Черный выход

Денис Бурмистров, 2015

Игорь Фомин всегда считал, что Зона задолжала ему. Она отобрала у него отца, и превратила лучшего друга в мутанта. Теперь у Игоря появилась возможность рассчитаться с Зоной, забрать обратно свое, кровное. Но сначала ему предстоит разгадать тайну убитого сталкера, найти все знаки, указывающие верный путь, уйти живым от бандитов и проникнуть в самое сердце Новосибирской Зоны Посещения. И пусть говорят, что каждый в Зоне умирает в одиночестве. Если у тебя есть настоящие друзья – всегда остается шанс найти выход из безвыходной ситуации.

Год назад. Новосибирская Зона Посещения

3 апреля 2015 года

Гигантская электрическая паутина плясала вокруг съехавшего с обочины бронетранспортера. «Веселый призрак» то игриво прыгал на броню, оставляя черные зарубки на ржавом металле, то соскакивал на землю, выжигая траву, то вновь прижимался к мертвой машине. Бронетранспортер отвечал глухим рыком давно заглохшего движка и миганием навесных фонарей. В воздухе пахло озоном, а от громкого электрического треска закладывало уши.

Игорь осторожно съехал обратно в кювет на другой стороне дороги и наконец выдохнул.

— Ну, не ушел? — с нервным придыханием спросил Кулек.

Фомин отрицательно махнул рукой. Он перевернулся на спину, ложась на пустой рюкзак, и, вытянув шею, посмотрел в другую сторону.

Это был его второй выход «за забор». Даже не то чтобы выход, а скорее небольшой шажок в километровую от Периметра зону. Заходить глубже Игорь, честно говоря, боялся. Ему и того, что он уже увидел, хватало с лихвой.

По другую сторону от дороги, по вершине невысокой насыпи, тянулась кривая деревянная изгородь из покосившегося штакетника. Дальше с позиции замерших парней видно не было, но Игорь знал, что там начинаются старые пионерские лагеря, пустые и пугающие. Впрочем, Игорь успел заметить в стороне небольшое конопляное поле, а значит, где-то рядом могут обитать присматривающие за плантацией «фермеры».

— Если «губку» не добудем, то надо будет конопли нарвать, — предложил Кулек. Видимо, не только Игорь вспомнил про плантацию.

— На хрена она тебе?

— Высушим и продадим. Все деньги, — судя по всему, парня охватило нездоровое возбуждение при мысли о халявных наркотиках.

— Плохая идея. За такие дела нас самих высушат и продадут. На органы.

Кулек разочарованно засопел, но тему закрыл.

Этого тощего и нервного парня Фомин знал плохо, их познакомил общий знакомый. Потом встречались пару раз в одних компаниях, даже общались о чем-то. Вроде бы звали Кулька Кулемин Павел, но Фомин в этом уверен не был. А неделю назад, на квартире у все того же знакомого, зашла речь про Зону и про всяческие виды заработка, с ней связанные. Будучи в уже изрядном подпитии, Кулек похвастался, что знает как по-быстрому достать дорогой артефакт, да нету напарника сходить «за забор». В шутку ли, а может поддавшись какому-то внутреннему желанию, Фомин предложил в напарники себя. Слово за слово, тема свернулась, и, если честно, на следующее утро Игорь и думать забыл про этот разговор. Тем сильнее было его удивление, когда через пару дней ему позвонил Кулек и спросил все ли в силе. И Игорь не смог отказаться, хотя что-то ему подсказывало, что лучше с этим делом не связываться.

А теперь они сидели в грязной канаве, в нескольких метрах от убийственной аномалии и не знали что делать. Ситуация, прямо скажем, показательная.

— Ты вообще в то место ходил? — запоздало спросил Игорь. — Тропу знаешь?

Кулек растерянно посмотрел на Фомина, захлопал глазами. Ответил неуверенно:

— Я только по вешкам ходил, недалеко. А тут в сторону нужно, сам же видишь.

— Вижу, — разочарованно выдохнул Игорь и в сердцах хлопнул себя по лбу ладонью.

Зачем связался? Ну зачем?

