У меня четыре туза

Джеймс Хэдли Чейз, 1977

За полвека писательской деятельности британский автор детективов Рене Брабазон Реймонд (1906–1985) опубликовал около девяноста криминальных романов и сменил несколько творческих псевдонимов. Самый прославленный из них – Джеймс Хэдли Чейз. «Я, как ищейка, беру след и чую, чего хочет читатель. И что он купит» – так мэтр объяснял успех своих романов, охотно раскрывая золотоносный секрет: читателей привлекают «действие и ритм». В настоящую книгу вошел роман из цикла о Хельге Рольф, созданный в 1970-е годы. Хельга Рольф – супруга миллионера, хороша собой. Кажется, ее жизнь – реализовавшаяся мечта. Но увы, это не так. Есть у нее одна слабость – мужчины. Умные, красивые, сексуальные… Но она вышла замуж за Германа Рольфа, пожилого инвалида, и обещала ему верность. Большие деньги и маленькие слабости – опасная комбинация…

James Hadley Chase

I HOLD THE FOUR ACES

Copyright © Hervey Raymond, 1977

All rights reserved

© А. Л. Яковлев, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2019

Издательство Иностранка®

* * *

Глава первая

Прежде чем отставить поднос с завтраком, Джек Арчер еще раз убедился, что съесть больше нечего. Он заглянул в миниатюрный кофейник, поморщился, потом вздохнул, закурил «Голуаз» и обвел взором убогую комнатушку.

Приходилось ему ночевать в отелях и похуже «Сен-Сабена», но не часто. По крайней мере, гостиница чистая и, что еще важнее, самая дешевая в Париже. Он бросил взгляд на наручные часы — до назначенной с Джо Паттерсоном встречи время еще оставалось. Арчер снова поморщился, подумав о муторной, путаной поездке в метро до отеля «Плаза-Атене»: станции «Дюрок» — «Дом инвалидов» — «Площадь Согласия» — «Франклин Рузвельт» и, наконец, «Альма — Марсо». Он мысленно перенесся в прошлое, когда мог совершить эту поездку в комфортабельном авто с водителем от фирмы «Херц», но то время прошло.

Арчер надел пиджак, глянул на свое отражение в засиженном мухами зеркале. На него смотрел высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, с поредевшей соломенной шевелюрой, мясистыми щеками, с красноватым цветом лица и водянистыми голубыми глазами. Из-за появившегося брюшка костюм, с унынием признал Арчер, сидит так себе. Угнетало и то, что костюм, пошитый одним из лучших английских портных, выглядел теперь бесформенным и сильно поношенным. И тем не менее, заверил он себя, глядя в зеркало, вид у него до сих пор представительный: потертый, да, но так хорошо служившая ему аура властности никуда не делась.

Джек выглянул в окно. Сияло солнце. По узкой Севрской улице плотным потоком медленно ползли машины. Звук переключаемых передач и шум моторов доносился даже через закрытое окно. Он решил не надевать пальто, выглядевшее еще более поношенным, чем костюм. Поколебался насчет шляпы. Опыт подсказывал, что шляпа дороговато обходится. Арчер знал, что гардеробщица в «Плаза-Атене» будет рассчитывать по меньшей мере на три франка чаевых за головной убор. Так что, оставив шляпу и захватив видавший виды портфель, Джек вышел в длинный коридор, закрыл свой номер и направился к древнему лифту.

Из номера рядом с лифтом вышел мужчина, тоже запер за собой дверь и нажал кнопку вызова кабины.

Завидев его, Арчер замедлил шаг. Мужчина был по меньшей мере шести футов и трех дюймов роста^[1]. Такого молодца Джек в жизни не встречал: худощавый, но крепко скроенный, с зачесанными назад темно-каштановыми волосами, продолговатым лицом, орлиным носом и черными проницательными глазами. Всю эту картину Арчер охватил одним взглядом. Помимо потрясающей внешности (должно быть, он кинозвезда, подумалось Джеку) его поразила одежда незнакомца. Такой наряд, подумалось ему, должен стоить целое состояние. Вполне повседневные вещи поразительного кроя, безупречного стиля. Ремень от «Гуччи», ботинки от «Гуччи», рубашка ослепительной белизны — все это дышало богатством. Но окончательно добил Арчера, несомненно, галстук «старого итонца»^[2]. Джек прожил в Англии достаточно долго, чтобы узнать этот снобистский, всегда являвшийся для него предметом зависти показатель высокого статуса.

Незнакомец шагнул в кабинку лифта и подождал, пока Арчер присоединится к нему.

Войдя, Джек уловил аромат дорогого лосьона после бритья. Мужчина кивнул ему и улыбнулся.

«Ну и ну! — подумал Арчер. — Вот это франт!» Он ощутил укол зависти. Этот Адонис лет тридцати семи — тридцати восьми казался очень загорелым, а улыбка обнажила блестящие белые зубы. Острый глаз Джека сразу заметил золотые часы «Омега» и золотой перстень-печатку, левое запястье украшал браслет — цепочка из золота и платины.

— Прекрасный день, — заметил незнакомец, когда двери лифта закрылись за Арчером. Голос у него был низкий, глубокий, мелодичный и чувственный. — Весенний Париж!

— Да, — выдавил Джек. Появление столь обеспеченного субъекта в дешевой гостинице выбило его из колеи, и он не нашелся, что еще сказать.

Спутник извлек из кармана золотой портсигар, украшенный инициалами из бриллиантов.

— Я вижу, вы курите, — сказал он и взял сигарету. Затем настал черед золотой зажигалки «Данхилл», тоже инкрустированной алмазами. — Вредная привычка. Как говорят.

Когда двери лифта открылись в холл гостиницы, он закурил, потом, кивнув Арчеру, направился к стойке администратора, оставил ключ и вышел на узкую шумную улицу.

Прожив в отеле последние три недели, Джек дружески сошелся с месье Кавелем, встречавшим гостей и выполнявшим роль консьержа. Он положил на стойку ключ и спросил приятеля:

— А что это был за джентльмен?

Кавель, потасканный коротышка с унылой физиономией, уставился на Арчера:

— Это месье Кристофер Гренвилл. Приехал накануне вечером из Германии.

— Из Германии? Но он ведь наверняка англичанин.

— Да, месье Арчер. Англичанин.

— И как долго он здесь останется?

— Номер был забронирован на неделю, месье.

Арчер дружелюбно улыбнулся:

— Он приехал как раз вовремя — весна в Париже… — Кивнув на прощание, Джек вышел на улицу.

