Золото под ногами. Книга 1

Деннис Шмитт

Все люди мечтают, многие пишут план, единицы решают действовать. Оправдывает ли цель средства? Где в современном мире проходит граница добра и зла? Троих друзей из России развела судьба. Первый переехал в Германию, второй эмигрировал в Австралию, третий остался в родном городе. Через много лет они снова встретились. Дружба объединяет их, но у каждого за плечами свой жизненный путь и цели. На что готовы пойти люди ради мечты и друг друга, где предел допустимого? Каждому придется решить самому. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 11

Земля пропала из видимости три дня назад. О суше тонкими линиями напоминал только картплоттер. Ни Даниэль, ни Стэнли никогда не видели такого количества воды. Казалось, она была повсюду. Снизу вода как щепку раскачивала лодку, сверху проливалась дождем, с боков обдавала холодными волнами.

Бледный на фоне оранжевого штормового костюма Стэнли боролся с тошнотой таблетками брамина. Он улыбался сжатыми зубами и не шутя предлагал, пока не поздно, вернуться к берегу. Даниэль не соглашался развернуться и упрямо стискивал онемевшими пальцами скользкий штурвал. Течения под яхтой не походили на красивые изогнутые линии на мониторе картплоттера, ветер плевал на логику изобаров. Пологие прибрежные сеты волн превратились в трех, пятиметровые валы серой холодной воды. Морские течения сталкивались и перемешивали волны в кипящий хаос. Частые, тяжелые волны обрушивались одновременно с трех сторон на лодку, Арго со скрипом проседала, зарывалась носом и черпала воду всеми бортами. Ветер дул попутный, но шквалы били и крутили яхту, как китайский чемпион мячик пинг-понга. Автопилот с направлением не справлялся, быстро грелся и выключался. Даниэль взял рифы на парусах на треть их площади, но Арго все равно делала по восемь узлов в час.

Оба парня старались держаться наверху. Они пристегнули пояса к поручням, надели спасжилеты и аварийные маяки. Даниэль сидел за штурвалом слева, опершись в стороны ногами, Стэнли с другой стороны, рядом со спасательным плотом. Вместе было не так страшно, можно было пытаться шутить. Оба просматривали путь перед лодкой, мейн перекрывал обзор слева-справа поочередно. Мистер Робинсон напутствовал опасаться спящих китов и бревен. В китов парни не верили, но бревен решили опасаться. Столкновение пластикового корпуса с чем-то подобным могло легко превратить Арго в субмарину.

— Может еще немного уберем паруса, — сказал Стэнли и втянул голову в плечи от ударившей в спину волны, — В прошлый раз чуть на борт не легли.

— Скорость упадет, и трясти будет еще хуже.

— Хуже будет, если мы перевернемся. Ты допускаешь такую вероятность?

— Вероятность допускаю, — ответил Даниэль, тоже втягивая голову, не дождавшись ответа, продолжил, — Но небольшую. Приборы показывают, мы идем по краю циклона, ветер выносит нас. Завтра должно стать легче. А уберем паруса, нас будет болтать непонятно сколько времени и непонятно куда унесет.

— Я сказал немного убрать паруса, чтобы их не порвало шквалом.

— Мистер Робинсон говорил, такой ветер им нипочем. Держись!

Очередная волна, метров пяти высотой, серым монолитом ударила в правый борт, перекатилась через палубу и положила яхту на борт. Арго провалилась в разрыв волн, и парни задержали дыхания. Даниэль оказался наполовину лежащим под водой, только его руки из пены еще держались за штурвал. Стэнли наоборот завис в воздухе, оранжевым пауком вцепившись в поручень. Его ноги заскользили и взлетели выше головы. Яхта заскрипела, внутри ее что-то со звоном посыпалось, корпус хватанул воды и затем резко пошел обратно. Волна с сожалением отпустила добычу и с шипением полилась за борт.

Стэнли с хриплой руганью упал на свое место и тут же снова уперся ногами.

— Бадди, все норм? — слегка высоким голосом спросил Камински. Даниэль с белым лицом и совершенно сумасшедшим взглядом сплевывал под ноги воду.

— Да, — ответил он и продолжил отплевываться.

— Класс, — сказал Стэнли, оглядываясь на следующие волны, — Если говоришь, что эта хрень завтра закончится, то и черт с этими парусами, зашьем и скажем так и было. Ты как, много выпил?

Даниэль молча вытирал лицо свободной рукой. Слюни, сопли и слезы смешивались с солью и выедали глаза.

— Нормально, — наконец ответил он и закашлялся, — Чем больше выпью, тем легче будет.

