Пятый элемент

Джавид Алакбарли, 2020

Это история большой любви, закончившаяся столь же большой трагедией. Это не любовь умерла, просто умер сам влюблённый юноша. Человек, составляющий смысл и содержание её жизни. Тот, кто заставил её полюбить четыре божественные стихии. Их не надо перечислять. Все же знают, что это вода, Солнце, воздух и Земля. А ещё он был человеком, который смог стать для неё тем самым пятым элементом, без которого нет и не может быть чуда. После его исчезновения она не мыслила себе дальнейшей жизни. Но он ушёл. Покинул этот мир. И вопреки всему и вся жизнь продолжалась. На каком-то повороте судьбы прошлое вновь постучалось в дверь героини и одарило её новым видением того, что когда-то ей довелось пережить.

Они разительно отличались друг от друга. Он обожал море. В целом и в общем. Вода — это была его родная стихия. Может быть, в какой-то прошлой жизни, он был рыбой или человеком — амфибией. Всё может быть. Она же ненавидела море. В целом и в общем, она и воду то еле-еле терпела. Её невозможно было окунуть даже в ванну. Она предпочитала душ. В воде она себя чувствовала совершенно беспомощной и потерянной. Попав в воду, она уже через секунду начинала ощущать панический страх. Она даже представить себе не могла, что когда-нибудь она сможет войти в море. Ей казалось, что оно способно уничтожить её в одночасье. Может быть, так оно и было бы. Кто знает.

Она ненавидела солнце. Её кожа вздувалась волдырями и покрывалась красными пятнами от прямых солнечных лучей. Она пряталась от солнца. Это не была игра в прятки. Это было просто непреодолимое желание найти настолько надёжное убежище, чтобы оно до неё не добралось. Он же воспринимал солнце как возможность накопить энергию. Про запас, на целый год. Ему нужно было ровно девять месяцев, чтобы его, покрытое бронзовым загаром, тело приобрело свой изначальный цвет. Именно тогда начинался новый летний сезон и к его коже возвращался привычный бронзовый отлив.

Он обожал ветер. Любой ветер. И тёплый южный ветер, обжигающий кожу и уносящий прочь все дурные мысли. И суровый северный ветер, дарящий прохладу и ощущение полёта. У неё же от ветра просто начинала болеть голова. От любого. Дни, когда ветер был особенно сильным, она предпочитала вообще не выходить из своей комнаты. Но всё равно от сознания того, что где-то бушует ветер, ей было предельно некомфортно.

Она воспринимала землю как грязь. Она ничего не умела выращивать. Она была уверена, что любая еда, фрукты и овощи попадают в дом из ресторана, с рынка или из магазина. Он с самого детства привык относиться к земле как к какому-то чуду природы. Именно земля кормила его, даруя сладость винограда и горечь перца, кислый вкус терпких помидоров, и ещё множество разных ощущений, которые возникают у человека, который умеет что-то растить и выращивать. А он это умел. В его руках каждая чахлая былинка приобретала абсолютно новый облик. Всё начинало цвести, расти и плодоносить.

Он научил её общаться с морем. Дружить с ним. Не просто плавать и нырять. Он уверял её, что надо уметь растворяться в море. Просто так. Лежать и наслаждаться ощущением собственной невесомости. На все её шуточки о том, что она не сахар и не соль, чтобы растворяться в море, он просто улыбался. Он был старше её всего на год, но от природы обладал такой мудростью, что ей, казалось, что их разделяет целый век.

Он научил её любить солнце. Для неё было открытием то, что, оказывается, дневное светило может быть таким ласковым и нежным. Те несколько часов, когда солнце только-только готовится взойти, равно как и удивительное время перед закатом, стали любимыми часами их встреч.

Он научил её слушать песню ветра. Оказывается, у каждого ветра она была своя. Когда ты вслушиваешься в песню ветра, он превращается в фантастически интересного собеседника, способного рассказать тебе о многом, чего ещё ты не знаешь. Она поражалась тому, что, когда они были вдвоём, крепко взявшись за руки, ветер был гораздо более разговорчивым, а песни его приобретали абсолютно новое звучание.

Она смогла проникнуться даже его любовью к земле. А ещё он научил её получать удовольствие от плодов земли — от фруктов, овощей, зелени и просто от любой еды. Он кормил её фантастически вкусными вещами, прямо с рук. Всё это нельзя было купить в супермаркете. В каждом инжире, в каждом абрикосе, в каждой виноградинке, которые он клал ей в рот, была частичка его любви к ней и его любви к земле.

Они вместе сеяли цветы. Диковинные цветы. Такие не продают в цветочных магазинах. Они были одновременно и прекрасны, и необычны. Кто-то мог сказать, что они слишком неказисты, чтобы попадать в роскошные букеты. Может быть. Но именно их цвет и аромат навсегда остались для неё символом их любви.

Её бабушка была художником. В мастерскую она превратила старую дачу. Именно на этой даче она в шесть лет впервые увидела этого мальчика с глазами цвета моря и чёрными-пречёрными волосами. Его семья жила в соседней деревне, примыкающей к дачному посёлку. Его отец был рыбаком и каждый день с утра мальчик приносил к ним в дом рыбу. Это был утренний улов.

В свои семь лет он умел делать много из того, что было необходимо для того, чтобы выжить в этой суровой деревушке на берегу моря. Он был ещё очень мал, но уже ощущал себя хозяином. Хозяином земли, своей судьбы и своих желаний. В присутствии же этой девчушки он превращался в её игрушку, её подопечного, её верного раба.

Она, рано потерявшая мать и обделённая отцовским вниманием, воспринимала его, как яркий луч света, заботы и добра в своей детской вселенной. Каждый её летний день был наполнен его присутствием. Это были счастливые дни, разительно отличающиеся от остальных девяти пасмурных месяцев её жизни в городе.

Когда ей исполнилось шестнадцать, она впервые увидела его отца. Он пришёл к её бабушке и они долго-долго что то обсуждали. Уходя, он лишь улыбнулся ей и почему то сказал:

— Храни тебя Бог. Не обижай моего мальчика.

Она тут же хотела ответить, что не может его обидеть потому, что он такой большой и сильный. Но просто промолчала. Вечером бабушка осторожно начала говорить о том, что она уже большая девочка и лучше ей не дружить с сельскими мальчиками. Одно её выражение просто рассмешило её:

— Его отец убеждён, что ты плохо на него влияешь. Вернее, ты внушаешь надежды, которым не суждено сбыться. Он простой сын рыбака, а ты городская фифочка. У вас нет будущего. Еще его отец боится того, что ваши гормоны могут сыграть со всеми нами злую шутку.

Бабушке она ничего не ответила.

С этого дня их, практически, никто не видел вместе. Они стали скрываться от чужих взглядов. Неподалёку от бабушкиной дачи, на берегу моря, у них было своё место встреч. Лишь после заката, в сумерках, они тайком приходили сюда. И эти встречи перестали быть проявлением детской дружбы. Та сила притяжения, которая жила в них все эти годы, вылилась в безумную страсть.

Если раньше он открывал ей тайны моря, солнца, воздуха и земли, то теперь он учил её постигать тайны её собственного тела. Они стали единым целым. И каждое мгновение их встреч дарило им всё новые открытия. Они узнавали себя и узнавали друг друга. Сами встречи стали для них чем — то, без чего они уже не могли жить.

Где — то через неделю бабушка обо всём догадалась. Первый же её вопрос прозвучал для неё как гром среди ясного неба:

Конец ознакомительного фрагмента.