Рабы народа. Утопическая новелла

Денис Сенин

После многих лет войн и революций в этой стране наступила эпоха прямого народовластия – чиновники всех уровней лишены материальных благ и трудятся на благо государства в рабских условиях. Управление страной возложено на Общественный совет, преподавание и врачевание являются самыми престижными профессиями, с коррупцией и политическим бесстыдством покончено. Однако среди порабощённых чиновников находится лидер, который готов поднять восстание…

Cвященный Коран 2:123

© Денис Сенин, 2020

ISBN 978-5-4498-3108-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ОБЩЕЕ

Глава I. Клеймо депутата

Апрельское солнце врывалось в широкие окна зала заседаний Черновой Рады, отражалось от потускнелых лакированных подлокотников и трибун, тонуло в бардовом бархате Народной ложи.

В пустом коридоре, ведущем в зал, прогрохотала тележка с уборочным инвентарем — уборщица Аннушка спешила убраться до начала утреннего заседания, на котором предстояло привести к присяге новоназначенных депутатов, а также подготовиться к предстоящему завтра отчёту президента страны перед парламентом.

Распахнув тяжелые двери, Аннушка вкатила тележку, остановилась посредине зала, окунула швабру с тряпкой в ведро с водой и резкими небрежными движениями принялась протирать пол.

Подобравшись к рабочим местам депутатов, Аннушка протиснула швабру с мокрой тряпкой между столом и скамьёй и протёрла пол в этом труднодоступном месте. Вынимая швабру, она ненароком зацепилась ею за сплетение проводов системы электронного голосования, потянула резко на себя, одновременно отступая назад и, задев ногой ведро, упала, опрокинув его и разлив воду. Мутный грязный поток, шипя потёк под стол, где и затих, свернувшись в лужу.

Кряхтя и охая, Аннушка поднялась, поправила ведро и принялась собирать воду тряпкой, время от времени поминая чёрта…

С трибуны прозвучал призыв к депутатам занимать рабочие места. Традиционно его огласил самый старый депутат, выделявшийся не столько возрастом, сколько загрубелым шрамом на лбу, обрамлявшем потемневшую от времени пластину для голосования.

Остальные депутаты также отличались друг от друга в первую очередь шрамами и размерами пластин на лбу. Один из них умудрился расчесать зудящую кожу и теперь зажимал сочившуюся кровью рану платком.

Идея усовершенствовать законодательный процесс путем вживления в лобную часть депутатских черепов металлических пластин, родилась в ходе радикальных масштабных преобразований системы государственного управления.

Одним из стимулов к таким жёстким мерам, явилась патологическая привычка депутатов использовать чужие карточки для голосования в своих целях. Введение уголовной ответственности за такое деяние никоим образом не повлияло на поведение депутатов. Напротив, у депутатов, испугавшихся уголовной ответственности больше, чем ответственности политической, главы депутатских фракций отбирали карточки для голосования ещё до начала регистрации и использовали их по своему усмотрению в соответствии с политической волей своих хозяев — олигархов и лидеров партий.

После введения системы голосования, которая распознавала депутатов по отпечаткам пальцев, в здании парламента начали происходить ужасные вещи: нужные пальцы нужных депутатов, не повиновавшихся воле глав фракций, отсекались и хранились у лидеров фракций, подобно коллекциям пальцев врагов у вождей каннибальских племён. Выдавались конечности только верным помощникам депутатов и только в день голосования.

Сами депутаты, обладавшие мандатом, но не имевшие пальцев, более не осмеливались перечить воле своих лидеров, дабы не остаться без пальцев совсем и сидели, потупив головы, создавая в зале заседаний видимость присутствия.

Новая же система предполагала голосование путём прикладывания пластины, имплантированной в череп депутата, к прибору считывания, расположенного на рабочем столе, что носило определенный символизм, когда после слов «именем Народа», произносимых председательствующим, депутаты склоняли головы. К тому же эта система исключала возможность голосования за другого депутата, ведь заметить в зале депутата без головы было проще, чем депутата без пальцев.

