Аномалия

Денис Бурмистров, 2012

Необъяснимая катастрофа превращает маленький провинциальный город в аномальную зону – объект «Медуза», полный опасностей и загадок. Правительство закрывает город от внешнего мира, но сквозь кордоны и блокпосты то и дело проникают инсайдеры – люди, по разным причинам вынужденные зарабатывать на контрабанде ценных артефактов. Но что на самом деле произошло с городом? Что за странные существа населяют теперь его улицы? Что скрывают смертельно опасные Янтарные Поля? То, с чем не могут справиться ученые, придется решать бывшему жителю запретного города, а теперь инсайдеру Виктору Куликову.

Глава 4

Сегодня в «зале для своих» был аншлаг. За столиками и возле барной стойки сидели и стояли разношерстно одетые люди, общей массой похожие не то на головорезов, не то на прожженных туристов. Преимущественно в военной форме без опознавательных знаков, в брезентовых ветровках, болоньевых анораках, в грязных тяжелых ботинках, в кепках, камуфлированных панамах, банданах, в разгрузочных жилетах, в перчатках и без, курящие трубки и папиросы — вся эта толпа создавала в зале непередаваемую атмосферу пиратской вольницы. В декорациях кабака, с его тяжелыми деревянными столами и лавками, кабаньей головой над баром и дубовыми панелями по стенам, все это смотрелось очень колоритно и органично.

Куликов вдохнул полной грудью тяжелый воздух, прикрыл за собой дверь и пересек зал. Обратил внимание на дальнюю часть помещения. Там человек десять сгрудились перед небольшим телевизором, висевшим в углу под потолком. Они вполголоса переговаривались, развернувшись к темному экрану.

Костя, молодой бармен, дежуривший сегодня, кивнул подошедшему Виктору.

— Ну, погулял по городу? — спросил он.

— Погулял, — удрученно ответил Виктор.

Памятные места оставили гнетущее и удручающее впечатление. Брошенные дома, замусоренные улицы, редкие прохожие. Признаки пожаров, поспешного бегства, грабежей и мародерства. Путь в центр Города преграждали блокпосты. За ними начиналась охраняемая территория, в которой располагались базы военных и ученых. А еще дальше, разделив город на неравные части, высился железобетонный забор с рядами колючей проволоки и глухими пулеметными вышками. Там жила своей странной жизнью Медуза, очерченная границами Периметра.

Побывал Куликов и на своей старой квартире. Входной двери не оказалось, внутри — тьма и разорение.

Виктор прошелся по пустым комнатам, задумчиво покурил, глядя в окно. Решил больше не возвращаться.

Костик не обратил внимания на хмурое настроение Куликова, поинтересовался:

— Тоже пришел посмотреть запись?

— Какую запись? — Куликов сел за стойку, — Налей томатного сока.

Бармен ногой открыл маленький холодильник и достал запотевший графин.

— Зуб принес копию видеосъемки институтских. Говорит, что они засняли Инкубатор. Ерунда, конечно, миф для новичков, но парни заинтересовались. Вон, — Костик кивнул на инсайдеров перед телевизором, — Даже Седой пришел. А уж он-то самый рьяный скептик.

— Что за Инкубатор?

Костик хлопнул себя по худой щеке.

— Эй, мужик, ты что? Не знаешь, что такое Инкубатор? И ты хочешь быть инсайдером?

Виктор поднял на него глаза, окинул бармена взглядом.

— Не умничай. Тебя-то к Медузе на аркане не подтянешь. Что за Инкубатор?

— Как и все мифы, — Костик сел на любимого конька, местные байки, поэтому говорил неспешно, с несвойственным ему пафосом, — Легенда об Инкубаторе появилась еще до того, как Михалыч создал первую бригаду. До этого одинокие проходцы-любители бороздили носами землю Медузы в поисках ценных артефактов. Без оружия, без оборудования, без поддержки соратников…

— Короче, — Виктор оглянулся на людей перед экраном телевизора. Инсайдеры о чем-то расспрашивали проводника Института. Зуб, маленький человек в затертой джинсовой куртке, с изъеденным оспой лицом и без одного переднего зуба, за что и получил свою кличку, что-то им отвечал, то и дело тыкая в пальцем в диск, который держал в руках.