— Ага, — Стэнли снова втянул голову, когда в спину ударила новая волна. Он посмотрел на тусклый, еле видимый диск солнца, — Знаешь бадди, мне думается, я стану верующим человеком, если мы дойдем до Каледонии. Я еще никогда столько раз Бога не вспоминал.

— Точно, и гражданство там попросишь.

— Зачем гражданство, обратно можно на самолете.

— А прелюбодействовать перестанешь?

— Ну что за устаревшее слово. Нет, я не сказал, что стану святым, просто верующим. Это разные вещи, не путай.

Прошлую ночь из-за качки, тревожного скрипа такелажа и грохота волн они не спали, следующая ночь оказалась хуже. Ветер усилился, Даниэль убрал основные паруса и поставил только штормовой стаксель на носу яхты, он помогал удерживать равновесие лодки. Совсем без парусов ее болтало еще больше. С темнотой пропала всякая видимость — звезды, луна, горизонт исчезли, только ледяные валы, как призраки, один за другим появлялись из черноты, перекатывались через палубу и растворялись во тьме. Реальность сжалась в кокон тонкого пластикового корпуса лодки, окруженной ревущим холодным хаосом. Равнодушная вода превратилась в мрачного циничного бога. Казалось, она жестоко забавляется с жизнями попавших в море людей. Парни молча менялись через каждые два часа, по одному уходили отдохнуть вниз. Напряжение и уставшие нервы сами отключали мозг.

Утром поток света от горизонта растворил тьму. Следом золотой круг возрожденного бога усмирил волны и ветер. Спокойствие разбудило Даниэля. Он поднялся с сырой кровати, стиснул зубы и натянул мокрый штормовой комплект. Промокшие куртка и брюки налипли на нижнее белье и холодили тело. Центральная каюта выглядела притоном наркоманов после полицейского обыска. Даниэль переступил через разбросанные вещи и поднялся наверх. Закутанный в одеяло Стэнли сидел на кокпите. Его оцепеневший взгляд зафиксировался на восходе. Включенный автопилот исправно держал направление.

— Доброе утро, бро, — сказал Леманн и сел рядом. Камински не шевелился.

— Ты хоть моргни, что жив, — снова сказал Леманн и сел рядом.

— Знаешь, что я сделаю, когда сойду на землю в Каледонии? — тихо, одними губами спросил Камински.

— Напьешься и заснешь?

— Не так, — Стэнли, продолжил смотреть на восходящее солнце, — Я буду пить и чувствовать каждый глоток, есть каждый кусочек отдельно, медленно. Каждым шагом ощущать траву, песок, землю. Затем я дойду до кровати, вытяну ноги и буду слушать тишину.

— Только не оглохни.

— Потом я покурю, сяду на самолет, закрою глаза, и он унесет меня в Ньюкасл, — продолжал Камински, — Я войду в свой дом, позвоню Крис, постою под чертовски горячим душем и лягу в кровать.

— Неплохой план, бро, но тогда я поворачиваю на север. Нахрен Каледонию, пойдем к Санчесу без остановок.

Стэнли зашевелился, опустил ноги и, деревянно переставляя их по палубе, спустился вниз.

— Только попробуй, — донеслось из каюты.

Небо стремительно набирало светло-голубой цвет, ветер дул сильно, уверенно левым бакштагом, автопилот больше не грелся. Даниэль по сканеру убедился в отсутствии судов в окружности пятидесяти миль, установил предупредительное сканирование на десять и тоже спустился в каюту. Впервые за два дня можно было приготовить что-нибудь горячее и нормально поесть. В душе шумела вода, там согревался Стэнли.

Следующие три дня Арго показывала, как послушна и легка в управлении, как уверенно держит курс и как замечательно использует каждый дюйм своего огромного генакера. Шторм отнес их в обозначенную огромным кругом на карте зону огневой практики ВМС Австралии, и Леманн стремился скорее покинуть ее пределы.

Арго понемногу обживалась. Парни истратили половину запаса пресной воды на стирку просоленной морем одежды. После чего все леера наверху раскрасились разноцветным бельем. Сваленные на пол вещи были заново расставлены с учетом полученного опыта, неиспользуемое оборудование упаковано и уложено в носовой отсек. Потом Даниэль произвел подсчет неиспорченных продуктов и переосмыслил их состав в морском переходе. Отдохнувший, порозовевший Стэнли взялся выучить несколько французских фраз. «Француженки не любят английский», объяснил он.

Гористую, устойчивую под ногами, землю французской заморской территории парни ждали с нетерпением. По словам Камински, Новая Каледония представляла кусочек Франции с характерными для нее прекрасными ресторанами и европейской основательностью. Перед рифовым барьером острова Леманн по 67 УКВ каналу доложил береговой охране о прибытии и подвесил гостевой флаг под краспицу. Они аккуратно прошли между всех отмелей и банок, подняли желтый карантинный Q-флажок²³ около забронированной стоянки у Мозель-Харбор и снова связались по радио с портом Нумеа.