С какой стати такой очевидный богач, как Гренвилл, размышлял Арчер, поселился в самой дешевой гостинице Парижа? Один только золотой портсигар тянет самое меньшее на двадцать тысяч франков. Очень странно! Но, едва войдя на станцию метро, он выбросил Гренвилла из головы и задумался о Джо Паттерсоне и о нелепом проекте, который он пытается провернуть.

Полтора года назад Арчер ни на секунду не допустил бы мысли работать с типом вроде Паттерсона, но теперь он постоянно напоминал себе, что нищему выбирать не приходится.

Сидя в вонючем, тряском вагоне второго класса, Джек погрузился в воспоминания. Полтора года назад он был старшим партнером в уважаемой международной юридической фирме со штаб-квартирой в Лозанне. Он вел швейцарские дела Германа Рольфа, а Рольф был одним из богатейших людей планеты, наравне с Гетти и покойным Онассисом. Арчер и Хельга, жена Рольфа, приглядывали за инвестициями его фирмы в Швейцарии, а эти активы составляли порядка двадцати миллионов долларов.

«Ты потерял чувство меры, — говорил себе Арчер, позволив своему массивному телу колебаться в такт движениям электрички. — И тебе не повезло». Его шанс сделать по-настоящему большие деньги строился на инсайдерской информации о том, что в Австралии есть рудник, где вот-вот обнаружат огромные запасы никеля. Джек не колебался ни минуты. Подсказка пришла от хорошего друга. Паи стоили смешные деньги, и он, пустив в ход средства Рольфа, купил их на головокружительную сумму в два миллиона долларов. Он намеревался вернуть все, как только акции пойдут вверх, но этого не произошло, потому что никакого никеля в руднике не оказалось. Будь Хельга, супруга Рольфа, посговорчивее, расклад для Джека еще мог оказаться не таким уж плохим, но она отказалась помочь. Арчер ожидал, что Рольф подаст на него в суд, но и этого не произошло. Позже Джек сообразил, что Рольф проведал о его, Арчера, любовной связи с Хельгой. А это был не тот человек, чтобы устраивать публичный скандал, и ему хватало ума понять, что на суде Джек обнародует факт своих отношений с Хельгой. Но Рольф все же отомстил. Он очернил Арчера. Был пущен слух: не связывайтесь с этим человеком, смертельный номер.

Когда Рольф отозвал свой счет, фирма Арчера была обречена. Двое других партнеров были в летах и обрадовались возможности удалиться от дел. Арчер получил от них напоследок подачку в пятьдесят тысяч франков и остался без работы. Сперва он не сомневался, что сумеет начать все сначала, но быстро убедился в могуществе слова Рольфа, пусть даже сам старик и умер вот уже пять месяцев назад.

Ни одна уважаемая фирма не соглашалась нанимать Арчера, и постепенно он скатился в среду маргиналов: аферистов, сомнительных дельцов, охотников за легкой наживой, ловкачей, пытающихся сбыть с рук то, что им не принадлежит.

Арчер был не только тонким знатоком международного права и первоклассным налоговым консультантом, его отличала также обходительность, он свободно владел французским, немецким и итальянским языками. Не толкни его алчность на единственный неосторожный шаг, превративший его в расхитителя и обманщика, Джека ждало блестящее будущее. Но он оступился и вот теперь отчаянно старался хоть что-то заработать даже не на приличную жизнь, но на пропитание.

К нему подкатил один латиноамериканец, Эдмондо — «зовите меня Эдом» — Шаппило, намекнувший, что Арчер может поработать юристом на некую крупную промоушен-компанию. Джек, у которого в кармане не оставалось ничего, кроме полученного от партнеров отступного, с трудом скрывал заинтересованность, хотя ему хватало ума понять, что эта «юридическая работа» может оказаться пшиком, так уже произошло с одним дельцом, с которым он сотрудничал. Шаппило, общительный тощий тип с длинными черными волосами, сказал, что компания готова платить Арчеру сто долларов в неделю, да еще полтора процента с заключенной сделки. Шаппило беззаботно трещал о десяти миллионах долларов, и Джек навострил уши.

Затем Шаппило обмолвился о том, что представляет богатого американца, продвигавшего ряд успешных сделок с недвижимостью, и что продажа, о которой идет речь, самая крупная.

— Мистер Паттерсон просто гений по части формирования запроса и обеспечения его финансовой поддержки, — сказал Шаппило, улыбаясь Арчеру. — В эту самую минуту он ведет переговоры с шахом Ирана, и тот проявляет сильный, очень сильный интерес. От вас требуется юридическое сопровождение и составление контрактов. Как мы понимаем, это именно та работа, по части которой вы дока.

Джек подтвердил.

Затем латиноамериканец вручил ему пару чрезвычайно ярких, шикарно напечатанных буклетов, излагающих подробности предложения. Если, изучив бумаги, Арчер сочтет, что может быть полезен, то мистер Паттерсон, который остановился в отеле «Плаза-Атене», с удовольствием с ним встретится.

Компания, которую нужно было продвигать, называлась «Лагеря отдыха под голубым небом». Лагеря предполагалось строить в курортных зонах Европы. В одном из буклетов были виды отдельных домиков с тростниковыми крышами; опытный художник живо изобразил их в сочетании с разнообразными приметами досуга: рестораном, большим бассейном и прочим. Ознакомившись с основным текстом, а затем и с дополнениями, набранными мелким шрифтом, Арчер пришел к выводу, что ничего нового тут нет. Подобных лагерей в Европе существует множество, и, насколько ему было известно, из-за перепада курсов валют многие из них испытывали финансовые затруднения. Но ему предлагают сотню в неделю, а на эти деньги можно жить.

Кто знает, размышлял он, пересаживаясь со своей ветки на ветку, ведущую к станции «Франклин Рузвельт», быть может, шаху хватит глупости вложить свои нефтедоллары в подобную схему? Но едва ли.

В вестибюль отеля «Плаза-Атене» он вошел без трех минут одиннадцать. Эд Шаппило ждал его.

Пожимая ему руку, Шаппило не улыбнулся, и сердце у Арчера екнуло. Обычно латиноамериканец встречал его сияющей улыбкой, но сегодня он казался невеселым.

— Что-то не так, Эд? — с тревогой осведомился Джек.

— Назовем это неким осложнением, — оживился Шаппило и, не отпуская руки Арчера, увлек его в угол, где стояли два кресла. — Но ничего непоправимого. Присаживайтесь.

Он выпустил ладонь Джека и опустился в одно из кресел.

— Шах отклонил наше предложение, совершенно неожиданно, — сообщил Эд. — Это глупо, разумеется, так как ему светила солидная прибыль, но он предпочел отказаться.

Хотя для Арчера это неожиданностью не явилось, неприятно было осознавать, что сто долларов в неделю помахали ему ручкой еще до того, как он успел получить первый платеж.

— Жаль слышать, — сказал Джек.