— В общем, — Костик немного приуныл, не получив должного внимания к истории, — Кто-то из проходцев наткнулся на старый военный бункер, который находился за промышленной зоной города. И что самое интересное, в бункере были, кхм… люди. Ну, как — люди…, — бармен щелкнул пальцами, подбирая слова, — Недоделанные люди. Кто без кожи, кто без внутренностей. Все в каких-то желтых нитках, словно в паутине. И не только люди — кошечки, собачки там всякие. Но все теплые, словно живые. Один был практически целый, без волос только. Проходец его сфотографировал. А, спустя время, встретил этого лысого в городе. Живого. После чего сошел с ума и погиб в одной из ловушек.

— Ну а инсайдерам в чем выгода от этого Инкубатора?

— Так нити то эти, паутинка, говорят из золота.

— Из золота? Надо же, — качая головой произнес Куликов, — А с чего взяли, что они золотые?

Бармен пожал плечами.

— Так желтые же. Да и люди говорят, — потом спохватился, щелкнул пальцами, — Так и я о чем — миф. Хотя, брат, вот что я тебе скажу — в Медузе и не такое может быть.

— Пойду посмотрю, — Виктор взял с собой стакан сока и пошел к телевизору. Зуб как раз вставлял диск в плейер.

По экрану пробежала рябь, появилось изображение какого-то промышленного здания, обнесенного бетонным забором. Некоторые секции забора были повалены, обнажая корявые заросли дикого шиповника.

— Территория завода железобетонных изделий, — мужской голос за кадром устало комментировал изображение, — Показания приборов не отмечают активных аномалий.

В кадре появился вооруженный человек в серо-зеленом камуфляже. Одет он был в защитный шлем с поднятый бронезабралом и в черный, похожий на кирасу, бронежилет. Под прикрепленной к плечу рацией с тонкой короткой антенной виднелась плохо различимая нашивка и узкая полоска шеврона.

Человек перекинул с груди на спину короткоствольный пистолет-пулемет, поднял с земли увесистый камень и кинул в кусты. Камень описал дугу, с треском исчез в колючем буреломе. Человек удовлетворенно кивнул, отошел в сторону.

Оператор повел камеру вправо. На экране появилась пыльная дорога с уходящей по ней группой людей. Трое из них были в синих комбинезонах, с продолговатыми рюкзаками за плечами, на которых можно рассмотреть надпись яркими красными буквами — «НИИ-413». Еще двое, бредущих по обочине, в военной форме, с оружием в руках. Видимо охрана или сопровождение.

Оператор двинулся вслед за ними. На этом запись прервалась.

Второй эпизод начался с показа низкого осеннего неба, потом камера плавно опустилась. На экране появился силуэт огромной насыпи на фоне серых облаков. Человек, державший камеру, стоял на краю глубокого котлована, на дне которого виднелось небольшое озерцо.

— Сектор «А», район Черного Холма. Приборы показывают присутствие мерцающей аномалии по ходу движения, — голос человека был глухой, словно тот прикрывал чем-то рот. Виктор понял в чем дело, когда в кадр попал один из Институтских, берущий щупом пробы земли. На голове у него был туго стянутый капюшон, лицо прикрывали большие зеркальные очки и респиратор. Человек осторожно ссыпал землю в металлический контейнер и кинул его в рюкзак. Оператор повернулся вокруг, отчего на экране калейдоскопом появились темный лес, солдат, расслабленно сидящий на камне и смотрящий куда-то в сторону, далекие крыши завода, поле с вывороченными комьями земли, которые, словно торосы, превращали ландшафт в подобие танкового полигона, опять лес. Вдруг камера остановилась, поехала назад, к полю. Виктор попытался рассмотреть то, что так заинтересовало оператора, но тут камера стала увеличивать участок горизонта и Куликов увидел еле заметную фигуру, похожую на человеческую, которая, оглядываясь, уходила прочь. Куликова мороз пробил по коже, когда он увидел, как двигается фигура — скособочившись, каким-то приставным шагом.

— Вон, вон, смотрите! — Зуб подскочил к телевизору и нажал на пульте «паузу». Его палец уперся в левый верхний угол экрана, — Вон, Инкубатор!

