Волшебство под ногами

Денис Либстер, 2021

Серия новелл о волшебном трамвае, который появляется из ниоткуда там, где может кому-то помочь, после чего неслышно исчезает в сером тумане

Второй шанс

Он вынырнул из забытья, словно из проруби, и какое-то время потряхивал головой, пытаясь сфокусироваться. Реальность плавно выплыла из тумана мерным перестуком колес и болью: ссадина на лице горела огнём, а каждое движение отдавалось щемящим нытьем в ребрах. Он осторожно огляделся, придерживая щеку ладонью. «Трамвай?» Попытка уточнить координаты ни к чему не привела: старенький обшарпанный вагон неторопливо тарахтел сквозь черную, как дёготь ночь, чью темноту не тревожили ни фонари, ни окна полуночников.

Вспоминать, как он очутился в трамвае, совсем не хотелось. В конце концов, проснуться в теплом сухом вагоне — это очень даже не плохой вариант. Можно даже сказать, повезло. Он снова потёр саднящую щеку и вздрогнул от неожиданного «Куда едем-то?»: спокойный усталый голос заставил его окончательно проснуться.

— Да всё равно, денег-то у меня ни копья, — буркнул он, не отрывая глаз от паутины трещин на полу.

Пауза затянулась. Не услышав привычных «на водку-то, конечно, нашёл» и «пешком ходить нужно без денег», он медленно поднял голову. Сухонькая старушка-кондуктор — режиссёры всего мира доверяют таким роли добрых волшебниц — улыбнулась ему как любимому внуку, который приехал на каникулы, и протянула билетик:

— У меня со смены один остался. Возьми, желание загадаешь!

Изрядно помятый билет действительно оказался счастливым. Он неловко повертел клочок бумаги в руках, на всякий случай пересчитал цифры, а потом мечтательно выдохнул:

— Курить охота!

И добавил, потерев заросшую щеку:

— А ещё я бы с удовольствием перекусил. Сойдет за желание?

Старушка, пожав плечами, улыбнулась, мол, мне-то какое дело, и ушла на своё место. На пару минут в вагоне повисла тишина, но, как только он снова начал клевать носом, трамвай неожиданно остановился, и полуразбитый динамик над его головой проскрежетал: «Конечная! Просим пассажиров покинуть вагон!»

— Да-да! Понял, выметаюсь! — пробормотал он, не собираясь злоупотреблять терпением трамвайных хозяев.

Перед тем как шагнуть в темноту, он повернулся, чтобы поблагодарить кондуктора за гостеприимство. И замер от неожиданности: старушка задорно подмигнула ему, а потом показала язык.

— Мужчина! Не задерживайте вагон! — ворчливо проскрипел динамик.

Он послушно спрыгнул в предрассветную темноту и огляделся. По плану у него оставалось часа три, чтобы спокойно поспать до того, как на улице появятся первые машины и люди. Попытка устроиться на скамейке остановки поудобнее — если в этом случае вообще можно говорить о комфорте — закончилась неудачей: он уперся головой в какой-то шуршащий пакет, сел и попытался рассмотреть свою находку в свете тусклого фонаря. Обычный фастфудовский пакет. Пару секунд он колебался, потому что до изучения содержимого мусорных ящиков ещё не дошло. А потом осторожно отложил в сторону гордость и предубеждение.

— Кто-то просто забыл пакет на остановке, — сказал он вслух, стараясь, чтобы это прозвучало убедительно. А потом махнул рукой. — А даже если и выкинул, уж больно жрать хочется!

Пошуршав пакетом, он нашел два нетронутых сэндвича и смятую пачку «Явы Золотой», в которой болталась последняя сигарета. Тщательно и неторопливо прожевав сэндвичи, он похлопал себя по карманам, обнаружил чудом — «Да мне сегодня везет!» — уцелевшую зажигалку и чиркнул колёсиком. После третьей затяжки он вытащил из кармана билетик и, усмехнувшись, разгладил его на ладони: «А что? Может быть, именно так и выглядит билет в светлое будущее!» А потом вдруг отчетливо вспомнил, где и при каких обстоятельствах они встречались со старушкой, которая на прощание показала ему язык.

