Индиго

Денис Шулепов, 2007

Главный герой, Валентин, долго не мог понять – кто он в этой жизни, почему именно он избран карающей рукой, за что именно он должен мстить людям, которых совершенно не знает, что связывает его с крепостной девушкой девятнадцатого века и что делать с любовью, которая стала преградой в выполнении миссии?

7

Пироги удались на славу. У горячей печи жарко; Валя ополоснула лицо колодезной водой из кадушки и лучисто засмеялась, когда капельки пота щекотно растворились в холодной воде. Её смех отразился на лицах родителей ласковыми улыбками. Отец был сегодня особенно доволен: он подстрелил трёх зайцев, за которых — спасибо барину! — не нужно никому платить. Почаще бы такие милости!

И не задаваться вопросом — с чего они, эти милости.

Вскоре пришёл Кузьма. И Валя крутилась подле него, яко юла-непоседа: то бусы рябиновые завязать на шее попросит, то прибаутку скажет. А Кузьме льстит, но в почёте он в семье Валькиной своей сдержанностью и рассудительностью, потому не даёт волю рукам да словам праздным. Отчего и желаннее становятся мгновения те, когда одни они с любимушкой.

Валя души в женихе не чает: такой большой и сильный, грозный и буйноголовый, а с нею — кроткий и мягкий, нежный и ласковый. Просто чудеса какие!

Ну вот и стол готов: пироги с малиной да земляникой, да со щавелем, мёд душистый, молоко парное, квас, чай в самоваре.

— Как обед княжий! — молвил Кузьма, увидев большой стол.

— Когда же сватов пришлёшь? — отозвалась мать, поправляя сбившийся нагрудник.

Отец, Лаврентий его звали, ухмыльнулся в бороду, а Потап, младший Валькин брат, развеселился, глядя на него. И старка засмеялась с дедом. Весело всем стало. А Кузьма всерьёз:

— Так вот, на Кузьмодемьянки, думаем мы, Валюша и станет хозяйкой.

Смутился молодой кузнец от своих слов и на непросватанную невесту смотрит. А Валя закрутила косу длиннющую вокруг шеи и хихикает в неё, ждёт, как женишок будущий выкрутится дальше, что отец да мать скажут. Хихикает, а у самой сердечко бьётся-волнуется.

Глава семьи сам был мужиком серьезным и ответственным, любил семью. И Кузьма казался старому охотнику-зверолову (и умелому бортнику) парнем, подходящим для Валюши, кузнецов ценили, а добрый нрав богатыря ценился пуще.

— Ну, так тому и быть! — объявил отец и пригласил всех за стол.

… Когда сверчки застрекотали, чуя вечернюю прохладу, Кузьма под руку с Валей пошли сквозь отцовскую пасеку, устроенную в бортях, к речке. Здесь на песке они любили сидеть, беседовать неспешно, а чаще молча слушать природу-матушку. Вот берёза листьями шуршит. Вон рыба в воде хвостом плескает. Где-то в лесу, что прямо за речкой, сук под лапой зверя хрустнул. В деревне петух прокукарекал, ему вторил другой, третий. Слышно, пёс дворовый брехнул. Кто-то топором вдалеке орудует, а дятел передразнивает-стучит. Полна мирных звуков тишь деревенская, любо молодым слушать её да друг дружкой втихомолку любоваться. Но больше всего любили Кузьма с Валей песчаные замки строить у воды, просачивая мокрый песок сквозь пальцы. И в этот раз дивный дворец у них получился. Загляденье! Глядя на него, Кузьма сказал:

— Мы тоже дом отстроим!