Кулек заворочался, раскорячившись, подполз к краю дороги. Игорь отметил, что его напарник похож на тощего ощипанного куренка. В другое время он бы посмеялся, но сейчас было не до смеха. Ей-богу, хоть назад поворачивай.

Кулек сунул руку себе за спину, под куртку, и вытащил видавший виды пистолет Макарова. У Игоря лишь глаза на лоб полезли.

— Эй! — страшным шепотом воскликнул он, дергая Кулька за штанину. — Ты чего удумал?

Тощий парень съехал вниз, к Фомину повернулось узкое лицо с нехорошей озорной улыбкой.

— Дай шмальну. Может, уйдет.

— А может, и нет, — Игорь с облегчением отметил, что пистолет на предохранителе. — Убери эту штуку от греха. Зачем ты вообще его с собой притащил в Зону?

Кулек пистолет не убрал, самодовольно покрутил его перед собой, любуясь.

— Прикупил по случаю, — произнес он, улыбаясь. — Хорошая вещь, надежная. Такая всегда пригодится.

— Ты меня не слышишь? На хрена ты его с собой взял?

— Мало ли, — прямодушно ответил Кулек, но пистолет нехотя спрятал под куртку — Всякое бывает.

— Не надо нам сейчас… всякого, — Игорь сглотнул, приходя в себя. — Он тебе ладонь, что ли, жжет? Хочется шмальнуть в кого-нибудь? Тогда давай разбежимся, я в таком не участвую.

— Все-все, убрал, видишь? — Кулек показал пустые ладони. — Чего ты так завелся? Лучше скажи, как «призрака» обходить будем?

Как ответить на этот вопрос, Фомин не знал. Потому вздохнул и с тоской посмотрел в сторону далекого Периметра.

— У меня вариантов нет. Артефакт точно возле бэтээра?

— За что купил, за то продал, — пожал плечами Кулек.

— Тогда возвращаемся. Артефактов много, а жизнь одна. В другой раз.

Кулек возражать не стал. Видимо, понял, что тут ловить действительно нечего.

— На поле заглянем? — с надеждой спросил он.

Фомин покачал головой. С наркотиками он связываться не желал.

Проторенным путем возвращались недолго — след из гаек пересекала полоса разрытой земли, словно кто-то прошелся плугом. Переступать через нее парни не решились, свернули в сторону и полезли на пригорок, в сторону пионерских лагерей.

Тишина Зоны обманчива, она представляет аномальную территорию пустой и необитаемой. Отчасти так оно и есть — Зона действительно практически необитаема, в ней даже находиться долго нельзя, последствия похуже, чем от лучевой болезни. Но Зона точно никогда не была пустой. И речь не о постоянно лезущих сюда людях — нет. Эта испорченная Посещением земля полнилась артефактами, необъяснимыми явлениями и, конечно же, ловушками. Впрочем, всевозможные аномалии ловушками называли скорее по привычке. Ну какие они ловушки, если не преследуют цель поймать? Эти аномалии, физические и природные, они просто есть, они подчиняются каким-то своим внутренним законам и логике, но вряд ли их основной функцией является изощренное убийство. Это все равно, что обвинять сбросивший туриста в обрыв ветер в том, что он специально для этого и был придуман. Нет, ловушки являлись частью Зоны, были ее неотделимой экосистемой и испытывали к людям не больше чувств, чем ямы в лесу.

Однако сталкеры, народ жутко суеверный, приписывали аномалиям человеческие черты. Были разговоры даже про мстительность и злопамятность некоторых. Мол, если будешь вести себя в Зоне как благодарный гость, то меньше шансов погибнуть. И наоборот, если слишком наглеть, лезть куда не следует, относиться к Зоне без должного уважения, то она обязательно накажет.

Игорь старался быть объективным и рациональным, не поддаваться на всевозможные мифы и легенды, коими обросло любое явление в Зоне. Но когда он заметил, что по их следам движется, широко шагая и выстреливая в разные стороны электрические заряды, «веселый призрак», то готов был биться об заклад, что эта синяя и потрескивающая зараза обладает разумом.