— Да, но это не конец света. Есть и резервные варианты. Мистер Паттерсон по-прежнему намерен принять вас. — Шаппило скроил гримасу. — Он не в лучшем расположении духа. Просто соглашайтесь с ним во всем, Джек. Бывают времена, когда он сама любезность, но не сегодня утром.

Арчер вперил в него долгий взгляд.

— Эд, он еще намерен принять меня на работу? — спросил он.

— Я бы сказал, что да. В конечном счете сто долларов в неделю — это не бог весть какая сумма. — Шаппило улыбнулся. — Его явно впечатлила ваша квалификация. — Он поднялся. — Идемте. Думаю, вы не откажетесь выпить?

А вот это, думал Арчер, идя за Шаппило по коридору, явное преуменьшение — он просто жаждал выпить!

В одном из уединенных альковов Джо Паттерсон приканчивал четвертый двойной виски за утро.

Это был коренастый крепыш с красным лицом, испещренным оспинами. Крашеные черные волосы с большой проплешиной, нос картошкой, глазки маленькие и злые.

Арчер сразу заметил, что Джо слегка пьян. Это был один из тех американцев — громогласных, вульгарных, кричаще одетых, с неизменной сигарой во рту, — к которым Арчер питал отвращение.

Паттерсон тупо уставился на него, потом махнул рукой, указывая на кресло рядом со своим.

— Ты, значит, Арчер, а? — сказал он. — Выпить хочешь?

— Мартини с джином, пожалуйста, — ответил Джек и сел.

Шаппило щелкнул пальцами, отдавая заказ, а Арчер пока пристроил портфель между ног и посмотрел на Паттерсона.

— Эд говорит, что ты видел наш проспект, Арчер, — продолжил американец. — Что скажешь?

— Я думаю, это очень своевременное и востребованное предложение, — осторожно ответил Джек.

— Ты чертовски прав. — Паттерсон прищурился. — Это то, что надо! Так какого черта черномазые отказались?

— Причины могут быть разными, — уклонился Арчер. — Мне трудно сказать, ведь я не посвящен в ход переговоров.

— Вот долбаные законники! — Паттерсон усмехнулся. Он сделал затяжку и выпустил клуб дыма. — Никогда прямого ответа не услышишь. — Наклонившись, американец указал на Арчера сигарой. — А вот я тебе кое-что скажу. Завтра вечером Эд отправляется в Саудовскую Аравию. Тамошние типчики под завязку набиты долларами. К черту Иран — мы получим деньги от тех, других типов. Как насчет того, чтобы поехать с Эдом и приглядеть за юридическими вопросами?

Представив, как Шаппило трется вокруг какой-нибудь крупной шишки в Саудовской Аравии, впаривая столь откровенное барахло, как «Лагеря отдыха под голубым небом», Арчер с трудом удержался от смеха, но, вспомнив про сто долларов в неделю, сделал вид, что задумался, а потом кивнул:

— Да. Я готов составить компанию мистеру Шаппило. — Джек помедлил, потом продолжил, не очень уверенно: — Но не за сто же долларов в неделю, мистер Паттерсон…

Джо прищурился:

— А кто такое сказал? Вы едете в командировку, я оплачиваю ваши расходы. И еще вы получаете два процента от контракта, который привезете назад. Это реальные деньги, Арчер.

«Сколько раз я все это слышал! — подумал Джек. — Всегда миллионы, всегда такой процент!»

— У вас там имеются какие-то контакты? — спросил он.

Паттерсон допил виски, потом посмотрел на Шаппило:

— Удалось тебе внедриться куда-то, Эд?

Шаппило внимательно изучал свои ногти.

— Ну… нет. С парижскими парнями сложно иметь дело. Думаю, что там, на месте, продвинуться будет проще, чем морочить голову местным посольским.

Паттерсон кивнул:

— Ага. Отправляйтесь и налаживайте связи. — Он поднял пустой стакан. — Эд, пусть нальют еще.

Пока Шаппило щелкал пальцами, Арчер думал. По меньшей мере ему обеспечат бесплатный перелет на Ближний Восток. Идея ему понравилась. Кто знает? Вдруг подвернется какая-нибудь выгодная работенка, тогда можно будет бросить Шаппило и обосноваться на время в Саудовской Аравии. Кто знает…

Пока официант нес Паттерсону выпивку, в коридоре, ведущем к лифтам, началась некоторая суета.

По проходу шли женщина и двое мужчин, сопровождаемые администратором отеля и двумя носильщиками, которые катили тележки, доверху нагруженные великолепными чемоданами.

Арчер узнал женщину, и сердце у него екнуло.

Черт побери, да это же Хельга Рольф!

В последний раз он видел Хельгу, когда предпринял неудачную попытку шантажировать ее, чтобы скрыть растрату от ее мужа. Он вскинул руку, прикрывая лицо, — ни к чему ей видеть его.

Наблюдая за тем, как она проплывает по коридору, Джек испытал приступ бессильной зависти — она выглядела чудесно!

Одетая в замшевое пальто, с шелковистыми и блестящими белокурыми волосами, высоко держа голову, Хельга прямо-таки распространяла вокруг себя ауру богатства и уверенности.

Двое спутников держались рядом. Тот, что повыше, немного наклонился, ведя разговор; который пониже явно лез из кожи вон, стараясь ничего не упустить.

Маленькая процессия достигла лифта и скрылась в нем.

— Вот это куколка! — оценил Паттерсон. — Интересно, кто такая?

Арчер не упустил возможности произвести впечатление на вульгарного американца.

— Это мадам Хельга Рольф, — сообщил он.

Паттерсон прищурился:

— Рольф? Жена того самого Рольфа? Электронного магната?

— Да, только Рольф умер несколько месяцев тому назад. — Арчер сделал глоток мартини. — Хельга теперь управляет корпорацией, и похоже, неплохо справляется.

Последнее замечание вырвалось у него как бы само собой.

Алчные глазки Паттерсона расширились.

— Вот как? А те двое рядом с ней?

Арчер откинулся в кресле и достал пачку «Голуаз».

— Эй, кури по-мужски, черт побери. — Паттерсон извлек сигару в металлическом футляре.

— Спасибо, не откажусь. — Доставая сигару из футляра, Арчер продолжил: — Высокий — это Стэнли Винборн, глава юридической службы Рольфа. Толстый коротышка — вице-президент компании, Фредерик Ломан. — Джек поджег сигару и сделал несколько коротких затяжек. — Полагаю, корпорация стоит нынче больше миллиарда долларов. А личное состояние Хельги составляет самое меньшее сто миллионов, это я знаю точно.

У Паттерсона перехватило дыхание.

— Проклятье! Вот это настоящие деньги!

