3 месяца и 5 дней эйфории

Денис Пенин

В этой замечательной книге собраны четыре моих рассказа. Здесь есть вымысел и правда. Что-то из моей жизни, что-то нет. Каждый, кто ее прочтет, найдет что-то для себя и получит удовольствие от современной прозы. Книга содержит нецензурную брань.

5

Зима наступила быстро и как-то незаметно. Снег белым одеялом накрыл весь город, и за неделю его выпало столько, что уже можно было кататься на лыжах.

Ольга и Некта перешли уже на «ты» еще с осени, когда он решил, как бы ненароком, зайти к ней в библиотеку, взять какую-нибудь книжку и заодно посмотреть, как его пейзажи украшают зал. Ему повезло, потому что как раз в тот день работала она, и мило улыбаясь, узнав художника, спросила: «Хотите записаться, Некта?» С того дня у них начались более близкие отношения. Теперь их можно было встретить в городе вместе, они шли легкой походкой, держа друг друга за руку. И мне, человеку знающего Некту очень давно, были видны кардинальные перемены в нем, как внешние, так и внутренние. Иногда, встречая их вместе на улице, он, порой казалось, даже не замечал меня, все не мог отвести глаз от нее. Это уже был совсем другой человек, да, да, я и сам — то не сразу узнавал его. Взгляд был ясный, бодрый, веселый, умиротворенный, и еще, я заметил, не было усталости в его глазах. Из вышеизложенного, я сделал вывод, что бессонницы у него больше нет. Да и вообще, он стал более разговорчивым, не было той отчужденности, замкнутости, которая была до встречи с Ольгой. Казалось, она стала для него как наркотик, своего рода — эликсиром жизни, или как я шутил — «лекарством от бессонницы». Виделись они почти каждый день. Обычно Некта приходил к ней в библиотеку в конце рабочего дня, и они шли к ней. Там они ужинали и, отдохнув, шли на прогулку. Но так как городок наш был небольшим, гулять скоро надоедало, и они шли к нему домой. У него в квартире — мастерской было хоть и тесновато, но необычайно интересно, наверное потому что вся его квартира, за исключением только кухни, была заставлена: готовыми картинами, набросками, этюдами, плакатами для праздников. Создавалось впечатление, что вы попали не в мастерскую, а на художественную выставку. Так можно было подолгу, молча, задумавшись, рассматривать плоды его творчества. Ольге обстановка в мастерской была уже знакома, и поэтому, она замечала только новые работы художника, высказывая свое мнение о той, или иной картине. В основном, хвалила и если полотно было не закончено, старалась помочь советом. В большинстве случаев, Некта прислушивался к ее бесценным подчас советам.

Кстати, о существовании своего портрета она не знала, так как Некта, спрятав его под кровать, хотел подарить ей на день рожденья в мае. Некта очень полюбил Ольгу, и старался как можно чаще делать ей приятное: дарил цветы (в основном кустовые гвоздики, она их любила), духи, украшения и прочее. Конечно, приходилось в чем-то себя ограничивать. Но, в сущности, думал он, какие это все-таки были пустяки, ведь, ни какими подарками на свете, нельзя было бы выразить всю свою любовь и привязанность к ней. Ольга, зная на какие средства, он живет, неоднократно говорила:

— Некта, милый, не обижайся, но перестань делать мне подарки!

— Оля, почему, они тебе что, не нравятся?

— Нет, нет, мне очень, очень нравится все, что ты мне даришь. Просто мне с тобой хорошо и без всего этого. Ведь я тебя люблю не за твои подарки, а просто за то, что у меня есть ты.

И эти слова ложились как живительный бальзам на его израненную душу и пылающее любовью сердце, он думал: «Как такой милой, очаровательной и доброй женщине совсем не дарить подарки?» Спустя некоторое время, опять дарил ей что-нибудь.

Часто она оставалась у него ночевать, а утром шла на работу, тем более что библиотека находилась недалеко. Еще чаще, оставалась у него на выходные. Он ночевал у нее реже. Если он подолгу не заходил за ней на работу и не звонил, она начинала волноваться, и тогда сама приходила к нему домой. Обычно Ольга заставала его за работой. Увидев ее и обрадовавшись ее визиту, он начинал оправдываться и извиняться, за то, что долго не появлялся. Она не обижалась и даже просила не извиняться говоря

— Ну что ты, я же знаю что у тебя работа творческая, не надо, не извиняйся. Я просто испугалась, вдруг ты заболел, да и сильно соскучилась по тебе.

— Ах, ты моя добрая, заботливая Оленька, если б ты только знала, как сильно я тебя люблю! — говорил он искренне, и не было больше слов. У него оставались лишь эмоции и странное, какое-то едкое чувство страха проникало в его душу. Страх за то, что кто-то или что-то может отнять ее, это самое дорогое, любимое и доброе существо у него. Ему становилось жутко от этого необычайно странного, внезапно нахлынувшего чувства. Было немыслимо, что кто-то или что-то могут прекратить это долгожданное для него счастье, данное то — ли судьбой, то — ли Богом.

И в такие минуты он очень крепко обнимал ее, целовал, касаясь ее темных волос, вдыхал их приятный запах, и немного отстранившись, глядя в ее бесконечно глубокие и мудрые глаза, шептал:

— Не отдам, никому тебя не отдам, милая моя, добрая Оленька!

И слезы счастья наполняли ее голубые глаза, и она отвечала тоже шепотом:

— Да, да, да.

И пожалуй не было счастливей ни кого на свете в эти прекрасные мгновения кроме их двоих, и Некта думал: «Господи, мне больше ничего не надо, ничего….. Спасибо Господи!»

«Мои невероятные мысли»

Тень дрожит на стене. Что это? Это ветер колышет последние листья на ветках деревьев.

Душа моя ответь,

Сколько еще боль терпеть?

Душа моя скажи,

Отпусти, или боль заглуши.

Богатый не тот, у кого все есть, а тот, которому ничего не надо.

Конец ознакомительного фрагмента.