Инсайдеры подались вперед, некоторые даже подошли к телевизору, но на них зашикали и они отступили. Куликов силился хоть что-то рассмотреть на этой, прямо скажем, не лучшей видеозаписи, но ничего, кроме какого-то расплывчатого пятна, по форме похожего на сплюснутую трапецию, не увидел. Пятно было еле заметно, на дальнем краю поля, внешне на самом деле напоминало долговременную огневую точку или крышу бункера из фильмов про войну. Но Виктор отдавал себе отчет, что это, возможно, просто разыгралась фантазия, принимая нечто за желаемое. И не он один.

— Слушай, Зуб, это больше похоже на перевернутое корыто, — подал голос вечный спорщик, Седой, инсайдер со стажем, который еще до появления Медузы ползал по разным странным местам планеты с биолокационными рамками в руках. Он и на самом деле был белый, как лунь, даже аккуратная бородка и усы, хотя вряд ли его возраст превышал сорок лет.

Проводник Института встрепенулся, возмущенно крикнул:

— Да ты что?! Это — Инкубатор! И близнец, — Зуб указал на застывшую фигуру, — по полю скачет.

— Но идет-то он не в сторону Инкубатора, — резонно заметил Седой и подошел ближе к телевизору, — Да и какой-то он корявый для близнеца. Больше похож на обманку.

— Кстати, да, — встрял в разговор кто-то из команды Скаута, — Обманка, как пить дать.

Зуб начал спорить, инсайдеры его подначивали. Куликов заметил, что многие ерничают больше для порядка — уж больно хотелось им верить в реальность легенды.

— Виктор! — кто-то окликнул Куликова. Он оглянулся и увидел сидящего за столиком в углу Торпеду. Широкоплечий, двухметровый гигант с бритой головой махнул рукой, приглашая присоединиться к нему.

Виктор отошел от спорщиков, прошел через зал и сел за стол, внимательно разглядывая рослого инсайдера. Раньше Торпеда не разговаривал с ним, ограничиваясь кивком в ответ на приветствие.

— Не передумал еще работать? — спросил здоровяк.

— Пока нет.

Торпеда отпил кофе из чашки, которая казалась крохотной в его огромных лапищах, посмотрел в глаза Куликову:

— Ты знаешь, что должен пройти инициацию?

Виктор выдержал взгляд, криво усмехнулся:

— Знаю, слышал. Только к чему это все? Как в уличной банде, ей Богу.

— Так заведено. Это как аттестат зрелости. Медуза либо принимает, либо убивает. Большая часть этих людей, — Торпеда обвел рукой зал, — Не инсайдеры, а проходцы. Разница в том, что инсайдер — это работа, а проходец — увлечение. И берут на эту работу далеко не всех.

— И кто же решает, кого взять, а кого нет?

— Медуза, — Торпеда сделал еще глоток кофе и отставил пустую чашку, — Выбирает Медуза. Как женщина — либо из проходца рождается инсайдер, либо ребенок получается мертвым.

Куликов с нескрываемым интересом разглядывал собеседника. Неужели этот громила решил пофилософствовать? К чему эти метафоры? Пугает? Да не похоже.

— Инициация проходит следующим образом, — продолжил Торпеда, — Претендент уводится за Периметр и оставляется там с минимумом одежды и без снаряжения. Его задача выйти оттуда живым. Если у него получается, то счастливчик становится полноправным инсайдером и получает работу. Все просто, без лишней помпы.

— Просто? — Виктор даже не скрывал сарказм, — И многие не выходили из Медузы?

— Скажу так — бывали случаи, когда из десяти кандидатов не выходил ни один. Но это редкость, большая неудача. Средний показатель благополучно прошедших инициацию — один из пяти. Но в этом и заключается принцип отбора.

— Да, ребята, круто вы тут развлекаетесь, — Куликов откинулся на спинку стула, играя желваками, — Может мне еще палец себе отрезать в знак верности организации или принести в жертву первенца? Взрослые вроде люди…

Но, к удивлению Куликова, Торпеда ощерился в акульей улыбке, наклонился вперед и примирительным тоном сказал:

— Виктор, дело не в нашей придурковатости. Люди, работающие в Медузе, волей — неволей становятся суеверными. Если ты не пройдешь проверку, не докажешь, что способен думать по особенному, смотреть и видеть, дышать, в конце концов, так, как надо, никто из инсайдеров не встанет с тобой в связку. Ты можешь отказаться, можешь быть проходцем, те тоже иногда сбиваются в группы, но тогда будешь действовать на свой страх и риск. Велик шанс, что ограбят, надуют, попросту убьют. Там слишком разношерстные волки.