— Можно сказать и так. — Арчер улыбнулся. Он допил свой коктейль и поставил стакан на стол.

— Эд, пусть ему принесут еще, — распорядился Паттерсон.

Пока Шаппило щелкал пальцами, подзывая официанта, Паттерсон продолжил:

— Похоже, ты знаком с этой куколкой?

Тут Арчеру стоило бы прикусить язык, но от мартини, выпитого на почти пустой после скудного ужина и еще более скудного завтрака желудок, он слегка захмелел.

— Знаком? Да не так давно мы с ней управляли швейцарскими активами Рольфа, а совсем недавно очень близко приятельствовали. — Он подмигнул.

— Чтоб мне сдохнуть! — Паттерсон явно был впечатлен. — Ты хочешь сказать, что трахал ее?

Арчер взял принесенный официантом мартини.

— Мы были исключительно близки, скажем так, — сказал он.

— Ясно, я составил картинку. — Паттерсон пыхнул сигарой. — Подумать только! — Он почесал нос-картошку. — Так она стоит сотню миллионов?

— Около того. — Джек наполовину опорожнил стакан. Теперь он чувствовал себя весьма расслабленно.

— Но больше ты с ней не работаешь? — Маленькие глазки впились в него.

«Будь начеку, — одернул себя Арчер, — придержи язык».

— Мы поссорились. С ней нелегко. Я пришел к выводу, что не могу больше с ней сотрудничать. — Он сделал еще глоток. — Насколько понимаю, Эд позаботится о билетах до Саудовской Аравии? Мне остается ждать инструкций?

Паттерсон надолго задумался, допил виски, потом покачал головой:

— Какого дьявола мы попремся к этим арабским уродам за деньгами, которые можно взять прямо здесь, в этом проклятом отеле?

Арчер вытаращился на него:

— Я не понимаю, мистер Паттерсон. В этом отеле?

Американец наклонился и похлопал Джека по колену:

— Включи голову, Арчер. Учитывая твое знакомство с этой куколкой Рольф, продать ей нашу идею будет для тебя плевым делом. Нам нужна пара миллионов — для нее это крохи. Объясни это ей. О’кей?

Ладони у Арчера вспотели.

— Уверяю, мистер Паттерсон: мадам Рольф не станет вкладывать деньги в летние лагеря. Я слишком хорошо ее знаю. С ней такое не сработает.

Паттерсон уставился на него, буравя злыми глазками, потом посмотрел на Шаппило:

— Где тут чертов ресторан? Я хочу чего-нибудь пожрать.

Когда Шаппило махнул рукой в сторону коридора, американец встал.

— А теперь слушай, — обратился он к Арчеру. — Поговори с этой куколкой Рольф и приведи ее ко мне. Все, чего я хочу, — чтобы ты устроил встречу. Продавать буду я. И заруби себе на носу, Арчер: я нанимаю успешных людей. Ты устроишь мне свидание с ней, иначе — не рассчитывай попасть в мою платежную ведомость.

Он затопал по коридору.

— Вы слышали, Джек? — сказал Шаппило, поднимаясь на ноги. — При таком близком знакомстве с ней это не будет слишком сложно. Ну, надеюсь, до скорого.

И Эд последовал за Паттерсоном в ресторан, оставив Арчера тупо смотреть им вслед.

Вернувшись в гостиничный номер и поужинав сэндвичем, Арчер принялся клясть себя за то, что похвастался перед Паттерсоном связью с Хельгой. «Видать, старею!» — подумал Джек. Год назад он ни за что не допустил бы такой ошибки. Что же теперь делать?

Он пересчитал оставшиеся дорожные чеки. Деньги таяли. Не предвиделось иного горячего железа, которое можно было бы ковать; никаких других промоушен-проектов, других предложений работы юристом. И все же он понимал, что к Хельге ему не подступиться.

Во время последней их встречи она пригрозила ему десятью годами тюрьмы! Легко представить ее реакцию на предложение встретиться с типом вроде Джо Паттерсона. Это немыслимо!

Что же делать?

Арчер снял пиджак, повесил его в шкаф, затем растянулся на бугристой кровати. Лучше всего думается, когда полностью расслабишься. Выпитый мартини подействовал, и его потянуло в тяжелую дрему. Проснулся Джек в полутьме. Наверное, проспал часа три, подумал Джек, а потом понял, что кто-то стучит в дверь.

Арчер посмотрел на часы: 18:20. Наверное, горничная, с раздражением подумал он и крикнул: «Войдите!» — одновременно включив свет.

Дверь открылась, на пороге во всем блеске стоял Кристофер Гренвилл.

Арчер ошалело уставился на него, потом с трудом спустил ноги с постели.

— Боюсь, что помешал вам, — произнес Гренвилл низким, мелодичным голосом. — Мне очень жаль.

— Что вы, вовсе нет. — Джек пригладил взъерошенные скудные волосы.

— Глупо с моей стороны, но у меня кончились сигареты, — продолжал Гренвилл. — Нельзя ли попросить у вас парочку — так неохота тащиться в табачный ларек.

Арчер смотрел на этого Адониса, и в его изобретательном мозгу вдруг забрезжила некая идея. Он встал, достал пачку «Голуаз» и протянул гостю.

— Я тоже всегда так делаю, — сказал он с любезной улыбкой. — Меня зовут Джек Арчер. Насколько понимаю, вы англичанин?

— Англичанин до безобразия. Кристофер Гренвилл. Можно взять две? У вас не так много осталось.

Джек скользнул взглядом по безукоризненному костюму, туфлям, браслету из золота и платины.

— Угощайтесь. Я просто отдыхал. Первая половина дня не задалась. Если не спешите, может быть, присядете?

— Не хотел вам мешать. — Гренвилл опустился в скрипучее кресло. — Миленький отельчик, не правда ли?

— Ну, можно сказать и так.

Гренвилл рассмеялся — смех у него был приятный, музыкальный:

— Дешевый, скажем так.

Арчер впился в него взглядом. Гренвилл казался совершенно расслабленным и дружелюбным.

— Без сомнения, это самая недорогая гостиница в Париже, — сказал Джек.

— Знаю. Я провел анализ отелей, и потому я здесь.

Брови Арчера вскинулись.

— В таком случае, мистер Гренвилл, ваша внешность в высшей степени обманчива.

Гость снова расхохотался:

— Как и бывает с наружностью в большинстве случаев. Мне вот кажется, что вы эксцентричный миллионер.

— Хотелось бы, чтобы так было. — Арчер вздохнул. — Я — юрист-международник. Могу я осведомиться о вашем роде занятий?

Гренвилл вытянул длинные ноги и полюбовался начищенными ботинками от «Гуччи».

