Любовь и голуби

Джавид Алакбарли, 2020

Обычное дорожно-транспортное происшествие создаёт совершенно нереальную ситуацию, когда голуби начинают кружиться над больницей «Скорой помощи» по весьма странному графику и маршруту. Счастливый конец связан с тем, что и голуби, и не мыслящий себе жизни без них заядлый голубятник, и даже избалованная папина дочка, обретают своё выстраданное счастье.

Машина сбила этого парня прямо на пешеходной зебре. Не повезло. Но повезло хотя бы в том, что водитель наехавшей на него машины сразу же привез его к нам, в больницу «Скорой помощи». Впрочем, язык не поворачивается назвать это очаровательное существо таким казенным словом, как «водитель». Эта девушка могла бы составить честь любому бренду, который специализируется на одежде и аксессуарах для крупных женщин. При всей кажущейся скромности ее облика, тонкое чувство вкуса ощущалось в каждой детали её туалета.

Да, она была явно птицей высокого полета. Это было ясно всем нам еще до того, как мы ее увидели. Минут за десять до нее во двор «Скорой» приехал какой-то солидный дядечка в сопровождении «Хаммера» с крутыми номерами и не менее крутыми мужиками. Когда ее машина уже въехала во двор, все эти качки сразу бросились к ней. Их не интересовала ни суть произошедшего, ни состояние пострадавшего. Они хотели лишь одного — чтобы никто ничего не узнал о наезде и не был составлен официальный протокол о происшествии. При этом самое главное, конечно же, сводилось к тому, чтобы никто не увидел и не сфотографировал эту девушку.

— Надо срочно уезжать отсюда!

Именно эти слова судорожно повторял седоватый мужчина, видимо являющийся самым главным среди них. Судя по всему, он был её отцом. Но все его попытки увезти девушку оказались тщетными. Она никуда не уехала. Вопреки всем уговорам она просто последовала за носилками со сбитым ею молодым человеком в приемное отделение.

— Ну папа, ну пожалуйста. Сделай немедленно хоть что-то. Он ведь не умрёт?

Её отец, с ярко выраженным отчаянием на лице, лишь устало приговаривал:

— Ну, Солнышко, ну, Лала, ну, пожалуйста, я все сделаю. Будь уверена, всё-всё сделаю. Только ты поезжай домой.

Но даже в том, как он это говорил, чувствовалась некая унылая безнадежность. Очевидно, что он лучше всех понимал, что никуда эта Лала не уедет и никого эта Лала не послушается. А значит, что всем им предстоит, видимо, веселенькая бессонная ночь. Тем более, что перелом у этого парня оказался очень сложным, со смещением и множественными осколками. В приёмном отделении уже все подтрунивали, что, видимо, эта мадемуазель, при виде перекрестка с красным светом, вместо тормоза нажала на газ.

В таких случаях мы обычно приглашаем консультанта из травматологического центра. Стоило лишь заикнуться об этом, как его тут же привезли к нам, побив все существовавшие до этого рекорды срочной доставки специалистов. Судя по тому, как этот врач общался с отцом нашей красавицы, нам всем стало ясно, что светило постарается сделать максимум из того, что было возможно сделать в сложившейся непростой ситуации.

Операция началась почти незамедлительно. Все были преисполнены уверенности, что после вмешательства травматолога такого уровня, у парня, конечно же, всё будет в порядке. Однако наш медбрат дядя Маис, чрезмерно скептически, но реально, оценивая всю эту ситуацию, не переставая приговаривал:

— Бедняга, это теперь надолго. Он минимум полгода будет расхлебывать всё это. И дай Бог, если без последствий. Лишь бы обошлось без хромоты.