Проход и швартовка среди сотен густо стоящих яхт почти добили нервы парней. Последним штрихом стал портовый офис. Усатый полноватый офицер в ладно скроенной форме ничего не понял из франкоязычных заготовок Камински. На все его попытки офицер отвечал

— Désolé je ne te comprends pas.²⁴

Старательно заученная фраза «Merci messieurs pour l’accueil chaleureux²⁵» комом застряла в горле у Стэнли. Он долго и пристально смотрел на усача, пока Даниэль на английском не закончил формальности.

Парни занесли документы обратно на яхту и медленно, заново привыкая к суше, пошли в центр. Чистые спокойные улочки с магазинами, кафе и парикмахерскими на первых этажах домов после океана выглядели миражом, редкие встречные люди — иллюзией. Пару поворотов вывели их к центральным кварталам города. Одновременно заморосил мелкий холодный дождик, пришлось искать укрытие.

Стэнли, несмотря на обилие французских ресторанчиков, переменил утреннее намерение насладиться оригинальной кухней и зашел в пиццерию. Навес над выступающей на тротуар террасой спасал от дождя и позволял разглядывать прохожих на свежем воздухе. Время ланча уже закончилось и на террасе они остались одни. Редкие туристы целеустремленно шагали в направлении Топ10 Трипадвизора. Светлокожие местные жители разошлись по офисам, досиживать свой неспешный рабочий день. Правда, оставались еще темнокожие островитяне. Они с ленивой важностью выходили из магазинов, окидывали приезжих слегка нагловатым от выпитого с утра алкоголя взором и расходились по домам до следующего утра.

Даниэль уже успел заказать пару больших кругов пиццы и пиво. Напиток принесли в высоких холодных бокалах.

— Заметил, да? — спросил Стэнли, провожая взглядом аборигенов.

— Что именно? — ответил Даниэль и с наслаждением сделал глоток сквозь белую пену.

— Теперь работают колонизаторы, а местные нет. Как все изменилось, не правда ли? У вас также?

— Что ты имеешь в виду, — Даниэль продолжал потягивать пиво.

— То, что мир меняется. Раньше работали аборигены на колонистов, а сейчас наоборот. И у вас также.

— У нас не так, германцы всегда работали.

— Да я не про то, — Стэнли кивнул на очередного темно-коричневого прохожего. Тот неспешно брел под дождиком с бутылкой в руках, — Им не надо работать. Гуманитарная или социальная помощь позволяют пить с утра, сидеть с сигаретой на улице днем, а вечером засыпать перед телеком. Правда, раз в месяц нужно отметиться в департаменте соцзащиты.

— Да брось. Может, у них выходной или ночная смена была?

— У всех? Ты посмотри, у них постоянно выходной, а нам политически корректно не думать и кормить миллионы этих тунеядцев в своих странах.

— Каждый вправе выбирать, как жить.

— Ни хрена. Свобода только у них, хочешь работай, хочешь не работай. А у нас нет свободы выбора, платить налоги на них или не платить.

— Куда тебя понесло, выпей лучше и выбери с какой пиццы начать. Голод — это зло.

— Пиццу еще не принесли, не переводи разговор. Неужели тебя не волнует эта тема?

— Я удивляюсь, почему тебя волнует. Тоже не хочешь работать?

— Да не в том дело, все можно понять, но вот этот их взгляд не дает покоя.

— Продолжай.

— Ты заметил, как он посмотрел на нас. Взглядом потомственного лендлорда, которому все чем-то обязаны. Кормить, поить, одевать, фактически отдавать часть своих денег ему. И он это прекрасно понимает и все получает. И я тоже прекрасно понимаю и отдаю. Так вот, у меня появляется вопрос, кто из нас умнее, я или он?

— Ты преувеличиваешь, и в конце концов, это же их земля.

— Какая разница? У нас что разные с ним права?

На столе спасительно завибрировал смартфон, Даниэль нажал кнопку, на экране мессенджера появилось застывшее с открытым ртом лицо Чернова, из динамика послышались невнятные звуки.

— Чертов интернет, — сказал Даниэль и потом громче в трубку, — Отправляй аудио запись, Санчес, ни хрена не разобрать!

Связь оборвалась.

Примечания

23

Q-флаг — ставится при первом прибытии в гавань, как разрешение у службы здравоохранения на заход в порт, сам флаг означает, что на борту судна все здоровы

24

К сожалению, я не понимаю тебя.

25

Спасибо господа за тёплый приём