— Можно сказать, я ловец подходящего случая. И сейчас как раз ищу что-нибудь подходящее. Мир для меня как устрица.

Ловец подходящего случая? Стряхивая пепел с сигареты, Арчер подумал, что это описание превосходно подходит и к нему самому.

— Вы упакованы по первому разряду, — несколько язвительно заметил он. — Куете железо, пока горячо?

— Вы про одежду? — Гренвилл потеребил браслет из золота и платины. — Успешному ловцу случая без этого никак нельзя. Стоит только немного пообтрепаться, шансов остается мало.

Арчер признал справедливость замечания, но оно его задело. Он поморщился:

— Согласен. Однако вы не ответили на мой вопрос.

— Ковать пока нечего, но кто знает? Завтра новый день. Ловец случая живет надеждой.

Джек смотрел на красивое лицо, безупречную одежду, приятную, открытую улыбку. Если этого человека направить в нужное русло, он вполне способен разрешить его проблему с Паттерсоном.

— Пожалуй, я могу предложить кое-что интересное по вашей части, — осторожно забросил он.

— Меня всегда привлекает все интересное, — ответил Гренвилл. — Почему бы нам не покинуть этот унылый интерьер и не разделить тарелку спагетти? — Его улыбка стала шире. — Я целый день не ел, а штука, которая называется моим мозгом, на пустой желудок работает не слишком хорошо.

Арчер почти не сомневался, что нашел нужного человека. Он встал:

— Могу предложить даже кое-что получше. Я закажу вам бифштекс. Идемте.

Часом позже эти двое отодвинули тарелки и устроились поудобнее в креслах дешевого бистро, прикончив перед тем по жесткому бифштексу с гарниром из картошки фри и консервированного горошка. Арчер подметил, что Гренвилл уплетал так, словно не ел несколько дней. Кристофер почти не умолкал, рассуждая мелодичным баритоном о международной политике, парижском искусстве и книгах. Его голос почти гипнотически действовал на Арчера, который с удовольствием слушал и поражался широкому кругозору Гренвилла.

— Это было недурно, — заявил Гренвилл, отложив вилку и нож. — Теперь к делу. О чем таком интересном вы хотели потолковать?

Арчер откинулся на спинку кресла и потянулся за зубочисткой.

— Я думаю, что мы можем организовать взаимовыгодное сотрудничество, но для начала мне хотелось бы узнать о вас побольше. Вы назвали себя ловцом случая. Что конкретно это означает?

— Ваш бюджет выдержит немного сыра? — осведомился Гренвилл. — Обидно будет не завершить такой пир сыром.

— Бюджет не позволяет ничего, кроме кофе, — твердо заявил Арчер.

— В таком случае перейдем к кофе. — Гренвилл улыбнулся. — Может, вы дадите мне какое-то представление о ваших намерениях, прежде чем я выверну перед вами душу?

— Да, это справедливо. — Арчер заказал два кофе. — Мне поручено обеспечивать юридическую поддержку продвижения одной компании. Промоутер — американец, пытающийся собрать средства для финансирования строительства сети лагерей отдыха в солнечной части Европы. Ему требуется примерно два миллиона долларов. Этот тип — крепкий орешек, но, я думаю, мне удастся убедить его нанять вас своим представителем. Идея только-только пришла мне в голову, поэтому с ним разговор еще впереди. Надеюсь, он заинтересуется. Уверен, ваша внешность впечатлит его, но, прежде чем идти к нему, мне нужно знать кое-что и о вас. Так что передаю вам слово.

Гренвилл отхлебнул кофе и поморщился.

— Теперь я представляю, какой вкус был у кофе, который делали из желудей во время войны, — сказал он, а затем вперил в Арчера задумчивый взгляд темных глаз. — Разве идея лагерей отдыха не устарела, учитывая нынешние курсы валют?

Джек одобрительно кивнул. Малый совсем не глуп.

— Это мы обсудим позже. Расскажите о себе.

Гренвилл открыл золотой портсигар, совершенно пустой, нахмурился, потом вопросительно посмотрел на Арчера:

— У вас есть еще сигареты или нам придется перейти в разряд некурящих?

Арчер махнул официанту и потребовал принести пачку «Голуаз».

— Мяч на вашей стороне, Гренвилл, — сказал Джек, когда они закурили.

Его собеседник расцвел в своей подкупающей улыбке:

— Для друзей я Крис, так что зовите меня Крисом. Итак, мяч. Говоря откровенно, я тот, кого называют словом «жиголо», — мужской эскорт. Ремесло презренное, но, как ни крути, все же ремесло. Презирают его те, кому не понять, как велика тяга немолодых женщин к мужскому обществу. Зайдите в любой приличный отель, и вы обнаружите зрелую особу, которая донимает барменов, официантов и с надеждой смотрит на каждого одинокого самца. Их тысячи: богатых, толстых и тощих, непривлекательных, глупых, невротических одиноких женщин, готовых в последний раз броситься кому-нибудь на шею, желая, чтобы их обхаживали и ублажали. И они готовы платить за оказанное внимание хорошие деньги. Я из тех, кто удовлетворяет эту потребность. Все цацки, которые вы видели, — подарки на память от отчаявшихся дам в возрасте. Этот браслет презентовала мне несчастная старушка, вообразившая, что я в нее влюблен. Портсигар — от жирной австрийской графини, заставлявшей меня танцевать с ней каждый вечер в течение трех ужасных недель. К счастью для меня и к несчастью для нее, ее разбил частичный паралич или что-то в этом роде, иначе, наверное, я танцевал бы с ней до сих пор. Мне тридцать девять лет, и последние двадцать из них я делал приятной жизнь пожилых женщин. — Он прикончил кофе и улыбнулся Арчеру. — Ну вот вкратце и все, Джек.

Арчера затопила волна ликования. Это то, что надо!

— Думаю, мы все же можем позволить себе немного сыра, — сказал он.

Когда Джо Паттерсон вошел в вестибюль отеля «Плаза-Атене», стрелки часов на столе консьержа приближались к полуночи. Он задержался у стойки, чтобы забрать ключ, и тут его перехватил Арчер.

— Добрый вечер, мистер Паттерсон.

Американец раздраженно обернулся и увидел Арчера, который ждал его тут уже два с лишним часа.

— Чего тебе надо? — рявкнул он.

— Хочу обсудить с вами кое-что важное, мистер Паттерсон, — вежливо сказал Джек. — Но если час неподходящий…

— О’кей, о’кей. Я был с одной цыпочкой, но, черт побери, она сорвалась с крючка! Пойдем пропустим по чертову стаканчику.

Арчер последовал за Паттерсоном в уединенную нишу и выждал, пока официант принесет напитки, а американец раскурит сигару.