Бегать в Зоне могли себе позволить только сумасшедшие — подобный вид передвижения быстро сокращал их популяцию. Однако в сложившейся ситуации больше ничего не оставалось, как рвануть со всей возможной скоростью в сторону ближайшего панельного домика пионерлагеря. От страха Кулек принялся вслух читать молитву, путаясь в словах и именах святых. Игорь от души пожелал ему заткнуться, надеясь, что они не вляпаются в спешке во что-нибудь похуже «призрака».

Электрическая паутина осталась позади, вскочила на верхушки высокой травы и заскользила в противоположную от людей сторону, балансируя на расходящихся листьях.

— Зараза, — процедил сквозь зубы Фомин.

— Это еще хорошо, что мы рядом с Периметром, — выдохнул Кулек. — Тут ловушек мало.

Игорь с ужасом представил что же твориться там, куда уходят за добычей настоящие сталкеры.

— Вчера Ахмед с тюрьма бежал, — забубнил припеваючи Кулек. — Все у него теперь ништяк. Ай, мама-мама-мама-джан, стоит на вышке наш земляк…

Он вытащил из нагрудного кармана сигарету, сунул в рот и безрезультатно защелкал не желающей загораться зажигалкой. Фомин молча сгреб сигарету и раздавил. Прокомментировал:

— Не дыми.

Кулек стрельнул глазами на Игоря, отвернулся и вновь забормотал строки песни.

Из-за домика открывался вид на неширокую дорожку, идущую мимо заброшенных построек лагеря. Одинаковые одноэтажные корпуса с покосившимися шиферными крышами, заваленный информационный щит с жалкими обрывками пожелтевших газет под мутным стеклом, кривой флагшток, теряющийся верхушкой в ветвях разросшихся деревьев.

— Периметр там? — Фомин указал в сторону далеких домиков.

— А? Вроде бы да, — откликнулся Кулек через плечо. — Но я не знаю есть ли там выход.

— Попробуем, — решил Игорь.

Он в уме прикинул куда идти дальше, выбирая, как ему показалось, безопасный маршрут. Вытащил из оттопыренного кармана гайку с привязанной белой ленточкой и приготовился кидать. Примерился…

И увидел артефакт. Небольшой круглый бублик из серебристого металла лежал прямо возле дороги, под размахавшим в разные стороны кустом. Если бы они шли мимо, то даже не заметили бы его, а так… Вот лежит — бери. И опасности вроде бы никакой рядом. Черт, насколько эта неуверенность в следующем шаге надоела! Не успел еще как следует начать в Зону ходить, а уже достало!

— Смотри, — Игорь толкнул Кулька и указала на артефакт.

— О, «браслет», — оживился тот. — Не «губка», конечно, но тоже ништяк! Пробьешь?

Фомин кивнул и бросил гайку в сторону куста. Потом еще одну чуть дальше и в сторону. Потом еще одну, ближе.

Гайки шмякались в траву скучно, буднично, и это успокаивало.

— Пойдем, — наконец решился Игорь.

— Стой! — неожиданно воскликнул Кулек. — Вон, рядом с кустом!

Фомин присел, усердно вглядываясь. Но ничего необычного не увидел, даже тени лежали так, как положено.

— Не вижу, — признался он.

— Да вон же, — напарник схватил его костлявыми пальцами за плечо и указал пальцем в сторону невидимой аномалии. — Воздух дрожит.

— Не знаю… Там что-то поблескивает, вроде паутины.

— Да, блин, это оно! Почти у самой дороги… Кинь туда гайку на всякий пожарный. Вон туда…

Трое людей появились так неожиданно, что парни даже не успели спрятаться или убежать. А неизвестные сталкеры, или кто бы они ни были, их сразу не заметили. Вышли друг за другом из-за дальнего домика и пошагали по дорожке прямо в сторону застывших парней. Одетые кто во что — частично в военное, частично в гражданское, но все ношеное, потертое. Первые двое выглядели какими-то болезными, с темными кругами под глазами. Они тащили здоровенные рюкзаки, словно заядлые туристы. Замыкал группу скуластый мужик с лежащим на сгибе локтя обрезом.