Как только в Народной ложе появились первые представители самых уважаемых и престижных профессий — учителя и врачи, депутаты поднялись со своих мест и, повернувшись изувеченными лицами в сторону ложи, воскликнули вслед за председательствующим:

— Ave Popule, morituri te salutant!¹

В смиренном молчании дождавшись, пока представители Народа займут места в ложе, депутаты произнесли слова клятвы:

«Народ страны! Я отрекаюсь от всех благ и почестей, материальных и нематериальных во благо Народа, строжайше обязуюсь исполнять желания Народа, исполнять возложенный на меня Законами страны служебный долг! Если же я нарушу данную мною клятву, да постигнет меня смерть!»

«Да постигнет меня смерть» — повторил мысленно депутат, чей свежий сырой шрам на лбу выдавал в нём новичка и прислонился головой к холодной пластине считывающего устройства на рабочем столе. Неосторожно подавшись вперёд, он погрузил босые ноги, обутые в сандалии, в грязную мокрую тряпку, в спешке оставленную уборщицей Аннушкой.

Не успев удивиться этому обстоятельству, депутат ощутил дрожь во всём теле, усиливавшуюся с каждым ударом сердца, которые становились всё чаще и чаще и внезапно прекратились, как будто оборвалась верёвка, удерживавшая тело над пропастью. И провалившись сознанием в пустоту, бездыханное тело депутата повалилось на пол зала заседаний Черновой Рады под звуки Народного гимна.

Глава II. Populus et morituri

Смерть депутата, равно как и смерть чиновника любого уровня, уже давно не являлась событием, выходящим из ряда вон. По таким поводам не объявлялся государственный траур, не произносились пышные надгробные речи, не сообщалось в средствах массовой информации. Замена выбывшего члена парламента происходила быстро и незаметно для общества, государственный аппарат продолжал работать чётко и слаженно.

Радикальные изменения в системе государственного управления произошли незадолго до очередных выборов народных, когда-то, депутатов. Народ, переживший две революции и войну, чью историческую память жгла мысль о лицемерии и вероломности депутатов и чиновников, решил взять инициативу в свои руки немедленно.

Многочисленные и разнообразные вооруженные группировки, объединенные единой идеей заставить депутатов и чиновников работать на благо граждан и перешедший на их сторону рядовой состав армии и полиции, реагировали молниеносно. Готовящихся перейти из власти во власть депутатов, задерживали и отправляли под домашний арест с усиленной круглосуточной охраной.

Административная система государства также была парализована поголовными задержаниями руководителей судебных и исполнительных органов государственной власти, а также органов местного самоуправления.

Задержанные руководители банковских и финансовых учреждений государства в тесном сотрудничестве с задержанными судьями, проводили аресты денежных средств на личных счетах чиновников, депутатов и их ближайших родственников и друзей, выявленные при обысках наличные деньги, а также предметы роскоши были изъяты и ожидали новых хозяев.

Пребывающие в непонятном для них заточении в собственных квартирах, окруженные остатками былой шикарной жизни, депутаты, чиновники и члены их семей ждали, когда же появятся лица, с которыми можно будет вести переговоры об обеспечении собственной безопасности и благополучия.

Не все государственные мужи соглашались расстаться с нажитым добром мирно, отчего, время от времени в фешенебельных районах населенных пунктов вспыхивали перестрелки. Но и такие способы убеждения были вполне действенны, так что чиновники, депутаты и судьи, не желавшие идти по́ миру, вскоре отправлялись в миры иные.

Наконец, из числа граждан с безупречным моральным и нравственным авторитетом был сформирован Общественный совет, возложивший на себя роль надгосударственного органа власти и исполняющий все государственные функции, который объявил о начале Великого Перехода к новому порядку. Однако, поскольку практических навыков управления государственной машиной этот орган не имел, был принят ряд основоположных решений для реализации такой задачи.