— Вы занимались делом, Арчер? Насчет куколки Рольф?

— Более чем вероятно, что мы сможем убедить мадам Рольф вложить деньги в «Голубое небо», — сообщил Джек.

Паттерсон искоса взглянул на него:

— Ты поговорил с ней? А ведь утром утверждал, что к ней не подступиться.

— То была первая реакция, мистер Паттерсон. Потом я еще раз подумал. И теперь считаю, что ее удастся уговорить.

Американец ухмыльнулся:

— Ага. Пораскинуть мозгами — вещь необходимая. Ты наладил с ней контакт?

— Это непросто, мистер Паттерсон. Нет, я не встречался с ней и не собираюсь этого делать. И тем не менее утверждаю, что мы сумеем убедить ее вложить два миллиона в вашу идею.

Паттерсон хмуро посмотрел на него:

— Кончай ходить вокруг да около, Арчер! Какого черта у тебя на уме?

— Чтобы вы могли ухватить ситуацию, мистер Паттерсон, должен вам сообщить, что Хельга Рольф — нимфоманка, — сказал Джек.

Паттерсон вытаращился на него:

— Нимфа чего?

— Женщина, испытывающая болезненную потребность быть с мужчиной.

Глазки американца округлились.

— Хочешь сказать, что она повернута на сексе?

— И даже несколько более того, мистер Паттерсон. Я с Хельгой знаком больше двадцати лет. Секс для нее столь же необходим, как для вас пища.

Паттерсон был заинтригован. Он отхлебнул виски, стряхнул на пол пепел с сигары и плотоядно воззрился на Арчера:

— Ну и ну! Вот так куколка! Предлагаешь мне отправиться с ней в койку? И если я дам ей то, что нужно, она войдет в дело своими бабками?

Арчер посмотрел на рябое, лоснящееся, жесткое лицо собеседника. «Если бы мы могли видеть себя со стороны…» — мелькнула у него мысль.

— Не думаю, мистер Паттерсон, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Хельга питает интерес к особенным, нестандартным мужчинам. Любит высоких, моложе себя, очень красивых, умных, предпочтительно разбирающихся в искусстве. Ну и разумеется, поскольку она свободно говорит на немецком, французском и итальянском, ожидает того же и от кавалера.

Паттерсон пожевал сигару.

— Господи! Для куколки со сверчком в трусах ей слишком сложно угодить.

— Она стоит сотню миллионов, — заметил Арчер и улыбнулся. — Ей можно позволить себе быть разборчивой.

— Ага. — Американец принялся скрести нос. — Как насчет Эда Шаппило? На вид красавчик и по-испански говорит. Он подойдет?

Арчер печально покачал головой:

— Едва ли Эд из той же обоймы, что Хельга Рольф, мистер Паттерсон. Я вот что предлагаю: допустим, мы найдем идеального кандидата. Он встречается с Хельгой, и та влюбляется в него. Я знаю Хельгу. Стоит ей запасть на мужика, она готова ради него на все. Через неделю или около того наш парень рассказывает ей про идею с «Голубым небом» и просит у нее совета. Открывает, что работает на вас. Как она поступит? Влюбленная Хельга способна быть очень щедрой. Как вы справедливо заметили, два миллиона — сущие крохи для нее. Потом мужчина говорит, что если он не сумеет найти деньги, то окажется без работы. Все это надо изложить очень тонко. Я это устрою, потому как знаю Хельгу. Она раскошелится, я почти гарантирую.

Паттерсон оставил в покое нос, откинулся на спинку кресла и принялся тереть глаза, а Джек тем временем с тревогой наблюдал за ним.

«Все ли я правильно сделал?» — спрашивал он себя. Все зависело от того, как поведет себя этот жирный, потный субъект.

Продолжительная пауза, в течение которой американец размышлял, заставила Арчера покрыться испариной. Наконец Паттерсон кивнул:

— Звучит неплохо. Ладно, я составил картину. Мысль подходящая, Арчер. Как я понимаю, нужно поискать кого-то, кого можно подложить ей. Это будет не так-то просто.

Арчер наконец выдохнул. Он вынул платок и вытер руки.

— Я бы не пришел сюда в такой час с этой идеей, мистер Паттерсон, если бы уже не нашел подходящего человека, — сказал он. — В конечном счете именно за это вы мне и платите — за советы и услуги.

Паттерсон выпрямился:

— Уже нашел?

— Идеальный мужчина для Хельги, — сказал Джек. — Она не устоит.

— Черт побери? И как же ты его отыскал?

Арчер подготовился к этому вопросу и предварительно обсудил его с Гренвиллом.

— Это профессиональный жиголо, мистер Паттерсон. Очень высокого класса, привыкший иметь дело с богатыми дамами пожилого и среднего возраста. Несколько лет назад он занимался одной моей престарелой клиенткой, и мы с ним познакомились. А сегодня мы случайно встретились. Едва заметив его, я понял, что нашел решение нашей задачи. Позвольте представить его вам, и вы в этом убедитесь.

Паттерсон нахмурился и снова принялся теребить нос.

— Жиголо? Черт! Терпеть не могу таких типов. — Отпустив нос, он потер ладонью лоснящееся лицо и продолжил: — Думаешь, он управится с куколкой Рольф?

— Определенно. Не будь я уверен, не стал бы занимать ваше время, — заявил Арчер.

Паттерсон подумал с минуту, потом пожал плечами:

— Ладно. Идея может оказаться хорошей. Ладно, пусть придет сюда завтра утром в одиннадцать.

Гренвилл был очень щепетилен по части места и времени встречи с Паттерсоном.

— Даже если этот субъект меня и не одобрит, так пусть, на худой конец, покормит нас приличным обедом, — сказал он Арчеру. — Передайте ему, что это будет ресторан отеля «Риц» в час, или я вне игры.

— Полагаю, не совсем разумно будет приводить его сюда, — заявил Джек. — Мадам Рольф может увидеть вас вместе. Он, похоже, сильно занят, но готов встретиться с нами в ресторане отеля «Риц» завтра в час дня.

— Какое мне дело до того, занят он или нет? — рявкнул американец. — Я ведь нанимаю его, разве нет?

— Это еще вопрос. Это птица очень высокого полета, мистер Паттерсон. На него большой спрос. Если вы готовы сделать исключение из своих правил, осмелюсь предположить, что для вас выгодно будет принять его условия.

— Условия долбаного альфонса?

— У них свои методы, мистер Паттерсон, — примиряюще сказал Арчер. — Когда он убедит мадам Рольф расстаться с двумя миллионами долларов, я думаю, вы это признаете.

Паттерсон пожевал сигару, потом встал.