— Сука, палево, — еле слышно просипел за спиной Игоря Кулек.

Первые двое шли понуро, вперив взгляды в дорогу перед собой. Замыкающий о чем-то думал, уставившись в спину впереди идущего.

Троица миновала половину дороги, как вдруг идущий первым остановился в двух шагах от куста и хрипло оповестил всех:

— Грибочек!

И, нагнувшись, полез под куст, намереваясь сцапать «браслет».

— А ну грабли убрал! — вдруг завопил Кулек, и Фомин внутренне застонал, прикрывая глаза руками. А его нервный напарник уже шагнул вперед, сжимая в руке пистолет.

Троица замерла, подняв круглые глаза на парня с оружием. Тот, кто тянулся за артефактом, выпрямился и отступил в сторону, как раз в еле заметную «паутинку» на траве. Игорь заметил, как по штанине мужчины скользнуло что-то тонкое и блестящее. Скользнуло и пропало.

Второй сталкер, который тоже тащил рюкзак, смотрел настороженно, но как-то отстраненно. А мужик с оружием ничуть не испугался, сделал шаг вперед.

— Волыну опусти, олень, — посоветовал он.

— А ну стоять! — взвизгнул Кулек. — Это наша добыча!

— Не на тех тявкаешь, паскуда, — не отступал мужик, и Игорь видел, как у него пальцы ложатся на спусковой крючок обреза. — Забирай свою барахульку и уматывай, пока не завалил.

— Чего? — взвился Кулек, явно чувствуя себя хозяином положения. Пистолет в руке явно не прибавил ему ума. — Рюкзаки на землю! — скомандовал он, вытягивая руку и прицеливаясь в ближайшего сталкера.

Ситуация становилась совсем дурной. Фомин поднялся, подняв руки и показывая пустые ладони. Как можно спокойнее сказал:

— Тихо, тихо. Сейчас все уладим, мужики…

«Турист», который вляпался в «паутинку» вдруг захрипел, хватаясь пальцами за горло. Его лицо стремительно багровело, на шее вздулись жилы. Он сделал несколько неверных шагов в сторону товарищей и упал на колени, беззвучно разевая рот, словно выброшенная на берег рыба.

— Эй, ты чего! — опешил Кулек, не зная что делать, но оружие не опустил.

— Ты что натворил! — заорал второй «турист», с ужасом глядя на упавшего на бок товарища. Тот крутился вокруг своей оси, задыхаясь и дергая ногами, и из раскрытого рюкзака на землю высыпались зеленые головки мака.

— Волыну на землю! — решил воспользоваться ситуацией мужик и вскинул обрез.

Выстрелы громыхнули практически одновременно. У Игоря сами собой подкосились ноги, и дальнейшее развитие драмы он продолжал наблюдать с земли, холодея от осознания того дерьма, в которое вляпался.

Неизвестно куда попал из своего обреза сталкер, но Кулек влепил ему пулю точно в грудь. Мужик охнул и упал, раскинув руки.

Оставшийся «турист» заорал, одним движением скинул рюкзак и побежал прочь, за ближайший домик. За ним погнался впавший в азарт Кулек, но у него, судя по всему, заклинило пистолет, и парень лишь тщетно дергал затвор. Потому быстро отстал и вернулся к встающему на ноги Игорю.

— Круто! — воскликнул Кулек в порыве чувств, его глаза блестели.

Фомин нецензурно выругался.

Попавший в ловушку сталкер уже не дергался и выглядел крайне плохо — он уже не двигался, его голова раздулась кровяным шариком, язык и глаза вывалились. Подстреленный Кульком мужик тоже не подавал признаков жизни, глядя в небеса остекленевшим взглядом.

Тощий напарник Фомина, глупо смеясь, подхватил «браслет» и помчался обыскивать сталкера с обрезом.

— Что ж ты натворил, Кулек, — пробормотал Игорь, оглядываясь.

Он постарался взять себя в руки и сообразить что же делать дальше. Спорить или ругаться на напарника бессмысленно, он явно не в себе. А то еще и застрелит, с него станется. Значит, нужно… что? Делать вид, что так и надо?