Первой и основной нормой, создавшей новый порядок государственного управления и общественного устройства, принятой Общественным советом, стало следующее положение:

«Должностные лица — руководители и заместители руководителей государственных органов и органов местного самоуправления и их аппаратов, другие лица, на которых возложено осуществление организационно-распорядительных функций, в отношении которых имеются прямые или косвенные доказательства причастности к преступлениям в сфере служебной деятельности, чей общий стаж работы в таких органах составляет более 5 лет, подлежат пожизненному ограничению свободы на выбор трудовой деятельности и места проживания, а также пожизненному лишению прав на владение и пользование личным имуществом».

Пораженные таким решением чиновники, поначалу привычно пытались предложить взятку за непривычное право быть уволенным и свободно передвигаться в направлении границ страны. Однако полное отсутствие денежных средств и других средств подкупа, а главное, отсутствие желания идти навстречу в решении таких вопросов у второй стороны, делало невозможным возврат к прежнему положению дел.

Подозреваемые и обвиняемые в злоупотреблениях служебным положением, служебных подлогах и прочих должностных грехах чиновники принялись уповать на возможность получения индульгенций в результате сотрудничества со следствием. Сбиваясь, выкладывая в своих показаниях всю информацию, касающуюся преступной деятельности своих бывших коллег, начальников и подчиненных, чиновники каялись, умоляли о пощаде. В порывах отчаяния сообщали они о причастности к своей преступной деятельности родных отцов, братьев, детей, нынешних и бывших жён, мужей, любовников, кумовьёв, друзей, посвящали следствие в самые пикантные подробности своей жизни.

Однако же, облегчив свою душу и память чистосердечными признаниями, чиновники не получали взамен прощения и возвращались в дома и квартиры, где, обескураженные и потрясённые, со страхом ожидали своего первого рабочего дня. Нередки были случаи суицида и бытовых убийств по причинам сделанных признаний, но общество уже настолько привыкло к неприглядным смертям высокопоставленных чиновников, что всё менее и менее интересовалось их подробностями.

Оставшиеся в живых и убедившиеся в безысходности собственного положения чиновники приняли новую данность, тем более что за ними сохранились рабочие места и властные полномочия, и они по-прежнему оставались на бюджетном обеспечении. Единственным отличием от их прежнего статуса явилось отсутствие возможности когда-либо уволиться с занимаемой должности по собственному желанию, сменить место проживания, а также возможности заниматься чем-либо ещё, кроме служебной деятельности на благо Народа.

Места проживания и проведения досуга чиновников и членов их семей, отныне ограничивались жилищно-бытовыми комплексами, включавшими в себя всю необходимую инфраструктуру, в том числе лечебно-профилактические и дошкольные заведения.

Такие резервации были созданы на базе старого жилого фонда, расположенного в депрессивных районах населенных пунктов, обеспечивались военизированной охраной и обслуживались персоналом из числа, как свободных граждан, так и членов семей чиновников. Внутри жилищно-бытовых комплексов имелись все условия для полноценной жизни, за исключением возможности покинуть территорию комплексов. На рабочие места чиновники доставлялись специализированным транспортом в сопровождении конвоя и в конце рабочего дня, после переклички возвращались тем же транспортом к своим семьям.

Исключение делалось лишь для несовершеннолетних детей чиновников. Достигнув четырнадцатилетнего возраста и получив общее образование, они допускались к специальному экзамену, успешная сдача которого сулила перспективы продолжить образование и получить работу за пределами резервации. Экзамен включал в себя проверку, в первую очередь психологической зрелости испытуемого, его готовность жить в социуме, где коррупция и чиновничье тщеславие были в прямом смысле слова заперты в узкие рамки гражданского общества и правового государства.

Выдержавший экзамен человек, получал не просто путёвку в новую жизнь, но и становился надеждой для своих, пораженных в правах, родителей. Надеждой на то, что их потомки будут жить в лучшем обществе, нежели приходилось жить им.