— Да я и один справлюсь, — пожал плечами Куликов.

— В Медузу не ходят поодиночке, — покачал головой Торпеда, — Только самоубийцы и дураки.

— Не аргумент, — не сдавался Виктор.

— Когда ты становишься инсайдером, тебя официально причисляют к бригаде, — инсайдер объяснял терпеливо, усиливая слова жестами, — Ты получаешь доступ к рынку, к каналам сбыта, к информации. У тебя всегда будет работа и крыша над головой. И у тебя будет намного меньше проблем с Комитетом, что немаловажно в этом городе.

— А что, для Комитета есть разница между инсайдером и проходцем?

— В Медузе нет, там все равны. Там действуют свои законы. Но здесь, на нормальной земле, — Торпеда подчеркнул слово «нормальной», ткнув пальцем в столешницу, — Все решают деньги. Поэтому тут нас не трогают, тут договоренность. Потому запомни первое правило — все происходящее в Медузе там же и остается. Там ты выживаешь, тут — живешь.

— И что, любое действие, совершенное там, — Виктор неопределенно качнул головой, имея в виду Медузу, — Сходит тут с рук?

— Не любое. Потом сам все поймешь.

Торпеда допил кофе, отставил чашку, выжидающе поглядывая на Куликова. Виктор решил не торопить события, выяснить все до конца.

— А не боишься, что я засланный казачек? — спросил он, хитро прищурившись.

Торпеда усмехнулся, достал из нагрудного кармана сложенный вчетверо листок. Раскрыл его, протянул Виктору. Куликов прочитал вслух: «Проверенно. Мин нет». И чья-то размашистая подпись в низу.

— Что это?

— Это мой карт-бланш на наш с тобой разговор, — Торпеда бросил лист на стол, — Тебя проверили через нужных людей, пробили по картотеке Комитета. Ты чист. Ты не смотри, что мы похожи на сборище авантюристов, каждый из претендентов проверяется максимально тщательно и приводится в это место только после утверждения его кандидатуры самим Михалычем. Он за свою бригаду печется лично.

— Кто такой этот Михалыч? Завербовали меня от его имени, все его знают, он знает всех. Большой Пахан?

Торпеда рассмеялся, помахал рукой:

— Да нет. Михалыч наш работодатель, наша «крыша» и наши гарантии. Умный, тертый мужик. Но он не главный босс, он просто один из самых лучших и успешных бригадиров города. На Михалыча работают четыре команды и еще несколько одиночек, примыкающие к разным группам. Я их тебе потом покажу, если срастется. Это — свои. Остальных считай соперниками, а иной раз и врагами, особенно команды других бригадиров. Они в этом клубе не появляются, у них свои места сбора.

Торпеда замолчал, пожевал губы. Видя, что Куликов не берет инициативу в свои руки, прямо спросил:

— Долгая вышла беседа, но давай уже поставим точку. Ты мне просто ответь и я пойду: ты пробуешь Медузу или нет?

Куликов почесал затылок, переваривая услышанное. Краем глаза заметил, что некоторые из присутствующих смотрят в их сторону.

Что, собственно, ему терять? Что осталось такого ценного, чем нельзя пожертвовать? Какая еще может быть плата за возвращение к нормальной жизни его семьи, как не тот риск, на который он согласился, садясь в поезд со Стасом? Ответ прост, а путь назад жалок и предсказуем, как тупик. Нужно решать, немедленно, не размышляя, наперекор. Чтобы всем доказать, чтобы доказать самому себе. Спится или умереть? Смотреть на недоедающих мать и сестру или умереть? Да катись ты к чертям, такая жизнь!

— Я пойду с тобой, — просто ответил Виктор и будто в прорубь прыгнул, даже мурашки побежали по спине.

Торпеда поднялся, протянул ему руку. Куликов пожал широкую как лопата ладонь. На душе как-то стало свободнее и легче, исчез груз ожидания.

— В 22.00 встречаемся у входа. Ничего с собой не бери. Увидимся, — дал указания Торпеда, махнул рукой бармену и направился к выходу.

Куликов тоже бросил взгляд на бармена. Костик, улыбаясь, показал ему кулаки с поднятыми большими пальцами. Виктор лишь пожал плечами.