— О, глянь сюда, — Кулек помахал в воздухе скрученной в трубочку пачкой денег, судя по цвету, из тысячных купюр. — На хрена ему в Зоне такие бабки?

— Чтобы от патруля откупиться, — начал понимать Фомин. — Черт, Кулек, ты наркоторговцев убил!

— Не «ты», а «мы», — глаза тощего недобро сверкнули. — Мы же вместе, так? Да и кто узнает?

— Так один же сбежал…

— Наркоша конченый, — отмахнулся Кулек. — Или раб. Такой из Зоны своим ходом хрен выйдет. А если выйдет, то я его!..

Он взмахнул пистолетом, храбро выпятив подбородок.

— Ясно, — Игорь понял бесполезность каких-либо увещеваний. — Уходить надо.

— Само собой, — не стал спорить с ним Кулек. — Сейчас, пара карманов осталась.

* * *

Спустя трое суток, когда Фомин начал верить, что все обошлось, в общей тусовке заговорили о внезапной пропаже Кулька. Мол, вышел из дома и не вернулся.

Сказать, что эта новость напрягла Игоря, — значит не сказать ничего. Попытался разузнать осторожно что к чему, но оказалось, что за этим типом подобные пропажи не редкость — то в полицию заметут, то отрывается у кого-нибудь на хате, то в загул уйдет. Мол, компаний у него много, всегда есть те, кто готов подогреть. Тем паче что Кулек внезапно хорошо поднялся на деньги, а потому мог быть где и с кем угодно.

Но Фомин пятой точкой почуял неладное. Только деваться ему было некуда — даже если он сам и уедет, в Искитиме останутся мать и сестра. А тем, кто, по мнению Игоря, вышли на его след, все равно на ком отыгрываться. Так что нет, бежать он не станет. Сам натворил, хоть и косвенно, самому и отвечать.

И за ним пришли. Заявились прямо на работу, в небольшой цех, занимающийся изготовлением металлоконструкций. Игорь как раз помогал товарищу приварить уголки к металлической двери, когда порог переступили двое крепких ребят с квадратными физиономиями.

Им навстречу вышел мастер цеха, пожилой дядя Кузя — для своих преклонных лет все еще крепкий и плечистый, с шикарными, как у Чапаева, усами.

— Чего-то хотели, ребята?

Но ребята быстро нашли взглядами Фомина, который так и не отложил в сторону железный прут. Один указал на него подбородком:

— Да вот с ним потрындеть надо.

Мастер перевел взгляд на Игоря, оценил бледность его лица и подрагивание железяки в кулаке. Вытирая руки грязной тряпкой, спросил у пришлых:

— А не ошиблись, ребята?

— Пасть закрой, — угрюмо посоветовал один, но второй перебил его жестом, примирительно сказал:

— Батя, мы по делу. Мы от Хазара.

После упоминания имени одного из авторитетных бандитов города даже мастер отступил, виновато посмотрев на Игоря.

Да тот и сам все понимал. Чем он может помочь? Разве что задержать на время? Так они его убьют, легко и не напрягаясь. Или цех сожгут. Или дом. С этими людьми шутить нельзя, эти шуток не понимают. Да и не стал бы Фомин подставлять старого наставника.

Игорь вздохнул, отложил железяку и покорно пошел на выход.

За воротами цеха стояла черная иномарка с открытым багажником.

— Полезай, — сказали ему.

Тут уж в Фомине взыграло упрямство. Раз уж ехать в последний раз, так не как баран на забой.

— Сам полезай, — огрызнулся он. — Я спереди поеду.

— Ты охреневший, что ли? — подскочил к нему тот, что позлее, и без замаха ударил в живот.

Игорю не дали упасть, когда он согнулся и заскрипел зубами, дернули за волосы вверх.

— Полезай!

— Я клаустрофоб, я там все заблюю, — без тени сомнения сказал Фомин, когда живот немного отпустило, и он смог дышать.

Его опять ударили, на сей раз с другой руки.