Её отец все-таки сумел добиться своего и отправил мадмуазель домой. Она согласилась уехать только после того, как убедилась, что, несмотря на все её уговоры, её всё же не пустят в операционную. Но вопреки всем нашим прогнозам рано утром она вновь объявилась. Очевидно, роль сестры милосердия пришлась ей по вкусу. Кто знает, может быть её грызли угрызения совести по поводу того, что она вывела из строя такого здоровенного парня. Хотя, нашей главной медсестре хватило лишь мимолётного взгляда на носилки, чтобы ещё вчера сделать свой точный вывод, не подлежащий какому-либо обсуждению.

— Да, господи. Коню ясно, что она втюрилась в этого парня с первого взгляда. Потому и перепутала педали. Жаль красавца.

Уходя с дежурства рано утром, я еще раз имел удовольствие столкнуться с Лалой в воротах больницы. Вернее, не с ней, а с ее автомобилем. Судя по тому, как она заворачивала на стоянку, наверняка, наш новый подопечный далеко не первый и не последний человек, оказавшийся жертвой ее водительского «искусства».

Когда через день я вновь вернулся на дежурство, вся больница активно обсуждала вопросы, очень далекие от мира медицины. Если бы я сам не был реальным участником этих событий, то никогда бы не поверил, что в такой ординарной ситуации могут происходить такие неординарные события. Оказывается, придя в себя после наркоза, пострадавший позвонил отцу. Тот, конечно же, незамедлительно приехал. И привез с собой его любимого голубя. В кармане. Птице он просто-напросто велел сидеть тихо, прекрасно понимая, что медработники вряд ли предусматривают в своих инструкциях по посещению больных, появление здесь представителей птичьего царства. Ну, разве что в виде курицы в бульоне.

Этот голубь просто поразил дядю Маиса. Он взахлёб рассказывал мне всё то, что происходило в этот день в палате нашего больного. Больше всего его поразила картина общения нашего больного с этим голубем: переворошив все волосы на голове своего хозяина, птица просто уселась у него на голове.

Надо было же случиться такому, что в этот момент в палату ворвалась наша мадмуазель.

— О! Это точно как на фотографии Пикассо с голубем на голове.

— Я знаю. Давно распечатал её и повесил у себя в комнате. И ещё одну. Это та, на которой Пикассо смотрит на свою голубятню. Кажется это в Каннах. Но вилла эта почему то называется «Калифорния».

— А ты знаешь, что его отец…

— Ну, конечно же знаю. Он был анималистом — голубятником. Голубей писал сам, а сыну доверял выписывать птичьи лапки. О голубях я знаю всё.

Видимо голубю надоел этот диалог его хозяина с неизвестной ему девицей. Он сделал круг почёта перед больничным окном и улетел. Ну, улетел, так улетел. Мало ли что бывает. Так, во всяком случае, думал дядя Маис. Да и все остальные тоже.

Но то, что через пару часов наблюдала вся больница, больше напоминало какой-то сюжет фильма про Х-файлы, паранормальные явления, а, может быть даже самые яркие хичкоковские кадры. Стаи голубей кружились над больницей. Все соглашались с тем, что стай было несколько, но сколько именно, так никто и не смог назвать. Они то сливались вместе, то разбивались на небольшие группки, а порой просто замирали в небе, наблюдая за головокружительными выкрутасами своих «солистов». Словом, это был какой-то мастер-класс, этакая вершина высшего пилотажа от ассов голубиного царства.

При этом те голуби из стаи, которые исполняли роль солистов, то взмывали вверх, то исчезали из поля зрения, эффектно возвращаясь потом в строй и занимая в нем своё место. Дядя Маис утверждал, что это просто было незабываемое зрелище.

Словом, очевидно, что на «Скорой помощи» на протяжении всего этого шоу никто и ничем не занимался. Все прилипли к окнам и глазели на этот необыкновенный цирк, вдохновителем и организатором которого, конечно же, являлся наш новый больной. Но кто же знал, что теперь это будет повторяться каждый день! Причем, независимо от погоды. А то, что, оказывается, бакинские голуби умеют летать и в сильный ветер, стало для многих просто открытием.

Конец ознакомительного фрагмента.