В худшем положении оказались депутаты. Памятуя о зверствах, которые эти особи в человеческом облике, обладая прежней властью, совершали в течение трети века и, ужасаясь их нынешним низменным стремлениям обелить себя в ущерб другим, даже своим самым близким людям, в те моменты, когда совершалось возмездие, Общественный совет принял следующее положение:

«Осознавая свою ответственность перед памятью предков и благосостоянием потомков, возлагая на парламентариев всех уровней обязанность осуществлять законотворческую функцию на благо Народа страны, подвергнуть парламентариев пожизненному лишению прав на свободу выбора трудовой деятельности и места проживания, права владения и пользования личным имуществом, а также лишению права на жизнь».

Таким образом, депутаты местных и республиканских парламентов, помимо основных ценностей, лишались также и главной социальной ценности — собственной жизни. Отныне, право на жизнь депутата принадлежало исключительно Народу, смерть же парламентария рассматривалась лишь с точки зрения потери рабочей единицы и служила основанием для списания умершего депутата, как носителя инвентарного номера.

Взамен выбывшего парламентария избирался следующий, в соответствии с решением комиссии по избранию депутатов, чиновников и судей при Общественном совете.

Этот коллегиальный орган рассматривал, помимо прочего, кандидатуры в члены парламента из числа граждан, приговоренных к пожизненной службе в органах государственной власти и местного самоуправления. Критерием отбора, наряду с окружной принадлежностью и профессиональной квалификацией, служили наиболее худшие моральные качества и самые отвратительные пороки, а также преступные деяния совершенные чиновником ранее, либо в период прохождения службы.

Иными словами, служебная вертикаль составлялась из чиновников, а также свободных граждан, преступивших в той или иной степени закон. Иерархия восходила, вернее, нисходила, от наименее социально опасных граждан, которые назначались на должности мелких клерков — делопроизводителей, инспекторов, социальных работников, главных и ведущих специалистов, до самых злостных рецидивистов, наделённых теперь обязанностями творить нормы законов и претворять их в жизнь в отсутствие права на собственную жизнь. Превращенные в рабов народа парламентарии были объединены в Черновые Рады, где готовили проекты законов, утверждать которые надлежало достойнейшим представителям Народа — педагогам и врачевателям.

Глава III. Извлечения

Из судебных материалов: «…Чиновник С., находясь в должности заместителя главы Народного банка, исполняя обязанности главы Народного банка, вступил в преступный сговор с гражданином К., используя свои служебные полномочия для осуществления служебного подлога, причинил Народному имуществу ущерб в особо крупных размерах, а также совершил кражу личного имущества.

Установлено, что гр. К. предложил чин. С., используя служебные полномочия, внести в ные документы банковские реквизиты предприятия, владельцем которого являлся гр. К., пообещав содействие в побеге с территории жилищно-бытового комплекса с последующим незаконным пересечением государственной границы.

Находясь на рабочем месте, чин. С. заменил платёжный документ, в котором были указаны банковские реквизиты предприятия — поставщика пищевой продукции для лиц, проживающих в жилищно-бытовых комплексах городов страны, на платёжный документ с банковскими реквизитами предприятия, принадлежащего гр. К. Подписав платёжный документ, чин. С. направил его вместе с другими документами для исполнения.

В дальнейшем, на основании данного платёжного документа, на счет предприятия, принадлежащего гр. К. из государственного бюджета были перечислены денежные средства в размере 130 млн. денежных единиц.

По завершении рабочего дня, чин. С. в установленном порядке вернулся в место проживания на территории жилищно-бытового комплекса «Ч», где предпринял попытку побега.

Войдя в магазин, который входит в сеть предприятий, принадлежащих гр. К. и располагается на территории жилищно-бытового комплекса «Ч», чин. С. тайно прошел на склад, где дождался грузового автомобиля, осуществляющего доставку продукции. После выгрузки продукции из автомобиля, чин. С. проник в кузов автомобиля, где укрылся за ящиками.

На контрольно-пропускном пункте жилищно-бытового комплекса «Ч», при осмотре кузова автомобиля чин. С. был обнаружен сотрудниками поста, задержан и отправлен в изолятор. При личном досмотре в вещах чин. С. были выявлены 3 упаковки кондитерских изделий, одна из которых на момент проведения досмотра была открыта, 2 банки рыбных консервов, 1 палка колбасы и 1 бутылка пива, ёмкостью 1 л. Чин. С. признался, что данные предметы были похищены из ящиков, находившихся в кузове грузового автомобиля.