— Эй, мужики! — раздался напряженный окрик стоящего в дверях цеха дяди Кузи. — Хорош уже!

— Завали!

— Ха! — На голову борзого со всего маху приземлился кирпич, расколовшись пополам. Мелькнула худая фигура Чеснокова, который, словно бойцовский кот, прыгнул на второго здоровяка и вцепился ему в лицо, пытаясь разодрать ноздри и выдавить глаза.

Голова у борзого оказалась крепкой, он лишь упал на колено и нечленораздельно мычал. Понимая, что теперь отступать уже некуда, Фомин изо всех сил добавил бандиту в челюсть, стараясь выключить того из игры. Вместо одного удара понадобилось три — Игорь почти разбил себе руку, прежде чем его противник отрубился.

Тем временем второй здоровяк сумел отодрать от себя Гошу, сгреб его за куртку на груди и с методичностью парового молота вбивал в него свой кулак. Чесноков извивался ужом, половина ударов приходилась вскользь, но долго ему не продержаться.

— Игорь! — окликнул Игоря дядя Кузя, и рядом с парнем звякнул, упав, тяжелый монтажный ломик.

Фомин, не раздумывая, подхватил тяжелый инструмент и приложил им бандита по затылку. Тот упал как подрубленный, плашмя завалившись прямо на Гошу. Чесноков вскрикнул от боли.

— Гоша! — Игорь схватил за торчащие из-под лежащего без сознания здоровяка ноги Чеснокова и потащил на себя. — Ты как?

— Безобразно, — отшутился друг. Его меховая бородка слиплась от крови, на лбу и скуле наливались ссадины. — Это, вообще, кто?

— Друзья-приятели. Ты, вообще, откуда тут?

— За тобой заехал. Мы же сегодня в спорт-бар идем, помнишь? А про друзей-товарищей давай не ври, я у тебя один такой. Так кто это?

— Давай по пути объясню, — Игорь заметил, как бандиты начинают подавать признаки жизни. — Пора удочки сматывать. Дядь Кузя! Спасибо!

— Не за что, — подошел старый мастер. — Хоть за правое дело вписался?

— За правое, — встрял Чесноков. — Когда за своих — дело всегда правое.

— Ясно, — пробасил мастер. — Мне их попридержать немного?

Он выразительно посмотрел на ломик.

— Не надо, дядь Кузь, — мотнул головой Игорь. — Дальше мы сами. Лучше запри все и домой уходи.

Мастер не стал спорить, пожал парням руки и вернулся в свой цех. И лишь только тогда друзья побежали прочь.

Когда тебя ищут ребята одного из самых влиятельных бандитов города, то это само по себе не очень весело. Учитывая, что город не очень большой и почти все через кого-то знакомы, затеряться незаметно и вовсе становиться почти неразрешимой проблемой. А уж если несчастный обременен семьей, которую любит и не хочет потерять, то сама по себе идея бегства видится глупой и самонадеянной.

Все эти факторы довлели над Фоминым, пока они с Гошей отсиживались после драки на квартире у какой-то очередной девушки Чеснокова. Девушка неделю как уехала в Новосиб на сессию, оставив фактически бездомному Гоше ключи, так что грех было не воспользоваться. Но друзья понимали — что-то надо решать, и решать быстро.

— Заявятся домой как пить дать, — озабоченно сказал Игорь, стоя у окна с чашкой остывшего кофе в руке. — А там мать и сестра.

— А отчим? — спросил Гоша, потягивая трубку на длинном мундштуке и выпуская в потолок густые клубы дыма.

Фомин посмотрел на друга.

— А что отчим? Чем он может помочь?

— Ну не знаю. Он вроде бывший сталкер, нет? Может, связи остались?

— Он если и был сталкером, то очень давно, еще когда отец был жив. А сейчас так, барыга мелкий. Говорит, что занимается керамической плиткой и метизами.

— Говорит? А ты сам не интересовался?

Игорь неопределенно пожал плечами, пригубил кофе.

