Боги среди нас

Денис Стоп (2024)

Планета Земля — искусственно созданная локация, она является огромной лабораторией для создания Душ всех творений. Планета Земля — источник чувств и эмоции во Вселенной. Эта книга об отце и сыне, оказавшихся в эпицентре игр высших сил, где даже Богов заставляют играть по правилам, а люди просто марионетки. Но главные герои не хотят быть безвольными куклами в чужих руках, они нарушают установленные законы, ведь «нарушать физические законы, также легко, как и человеческие»!

Глава пятая

«Приготовьтесь, игра начинается!»

Четверо подростков стояли на обочине пустой улицы и наклонившись смотрели в строительную траншею.

— Кажется, мертвяк! — сказал один из них.

— Сто пудов мертвяк!

Трое были в черных масках, а четвертый, самый маленький, без нее. В руках он держал нож, с которого капало что-то красное.

— Не думал… кхе-кхе… что все будет так легко, — сказал тот, кто был в маске. — Только мне непонятно… кхе-кхе… Ваня, они же только что тебя переехали, я сам видел!

— Я тоже не думал, что убивать так легко. А остальное… тебе просто показалось. — Ваня отступил на шаг. — А теперь заберем наше!

Он прыгнул в яму, остальные последовали за ним.

За десять минут до этого

— Михалыч, тормози, бля! — Напарник в инкассаторской форме с пассажирского сидения крутанул руль.

— Леня, сука, не лезь!

Михалыч в такой же форме, на мгновение отвлекшийся от дороги, с ужасом увидел в свете фар худенького мальчишку на зеленом велосипеде, словно выросшего из-под земли, летевшего наперерез их бронированной машине. Чутье подсказало ему, что ребенок не жилец, и сразу же руль сам собою рванулся вправо, и перед тем, как пол и крыша три раза поменялись местами, он почувствовал под колесами характерный хруст, а дальше мир померк.

***

С пассажирского сиденья дверь заклинило, и Леониду пришлось перелезать через Михалыча, голова которого была размазана по лобовому стеклу. «Говорил идиоту — пристегивайся», — мелькнула мысль. Водительская дверь тоже с трудом открылась и уперлась во что-то мягкое. Начал вылезать, почти получилось, но тут застряла нога. На секунду почудилось, что Михалыч вцепился и тащит назад, но нога выскочила из тисков, и Леонид упал в грязь.

Первая его мысль: «Живой!»

Вторая: «Убью сопляка!»

Вылезти из траншеи оказалось нелегко, руки скользили по краям ямы, грязь падала на лицо, но мертвый Михалыч подгонял:

— Убей выродка! — казалось, кричал он из могилы-траншеи. — Убей эту мелкую тварь!

— Заткнись, сука! — взвизгнул кто-то… Может, сам Леонид?

Мертвый замолчал. Леонид перевалился через край, яма отпустила. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Мальчишка лежал на асфальте, глаза закрыты, рядом кусок зеленого железа.

— Вот же ублюдок, сам сдох.

Леонид с трудом поднялся. Пять шагов. Наклонился.

— Что за?.. Ты живой?!

Пацан взмахнул рукой, нож блеснул на мгновенье и по самую рукоятку вошел Леониду в шею.

Анастасия

Бабки, бабки, бабки, бабки.

Сколько их? Они бесконечны, они неисчерпаемы, неиссякаемы, бабки без лимита, вне времени и пространства, они затекают серой рекой, и только закрытие офиса может остановить их неконтролируемый поток.

Бабки делятся на два вида, бабки — деньги, и бабки — бабки.

Кассир-операционист с бейджиком «Анастасия Ерёмина» посмотрела на очередную пенсионерку, подсевшую к ее окошку, и потихонечку, еле-еле слышно, начала подвывать. Она работала одновременно с двумя видами бабок.

Ее стеклянный взгляд и осунувшееся симпатичное лицо кричали, просили о спасении от ежедневной монотонной рутины, от грязных квитанций, от «милочка, помоги, я забыла ПИН-код», даже от запаха их отделения. Но, что ни говори, работа в банке была стабильная, и свои тридцать две тысячи рублей она получала без задержек.

Зарплату она делила так:

три тысячи триста рублей — квартплата (один раз они с сыном неделю сидели без света и воды, отключенных за неуплату, и такой безысходности она не испытывала со дня смерти матери);

восемь тысяч семьсот рублей — продукты (этот пункт было сложнее рассчитать, цены неудержимо и безжалостно росли, зарплата тоже увеличивалась, но ее рост был сдержан жадностью организации, поэтому качество и количество продуктов потихоньку уменьшалось);

расходы на сына: две тысячи секция бокса, тысяча рублей карманные деньги, тысяча текущие расходы (школа, проезд).