Ему было шестнадцать, и он опаздывал. Катастрофически опаздывал на встречу, от которой зависела его спортивная карьера: он с пяти лет занимался футболом, скаут известной в России академии не собирался задерживаться в их городке больше, чем на день, а матч начинался через пятнадцать минут. Матч, в котором он должен был показать всё, на что способен. Вот только трудно думать о завтрашнем дне и спортивном будущем, когда встречаешь самую красивую девушку в мире. А ещё труднее оторваться от её губ. В общем, он стоял на остановке, лихорадочно решая в уме непростую задачку: как за десять минут добраться до стадиона, если даже без пробок ехать до него полчаса. Да и то, если таксист попадётся смелый.

Смелый и бескорыстный: денег у влюблённого футболиста даже на трамвайный билет набралось бы с трудом. Но, как назло, у него не было даже шанса разжалобить какого-нибудь бомбилу — на дороге не было ни души. Влюблённый футболист уже смирился с тем, что опоздал на главную игру в своей жизни, когда к остановке неспешно подполз трамвай. Ругаясь про себя на скрипящие двери, которые не торопились закрываться, и пытаясь усилием мысли хоть немного притормозить бег минутной стрелки, он не глядя протянул кондуктору мелочь:

— Сдачи не надо!

— Билет возьми, прожигатель жизни. И желание загадывай!

Это прозвучало так уверенно, что заставило его прервать бессмысленный «стрелочный» гипноз и поднять голову. Старушка-кондуктор — режиссёры всего мира доверяют таким роли добрых волшебниц — спокойно выдержала его скептический взгляд и повторила:

— Билет, говорю, счастливый. Загадывай скорее, время-то идёт.

— Не верю я в эту чепуху со счастливыми билетиками! — отрывисто бросил он, считая в уме цифры, которые действительно складывались в счастливую комбинацию.

— Ну и зря. Тем более терять-то тебе сейчас нечего, правильно? — улыбнулась старушка, которую нисколько не смутила его резкость.

Упрямо сжав губы, футболист посмотрел на часы: стрелки невозмутимо отсчитывали секунды. До начала матча оставалось семь минут.

— Хорошо! Предположим, мне через пять минут нужно быть на другом конце города. Сойдёт за желание?

— Билет! — старушка улыбаясь указала глазами на нервно сжатый кулак. — Говорят, его нужно съесть. Для верности. Это не я придумала!

— А ведь вы сейчас не шутите, да?

Старушка кивнула. На пару секунд в вагоне повисла тишина, которую нарушало только непрерывное тиканье часов, а он глубоко вздохнул, решительно скатал билет в бумажный колобок, бросил его в рот и торопливо прожевал.

— Теперь всё правильно? — спросил он подчёркнуто вежливо. И тут произошло то, чего он меньше всего ожидал: старушка задорно подмигнула и показала ему язык. А в следующую секунду трамвай дёрнулся и замер.

— Стадион. Конечная. Просим пассажиров покинуть вагон! — прохрипел расхристанный динамик. Не веря своим ушам, он посмотрел на часы и бросился к двери: осталась еще пара минут, чтобы добежать до раздевалки.

Сигарета обожгла ему пальцы и вернула в прохладную ночь. Тогда, в юности, он списал этот случай на часы, которые так и остановились за две минуты до начала просмотра, а он принял это за чудо.

— Значит, тебя нужно съесть! — сказал он, обращаясь к билету, который всё ещё лежал у него на ладони. На секунду задумался, уверенно скатал билет в комочек и проглотил. Спать больше не хотелось, а щека уже почти не болела. Он встал, потянулся так, что помятые ребра жалобно скрипнули, и усмехнулся солнцу, которое медленно и неохотно поднималось над городом.

В это время в трамвае, который катился по городу, встречающему рассвет, чёрный пушистый Кот недовольно вымурчивал кондуктору:

— Втор-рое уже желание псу под хвост! Покур-рить да пожр-рать! Вр-ремя только зр-ря потр-ратили…

— Хватит ворчать, ушастый. Ишь ты, времени ему жалко! Запомни, пушистая твоя голова: в чудесах размер — не главное. Главное — верить, что они случаются!

И старенький вагончик неслышно растворился в утренней дымке.