— У нас с ним как-то сразу не заладилось, — ответил он. — Он попытался установить дома свои правила, я сразу объяснил, что буду жить так, как жил до него. Да и вообще какой-то он скользкий, противный. Не хочу иметь с ним ничего общего.

— А мать?

— Что мать?

— Ну, — Гоша смущенно заерзал. — Мать-то как с ним?

— Да как… Не знаю. Ощущение, что она с ним сошлась только из-за того, чтобы меня на ноги поднять. А сейчас же не выгонишь, правда? Живем каждый своей жизнью, просто под одной крышей. Играем в семью. Да и, сам знаешь, у мамы что-то здоровье в последнее время не очень, не до отчима.

— Надо ее Борисычу показать, — заключил Чесноков. — Он ее вмиг на ноги поставит.

— Надо будет, — согласился Игорь, но тут же осекся: — Если жив останусь.

— Прорвемся, — со всем возможным оптимизмом сказал Гоша.

Фомин задумчиво посмотрел на него, пожевал губы. Потом, решив что-то для себя, отставил недопитый кофе в сторону и направился прочь из кухни.

— Пойду в туалет, — прокомментировал он другу, выходя в коридор. Оказавшись перед входной дверью, схватил с трюмо ключи, поднял ботинки и, щелкнув засовом, выскочил в подъезд. И, пока Гоша не опомнился, запер дверь снаружи.

На кухне с грохотом упал стул. Фомин торопливо принялся надевать ботинки.

В дверь забарабанили.

— Эй! — возмущенно заорал Гоша. — Ты чего надумал, придурок?

— Извини, дружище, извини, — забормотал Игорь, сражаясь со шнурками. — Я не могу тебя в это впутывать!

— Открой дверь!

— Нет! — Узелки наконец сформировались в бантики, и Игорь распрямился, глядя в холодный дверной глазок. — Так надо. Ключи оставляю под ковриком.

— Не смей! Игорь, я не шучу! Открой дверь! Я тебя одного не брошу!

— Я тебе позвоню как все закончится!

Фомин торопливо побежал по ступенькам вниз.

— Я спрыгну в окно! — вслед проорал разъяренный Гоша.

— Четвертый этаж, дебил, — беззлобно буркнул Фомин.

В ответ, словно друг мог его слышать, оглушительно грохнула дверь.

Игорь почти выскочил на улицу, когда завибрировал сотовый. Скорее по привычке, ожидая увидеть номер Гоши, парень вытащил телефон.

На дисплее высвечивался номер отчима.

— Алле, — озадаченно ответил Фомин.

— Приезжай домой, — голос Востока был как обычно сух и бесцветен. — Есть разговор.

Шиповалов Александр Сергеевич, известный как Саша Восток, сидел за длинным столом в беседке собственного коттеджа и без особенного интереса грел в ладони стопку с коньяком. Напротив него, за бутылкой «Энисели» и блюдом с фруктами, развалившись в плетеном кресле, курил худой и жилистый мужчина примерно одного с Востоком возраста. Пальцы его были покрыты полустертыми блатными татуировками, один глаз заливало бельмо.

Рядом с незнакомцем стоял, набычившись, бандит, которого Игорь приложил ломиком. Стоило только Фомину войти во двор, как бандит злобно засопел, а его руки нервно сжались в кулаки.

Отчим краем глаза заметил Игоря, повернулся к нему и тоном извиняющегося за нерадивого отпрыска отца сказал:

— А вот и Игорек пожаловал, пасынок мой.

Худой смерил Фомина пронзительным взглядом. Игорь не отвел глаз, с вызовом разглядывал незнакомца, его покрытое морщинами лицо, тонкую линию губ, острый нос.

— Здравствуй, Игорь, — наконец сказал худой.

— Здрасте, — буркнул в ответ Фомин.

— Игорь, — обратился отчим. — Перед тобой Рустам Хазаров.

Игорь почувствовал, как по шее и спине пробежал холодок, а под ложечкой трусливо засосало. Сам Хазар!

Хазар, казалось, насмотрелся на Фомина, перевел взгляд обратно на отчима. Сделал глоток коньяка, пожевывая губы.

— Игорь, поднимись к себе, — обратился Восток к пасынку.