Следующий пункт расходов был связан с ее прошлой любовью к книгам. В какой-то момент любовь прошла, как ножом отрезало, но одну мысль из книги, название которой растворилось в памяти, она запомнила — откладывай десять процентов с любого дохода, и станешь богачом.

Уже около тринадцати лет она неукоснительно следовала этому правилу, было собрано около четырехсот тысяч рублей. «Священный запас», — думала она про них.

То есть три тысячи двести рублей минус. И так далее…

Единственное, на что она тратила деньги не для выживания, это так называемая ее «Маленькая радость», которая обходилась ежемесячно в две тысячи пятьсот рублей. Без этой маленькой радости она давно бы уже повесилась, и даже любовь к сыну Мише не остановила бы ее от этого шага. Завтра она шла в театр, на этом жалком якоре в черном море депрессии и держалась ее жизнь.

— Голубушка, я только из больницы, а карту потеряла. Вчера весь день звонили то из банка, то из полиции, то из управления по делам президента, все хотели ПИН-код узнать. А ты понимаешь, родненькая, да я и сказала бы, но не помню его…

От пожилой женщины так сильно пахло лекарствами вперемешку с ромашковым шампунем, что Насте стало плохо.

— Сейчас минуточку, я вернусь.

Еле дошла до туалета, умылась. «Надо подышать», — через черный ход она вышла на улицу. Солнце ярко светило, она проследила глазами за стайкой воробьев, позавидовав черной завистью их свободе. Тошнота медленно отступала. «Завтра в театр», — с этой мыслью Анастасия пошла на свое место.

До конца рабочего дня оставалось три часа, а до того, как изменится ее жизнь, осталось двадцать минут.

Отпустив ромашковую пенсионерку, Анастасия хотела нажать кнопку следующего номерка, но в эту секунду двери отделения распахнулись, и вошли два инкассатора, два молодых парня, как с картинки, высоких (один даже нагнулся в проходе) и широкоплечих (один даже зашел бочком). Они весело переговаривались друг с другом, и улыбки не сходили с их лиц.

— Так, ну и где тут ваши денежки? — громко, нарушая все протоколы, пробасил один из них.

Администратор зала сопроводил его к управляющему, а другой — со шрамом на щеке, делающим его лицо в два раза красивее, — остался ждать своего напарника в зале как раз напротив Насти.

— А вы любите театр? — громко, не обращая внимания на десятки человек вокруг и смотря с улыбкой прямо в душу Насти, спросил он.

Серый мир кассира-операциониста, матери одиночки, взорвался цветными красками, отделение банка раскрасилось всеми цветами радуги, которые сходились в точке голубых глаз мужчины.

— Нет, — тихо сказала она. — То есть да, да, очень люблю! — С ней что-то происходило, какой-то сдвиг.

— Вот и я люблю, — словно зная ответ и уж точно не слыша, что там лепечет девушка, сообщил всему офису парень. — Сегодня премьера! Московская труппа с гастролями! Приглашаю вас!

Настя оглянулась, не веря, что это говорят ей. Парень подошел и взял зеленую ручку, случайно оторвав пружинку, соединяющую ее со столом.

— Настя, — смотря на бейджик подмигнул он, — сегодня в восемь жду вас у входа, это мой телефон, приходите, не пожалеете. А зовут меня Леонидом!

Его улыбка затекла в сердце девушки, и ее губы сами собой сказали:

— Я приду…

Ладонь накрыла бумажку с номером.

***

— Трое за, трое против, один воздержался, — Ваня обвел глазами собравшихся друзей.

На мгновение засмотрелся на воздержавшегося Семена, который возился с маленькой дворняжкой, стараясь научить ее трюку «умри», а она никак не умирала.

— Я как все, кхе-кхе, — сказал Семен, продолжая показывать, как надо умирать, покашливая в руку, хроническая боль в горле преследовала его и была привычной.

Сегодня на заброшенной стройке за складами в их продуваемой ветрами штаб-квартире собралась вся компания. Никогда на таких импровизированных голосованиях у ребят не было полного согласия, но решение большинства безоговорочно становилось для их стаи законом. Все ребята были разными, за это Иван и любил их, ценя мнение каждого, но он был безусловным лидером в их компании, заслужив авторитет своими делами.

— Значит, мой голос решающий!