— О’кей, пусть будет ресторан в «Рице». — Он хлопнул Джека по плечу. — Молодец, Арчер! — Он достал бумажник и извлек стодолларовую купюру. — Вот, купи себе выпить.

Когда пальцы Арчера сомкнулись на банкноте, Паттерсон, слегка пошатываясь, направился по коридору к лифту.

Сидя вместе с Паттерсоном за угловым столиком ресторана «Л’Эспадон» в отеле «Риц», Арчер наблюдал, как Гренвилл обставил свое появление.

— Вот он, мистер Паттерсон, — сказал Джек.

Гренвилл заставил ждать себя четверть часа, чем весьма испортил настроение Паттерсону.

— Кем он себя вообразил? — то и дело бормотал он, пока тянулись томительные минуты. — Долбаный жиголо!

Но появление Гренвилла его впечатлило. Непринужденный, уверенный в себе, неотразимо привлекательный Кристофер, одетый в безупречный бежевый костюм, чуть помедлил у входа.

Метрдотель кинулся к нему:

— Месье Гренвилл! Какая радость! Вы нас совсем забыли!

Поскольку говорил он на французском, Паттерсон покосился на Арчера:

— Что он сказал?

— Метрдотель рад видеть мистера Гренвилла снова, — перевел Джек.

— Вот как? Меня он так не встречает!

Американец проследил, как Гренвилл обменялся с метрдотелем рукопожатием и парой фраз. Затем тот проводил гостя к столику Паттерсона. По пути Гренвилл задержался, когда пожилой официант, лысый и полный, поклонился ему.

— О, Анри, я думал, ты уже на пенсии, — сказал Гренвилл, пожимая ему руку.

— Дьявол! — буркнул Паттерсон под впечатлением. — Этот малый, похоже, всех тут знает.

— И его все знают в самых знаменитых ресторанах Парижа, — сказал Арчер, восхищаясь устроенным Гренвиллом представлением. — Говорю вам, мистер Паттерсон, это птица высокого полета.

Гренвилл подошел к их столику.

— Привет, Джек, — сказал он, улыбнувшись Арчеру, затем повернулся к американцу. — Вы, видимо, мистер Паттерсон. Моя фамилия Гренвилл.

Паттерсон впился в него своими маленькими злыми глазками. Арчер опасался, как бы американец чего-нибудь не выкинул, но, очевидно, неотразимое обаяние личности Кристофера сработало и с ним.

— Да. Арчер рассказал про вас.

Официант выдвинул для Гренвилла стул, и тот занял место за столом.

— Уже больше года не бывал здесь, — произнес Гренвилл. — Сколько счастливых воспоминаний связано у меня с этим великим отелем!

К нему подскочил сомелье:

— Вам как обычно, месье Гренвилл?

Тот кивнул, пока Паттерсон ошалело таращился. Сомелье сменил метрдотель с меню.

Гренвилл указал на американца.

— Мистер Паттерсон угощает нас, Жак, — сказал он. — Запомните его, это очень влиятельный и важный человек.

— Непременно, месье Гренвилл. — Метрдотель проворно обогнул стол и протянул Паттерсону меню.

Выбитый из колеи, американец уставился в меню, составленное на французском, которого он не понимал, потом буркнул:

— Я буду луковый суп и бифштекс с кровью.

Гренвиллу принесли мартини. Он отпил глоток и одобрительно кивнул:

— Высший класс, Шарль.

— А вы что изволите, месье Гренвилл? — осведомился метрдотель, нависая над Кристофером, как наседка над цыпленком.

Гренвилл в меню даже не заглянул.

— Лангустины, Луи?

— Превосходные, месье.

— Тогда почему бы мне не заказать лангустинов в сухарях и уточку в кастрюльке?

— Отличный выбор, месье Гренвилл.

Кристофер взглянул на Арчера:

— Рекомендую взять то же самое, Джек. Это очень вкусно.

Изрядно проголодавшийся Арчер с готовностью кивнул.

Метрдотель удалился.

Гренвилл сверкнул улыбкой и обратился к Паттерсону:

— Джек обрисовал мне ситуацию, мистер Паттерсон, и она кажется мне любопытной. Подробности предлагаю обсудить после обеда. Не годится говорить о делах, когда ешь. — Он рассыпался в своем мелодичном, низком смехе. — Удовольствие прежде работы.

Затем, не дав Паттерсону шанса вставить хоть слово, он разразился длинным монологом про историю отеля «Риц», упоминая имена знаменитостей, словно лично знаком со всеми этими людьми, и прибавил пару анекдотов про излишне эксцентричных посетителей. Ошалевший американец сидел, вылупив глаза.

Подали луковый суп и лангустинов в сухарях. Рядом с Гренвиллом возник сомелье.

— Мистер Паттерсон нас угощает, Шарль, — сообщил Гренвилл. — Здешний винный погреб, мистер Паттерсон, воистину замечателен. Если вы еще не пробовали «Мюскаде» урожая двадцать девятого года, обязательно попробуйте, и, надеюсь, здесь еще найдется пара бутылок «Марго» пятьдесят девятого. — Он поглядел на сомелье. — Ведь найдется, Шарль?

Тот просиял:

— Для вас — непременно, месье Гренвилл.

Паттерсон, ничего не смысливший в винах, оробел и кивнул:

— О’кей. Принесите нам это.

Во время обеда Гренвилл без умолку говорил. Начал он с совета Паттерсону осмотреть новую коллекцию современной живописи в небольшой галерее на Левом берегу.

— Там представлены два модерниста, которые в ближайшие пару лет будут стоить больших денег, — разглагольствовал он. — Красинелла, например, — сейчас никто его не знает, но это имя станет столь же известным, как Пикассо. Можно утроить свои вложения.

От искусства Кристофер плавно перешел к музыке, осведомившись у сбитого с толку Паттерсона, доводилось ли ему слышать замечательного молодого пианиста Скалински, который воистину, воистину удивителен.

Паттерсон рассеянно жевал и что-то бурчал, по-прежнему весьма озадаченный, тогда как Арчер наслаждался едой и устроенным Гренвиллом представлением.

Тот от современного искусства и музыки плавно перешел к кино.

— Париж — настоящая витрина кинематографа сегодня, — щебетал он, приканчивая утку. — Полагаю, у вас нет времени ходить в кино? Но человеку вашего статуса стоит посмотреть кое-какие современные вещи.

Арчер видел, что Паттерсон уже утонул в бесконечном и ровном потоке красноречия Гренвилла.

Кристофер не давал никому ни малейшего шанса вступить в разговор. Его монолог не прерывался до тех пор, пока не подали сорбет из шампанского, от которого Паттерсон и Арчер отказались. Когда с едой было покончено, принесли кофе. Гренвилл поманил к себе сомелье:

— У вас еще остался мой фаворит, Шарль?