Таким образом, чин. С. нанес ущерб личному имуществу в размере 308 денежных единиц.

Указанные факты были доказаны следствием, свою вину чин. С. признал полностью….

Именем Народа постановляю лишить чин. С. права на жизнь».

Следственные, надзорные и судебные органы, на которые возлагались обязанности установления истины и восстановления справедливости работали, как и прежде с той лишь разницей, что весь бюрократический аппарат полиции, прокуратуры и судей находился в положении рабов. Начальники отделов и управлений, судьи и прокуроры, ограниченные в правах, занимались всё тем же бумагомаранием, принимая, однако, решения на основании материалов, полученных от вольных агентов и детективов. Последние, освобожденные от необходимости выслушивать ежедневные указания руководства, переписывать множество бумаг, материально независимые и свободные, выполняли свою работу воодушевлённо, чётко и безупречно.

Пожизненный статус судей, превратился для последних в ярмо, которое они были вынуждены волочить до конца своих дней, будучи при этом также лишёнными права на жизнь. Эту особую норму ввёл в действие Общественный совет, учитывая прежнюю вседозволенность и безнаказанность судей, которым теперь приходилось быть крайне осторожными и взвешенными в своих мыслях, словах и деяниях. Не имевших никаких личных прав, преступивших закон судей, не могли рекомендовать к введению в члены парламента, их ожидало лишь дальнейшее движение в иерархии системы и всё та же неприглядная смерть.

Лишённым права на жизнь судьям, в силу своего деформированного правосознания было сложно выносить справедливые решения, поэтому каждый вердикт утверждался судёй не единолично, но при содействии специального эмиссара от Общественного совета. Подобные эмиссары действовали и при административных аппаратах полиции и прокуратуры, обеспечивая строгий и непредвзятый контроль над деяниями силовых чиновников.

Наконец, комиссией по избранию парламентариев и чиновников, формируемой из членов Общественного совета, определялась моральная, психологическая и квалификационная пригодность преступника к назначению на пост депутата Черновой рады.

Процедура принятия решений комиссии проходила в атмосфере средневекового страха грешника перед инквизицией, кандидаты в депутаты содержались в одиночных подземных казематах под зданием Черновой Рады и ожидали оглашения решения.

Из материалов комиссии по избранию парламентариев и чиновников при Общественном совете: «Чиновник С., находясь в должности заместителя главы Народного банка, совершил преступление, влекущее за собой наказание в виде лишения права на жизнь….

Рассмотрев материалы суда о признании чин. С. виновным в совершении преступления, связанного с причинением ущерба Народному имуществу в особо крупных размерах, проведя психологический анализ личности чин. С. комиссия заключила:

Чин. С. является психологически сформированным индивидуумом, с чётко выраженной антисоциальной позицией, выраженной в нечестности, предвзятости, двуличном отношении к другим членам общества.

Чин. С. пояснил, что служебную деятельность он начинал, руководствуясь мотивами обогащения, и личной корысти, с первых дней публично позиционировал себя как честный и непредвзятый служащий, однако своими деяниями, совершаемыми в ходе реализации властных полномочий, противоречил высказываемым им убеждениям.

В ходе служебной деятельности чин. С. многократно совершал преступления, связанные со злоупотреблением властью и служебным положением, превышением власти и служебных полномочий, служебным подлогом, незаконным обогащением, что было доказано в ходе следствия.

После установления Народной власти, чин. С. был приговорен к пожизненному ограничению свободы на выбор трудовой деятельности и места проживания, а также пожизненному лишению прав на владение и пользование личным имуществом и оставлен в должности заместителя главы Народного банка…

…Выполняя волю Народа, чин. С. формально осуществлял служебные полномочия в полном соответствии с требованиями Закона, однако по месту службы характеризовался как лицо, подверженное нечестности, мздоимству и двуличности…

…Учитывая данную морально-психологическую характеристику, комиссия рекомендует ввести чин. С. в состав Черновой Рады страны».