— Да, Малой, решай, как скажешь, так и будет! — Можно было подумать, что в углу на кирпичах сидит говорящий цирковой медведь, но качающийся фонарь осветил парня, похожего на великана из сказок. — Давай уже порешим с этим делом и поедем на речку поплаваем, занырнуть хочу, жара, блин, не могу, а уже темнеет.

— Хорошо, Бизон, но, думаю, сегодня мы уже не поплаваем. — Иван взглянул на здоровяка, невольно задержав взгляд на его шраме. — Я определился.

Ребята замерли. Ни разу за все их сходки еще не было такого важного голосования. Даже прошлое их решение — наказать Гришку Черепа и его беспредельщиков — было обычным делом. Даже решение «провести беседу» со школьным учителем, пристававшим к своим ученицам, было детской игрой. Особенно ждал слов Ивана высокий худой Мишка Ерёмин, тот, из-за которого все и собрались.

— Я голосую за смерть! — Ваня с улыбкой посмотрел в глаза Мишке. — И у меня просьба — я хочу сам это сделать, так нужно!

— Ваня, спасибо тебе! — Мишка подскочил и обнял друга, глаза у него горели. — Спасибо тебе за поддержку, спасибо большое!

Ребята зашумели.

— Так, — продолжил Ваня, когда все успокоились, — в этом деле мы уладим две проблемы: отомстим за Мишкину маму и закроем денежный вопрос, как говорится, убьем сразу двух зайцев. — На слове убьем он сделал ударение. — Поэтому спешить не будем и тщательно продумаем каждый шаг. Миха, расскажи нам по новой свою историю и более подробно о вашей с мамой игре.

Миша достал помятую сигарету, неспешно расправил и подкурил ее от догоревшего костра.

— Слушайте.

В этот момент Семен, даже ни разу не кашлянув, закричал:

— Смотрите — умерла, умерла!

— Сема, блин, заткнись и слушай, а то сейчас сам сдохнешь. — Бизон кинул в «дрессировщика» пустую бутылку.

И мальчишки начали слушать, поглядывая на «умершую» дворняжку.

— Мамка за последние два месяца два раза сошла с ума. Первый раз — когда влюбилась в этого урода, «дядю Леонида». А второй раз — когда он ее бросил и прихватил все наши сбережения, которые мама начала собирать еще до моего рождения. Мне сразу было понятно, что это за ничтожество, но мама просто ожила, и я не вмешивался. Вы все знаете, матушка работает в банке, там и познакомилась с этим козлом — он инкассатор. Последнее время, еще до этого знакомства, с ней что-то происходило, была сама не своя, грустная, уставшая, мертвая, что ли, какая-то. Мне было страшно на нее смотреть, я пытался помочь, но только сейчас стало понятно, что она была на грани… Вчера мы с Ваней… вытащили ее из петли… едва успели… Сейчас она в больнице.

На этом моменте Мишка заплакал. Все молчали, а Бизон плюнул в костер, он-то голосовал за. Слезы никого не смущали, трусов среди них не было, а слезы бессилия знал каждый. Мишка сморкнулся на землю, вытер рукавом глаза и продолжил:

— С деньгами у нас в семье туго. — Все мальчишки с пониманием закивали, у всех туго. — Я подрабатываю, как могу, но денег всегда не хватает. Однажды мама пришла из театра очень поздно и немного навеселе. «Встретила подругу детства, выпили с ней вина», — сообщила с порога. Она была вся как будто наэлектризованная, и дело было не в алкоголе. «Представляешь, Светка Козлова нашла себе богатенького козла, вот из Испании только приехала, говорит, что в наш Мухосранск к родителям заглянула, а так даже думать про это место не хочет. Вся такая расфуфыренная, сумочка стоит половину нашей квартиры. И вообще вся сияет, напевает, аж задушить захотелось суку!» — рассказывала она. А потом пошла в ванную и плакала там всю ночь. На следующий день, когда мама пришла с работы, у нас появилась вечерняя игра — «Ограбление вонючего Сбербанка». Второе слово по мере остывающей злости мамы ушло, и название прочно закрепилось в наших головах. «Это просто игра, как"Монополия"», — говорила она каждый вечер, но я-то видел ее глаза. Правила были такие. Она тщательно разрабатывала план кражи денег из ее отделения, а я должен был найти уязвимое место, ахиллесову пяту, любую недоработку. Каждую неделю подготавливался новый сценарий, и с каждым разом я понимал, что забрать деньги реально. В последнем плане мне не удалось найти слабые места, а на следующий день появился этот ублюдок Леонид.