— Разумеется, месье Гренвилл.

Кристофер с улыбкой посмотрел на Паттерсона:

— Вы просто обязаны его попробовать, мистер Паттерсон, — это коньяк одна тысяча девятьсот шестого года. Воистину удивительный.

— Я буду двойной виски, — буркнул американец, почувствовав себя поувереннее.

Гренвилл посмотрел на Арчера, и тот ответил, что предпочтет коньяк. Джек поймал себя на мысли, что это первые его слова с момента появления Гренвилла в зале.

Подали виски и два коньяка, затем Гренвилл закурил сигарету, дав Паттерсону вдоволь полюбоваться инкрустированным бриллиантами золотым портсигаром.

— Вам не предлагаю, мистер Паттерсон, — сказал он, извлекая золотую зажигалку. — Уверен, что вы предпочитаете сигары.

— Тут вы чертовски правы, — заметил американец и закурил сигару.

Арчер же принял предложенную Гренвиллом сигарету. Радостно было осознавать, что тому удалось заворожить Паттерсона, как умелый матадор завораживает быка мельканием плаща. Своими познаниями, своим монологом, обращением с метрдотелем и официантами он пробудил в Паттерсоне скрытый комплекс неполноценности — комплекс, который в Европе испытывают многие американцы.

— А теперь, мистер Паттерсон, давайте поговорим о деле. — Гренвилл предложил это, вальяжно раскинувшись в кресле. — Вы, конечно, желаете знать, что покупаете. Позвольте кратко рассказать о себе. Мне тридцать девять. Англичанин, учился в Итоне и Кембридже. Свободно владею немецким, французским и итальянским. Играл в теннис с Родом Лейвером^[3], а также принимал участие в открытом любительском чемпионате по гольфу. Лыжи, водные лыжи, фехтование. Хорошо играю на фортепиано и пою — выступал на вторых ролях в Ла Скала. Езжу верхом, играю в поло. Интересуюсь современным искусством и разбираюсь в нем. Когда я оставил Кембридж, отец хотел сделать меня младшим партнером в своем деле. Это не привлекало меня. — Гренвилл улыбнулся. — Мне гораздо приятнее ухаживать за женщинами в возрасте. У меня талант — делать их счастливыми. Так что последние двадцать лет я профессиональный жиголо, и весьма успешный. Джек рассказал, что вам нужен специалист вроде меня, чтобы взять в оборот Хельгу Рольф. Я с ней не знаком, но уверен, что сумею с ней поладить. Вам нужны от нее два миллиона долларов для проведения некой сделки. Если мы договоримся, то я добуду для вас эти деньги, вне всякого сомнения.

Паттерсон затянулся, выпустил сигарный дым изо рта и воззрился на Гренвилла:

— Допустим. Да, вы на это способны.

Гренвилл сделал официанту знак подлить ему кофе.

— Это не просто вероятность, мистер Паттерсон. Я это сделаю.

Американец надолго задумался; Арчер с тревогой наблюдал за ним. Наконец Паттерсон кивнул:

— Ладно. О’кей. Как вы намерены действовать?

— Предоставьте это мне, — ответил Гренвилл. — Это займет пару недель, но деньги вы получите.

Паттерсон вопросительно взглянул на Арчера, тот кивнул.

— Уверяю, мистер Паттерсон, слово Криса дорогого стоит, — сказал он.

Паттерсон хрюкнул.

— О’кей. Вперед.

Гренвилл сделал глоток кофе.

— Разумеется, с моей стороны тоже есть кое-какие условия, — заявил он. — Насколько понимаю, вы готовы финансировать меня на период, пока я обхаживаю мадам Рольф?

Американец застыл в напряжении:

— Что вы имеете в виду?

— Для встреч с мадам Рольф на равных я собираюсь снять апартаменты в отеле «Плаза-Атене». Взять в аренду престижный автомобиль. Мне нужны пять тысяч франков на накладные расходы. — Гренвилл улыбнулся Паттерсону. — Вы позаботитесь об оплате счетов, я полагаю?

Дав Паттерсону немного подумать, Арчер ласково произнес:

— Это не такие уж крупные вложения, мистер Паттерсон, учитывая возможность получить два миллиона долларов. Вы ведь готовы были, в конце концов, оплатить билеты и прочие расходы на нашу с Эдом командировку в Саудовскую Аравию.

Раздумывая, американец перекатывал во рту сигару.

— Ладно, — сказал он наконец. — О’кей. Но послушай меня, Гренвилл: или ты справляешься, или… берегись. Я поставил на тебя, но ты должен закрыть этот вопрос!

Красивое лицо Гренвилла обратилось в камень.

— Мистер Паттерсон! — В его голосе прозвучала издевка. — Позвольте напомнить, что вы договариваетесь не с одним из своих соотечественников. Вы делец и, разумеется, привыкли вести дела жестко. Это часть вашего профессионального облика, но я ни от кого не потерплю угроз — вроде тех, которые вы мне только что адресовали. Поясняю. Я сказал, что получу у мадам Рольф два миллиона для ваших нужд, и я сделаю это, но на своих условиях. Если вы не верите мне — самое время заявить об этом; но никогда, никогда не стоит угрожать мне, мистер Паттерсон. — Он наклонился вперед и посмотрел американцу прямо в глаза. — Это ясно?

Паттерсон отвел взгляд:

— О’кей, о’кей. Тебя не напугаешь. Ладно, я понял. Забудь.

Арчер, покрывшийся было холодным потом, выдохнул.

— Финансовые вопросы предлагаю вам решать с Джеком. Я рассчитываю получить пять тысяч франков к моменту въезда в «Плазу», — сказал Гренвилл. — А теперь у меня другая встреча. — Он начал подниматься, официант поспешил отодвинуть освободившийся стул. — Благодарю за обед, мистер Паттерсон, и хорошего вам дня.

Подскочил и метрдотель:

— Надеюсь, вы довольны, месье Гренвилл?

— Еда превосходная, Жак. — Гренвилл пожал собеседникам руки и направился к выходу из ресторана в сопровождении метрдотеля.

— О боже! — воскликнул Паттерсон. — И вправду он — высший класс!

— Если кто-то и способен добыть для вас два миллиона, мистер Паттерсон, так это он, — сказал Арчер.

— Ага. — Паттерсон потребовал счет. — Вот это настоящий стиль. Ладно. Не думаю, что этот парень лажанется.

«Очень на это надеюсь», — подумал Арчер, наблюдая, как у американца округлились глаза при виде счета за обед.

Примечания

1

Примерно 190 см.

2

«Старыми итонцами» называют выпускников Итона.

3

Род Лейвер (р. 1938) — знаменитый австралийский теннисист.