— Но… — Игорь хотел все объяснить, однако отчим жестом прервал его. Сказал с нажимом:

— Иди.

И Игорь пошел, ощущая на затылке тяжелый взгляд избитого бандита.

Как он поднимался к себе, парень не помнил. Отметил лишь, что матери дома нет. Запретил себе думать, что с ней что-то случилось.

Черт, сам Хазар приехал! Тот, о ком в городе ходили легенды, и зачастую не самые успокаивающие. И о методах главного наркоторговца города все были наслышаны — и как по его приказу расстреляли Витю Кота, который посмел засеять собственные плантации конопли. Как он друг за другом угробил в «мясорубке» двух сотрудников миграционной службы, посмевших шантажировать его. И далее, далее, далее…

Но почему он разговаривает с отчимом? Старые знакомые? Или отчим, а с ним мать в заложниках? Ведь никто не станет говорить с ним, с Игорем, а отчим с Хазаром почти ровесники, да и Восток какой-никакой авторитет имеет. По крайней мере Фомин хотел в это верить. Может, все срастется?

Минуты шли, словно часы. Фомин загнанным в клетку тигром мерил шагами комнату, нервно постукивая по костяшкам пальцев карандашом. Терпения не хватало, ему казалось, что за стенами творится нечто ужасное, что он не должен вот так покорно ждать своей участи. Но ему каждый раз вспоминался тон отчима и взгляд Хазара, после чего он решался подождать еще пять минут. И еще пять. И еще.

Наконец, изведенный и накрученный, он вытащил из стола старый охотничий нож, с которым ходил в лес еще в детстве, и остановился перед часами.

Вот сейчас, сейчас стрелка добежит до двадцати, и все, надо выходить. А там будь что будет!

Шаги Игорь услышал не сразу. Отвлеченный собственными тяжелыми мыслями, он пропустил момент, когда прихрамывающая походка отчима донеслась с лестницы и приблизилась к двери. Восток вошел без стука.

— Сядь, — скомандовал он с порога.

— Что там? — как-то по-детски спросил Игорь, подаваясь к отчиму.

— Сядь, — повторил Восток.

И Фомин сел, постукивая носком по полу.

Восток выглядел ничуть не изменившимся, словно и не провел почти полчаса в обществе одного из самых опасных людей Искитима. Он покачался на носках, оглядел комнату пасынка, словно видел ее впервые. Сказал:

— Вопрос решен, можешь больше не переживать.

— Как? А как же!..

— Все, больше никаких вопросов, — отрезал Восток. — Я сказал, что вопрос решен, — значит, нечего больше об этом говорить.

— Спасибо! — Игорь вскочил, искренне желая поблагодарить того, в ком так долго ошибался.

Отчим ударил прямо, без выкрутасов. Его кулак врезался Игорю в скулу, и тот, не ожидая нападения, отлетел назад, роняя стул.

— Я сказал — сядь, — тем же спокойным голосом сказал Восток. Он вытер кулак большим носовым платком в синюю клеточку, убрал его в карман. Пока ошарашенный Фомин садился на кровать, отчим не произнес ни слова и продолжил разговор лишь тогда, когда посчитал, что пасынок выполнил его требование:

— Вопрос закрыт — точка. Теперь ты мне пообещаешь кое-что, и это станет нашим соглашением. Либо же ты сам идешь к Хазару, а я говорю ему у кого сейчас в гостях твоя мать, он очень хотел это знать. Согласен на такой расклад?

Игорь замотал головой.

— Я пообещаю что нужно! — искренне сказал он.

— Хорошо, тогда слушай сюда — отныне ты живешь по моим порядкам. Ты будешь выполнять кое-какие мои поручения, без вопросов и без отказов. Станешь, так сказать, благодарным родственником.

— Я согласен!

— Вот и ладно. А теперь можешь расслабить булки и успокоиться. И забудь, что и кого видел на заднем дворе. Бывай, сынок.

И вышел, хлопнув дверью.

А Чесноков в тот день сломал себе ногу, пытаясь вылезти из квартиры по связанному белью.