По завершении процедуры назначения, впавшего в прострацию кандидата, переводили в медицинский блок здания парламента, где завершали формирование нового облика бывшего свободного гражданина.

Из операционного журнала хирургического отделения:

«Пациенту С. была проведена краниопластическая операция по имплантации в лобную часть головы титанового импланта.

Под наркозом, произведено рассечение кожного покрова лобной части головы, подкожной жировой клетчатки, апоневроза до надкостницы. Иссечены мягкие ткани на глубину до компактной пластинки черепа.

После разреза мягких тканей и отсепаровки кожно-апоневротического лоскута рассечена надкостница и мышца по контурам последующего наложения пластины и фрезевых отверстий. Сформировано 5 фрезевых отверстий, края костного сверления обработаны воском.

На костную ткань наложена пластина с 5 отверстиями, в которые вкручены мини-шурупы, фиксирующие пластину. После фиксации пластины последовательно ушиты надкостница, мышца, апоневроз и кожа. Подкожно установлен перчаточный дренаж.

Пациент С. выписывается в удовлетворительном состоянии послеоперационного шва, психологическое состояние угнетенное…»

После описанной процедуры будущий парламентарий находился некоторое время под усиленным наблюдением специалистов, задачей которых было сформировать у физически неполноценного индивида систему новых ценностей, опираясь на которые, он мог бы продолжать плодотворную, прежде всего умственную работу в главном законодательном органе страны.

Иногда имели место летальные случаи, как от неудачно проведенной операции, так и вследствие суицида, но уровень медицинского обслуживания стремительно повышался, отчего смертность среди кандидатов в депутаты вскоре стала нулевой.

Нового кандидата, после успешно завершенного адаптационного периода, переводили в одиночную камеру-кабинет, откуда он ежедневно отправлялся на учёбу для повышения квалификации. Неплохое питание и регулярный медицинский осмотр возвращал творцов законов в их прошлую жизнь, но лишь отчасти. Дороги в свободное общество для депутатов более не существовало, общение с Народом происходило лишь в режиме документооборота, сессионная работа ограничивалась стенами парламента.

Глава IV. Проклятие президента

Слепое утреннее небо шарило облаками в поисках солнца, лучи которого нехотя освещали центральную площадь страны. Громадная серая туча зависла над куполом Черновой Рады, окрасив и без того угрюмое здание в мрачные, тусклые цвета.

В этот ненастный день Общественным советом было запланировано еженедельное послание к Черновой Раде самого ненавидимого Народом чиновника — президента страны. Как и депутаты, занимал свою должность президент пожизненно, обладал правом законодательной инициативы и полномочиями налагать вето на разрабатываемые депутатами законопроекты, давал поручения министрам и руководителям государственных ведомств, а также служил гарантом того, что в памяти Народа представитель государственного аппарата останется носителем незабвенного зла и неизбывного позора. Внешнеполитической и военно-политической функций у президента более не существовало.

Будучи однажды избранным на наивысший государственный пост, ныне президент пребывал на самом дне нового общественного устройства, где, выполняя задачи, связанные с административным управлением государством, нёс на себе бремя гаранта прав граждан лично, не прибегая к помощи советников, помощников, администраторов и прочей обслуги.

Лишив президента всех личных прав, включая право на жизнь, Общественный совет в то же время обеспечил президенту существование на долгие годы, ежедневно заботясь о его здоровье.

Сохранить жизнь президенту и поддерживать его в добром здравии, было решено сразу после его ареста. По сути, президент и был тем катализатором коренных преобразований когда, глядя с экранов телевизоров в лица Народа, рапортовал о победе в войне с профессиональной дрожью в голосе и влажным блеском в глазах.

В окружении военных и гражданских чиновников разной степени ожирения, прикормленных волонтёров и административного планктона, президент снова забыл о тех, кому на самом деле страна обязана избавлением от ужасов войны.

