. Однако тщеславие и гордыня — разные вещи, хотя эти слова часто используются как синонимы. Человек может гордиться, не будучи тщеславным. Гордость больше связана с нашим мнением о себе, тщеславие — с тем, что мы хотим, чтобы о нас думали другие.

— Если бы я был так же богат, как мистер Дарси, — воскликнул молодой Лукас, пришедший со своими сестрами, — меня не волновало бы, горд я или нет. Я бы держал свору гончих и выпивал бутылку вина каждый день.

— Тогда вы выпили бы гораздо больше, чем вам дозволено, — отреагировала миссис Беннет. — И, если бы я застала вас за этим, я бы сразу забрала у вас бутылку.

Юноша возразил, что ей не следует этого делать, она продолжала настаивать, что будет делать, и спор закончился только тогда, когда пришла пора гостям попрощаться с хозяевами.