Высокие речи, хвалебные тирады и проникновенные слова президента, попадая в уши допущенных к участию в торжественном мероприятии по случаю победы, сыпались градом на головы людей, принимавших непосредственное участие в боевых действиях, ежесекундно сталкивавшихся со смертью на поле боя, стоящих теперь перед металлическим ограждением и чёрно-зелёным кольцом военных и полицейских.

Оглашение президентом списка боевых заслуг людей, не заслуживающих даже простой человеческой благодарности, длилось намного дольше, чем упоминание о погибших настоящих героях. Поздравления и награждения высоких военных чиновников, проходившие под сухие овации, привычно завершались словами о службе народу, о славе стране и её героям, но слова эти, гордо звучавшие над главной площадью страны во время второй революции, теперь уже не имели того вдохновляющего значения.

Впрочем, и сама атмосфера всеобщего ликования по случаю завершения боевых действий была пропитана фальшью и ложью. Участники обеих революций после отмечали, что похожий эффект производили как раз политические деятели, приходившие во время массовых протестов на площадь и бросавшие в народ слова о славе, которые находили отклик в головах, но никак не в сердце.

С опустошенными сердцами стояли и сейчас те, кто разрывал свою душу и стелил её на битые осколки государственной власти, по которым ступали новые правители, те кто не жалел своего тела, бросаясь в бой за право жить в своей стране. В разгоряченные воспоминаниями головы приходило понимание, что после всех этих торжеств и клятв снова придёт обыденность в виде циничной политики, снова будут предаваться идеалы, за которые гибли люди, снова придётся утешать себя мыслями, что всё было не напрасно и всё будет теперь по-другому.

И молча внимая словам государственного гимна, с тихой яростью и ненавистью в глазах, вчерашние воины двинули в едином порыве на металлические баррикады, на сытых хранителей тыла, приведя в панику публику и участников мероприятия.

Оскалившиеся было резиновыми дубинками полицейские и военные, внезапно развернулись спинами к наступавшим и разомкнулись, создав коридор для выхода желающих покинуть площадь. Наступавшие также потеснились, пропуская перепуганный админресурс и бутафорских участников боевых действий.

Наибольшее оживление наблюдалось возле сцены, на которой жались друг к дружке первые лица государства и генералитет. Раздались выстрелы, которых оказалось достаточно, чтобы уничтожить охрану президента и нескольких смелых генералов. Покинуть сцену они не могли — кольцо наступающих с примкнувшими к ним военными и полицейскими становилось всё уже, выдавливая с площади участников мероприятия.

Из плотного окружения на сцену поднялось несколько человек, подойдя к насмерть перепуганным высоким руководителям, объявили тем об их аресте, после чего вывели генералов и чиновников, оставив на сцене одного президента.

Генералов и чиновников в автозаках, приготовленных для потенциальных участников возможных массовых протестов, развезли по домам и квартирам, где предложили сдать оружие и ценные вещи, а получив отказ, изъяли их принудительно, после чего оставили недавних хозяев положения под домашним арестом, выставив охрану.

Одряхлевший за несколько мгновений президент, упав на колени, обратил к публике опухшее и мокрое уже от настоящих слёз лицо и зашептал слова о пощаде. Но, ни окружившие его наиболее активные участники, ни поддержавшие их военные, полицейские и гражданские, не коснулись президента, не сказали ему ни единого слова. Сцена, площадь и вся страна, наблюдавшие за невиданным доселе действом, замерли в молчаливом ожидании. Дождавшись полной тишины, дрожащего президента подняли с колен, поставили на гнущиеся с трудом ноги и объявили ему и всей стране об его аресте и полной физической неприкосновенности. Главнокомандующий армией победившей в войне страны проиграл самой стране…

…Как и в тот день, шедший сквозь громадную, людную, молчаливую площадь президент, снова шагал по коридору обступивших его людей, с той лишь разницей, что на этот раз коридор был огорожен с обеих сторон высокой сеткой, а конвоировали его не полицейские и не военные, а двое избранных представителей медиков и педагогов.

В этом действии присутствовал отзвук архаических обрядов, связанных с «козлом отпущения», которого прогоняют и колотят, было нечто от праздника дураков, где все меняются ролями, нечто от старинных эшафотных церемоний, где истина должна воссиять при ярком свете дня, и нечто от тех народных зрелищ, в которых фигурируют знаменитые персонажи и традиционные типы: игра истины и бесчестья, парад славы и унижения, брань в адрес разоблаченных преступников.

Ритуал ухода президента со сцены на главной площади и шествования сквозь толпу символизировал смену эпохи правления клептократов, коррупционеров и олигархов на правление Народа. Кроме символического значения, присутствие врача и учителя в непосредственной близости от президента, имело и практическое значение. Так Народ выражал свою заботу о физическом и моральном здоровье гаранта, которое после нервных потрясений немного ухудшилось, а также удерживал обступивших клетку с президентом людей от возможного применения к нему грубой силы и злых слов.

В ежедневные обязанности президента входило, как и прежде, гарантирование прав и свобод граждан, с той лишь разницей, что выполнял он эту обязанность лично и непосредственно, рассматривая обращения граждан в пределах своей компетенции.

Кабинет и резиденция президента располагались в подвале здания бывшей администрации президента, ныне называемой Канцелярией гаранта. На верхних этажах учреждения работали служащие, в чьи обязанности входило сортировать обращения граждан по дате поступления и сфере деятельности, которую затрагивало обращение. Далее обращение направлялось непосредственно к президенту, который дни напролёт без выходных дней и отпуска, читал обращения и готовил на них ответы.

Для работы президенту позволялось использовать оргтехнику, электронную законодательную базу, направлять запросы и давать поручения профильным государственным ведомствам. Решив вопрос, изложенный в обращении, президент собственноручно готовил ответ, подписывал его и отдавал для отправки адресату.

Разумеется, справиться с объёмом всей корреспонденции, поступавшей на имя президента, было бы невозможно физически, в связи с чем, система реагирования на обращения граждан была отработана до автоматизма. Президенту доставались лишь такие документы, на которые мог отреагировать лишь он лично, используя свои служебные полномочия. Обычно, при отработке подобных материалов, следовало проследить весь путь движения первичного заявления, изучить реакции, которые этот документ вызвал у нижестоящих должностных лиц и принять полные меры для реализации изложенных в документе просьб, требований и предложений.

Поскольку вся внутренняя политика государства теперь сводилась лишь к чёткому выполнению норм законов, от чиновников требовалось обеспечить ясность и простоту процесса выполнения. Это выражалось, помимо прочего, в детальнейшей проработке всего нормативного материала, утвержденного за долгие годы работы президента, министров, депутатов и прочих законотворцев. Теперь от них требовалось привести законодательство в соответствие с требованиями Народа, в том числе и путем рассмотрения и принятия мер по обращениям граждан.

Как лицо, гарантировавшее обеспечение и защиту прав граждан, президент до конца своей жизни был проклят и обречён на исполнение воли своих хозяев — граждан страны.

Слова же, заготовленные президентом для депутатов, должны были нести информацию о проделанной президентом работе за прошедший год. И с этими словами президент прошёл в зал заседаний Черновой Рады.

Глава V. До сумы и тюрьмы

Поскольку эволюция гражданина в чиновника в новую эпоху происходила вопреки воле самого гражданина, то и карьерный рост чиновника рассматривался теперь как наказание за содеянные ранее проступки и преступления. Лишь некоторые романтики видели в этом некий катарсис, искупление грехов, хотя такие моральные милости как прощение и забвение им более не были доступны. Церкви, как института общества более не существовало, священнослужители, уличенные в преступном содействии с представителями власти, были низложены с высоких постов и теперь справляли службу в храмах при жилищно-бытовых комплексах.

Сломав устоявшуюся тысячелетиями систему государственного управления, общество отныне развивалось без оглядки на позицию власти, независимо от политической конъюнктуры, которой более не существовало. Элита общества теперь формировалась вне орбиты публичной службы, исторгнув из себя замаранных властью снобов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Парафраз латинского изречения «Ave Caеsar, morituri te salutant» — «Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя».