Зелёный генерал

Даян Борисович Фёдоров

Роман-эпопея «Зелёный генерал» охватит весь XX век. История расскажет о зелёном генерале Петре Николаевиче Фёдорове и его лучших друзьях – чёрном ротмистре Максиме Борисовиче Максимове и полковнике Юрии Савельеве. А также о докторе Алексее Живаге (который прошёл Первую мировую и Гражданскую войну, а после работал в цирке), о прокуроре Максиме и криминалисте Павле Савельеве (которым пришлось очень несладко в 1990-е годы), о несчастном ефрейторе Никите и его прекрасной возлюбленной Насте…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НА ФРОНТАХ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

Глава 22. Почему началась Первая мировая война

В 1914 году началась Первая мировая война. Она унесёт жизни около двадцати миллионов человек и обрушит четыре империи. Вначале эту войну называли империалистической, а потом стали называть Первой мировой. В начале XX века обострилась борьба за передел уже поделённого мира между крупнейшими державами. Причинами стали стремления этих держав к выходу на широкий мировой рынок, распространение своего экономического и политического влияния в разных частях света и стремления расширить свои колониальные владения.

Этой войне предшествовали следующие империалистические войны: англо-бурская (1899—1902 гг), испано-американская (1898 г.) и русско-японская война (1904—1905 гг).

Причинами войны стали противоречия между крупнейшими державами за передел уже поделённого мира и стремления правительств отвлечь народ от социальных проблем и конфликтов внутри своих стран.

Поводом к этой войне стало убийство 28 июня 1914 года в Сараево членом сербской националистической организации Гаврило Принципом из револьвера наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены, находившихся в это время в автомобиле. Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, и на размышлении о соглашении с требованиями, которые были в этом ультиматуме, она дала 48 часов. Сербия согласилась на все требования, кроме одного — допуска на свою территорию австрийской полиции.

28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну. Орудия Австро-Венгрии начали обстреливать Белград. На это подтолкнула Австро-Венгрию Германия. Кайзер Вильгельм II только ждал повода, чтобы развязать войну с Россией и Францией.

1 августа Германия объявила войну России, а 2 августа — Франции. 4 августа Германии объявила войну Англия, а 15 августа — Япония.

Каковы же были цели воюющих сторон. Германия хотела сокрушить Россию и Францию, а также присоединить к себе прибалтийские и польские земли России. Австро-Венгрия желала утвердиться на Балканах. Россия хотела захватить проливы Босфор и Дарданеллы, утвердить своё господство на Балканах и воссоединить все польские земли. Великобритании нужно было сломать германское могущество и разделить турецкие земли. Франции было необходимо остановить германскую экспансию и вернуть себе Эльзас и Лотарингию, а также Франция хотела захватить Саар.

Все эти цели носили несправедливый и захватнический характер, который был характерен почти для всех государств, за исключением Сербии и ещё некоторых других государств, втянутыми в эту войну не по собственной воле и ставших жертвами во время нападения (например, Бельгия).

Глава 23. Военные действия в 1914 году

Германия планировала по плану «Шлиффена» вторгнуться через нейтральную Бельгию во Францию и захватить Париж, но этот план провалился. Бельгия не захотела пропускать германские войска через свою территорию, однако Германия всё-таки решилась идти через Бельгию и 4 августа наткнулась на сопротивление бельгийской армии. В сентябре между войсками Германии и войсками Англии и Франции около Парижа произошла битва на реке Марне, в результате которого произошло отражение натиска немцев и их отход до реки Эна.

23 августа Япония начала захватывать владения Германии в Китае и Тихом океане.

В августе русские войска начали наступление в Восточной Пруссии и Галиции. Германия начали переброску войск с Западного фронта. Вторая армия генерала Самсонова вторглась с юга в Восточную Пруссию. Она двигалась на соединение с первой армией генерала Ренненкампфа, но была окружена под Танненбергом. Не получив поддержки от Ренненкампфа, армия которого 20 августа потерпела серьёзное поражение под Гумбиненном, вторая армия Самсонова потерпела поражение.

В сентябре произошло наступление русских войск в Галиции под командованием генерала Брусилова, в результате которого был занят Львов.

Таким образом, кампания 1914 года была благоприятна для стран Антанты. Тройственный союз не смог достигнуть свои цели и ему пришлось вести изматывающую войну на два фронта. Произошёл переход от манёвренной войны к оппозиционной.

Глава 24. Кёприкейская операция

Перенесёмся на Кавказский фронт, на котором находился генерал-майор Пётр Николаевич Фёдоров со своей дивизией. В октябре 1914 года к Тройственному союзу примкнула Османская империя. 19 октября русским войскам на Кавказе был отдан приказ перейти границу Турции и атаковать её войска. Дивизия генерала Фёдорова находилась под Сарыкамышем.

В ночь на 20 октября части первой армии генерала Берхмана, направившиеся на Кёприкей, тридцать девятая пехотная дивизия генерала Де-Витта и двадцатая армия генерала Истомина, направившаяся из Олты до горы Арарат, пересекли границу Турции и развернули наступление. Основной целью русских войск было взятие Эрзерума.

21 октября русскими войсками был занят Баязет. 22 октября Кёприкейская позиция русских войск наткнулась на сопротивление турок и перешла к обороне, но войска Берхмана потерпели поражение. Войска Истомина тоже не добились успеха. Из Эрзерума турки направили войска на наступающие русские армии. Направлением турок стал Батум, они захватили Ардануч. 5 ноября русские оставили Артвин и отступили к Батуму. Всем армиям, продвинувшимся на территории противника, пришлось вернуться на исходные позиции.

Помощником главнокомандующего Кавказской армией был генерал Мышлаевский, находившийся в Сарыкамыше. Неправильно оценив обстановку русских и турецких войск на Кавказе, в декабре он отдал приказ об отступлении.

Под Сарыкамышем находились позиции русской армии. Это были окопы в лесу. В этих окопах находилась и дивизия генерала Фёдорова. Генерал Фёдоров с полковником Жорником и подполковником Калашниковым сидели в землянке. В землянке был стол, три стула, печка и лампа. На столе лежала карта.

— Итак. Значит, Калашников, вы говорите, что генерал Мышлаевский отдал приказ об отступлении. — обратился к Калашникову Пётр.

— Ну, да… — говорил подполковник.

— И что? Мы теперь должны отступить? — спросил Жорник.

— Нет. Лично он пусть как хочет, а я отступать не собираюсь. — говорил Пётр.

— Я тоже! — заявил Калашников. — Пускай он сам отступает, а мы будем биться до последнего.

— Отступать сейчас нет смысла. Этот генерал неправильно оценивает обстановку войск. — говорил Пётр. — К тому же, мы не можем просто так оставить Сарыкамыш.

Пётр говорил правду, потому что Сарыкамыш был главной передовой базой русских войск, который имел очень важное стратегическое значение. Через него проходили все железнодорожные пути поставок русских войск. Сарыкамыш просто так без боя оставлять было нельзя. В декабре турки начали Сарыкамышскую операцию.

Глава 25. Сарыкамышское сражение

9 декабря 1914 года два турецких корпуса вплотную подошли к Сарыкамышу. В тот же денб генерал Мышлаевский выехал в Тифлис и передал полномочия своему начальнику штаба генералу Юденичу. В Сарыкамыше командование принял полковник Букретов. Юденич немедленно отменил приказ об отступлении.

На позициях русских войск уже готовилась подготовка к отражению атаки турок. Генерал Фёдоров стоял в окопе и смотрел в бинокль, дожидаясь противника. Войска были уже готовы к обороне. Вдруг показалось два турецких корпуса. Подполковник Калашников стоял рядом с генералом Фёдоровым.

— Турки приближаются… — говорил Пётр.

— ШТЫКИ К БОЮ ГОТОВЬ! — приказал Калашников дивизии.

Вдруг на горизонте показались турки.

— ОГОНЬ! — кричал Калашников.

Русские начали обстреливать турок. Но турок было слишком много. Они уже подошли к окопам. Вдруг началось сражение в окопах. Турки безжалостно резали русских, расстреливали их. Русские и турки валили друг друга на землю, душили, били, резали саблями. Генерал Фёдоров из своей винтовки сначала застрелил десять турок, но их было слишком много, поэтому Петру пришлось достать свою саблю. Генерал резал турок. На улице был мороз. Суровая зима очень хорошо давала о себе знать. Вдруг один из турок попал из винтовки в полковника Жорника.

— ПОЛКОВНИК!!! НЕЕЕТ! — кричал Пётр.

Генерал подбежал к убийце и зарезал его. Солдат дивизии становилось всё меньше и меньше.

— ОТСТУПАЕМ!!! — кричал Пётр.

Войска начали выбираться из окоп и бежать в сторону города. Один из солдат подбежал к рубившему турок Калашникову.

— Генерал Фёдоров приказал отступать! — крикнул Калашникову солдат.

— ОТХОДИМ! — кричал Калашников остальным.

Все оставшиеся силы генерала Фёдорова отступили к Сарыкамышу. 12 и 13 декабря ожесточённые бои развернулись уже в самом Сарыкамыше.

Как-то перед наступлением темноты оставшиеся солдаты генерала Фёдорова доставали из ящиков какие-то детали зелёного цвета и что-то из них собирали.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Калашников.

— Полковник Букретов говорит, что нам нужно продержаться ещё трое суток до прихода подкрепления. Мы собираем пулемёты. — ответил Пётр.

— Какие ещё пулемёты?

Пётр показал подполковнику один из собранных пулемётов.

— Вот он, пулемёт Максим. — ответил Пётр Калашникову, показывая пулемёт.

В железнодорожном эшелоне в Сарыкамыше поставили 16 пулемётов.

Ночь. Появились турки. Генерал Фёдоров отдал приказ:

— Огонь.

И пулемёты начали обстрел турок. Русские отбивались, как могли. Пулемёты обстреливали противника. Эти пулемёты позволили русским войскам в Сарыкамыше продержаться трое суток, отбивая турецкие атаки.

Вскоре подошло подкрепление, отправленное Юденичем. 15 декабря оборону Сарыкамыша возглавил генерал Пржевальский.

16 декабря турки начали наступление. Генерал Фёдоров и подполковник Калашников с остатками своих войск находились в центре города. На улице была ночь. Вдруг турки прорвались в центр города.

В центре города турок обстреливали остатки сил генерала Фёдорова. Весь отряд, состоящий из оставшихся солдат дивизии генерала Фёдорова, уже почти был уничтожен.

— Стреляйте по ним, стреляйте! — кричал Калашников.

Остались только Калашников, Пётр и ещё человек десять. Вдруг одна из пуль попала в Калашникова.

— НЕЕЕТ!!! — кричал Пётр.

Пётр подбежал к Калашникову, перевернул его телом. Подполковник схватил генерала за руку и сказал свои последние слова:

— Прощайте, генерал… Рад был послужить вам…

И тут голова Калашникова упала на землю, а глаза закрылись. Пётр опустил голову. Подбежал один из солдат.

— Генерал, бежим! Турки с других сторон подходят! Городу конец! — кричал подбежавший солдат.

— Валим, Митька, валим! — кричал Пётр, встав на ноги и побежав с солдатом в укрытие.

Их осталось всего семеро. Они все прятались за домами или какими-нибудь преградами, обстреливая противника. Вдруг подбежали двое с пулемётом.

— УХОДИТЕ ОТСЮДА! — кричал подбежавший поручик. — МЫ ИХ ЗАДЕРЖИМ!

Поручик открыл огонь по туркам из пулемёта, а помощник капитана сидел рядом и держал патроны. Турки падали от их выстрелов. Семь солдат побежало оттуда.

Вдруг отряд наткнулся на ещё несколько турецких формирований, сражавшихся с русскими. Все семеро вступили в бой. Генерал Фёдоров отстреливался из своей винтовки и бежал вперёд. Но тут кто-то из турок кинул ручную гранату, которая оглушила Петра. Он вдруг полетел назад и упал. Его откинуло на несколько метров. Кто-то ещё и в ногу ему попал из винтовки.

Генерал Фёдоров лежал и не шевелился. Солдат Митька подбежал к нему.

— ГЕНЕРАЛ! — кричал он.

Генерал лежал. Митька склонился над ним. Вдруг Пётр медленно открыл глаза.

— Генерал?! Вы целы?! — кричал Митька.

Генерал стонал.

— Моя нога… — тихо говорил Пётр. — Моя рука… Как больно то…

— ВРАЧА!!! — кричал Митька.

Трое солдат из отряда генерала Фёдорова подбежали.

— Что случилось? — спросил один.

— Генерала серьёзно ранило! — кричал Митька.

— ГДЕ ВРАЧ?! — кричал один из солдат, побежавших на поиски врача.

Глава 26. Доктор Живага

На поле боя находился почти двухметровый врач. Аккуратно сложенные почти коричневые волосы, на руке были наручные часы. Бегая по полю боя в поисках раненых, он повернулся и побежал на крики солдат, которые звали врача.

— Я ВРАЧ! — кричал двухметровый врач. — ЧО СЛУЧИЛОСЬ?!

— Нашего генерала серьёзно ранили! — кричал солдат.

— ГДЕ ОН?! — кричал взволнованный врач, вытаращив на солдата глаза. — СКОРЕЕ ВЕДИТЕ МЕНЯ К НЕМУ!

Пару солдат привели Живагу к тяжелораненому генералу.

— Вы кто?! — спросил Митька.

— Я — военный врач. Меня зовут Алексей Валерьевич Живага! — представился врач.

— Так… Что болит? — спросил Живага лежащего генерала.

— Нога… и рука… — ответил Пётр.

— Какая нога? Какая рука?

— Рука правая, а нога левая…

Живага взял левую руку и начал осматривать её. Она оказалась вывихнута.

— Так! Сейчас будет больно! — сказал Живага и начал вправлять генералу руку.

— АААААААЙЙ! — кричал генерал.

— Всё! Всё! Всё! Лучше?

— Да, спасибо…

Рука шевелилась, но нога ещё болела. Доктор извлёк пулю и наложил шину. Генералу было тяжело. Он был не в состоянии продолжать сражаться.

— Так! Нужны носилки! — говорил Живага. — Его нужно отправить в лазарет.

— До лазарета ещё доехать надо. — говорил один из солдат.

— Капитан! — кричал Живага.

Подбежал капитан.

— Что случилось? — спросил капитан.

— Генерала серьёзно ранило. Первая помощь оказана, но надо в лазарет. — ответил Живага.

— Это только разве что в Пятигорск ехать… — говорил капитан. — Сейчас я проведу вас до поезда.

— Мы принесли носилки! — кричали двое, держа в руках носилки.

— Хорошо. Кладите генерала на них. — приказал Живага.

Генерала положили на носилки и понесли к поезду. Капитан привёл солдат к последнему оставшемуся паровозу.

— Живага! Едешь сопровождением с генералом! Довезёшь его прямо до лазарета Пятигорска.

— Вас понял, капитан! — подчинился Живага.

— Заносите его! — приказал солдатам капитан. — И езжайте в Пятигорск. Вы тоже.

Двое солдат занесли генерала в эшелон. Остальные солдаты тоже зашли в эшелон вместе с Живагой. Всего четыре солдата из отряда Фёдорова, один доктор и один генерал.

— Езжай в Пятигорск! — приказал капитан машинисту паровоза.

Паровоз поехал. Четверо солдат всю дорогу спали, отдыхая от боя. Не спали только Живага и Петя. Петя лежал на носилках. Живага сидел рядом.

— Как тя угораздило то так? — спросил Живага у генерала.

— Гранатой… — говорил Пётр. — Как откинуло, потом я перевернулся и упал. Потом очнулся, почувствовал боль. Ко мне подбежало несколько солдат.

— Ясно всё… Ну ты это, генерал, держись. Не боись. Это мелочи. Хорошо, что хоть не убили. Ща доедем до Пятигорска, а там тебя подлечат и будешь как новенький. Так что не парься, всё пройдёт.

— Вы пытаетесь меня утешить… Я вижу, что вам не плевать на меня.

— Хм, ну да. Надо ж тебя как-то успокоить хоть. Тя как зовут то?

— Пётр.

— Меня Лёха. — представился Живага и протянул генералу руку.

Оба пожали друг другу руки.

— Ну что? — спросил Живага. — Откуда родом?

— Из Санкт-Петербурга. — ответил Пётр.

— О! Ничо ты!

— Потом родители сразу же переехали в Ростов-на-Дону. Там отец мой родился. У нас там поместье. А ты откуда?

— Я из Омска.

— О, Сибирь.

— Да…

— Не замёрз там?

— Ха-ха-ха, нет. Там не так уж и холодно. Да и я в Санкт-Петербурге на военного врача учился достаточно долго в Военно-Медицинской Академии. Уже не помню, как там. Потом там же и женился.

— В Петербурге?

— Ну да… У меня жена сейчас в Петербурге пока. Потом вернусь с фронта когда, уедем в Омск. Ну и я в цирк уйду.

— А зачем тебе в цирк?

— А я жонглёр.

— Жонглёр? Вы ведь доктор?

— Меня родители заставили… Сказали, что я должен быть врачом и отправили меня в эту академию. Мне не сильно нравится это. Я больше люблю жонглировать всякими предметами разными, я ещё эквилибристикой и акробатикой занимаюсь.

— А что такое эквилибристика?

— Ну, эквилибристика — это когда ты на голове там можешь стоять, по проволоке или канату ходишь, на руках там стоишь, на мячике ещё ты можешь стоять, можно ещё даже на бутылках стоять.

— Здорово. И у тебя хорошо это получается делать?

— Ну… Довольно неплохо. Я этим очень часто занимаюсь, тренируюсь. Кто это видел, говорили, что у меня талант. Я ещё и книжки на носу держать умею, и бутылки.

— Ничего себе… Я в жизни не видел, чтоб кто-то на носу держал предметы. Я могу только представить, как на голове ещё что-то держат, но не на носу…

— Ага, вот так вот.

— Что ты ещё умеешь?

— Я неплохо владею английским языком.

— А вы, оказывается, очень интересная личность.

— Ага. Мне всего двадцать четыре, а я уже вон какой… А тебе сколько лет, Петруха?

— Двадцать три…

— О, так ты на год младше меня что ли получается.

— Похоже, что да. Я с восемьдесят первого, а вы значит с восьмидесятого?

— Да. Ты прикинь. Я ещё и 29 февраля родился.

— Удивительно. Чем увлекаешься ещё? Расскажи о себе ещё что-нибудь?

— Я умею в бильярд играть. Люблю на природу ездить, отдыхать. Обычно организовываю всегда поездки я. Мясо жарю. Все дела…

— Ты не был на русско-японской войне?

— Не. Я в это время учился. А вы значит военный?

— Да, я в начале служил в одной крепости на Кавказе, потом прошёл через русско-японскую, Порт-Артур, Цусима, потом в Николаевской академии Генерального штаба учился. Потом ещё послужил, потом на Кавказ вернулся.

И генерал Фёдоров начал рассказывать всю свою история Живаге, пока не дошёл до Сарыкамыша.

— Ну и всё… — закончил Пётр.

— Да, интересная история… — говорил Живага.

Они разговаривали очень долго. Потом Пётр уснул. Живага выпил чаю и тоже уснул.

Прошло некоторое время и паровоз остановился в Пятигорске.

Глава 27. В Пятигорске

Паровоз остановился в Пятигорске. Солдаты вынесли из него на носилках генерала Фёдорова. Затем из поезда вышел Живага.

— Где тут лазарет? — спросил Живага у прохожего в чёрном пальто.

— Где-то недалеко отсюда. — говорил прохожий. — Я вижу, у вас раненый.

— Да, генерал… Из Сарыкамыша привезли вот… — ответил Живага. — Фигура довольно важная. Приказали мне сюда его привезти. Я врач военный.

— Ясно. — говорил прохожий. — Вам надо к солдатам подойти и спросить про лазарет. Там вон стоят.

Живага и остальные солдаты пошли к стоявшим недалеко солдатам.

— Где у вас тут лазарет? У нас раненый. — кричал Живага.

— Лёха!? Ты что ли?! — кричал один из солдат.

— О! Олежка, здорова! — кричал Живага, увидев знакомого.

Поручик подбежал к доктору и пожал ему руку.

— Ты откуда? — спросил поручик.

— Из Сарыкамыша. — ответил Алексей. — Там генерала ранило, мне приказали сопроводить в лазарет сюда. Я вот только приехал.

— Сильно ранило?

— Достаточно.

— За мной пошлите, я отведу вас в лазарет.

Солдатня и доктор побежали за поручиком. Генерала несли на носилках. Подбежали к трёхэтажному белому зданию. Поручик открыл дверь.

— Заносите! — приказал поручик солдатам, нёсшим генерала.

Генерала занесли. Потом в лазарет ворвались остальные. Поручик вбежал и вырвался вперёд.

— Олег? Что случилось? — спросил наткнувшийся на Олега главный врач.

— Немедленно подготовьте палату. Из Сарыкамыша генерала привезли вон. Серьёзно ранило. — ответил поручик.

— За мной!

Все поднялись на третий этаж. Главный врач открыл дверь в одну из палат.

— Заносите его сюда. — приказал главный врач солдатам.

Генерала положили на кровать. Палата была маленькая и светлая. В комнате было две кровати. Они стояли параллельно друг с другом. По середине палаты находилось окно.

Живага рассказал о ранениях генерала. Главный врач прислал в палату докторов, которые сразу же принялись осматривать генерала.

Солдаты ушли. Живага, Олег и главный врач тоже.

— Я думаю, что вам можно возвращаться в Сарыкамыш. Вам тут делать нечего. О генерале Фёдорове здесь позаботятся. — сказал главный врач и ушёл.

— Ладно. Вы идите в паровоз, а я потом подойду. — сказал Живага солдатам.

Солдаты ушли. Доктор с поручиком стояли у входа в лазарет. Живага достал свою трубку и закурил. Поручик тоже достал сигарету и закурил.

— Как жизнь, Олег? — спросил Живага.

— Да как обычно… — говорил поручик. — Сижу тут по распоряжению командованию и ничего не делаю. Надоело уже. Скучно так. Ты вон хоть на линии фронта.

— Ну я ж военный врач, мне надо бойцов спасать там.

— Я б тоже сейчас повоевал. Турок этих давно пострелять всех надо. Надеюсь, что сейчас мы сотрём их империю с лица земли.

— Тебе это надо?

— Да, надо. У меня отец через русско-турецкую прошёл. Мы почти Стамбул взяли… НО!

— Ага. И зачем он нам?

— Тебя волнует только твоя дальнейшая жизнь. Ты не хочешь войны, тебе надо в цирке выступать.

— Да. Я ж циркач. Мне эта война вся не нужна. Да и меня не волнует ничего. Всё. Что сейчас творится — это всё мелочи для меня. Кончится всё и в цирк пойду.

— А если в стране власть сменится?

— Да не дай Бог. Тут такое начнётся. А ты хочешь, чтоб сменилась?

— Да меня всё устраивает… Я не хочу перемен. Я вообще не люблю перемены.

— Ну ладно, пойду, прогуляюсь. Потом на паровоз надо идти.

— До встречи.

Поручик и доктор пожали друг другу руки и разошлись. Живага прогулялся по городу, купил еды и воды. Потом вернулся на паровоз и уехал в Сарыкамыш.

Генерала врачи уже привели в нормальное состояние, но ему необходимо было оставаться в Пятигорске, пока не заживёт нога и пока он не долечится. Пётр лежал, ходить он мог только с помощью трости. Он находился в плохом самочувствии. Ему надо было больше лежать. Иногда он поднимался с кровати и немного ходил по комнате, а ночью стоял и любовался в окно. Утром он любовался восходом. Ещё он любовался закатом. В палату ему приносили еду. Кормили очень хорошо. Что он делал? Пока просто лежал. Иногда приходили врачи и проводили некоторые процедуры. Иногда он читал книги и газеты, которые ему приносили по его желанию. Врачи за ним очень хорошо присматривали и ухаживали.

Близился конец 1914 года. Это было в конце декабря. Пётр стоял с тростью у окна и любовался луной. На улице была ночь. Луна была полной и яркой. Это был белый и светлый круг, который очень привлёк внимание зелёного генерала. Пётр достал свои часы и увидел, что уже час ночи. Вдруг послышался какой-то топот. К палате приближались какие-то люди. Пётр повернул голову к двери и увидел, что она открылась. Вбежал заместитель главного врача. Это был молодой паренёк. За ним вбежало ещё два человека, которые помогали зайти молодому юноше, придерживая его. У юноши были перевязаны левая рука и правая нога. Ещё он неважно выглядел.

Глава 28. Несчастный ефрейтор

— Пётр Николаевич! Человек с фронта доставлен недавно, был контужен, в плечо попали и ногу очень сильно задело. Перебинтовали, вот только положить негде. Мест вообще нету. Вы же не будете против, если мы его тут с вами положим? Я думаю, что он вам мешать особо не будет. — говорил умоляющим тоном заместитель главного врача.

— Что вы такое говорите. Конечно, он не будет мне мешать. Ложите… — спокойно ответил Пётр.

Молодого паренька положили на кровать, находящуюся справа от окна. Кровать Петра находилась слева. Врачи ушли. Паренёк был грустным. Он был стройным, неплохого телосложения, с короткими светло-тёмными волосами, цвет был ближе к коричневому, на всём лице были уже видны сбритые волоски.

Он лежал и смотрел на генерала. Пётр повернулся к нему и подошёл к его кровати.

— Я присяду? — спросил Пётр.

Паренёк кивнул.

— Откуда? — спросил Пётр.

— Из Сарыкамыша. — ответил паренёк.

— Что случилось? — спросил Пётр.

— Я точно не помню всего. Бежал… Потом пулемёт… Потом турки… Потом взрыв… В общем, ничего не помню. Меня отбросило, говорят. Я сознание потерял. В общем, контужен я был конкретно. Когда очнулся, не понял, где я. Меня уже сюда вели. Рука болит, нога болит, перебинтовали всё. — рассказывал паренёк. — А вы откуда?

— Я тоже из Сарыкамыша. — ответил Пётр. — Меня гранатой ранило. Ещё в ногу попали. Руку вывернул. Доктор руку вправил, на ногу наложил шину. Потом солдаты меня положили на носилки и отвезли сюда. Доктор такой хороший попался. Я с ним даже познакомился. Эх, где ж он сейчас, увижу ли я его когда-нибудь. Тебя звать то как?

— Никита. — ответил паренёк. — Никита Сергеевич Булдаков.

— А меня Пётр Николаевич Фёдоров. — представился Петя. — Ты ещё довольно молод. Сколько тебе?

— Шестнадцать.

— Твоё звание?

— Ефрейтор.

— А как ты попал на фронт?

— Это долгая история. Да и никому не интересно такое слушать. Никого ведь не интересуют чужие проблемы.

— Мне очень интересно. Расскажи.

— Ну что. Родился я 25 августа 1898 года в обычной дворянской семье. У нас в Верном свой дом, денег достаточно. Мой отец очень меня любил, он водил меня на рыбалку, мы вместе ходили в горы, он даже учил меня грамоте и английскому языку. Ну и другому всему. Особенно я любил изучать механику, электричество, оптику и прочее.

— Так ты интересуешься физикой?

— Да, я всё знаю о физике. Меня даже называли некоторые мои знакомые «мастером физики».

— Значит, ты ещё и английским владеешь?

— Да, я очень хорошо его знаю. Я могу свободно на нём говорить. У меня дядя тоже очень хорошо его знает, он сейчас в США живёт. Они с отцом с детства меня учили.

— Интересно… Продолжай.

— В общем. В прошлом году отец умер от какой-то болезни. Мать сразу же нашла себе другого мужчину и вышла за него замуж. Про меня все забыли. Дядя не смог приехать на похороны, но он мне пишет часто. Это единственный, кто обо мне думает.

— Продолжай.

— Ну, что дальше. Мать не уделяла мне внимание. Я там был лишним. Я чувствовал это по отношению ко мне. Я начал работать. Продавал газеты, торговал некоторыми вещичками. Подрабатывал, где мог, чтобы заработать себе деньги. Мне ведь даже деньги не давали! Потом я нашёл, где у матери лежат деньги. Взял себе не маленькую сумму, какую только смог унести. Собрал все вещи и ушёл из дома.

— Ничего себе… И куда же ты пошёл?

— Догадайтесь? Пробрался в военный эшелон и уехал на Кавказ. Началась война, вот я и решил уехать на войну. Солдаты нашли меня, когда мы прибыли на место. Я уговорил их оставить меня. Они меня оставили. Я принимал участие в военных действиях. Мне даже звание ефрейтора дали. Потом наш полк отправили в Сарыкамыш, как подкрепление. Вот так я и попал туда. Ну а потом, когда мы отбивали город, меня уже серьёзно ранило. Дальше не помню. Ну а потом я оказался здесь, с вами…

Пётр поднялся с кровати и подошёл к окну. Потом сложил руки вместе и повернулся к Никите

— Несчастный ефрейтор… — проговорил Пётр спокойным и сочувствующим голосом. — Я вот целой дивизией в Сарыкамыше командовал. Мы в начале обороняли город. Потом пришлось отступить. Потом моя дивизия с эшелонов из пулемёта трое суток обстреливала турок, пока не подошло подкрепление. Затем турки прорвались в центр города. Почти вся моя дивизия погибла. Там в живых человек шесть где-то осталось. Не помню уже. Могу сказать только то, что моих двух командиров убили у меня на глазах. Как мне их жалко, они были очень хорошими друзьями. Потом меня уже отшвырнуло, когда гранату в меня кинули.

— Так вы офицер? — спросил Никита.

— Я — зелёный генерал! — спокойно и гордо сказал Пётр, смотря Никите в глаза и подняв голову.

— Ясно. А почему зелёный?

— Да потому что постоянно в зелёной одежде хожу, вот меня и называют все «зелёным генералом».

Пётр заулыбался и сел на свою кровать.

— Как тебе на фронте? Понравилось?

— Лучше, чем дома. Сейчас только не очень хорошо.

— Ну ничего, это мелочи. Раны заживут. Пока посидим тут, отдохнём.

— А вам сколько лет?

— Мне уже тридцать три года.

— Вы русско-японскую случайно не проходили?

— Проходил, а что?

— Да мне отец про неё говорил как-то. Сам то он в армии не был. А вы там побывали. Я хочу узнать про всё, через что вы прошли.

— Ну что ж, слушай.

И Пётр рассказал ему подробно о том, как он попал на Кавказ, как прошёл через Порт-Артур и Цусиму, как учился в военной академии и закончил Сарыкамышем.

— Вот так вот… — закончил Пётр.

— Как интересно… — восхищался Никита. — А у вас, наверное, очень много знакомых? Вы, наверное, очень популярный?

— Я не популярен в войсках. Знакомых у меня не так уж и много. Со всеми, с кем общался, потерял связь. Знаю только, где Юрку искать. Надо бы его навестить как-нибудь.

— Я бы хотел познакомиться с этим Юрием и доктором Живагой.

— Познакомишься. Я тебя познакомлю с ними. Думаю, что я уж когда-нибудь их встречу и с тобой у меня связь не пропадёт. А у тебя много друзей, знакомых?

— Вообще никого нету. В полку, в котором был, с двумя людьми только общался.

— Ясно… Такой вопрос интересный. У тебя хоть раз девушка была?

— А вот это для меня больная тема. Не очень хотелось бы об этом вспоминать, но вам расскажу. В общем. Девушки у меня ни разу не было, но я бы хотел её иметь. Это моя заветная мечта. Но почему-то у меня не получается её осуществить. В первый раз со мной произошла история лет в двенадцать. Я познакомился с очень красивой девушкой, гулял с ней, мы общались. Потом я конкретно влюбился в неё, но она меня отвергла. Потом опять встретил девушку, познакомился с ней, затем признался в любви, а её уже замуж выдавать собрались. Затем ещё одну я как-то увидел и письмо ей отправил. Она сразу же меня отвергла. Постоянно терпел одни неудачи. Не хочу всё вспоминать. Последний аз вот было перед тем, как я на фронт сбежал. Пообщался с одной девушкой, понравилась, значит я ей признался, но она взяла и сказала, что я не в её вкусе и всё такое, что она не ищет никаких отношений и всё такое. Наговорила. И я в итоге перестал искать. Ну и решил отправиться на войну.

— Итого, сколько неудач ты потерпел?

— Десять!

— В два раза больше, чем я…

— Ого! Так вот почему вы меня об этом спрашиваете…

— Да. По моему мнению, счастливым человека может сделать только любовь. Но почему-то не каждый может найти себе в этом мире свою вторую половинку. Девушки такие… Даже не знаю, что сказать. Идеальную найти трудно. Но это возможно. Однако, с чего ты взял, что она тебя не отвергнет. Это может зависеть от твоего характера. Девушкам нужно, чтобы мужчина был богат, хорош собой. А на таких, как мы не смотрят. Мы никому не нужны в этом жалком и несправедливом мире. Вот кто такой несчастный мечтатель. Это человек, который не может осуществить свою заветную мечту, а именно — найти свою любовь.

— Вот это да… Я догадывался… Но… Вы так подробно всё объяснили… Теперь я всё понял. То есть, чтобы стать счастливым, ты должен найти себе девушку?

— Да. И не простую, а идеальную. Красивую и привлекательную, добрую и заботливую, а не какую-нибудь первую попавшуюся. С улицы подобрал где-нибудь, а она оказалось какой-нибудь гулящей…

— Ха-ха-ха.

— Вот тебе весело, а мне не очень. Мне грустно…

— Извините, а что у вас произошло?

— Со мной произошло пять случаев. Это всё было, когда я был в Москве. Один раз я познакомился с девочкой. Думал, что она мне нравится, но я ошибся. Она оказалась разгульной. Потом я как то шёл по улице и меня одна соблазнила. Красивая такая. Я не мог себе позволить кинуться на первую попавшуюся. Она была восхищена мной, потому что я был в форме, при погонах и орденах с медалями. Она набрасывалась на меня и пыталась даже меня в кровать затащить. Ну, как я понял, она этого очень сильно хотела. Ну я вдруг тоже влюбился в неё, вот только она уже другого офицера себе присмотрела. На какого-то полковника переключилась.

— Вот безобразие какое… Бессовестные…

— И не говори.

— А что было потом?

— А потом я уже встретил одну очень красивую даму. Я подкинул ей письмо с признанием в любви, но она меня отвергла. Потом я как-то спас одну девушку в пабе от пьяного. Такая история. С друзьями двумя я зашёл в паб, один из них напился и пошёл приставать к очень красивой девушке в баре. Мы с другом его от этой девушки отлепили, а потом я решился с ней завязать разговор. Я предлагал ей познакомиться, погулять. А она… Сразу же говорит, что у неё уже есть молодой человек, который на ней жениться там собрался. Ну я и ушёл.

— Интересно…

— Последняя неудача произошла со мной где-то весной 1907 года. По соседству со мной девушка жила. Я познакомился с ней. Нормально так общались. Мне она что-то уж больно понравилась. Я ей перед тем, как закончил академию признался в любви, но она сказала, что не любит меня и что она уже обручена и всё такое… Вот, что я тебе скажу, мой юный друг. Хорошеньких быстро разбирают. А с гулящими вообще не надо связываться. И если тебе нравится человек, то ты должен ещё хорошо подумать, нравится ли он тебе. Нужно уметь выбирать.

— Я это учту.

— Ого, сколько времени. — сказал Пётр, посмотрев на свои часы. — Мы уже почти три часа разговариваем… Надо бы поспать.

Пётр положил трость и лёг.

— Спокойной ночи, Никита. — сказал Пётр.

— Спокойной ночи, Пётр Николаевич. — сказал Никита и уснул, Пётр тоже уснул.

Глава 29. Трость и бокал

Наступило утро. В палату постучались. Зашёл главный врач. Пётр открыл глаза, главный врач стоял перед ним.

— Ну как вы, Пётр Николаевич? — спросил главный врач.

— Уже получше. Нога только ещё болит, но ходить могу. — говорил Пётр.

— Это хорошо. До лета вам придётся ещё побыть у нас и по проходить некоторые процедуры. Я вам попозже всё скажу. Сейчас вам принесут завтрак. А пока можете вот последние новости почитать. Мне сказали, что вы газеты любите.

И главный врач протянул Петру газету.

— Да, спасибо… — поблагодарил Пётр и взял газету.

— Да не за что. А этот паренёк вам не доставил неудобств? — спросил главный врач.

— Нет, что вы. Очень хороший человек. Никаких жалоб у меня нету. Я бы попросил не перемещать его никуда отсюда.

— Хорошо, Пётр Николаевич. У вас, в принципе, проблемы почти одни и те же. Можете вместе процедуры посещать, которые вам назначат.

И главный врач ушёл.

Пётр начал читать газету. Там было сказано, что 22 декабря к Сарыкамышу подошло подкрепление русских войск, а турецкий корпус был окружён и взят в плен. Третья турецкая армия прекратила своё существование. Командующим кавказской армией был назначен Николай Николаевич Юденич.

— Интересненько.

Вошла медсестра и принесла завтрак.

— Спасибо… — поблагодарил Пётр.

Открыл глаза Никита.

— Доброе утро, Пётр Николаевич… — сказал Никита.

— Доброе, завтрак вон тебе поставили. — сказал Пётр.

Пётр закончил читать и принялся за еду, Никита тоже.

— Что в газете пишут? — спросил Никита.

— Сарыкамыш пал, турки были окружены и взяты в плен, а Юденич назначен командующим кавказской армией. — ответил Пётр.

— Ясно.

В палату зашёл заместитель главного врача и рассказал, на какие надо ходить процедуры.

В феврале 1915 года Никита уже пришёл в себя. Рука зажила, но из-за ноги пришлось пока походить с костылями. Пётр и Никита ходили на различные процедуры.

Наступила весна. Это был май месяц. Утром в палате Никита и Пётр сидели на кроватях и пили чай. Пётр при этом ещё и читал газету.

— Что пишут? — спросил Никита.

— Ничего хорошего. Германия и Австро-Венгрия провели успешное наступление в Галиции, отступление и большие потери русских войск, первая газовая атака, 22 апреля Германия применила хлор под Ипром в Бельгии. Но есть и хорошая новость, Италия примкнула к Антанте. — прочитал Пётр некоторые статьи из газеты.

— Ничего себе событие… Удивительно… Чего это они?

— Хотят территории Автро-Венгрии заполучить, которые итальянцами заселены.

— Ясно.

Как-то раз Пётр и Никита стояли у фонтана в Пятигорске после процедур и что-то пили. Появилось две очень красивые девушки.

— Как они всё-таки прекрасны… — говорил Никита.

— Ага, только нам ни с одной не светит. — говорил Пётр.

Никита решил пройтись немного. Он взял костыли, но вдруг у него упал бокал и разбился.

— Ой… — воскликнул Никита.

Одна из девочек посмотрела на него и захихикала. Никита засмущался и засмотрелся на неё. Потом он вдруг поскользнулся и упал.

— Никита! — крикнул Пётр.

Пётр взял за руку Никиту и пытался поднять его. Девушка тоже подбежала и помогла Никите встать, потому что Петру из-за болезни ноги и трости было пока ещё тяжеловато это сделать.

— Вы не ушиблись? — спросила она.

— Нет, всё в порядке. — говорил Никита.

— Пойдём. — говорил Пётр.

— Такая хорошенькая… — говорил позже Никита.

— Даже не мечтай, опять отвергнут и расстроишься ещё потом. Надо нам как-то отвлечься. Куда не посмотришь, кругом одни девочки.

— Вон фокусник приехал, написано.

Оба подошли к плакату и увидели, что на нём фокусника.

— Пошли, сегодня вечером. — предложил Пётр.

— Всегда хотел на это посмотреть… — говорил Никита.

Вечером Никита с Петей пошли на представление фокусника. Он показал много интересных и удивительных вещей, которых никто почти никогда не видел. Представление им очень понравилось. Позже парочка вернулась в лазарет в свою палату.

— Я вот думаю, а что будет, когда нас отсюда выпишут. — говорил Никита.

— На фронт обратно поедем. — ответил Пётр. — А что? Не охота на фронт?

— Да нет. Просто мы же в разные места отправимся, наверное. Где мне вас потом найти можно? Мне просто некуда будет идти, когда война окончится. А лишь могу уехать в США, но мне не хочется пока Россию покидать.

— А, вот оно что! Так я тебе сейчас на листочке всё напишу, город, в котором я живу и где меня найти можно будет.

Пётр взял написал свой город и адрес на листочке и отдал его Никите.

— Спасибо. Я сразу же вас навещу, когда вся эта война закончится. — ответил Никита.

— Скажи, а ты веришь в то, что в России может смениться власть? — спросил Пётр.

— Вы имеете в виду революцию что ли?

— Ну, почти.

— Ну я слышал про всяких большевиков и прочее. Но я не думаю, что наше правительство допустит свержения монархии… Да и особо в этом не разбираюсь и не знаю, чего они там хотят и готовят. В 1905 вон провалилась попытка у них революцию устроить. Да и сейчас вряд ли получится. Чего их не устраивает?

— Просто не все живут так, как мы.

— Со мной вон как судьба распорядилась, но я же не иду в эти революционные партии и мне вообще до этой власти нет дела.

— У тебя деньги есть, как и у меня. И неплохие. А у них ничего нету. Вот они и хотят захватить власть и стать богатыми, а нас поработить.

— А нас то за что? Что мы им сделали плохого?

— Ну у меня, например, отец помещик. Ты говорил, что вы там дворяне. Они хотят все эти сословия уничтожить, как я понимаю.

— У меня крестьян вообще не было. Мы всё сами всегда делали.

— У меня тоже не было. Раньше были, а когда отменили крепостное право, то крестьян мои родичи отпустили на свободу. Земли им мало.

— Земли им мало дали, говорят. А рабочим плохо платят. И они пашут много. Вот и бунтуют, вроде. Мне так говорил отец. А что насчёт революции, то перемен в стране я что-то не хочу.

— Да я тоже…

Наступило лето. Пётр и Никита шли на поправку. И у того и у другого ноги почти зажили.

Это был июль месяц. Никита и Пётр лежали в палате и пили чай. В палату вошёл главный врач.

— Ну что ж, господа. Поздравляю с выздоровлением. — объявил главный врач. — А теперь вам пора на фронт, защищать отечество. Вас Никита проводит до паровоза поручик Савельев Олег и отправит в ваш полк. Ну а вы, Пётр Николаевич отправитесь в штаб. Поручик Савельев вас сопроводит. С вами там обсудят вашу дальнейшую судьбу. Он уже за дверями. Собирайтесь и выходите.

Ефрейтор и генерал одели свои военные формы и вышли. За дверями стоял тот самый поручик, который встретил Живагу и генерала на вокзале и сопроводил до лазарета.

— Готовы? — спросил поручик.

— Да. — сказал Пётр.

— Ну что ж. Пошлите. — сказал поручик. — В начале на вокзал, проводим Никиту. А потом в штаб. Не возражаете, Пётр Николаевич?

— Нет, что вы, я как раз хотел Никиту сопроводить до вокзала и попрощаться. — ответил Пётр.

— Ну что ж. Решено. — говорил поручик.

Троица подошла к поезду.

— Вот ваш поезд, Никита. Прощайтесь с генералом и садитесь. Я жду вас там, генерал. — сказал поручик, показывая в сторону, где он будет стоять.

Поручик ушёл. Никита и Пётр остались вдвоём у поезда.

— Ну что ж, Никита. На этом наши пути с тобой разойдутся. Но не расстраивайся, это ненадолго. Мы ещё обязательно встретимся. — говорил Пётр.

— Да… — продолжил Никита. — До встречи, зелёный генерал.

— До встречи, Никита… — прощался Пётр.

Оба пожали друг другу руки. Никита сел в поезд. Поезд уехал, и несчастный ефрейтор был уже далеко от зелёного генерал.

Генерал смотрел вперёд, наблюдая за тем, как уходит поезд. Когда поезд скрылся из виду, генерал направился к поручику.

— Тебе, кстати, Лёха привет передавал. — сказал курящий поручик к подошедшему генералу. — Письмо мне недавно прислал. Спрашивал про тебя. Я сказал, что на поправку идёшь.

— Ясно. — говорил Пётр. — отправишь ему ещё письмо и скажешь, что я уже выздоровел.

— Хорошо. — сказал поручик и выбросил сигарету. — Идём в штаб?

— Да. — ответил генерал.

Оба пришли к зданию штаба.

— Ну вот, проходи. Я уж дальше не пойду, мне там делать нечего. Поднимешься на второй этаж и зайдёшь в кабинет генерала. Там прям так и написано будет. — сказал поручик и ушёл.

Генерал вошёл в штаб и нашёл кабинет генерала. Он постучался.

— Войдите! — послышался голос из кабинета.

Пётр зашёл.

— А, Пётр Николаевич. Проходите, присаживайтесь. — говорил генерал от инфантерии.

— Откуда вы знаете меня? — спросил Пётр и сел за стол к генералу.

— Во-первых, по погонам. Мне сказали, кто ко мне сейчас придёт. Во-вторых, в этом городе только два генерала пока что. Это я и вы.

— Ясно.

— Чай будете? — спросил генерал.

— Не откажусь. — ответил Пётр.

— Налейте нам. — приказал генерал стоящему рядом подпоручику.

Им принесли чай.

— Итак. Я отправляю вас в дивизию, находящуюся на Юго-Западном фронте. Их генерал недавно погиб на поле боя, поэтому возглавляет сейчас все силы дивизии полковник Киршов.

— Он хоть нормальный? — спросил Пётр.

— Лучше командира не видел… — ответил генерал. — Там штабс-капитан Дорофеев его заместитель, затем поручик Головнёв ещё там, ну и мы может ещё кого пришлём. Так как вы потеряли почти всю свою дивизию, то мы уж решили вам новую дать в связи с тем, что эти своего генерала лишились.

— Отправлюсь, куда прикажете… — подчинился Пётр.

— Вот и хорошо. Кстати, я вас повышаю до генерал-лейтенанта.

— Благодарю, ваше превосходительство.

— Ну что ж. Отправляйтесь сейчас же.

— Слушаюсь.

Глава 30. На Юго-Западном фронте

Генерал-лейтенант Пётр Николаевич Фёдоров сел на поезд и доехал до Тернополя. Затем его доставили до линии Юго-Западного фронта, находящийся чуть дальше Тернополя. Там были окопы русских войск и артиллерийские позиции. Окопы находились по всей линии фронта. В окопах ходили солдаты. Генерал Фёдоров спустился в эти окопы.

— Здравья желаю, товарищ-генерал! — сказал подошедший к генералу полковник. — Позвольте представиться. Полковник Антон Павлович Киршов!

— Приятно познакомиться, полковник. Генерал-лейтенант Пётр Николаевич Фёдоров. — представился Пётр и пожал полковнику руку.

Полковник был высокого роста. Хорошее телосложение, накаченные мышцы, тёмная кожа, чёрные волосы, короткая стрижка, гордый взгляд. Полковник выглядел серьёзным, но немного улыбался. По виду уже можно было сказать, что этот человек был закалён боями и мог находиться на поле боя в любых условиях. Его голос был командирским и высоким. На вид ему было лет тридцать с чем-то.

— Прошу вас пройти за мной в землянку, где располагаются все остальные офицеры. — сказал Киршов.

В землянке было темно. Только лампа на стене и настольная лампа освещали комнату. Слева от двери находилась печка, правее стояли ящики. По середине стоял стол со стульями. За столом сидело четверо офицеров. По середине сидел поручик Головнёв, он был высокого роста, на вид очень добрый, спокойный и милый. Правее сидел ротмистр Максимов, пониже Головнёва, широкоплечий, закалённый в боях и крепкий. Ещё правее сидел штабс-капитан Дорофеев, светлая кожа, весёлый взгляд, ростом чуть ниже Максимова. Ну и параллельно с поручиком и штабс-капитаном сидел прапорщик Кирсанов, высокий, стройный. Они сидели за столом уже несколько часов и играли в карты. На столе лежали бумажные рубли.

— Семь пик, поручик. — сказал Кирсанов и кинул Головнёву карточку.

— А у нас девяточка имеется. — ответил Головнёв и отбил карточку прапорщика, который кинул ещё одну карту. — А вот вам десяточка червей. Чем ответите прапорщик?

— Да ничем… Все черви у Максимова, чтоб его… — говорил Кирсанов.

— Прошу, господа. — сказал Максимов и кинул Дорофееву червивого туза.

— А последняя взяточка моя, господа… — говорил спокойно и ехидно Дорофеев. — Не зря я козырного короля приберёг…

Дорофеев отбил своей последней картой туза Максимова.

— Так что позвольте забрать свой выигрыш. — сказал Дорофеев, забрал себе все деньги и положил в карман.

И тут открылась дверь. В землянку зашли Киршов и Фёдоров.

— Господа, позвольте представить вам нашего нового начальника — генерал-лейтенант Пётр Николаевич Фёдоров. — представил Киршов генерала офицерам.

Первым поднялся со стула Максимов и протянул руку.

— Ротмистр Максим Борисович Максимов. — представился ротмистр генералу.

— Очень приятно… — сказал Пётр и пожал ротмистру руку.

— Илья Дорофеев, штабс-капитан. — представился Дорофеев и тоже пожал генералу руку.

— Я — поручик Головнёв, Артемий Головнёв. — представился спокойно поручик, у него был немного низкий голос.

Последним пожал руку генералу прапорщик Кирсанов.

— Я смотрю, вы тут без конца в карты рубитесь? — спросил Киршов.

— Ага. Будете с нами, товарищ-полковник, генерал? — спросил Дорофеев.

— Я не буду, мне надо отойти. — сказал Киршов.

— Я сыграю. — ответил Пётр.

— О! Отлично! — обрадовался штабс-капитан. — Присаживайтесь.

Дорофеев показал генералу на стул, находящийся между ним и прапорщиком Кирсановым.

Все сели и сыграли пять игр, из которых генерал Фёдоров выиграл целых три. Четвёртую и пятую выиграл Дорофеев.

— Новичкам везёт, но меня редко кто обыгрывает. — говорил Дорофеев. — Однако я восхищён вашими навыками…

На следующий день генерал решил пойти на рыбалку. С ним захотел пойти поручик Головнёв. Парочка ушла за пределы окопов к озеру.

— Ну что? Порыбачим? — спросил Пётр.

— Ага! — ответил Головнёв.

Пётр и Артемий достали удочки. Сели на берег, закинули удочки и стали следить за ними. На улице была солнечная погода. Кругом зелёная трава, озеро.

— Ты откуда? — спросил Пётр.

— Из деревни, недалеко от Новониколаевска там есть одна. — ответил Артемий.

— Сколько лет?

— Двадцать два года.

— Ясно. Ты из простых или из каких-нибудь дворян?

— Я из простых. У меня дед был крепостным… На службу решил уйти лет в девятнадцать. Думал, что тут весело будет…

— Ха-ха-ха. А дома скучно значит?

— Ну, у меня там хозяйство. Корова, коза, три поросёнка, курочки…

— Курочки…

— Да… Курочки… Яички дают…

— Женат?

— Да, ещё двое деток. Двойняшки.

— Ого, жена не сбежит? Одна там с двумя детьми.

— Нет. Она хорошая. Моя Оленька… А за детками следить родители мои помогают, ну и её.

— Ясно.

— А ты откуда?

— Я из Ростова-на-Дону. Но начиная в восемьдесят девятого года в армии. На Кавказе в начале был, потом на русско-японской, потом в академии в Москве учился, в военной, ну а потом опять на Кавказ попал. Когда война началась, я с дивизией в Сарыкамыше был. Всю дивизию потерял почти там. И самого ранило. В госпитале пролежал пол года и к вам отправили.

— А ты хороший… У нас генерал был, такой плохой… Такой злой. Когда его убили, офицеры только довольны были и в карты стали постоянно играть.

— Сильно трепал вас?

— Да вообще, заставлял на него пахать, мы всё делали, а он только командовал сидел. Отсиживался. А как побежал в бой, так и сразу же в него пуля попала…

Вдруг заклевало. Генерал потянул свою удочку. Показался окунь.

— Держи его! — кричал Артемий.

Генерал пытался вытащить окуня на берег. Поручик протянул свои руки и схватил окуня, который уже почти сорвался с крючка. Прошло немного времени и они поймали ещё шесть таких окуней. Вернулись они в окопы ближе к вечеру. Когда они вернулись, то офицеры сварили из рыбы уху и поужинали ею.

— Выпить бы… — говорил Киршов.

— Так нету ничего! — говорил штабс-капитан.

— Ага, нету. Мне вот только интересно, где наша солдатня водку берёт!? — злился Киршов.

— Так тут неподалёку деревня, они туда бегают и отбирают её! — говорил Кирсанов.

— Безобразие… Мародирничество… — говорил Максимов.

— Да ладно вам, ротмистр… — говорил прапорщик. — Чаёк зато хотя бы есть.

К часу ночи офицеры легли спать.

Глава 31. История ротмистра

Утром первым проснулся Фёдоров. Он вышел на улицу и закурил. Потом проснулся Максимов и вышел из землянки.

— А, Пётр Николаевич. Не спится? Офицерьё вон всё дрыхнет. — говорил Максимов.

— Кроме нас двоих? — спросил Пётр.

— Пойдёмте, присядем где-нибудь. Я тут пару чашек взял и чайник.

Ротмистр и генерал пошли и сели на стулья на улице. Ротмистр поставил чайник греться. Когда чайник вскипел, Максимов приготовил чай. Одну кружку он дал Пете, а другую оставил себе. Потихоньку проспались солдаты, которые ходили по окопам. Некоторые кололи дрова, некоторые просто прогуливались и курили, некоторые общались, а некоторые носили дрова в свои комнаты. На улице было прохладно.

— Давайте с вами поближе хоть познакомимся. Вы откуда родом? — спросил Максимов.

— Я из Ростова-на-Дону, но родился в Санкт-Петербурге. — ответил Пётр.

— Интересно. Помещик, дворянин?

— Помещик.

— Давно, наверное, в армии?

Пётр рассказал всю свою историю, начиная с момента поступления на службу и заканчивая Сарыкамышем.

— Значит для вас позором является Сарыкамыш? — спросил Максимов.

— Да… Это было моё самое крупное поражение, после Порт-Артура и Цусимы. Но в Сарыкамыше сейчас большая ответственность лежит на мне. — говорил Пётр.

— Чепуха, Сарыкамыш был всё-таки занят русскими войсками, турки не смогли его захватить, обморозили себе всё… Вам просто немного не повезло. Забудьте это всё. Что было, то прошло…

— Ты откуда?

— Я из Омска…

— Опять Омск…

— В смысле?

— Да я с доктором познакомился в Сарыкамыше, который мне первую помощь оказал и сопроводил до лазарета в Пятигорске. Вот он тоже из Омска просто. Ну вот я и сказал…

— Ясно. Ну так вот. Я родился в 1892 году. Отец мой — подполковник. Отправил меня на Кавказ в двадцать лет тоже как и вас.

— Я сам захотел, меня никто не отправлял.

— Кто сказал, что я не хотел идти в армию? Ну так вот, я там дослужился до штабс-капитана. Потом был переведён на Юго-Западный фронт. Совсем недавно, перед вашим приездом. Я так понимаю, что вы не женаты?

— Нет… А вы?

— Я собираюсь жениться. У моего отца есть друг, он живёт в Петропавловске, это недалеко от Омска, где-то в трёх часах пути от Омска он находится. Такой город красивый, хоть и маленький, но уютный городок. Ну так вот. У этого друга есть дочка. Мы с отцом часто ездили к нему в гости. Они с отцом на рыбалку ходили, на охоту, в бильярд и всё-такое, ну а я оставался всегда с ней. Ну, с дочкой друга. Она моя ровесница. Очень красивая, милая, маленькая…

— Маленькая?

— Ну, чуть пониже меня. Стройненькая, с длинными распущенными волосами тёмненькими. Да я вам сейчас фото покажу.

И Максимов достал из кармана фотокарточку.

— Вот она, моя Катенька. — говорил Максимов.

Генерал взял в руки карточку и любовался ей.

— Какая красивая… — говорил без какой-либо зависти Пётр.

— Да. — говорил Максимов. — Мне повезло. Я ей очень нравился всегда. Мы оставались одни в доме, мы могли делать всё, что захотим. Нас оставляли одних. Друг моего отца как раз хотел, чтобы его дочка вышла замуж за сына офицера. Ну а мой отец тоже сказал мне, что мне жену найдёт. Вот, нашёл. Мы вместе сидели в особняке друга моего отца, мы гуляли по улицам Петропавловска. Я заботился о ней, а она любила меня. Когда я уезжал. Она писала мне письма, в которых говорила, что скучает и ждёт меня. Я до сих пор их храню дома в своём шкафу, запертым на ключ. Ну я, конечно, перед тем, как отправиться на Кавказ обещал ей, что, когда я вернусь, я женюсь на ней.

— Очень интересная история… Есть какое-нибудь продолжение?

— Ну… Сейчас я только получаю от неё письма, в которых она говорит, что очень скучает по мне и очень сильно хочет меня увидеть… говорит, что жить без меня не может. Всё спрашивает, когда я вернусь, не ранили ли меня, всё ли у меня в порядке, как там на фронте дела, есть ли продвижения и результаты.

— Она даже этим интересуется?

— Ну конечно. Нужно же ей примерно представлять, когда я вернусь. Она расстраивается, что это произойдёт не скоро. А у вас как с этим дело?

— А вот у меня не так. Одни неудачи… — сказал Пётр и отдал карточку Максимову.

Пётр рассказал Максимову о своих пяти любовных неудачах и даже упомянул Никиту.

— Ну ничего, не расстраивайтесь. Не может быть такого, чтобы вы всегда были один. Я вот, например, считаю, что для каждого в этом мире существует своя вторая половинка. Вы обязательно когда-нибудь встретите её. Вы просто подождите немного. Найдётся та, которая первая к вам подойдёт. Вы поймёте, что это ваша вторая половинка. Она будет к вам идти и захочет проводить с вами время. Она сама к вам подойдёт. Вы увидите это. Просто немного подождите…

— Ну ладно…

— И этот ваш Никита тоже когда-нибудь встретит своё счастье. Вы просто слишком много говорите о том, что жизнь несправедлива и что вы несчастны. Не надо так говорить. Надо просто жить. Всё происходит само собой по воле судьбы. Свыше решают, как мы дальше будем жить. Но некоторые события всё же зависят от нас самих. Если мы примем то, что нам дают и будем делать всё, что может, то тогда все наши мечтания и желания исполнятся.

— Спасибо за поддержу и за эти слова, Максим Борисович…

Максим постучал по плечу генерала и допил чай.

— Ещё налить? — спросил Максимов.

— Давайте. — ответил Пётр.

Оба пили по второй кружке чая. Вдруг начался артобстрел. Один взрыв, другой. Солдаты доставали ружья и сосредотачивались на своих позициях.

— Опять началось… — говорил Максимов.

Парочка пила чай под шум артобстрелов и бегущих к своим позициям солдат, готовящих к бою свои винтовки.

Вернёмся немного к истории. Что же происходило на других театрах военных действий? В 1915 году между Англией и Германией развернулась беспощадная подводная война. Причиной стало господство военно-морских сил Антанты в Северном море, английские суда блокировали германское побережье. Субмарины Германии топили военные и транспортные суда Антанты. Однако, кроме этого, они ещё и топили пассажирские корабли, что стало причиной вступления в войну США на стороне Антанты в 1917 году.

Глава 32. Первый этап Брусиловского прорыва

Наступил 1916 год. В феврале обе противоборствующие стороны начали подготовку к наступлению. Страны Антанты решила провести наступление со всех сторон. С 21 февраля по 18 декабря развернулось наступление германских войск под крепостью Верден во Франции. Эту битву назвали «Верденской мясорубкой», которую выиграла Франция. 31 мая между английским и германским флотом развернулось Ютландское сражение, окончившееся победой английского флота. С 1 июля по 18 ноября шла битва на реке Сомме между войсками Франции и Англии против войск Германии, в котором Англией впервые были применены танки. В августе на стороне Антанты в войну вступила Румыния, которую разгромили и оккупировали в конце 1916 года.

Что же происходило в России? А в России было принято решение наступать на Юго-Западном фронте. Возглавлял эту операция генерал Алексей Алексеевич Брусилов, поэтому и назвали эту операцию Брусиловским прорывом. Его принято делить на два этапа. Начнём с первого.

22 мая с трёх часов ночи и до девяти часов утра продолжалась артиллерийская подготовка. 7 июня был занят Луцк. 15 июня была разгромлена 4-я австро-венгерская армия и прошло взятие Дубна. 16 июня не достиг успеха удар по восьмой армии контрудар австро-германских войск. 18 июня девятая армия взяла Черновцы. 4 июля возобновилось наступление русских войск. Главный удар четвёртой и третьей армий наносился на Ковель, были взяты Галузия и Маневичи.

Июнь. Был солнечный день. Войска генерала Фёдорова сидели в окопах и готовились к бою. Стреляли артиллерийские орудия. Дорофеев подбежал с пистолетом и прыгнул в окопы.

— МОЛОДЦЫ! ПРОДОЛЖАЙТЕ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ! — кричал Дорофеев. — ПО МОЕЙ КОМАНДЕ БЕЖИМ В АТАКУ И НЕ СОТАНАВЛИВАТЬСЯ НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ!

Через пару минут раздался приказ полковника Киршова:

— ПРИМКНУТЬ ШТЫКИ!

Солдаты примкнули штыки к винтовкам. Из окопов поднялся генерал Фёдоров.

— ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ И ОТЕЧЕСТВО! ВПЕРЁД! — кричал Пётр.

— УРА! УРА! УРА! — кричал Дорофеев, поднявшись из окопов и поднимая вверх свой револьвер.

Солдаты бежали вперёд к позициям противника. Австро-германские войска сидели в окопах и отстреливались. Русские войска приближались. Киршов со штабс-капитаном уже подошли к окопам. Подбегали к окопам и генерал с поручиком. Штыки были наготове, винтовки и револьверы были направлены на войска противника. Вдруг русские войска прыгнули в окопы противника. Началась страшная бойня. Русский схватил австрияка за горло и начал душить. Один немец упал, а русский воткнул в него свой штык. Один русский по лицу кулаками австрияка. Головнёв и Фёдоров стреляли по всем солдатам противника, которые попадались им на глаза. Полковник Киршов уже застрелил двадцать солдат противника. У прапорщика Кирсанова вдруг выбили из рук револьвер, и он вытащил свою саблю и начал резать войска противника. К концу дня войска генерала Фёдорова уже захватили позиции врага и продолжили наступление.

Переходим ко второму этапу.

Глава 33. Второй этап Брусиловского прорыва

Итак. Что же происходило на втором этапе этого прорыва? 28 июля началось новое наступление. Русские войска победили у местечек Селец и Трыстень, был взят Торчин. В центре прорыва русские войска должны были разгромить войска противника и прорвать фронт. 11-я армия взяла Борды, 7-я армия завладела Галичем, а 9-я армия заняла Буковину и 11 августа взяла Станислав.

Июль. Войска генерала Фёдорова продолжают наступление. Войска австро-германских войск отступают и пытаются отстреливаться. Вдруг одна из пуль попала в ротмистра Максимова.

— МАКСИМОВ! — кричал Пётр, увидев падение Максимова.

Пётр подбежал к Максимову.

— Максим. Ты как? Живой? — спросил Пётр, склонившись над Максимовым.

— Живой. — кивал Максимов, смотря в глаза Пете.

— Прапорщик! — кричал Пётр.

— Иду! — кричал Кирсанов.

— Скажите Киршову, чтобы возглавил наступление! Не останавливаться! И позовите сюда врача! Максимова ранили. — сказал Пётр.

— Слушаюсь! — подчинился прапорщик и убежал.

Врач оказал Максимову первую помощь, а потом Пётр унёс на своих плечах вместе с доктором Максимова с поля боя в ближайшую деревню, в которой находились русские войска. Максимова принесли в лазарет. Врачи пообещали, что с ним всё будет хорошо. Пётр и врач вернулись на поле боя. Продолжилось наступление.

Наступление продолжалось в августе и в сентябре, но русская армия к этому времени уже выдохлась и была не в состоянии продолжать наступление. Сопротивление австро-германских войск лишь усилилось. Операцию пришлось завершить.

В итоге, русским войскам удалось прорваться на глубину 60—100 километров. Войска генерала Фёдорова вырыли на захваченной территории такие же окопы и возвели там такие же землянки. В этом укреплении они и провели всю оставшуюся войну.

Что же было с Максимовым? Врачи сделали ему операцию и достали пулю. С ним всё было в порядке.

Ну что ж… Приближался 1917 год, год больших перемен…

Глава 34. Февральская революция и военные действия в 1917 году

Нерешённость аграрного, рабочего и национального вопросов. Конфликт между самодержавной властью и Государственной думой и самодержавной властью. Усталость от войны, дефицит товаров и поражения на фронтах. Всё это имело свои последствия.

В феврале 1917 года в России произошла революция. 18 февраля прошла забастовка на Путиловском заводе. 23 февраля прошла демонстрация женщин. 25 февраля экономические забастовки переросли в политические, произошла всеобщая политическая стачка, в результате которой все её участники были расстреляны войсками. 26 февраля 4-я рота Павловского полка перешла на сторону революции, Государственная дума была распущена. 27 февраля произошёл массовый переход солдат на сторону революции, был создан временный исполнительный комитет Государственной думы, который возглавил Родзянко, а также был создан Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов во главе с Чхеидзе. 28 февраля были арестованы царские министры.

2 марта император Николай II подписал отречение от престола. На этом настояли абсолютно все командующие фронтами, кроме командующего черноморским флотом адмирала Колчака. В бунтующем Петрограде не хотели видеть вообще никакого царя, поэтому 3 марта отрёкся от престола младший брат Николая II — Михаил. Российская империя прекратила своё существование… Но война продолжалась… 2 марта было сформировано Временное правительство во главе с Львовым.

Во Франции в апреле произошла «бойня Нивеля», французы потерпели поражение во время своего наступлении под Аррасом. 18 июня неудачу в своём наступлении потерпели русские войска. В июле английские войска попытались прорвать фронт Германии в районе Ипра. В том же месяце в России в результате июльского кризиса было создано второе коалиционное правительство, во главе которого встал Александр Фёдорович Керенский.

На Юго-Западном фронте на позициях дивизии генерала Фёдорова всё было по старому. Войска сидели на одном месте уже почти год. Был август месяц. В землянке прапорщик Кирсанов, поручик Головнёв, штабс-капитан Дорофеев, полковник Киршов и генерал Фёдоров сидели за столом и играли в карты.

— А я вам говорю, что всё, что произошло ничем хорошим не закончится! — говорил Пётр.

— Да блин… Мне уже надоели ваши дискуссии. Ходите давайте. — говорил спокойно поручик Головнёв.

Вдруг в землянку входит ротмистр Максимов.

— Рад приветствовать вас. В добром здравии и за тем же любимым занятием. — объявил Максимов.

— О! Максимка! — говорили офицеры, подходили к нему, обнимали и жали ему руку.

— Приветствую… — сказал Пётр и протянул Максимову руку, которую Максимов с удовольствием пожал.

— Ну! Присаживайся! — приглашал Кирсанов Максимова к столу.

Все сели. Полковник открыл вино и разлил всем по бокалам.

— Ну! Рассказывайте! — говорил Максимов, отпив из бокала.

— Да чего рассказывать… — говорил Киршов.

— Ну чем наступление ваше закончилось… — ответил Максимов.

— Да ничем. Прорвали оборону, углубились на 60—100 километров, а потом на целый год затишье на фронте наступило. Сидим тут уже не знаю, сколько…

— А почему наступать перестали? — спросил Максимов.

— Силы солдат наступать иссякли. — продолжил Пётр. — Ну и сопротивление противника возросло. Не смогли продолжать наступление.

— Ясно… — говорил Максимов.

— А так всё по старому. — говорил Дорофеев.

— Да вижу. Вильгельма в плен ещё не взяли и до Берлина далеко… — говорил Максимов.

— Даже июньское наступление провалилось… — говорил поручик.

— Проигрываем мы войну… — говорил Кирсанов.

Глава 35. В окопах

Был сентябрь месяц. Шёл сильный дождь, было очень грязно. Было пасмурно. Русские войска сидели в окопах и отстреливались. Артиллерия противника бомбила по позициям русских войск по полной. Одни солдаты стояли за пулемётами, другие с винтовками.

— Ещё пару минут и артобстрел закончится! — кричал Киршов.

— Держаться до последнего! — кричал Максимов.

Киршов смотрел в бинокль.

— Приготовиться к бою! Австрияки сейчас пойдут в атаку! — кричал Киршов и достал из кармана пистолет.

Поручика Головнёва ранило бомбой, которая взорвалась от артобстрела противника. Он сидел на земле раненый, облокотившись на стену окопа. У него было окровавлено лицо.

— Я умираю… — говорил Головнёв.

— Как же тебя угораздило-то, Артемий… — говорил Пётр, сидя рядом с Артемием и осматривая его.

Подбежал прапорщик Кирсанов.

— Пётр Николаевич, совсем ему худо?! — спросил Кирсанов.

— ДА! САНИТАРА ПРИВЕДИ СЮДА! — говорил Пётр.

— Сейчас! — подчинился Кирсанов и побежал.

Продолжали бомбить орудия.

— Прощай, Петя… Я не выдержу… Мне конец…

— АРТЕМИЙ! НЕ УМИРАЙ! СЕЙЧАС ТЕБЯ ВЫЛЕЧАТ! — успокаивал Пётр Артемия. — САНИТАР!

— Уже бегу! — кричал бежавший к ним санитар.

Но санитар не успел добежать, произошёл взрыв. Санитар отлетел на несколько метров и больше его не было видно.

— Прощайте, генерал! Рад был служить с вами… — мямлил Артемий.

— НЕТ! АРТЕМИЙ! НЕТ! — кричал Пётр.

Артемий закрыл глаза, его голова упала. Он умер. У Петра из глаз пошли слёзы.

— НЕЕЕЕЕЕТ! — кричал Пётр.

Продолжался артобстрел. Лил сильный дождь. Все были в грязи. На горизонте показались австрийские войска, атаки которых отражали выстрелы русских солдат.

Дым, грязь, холод, взрывы, капли дождя, солдаты падали от взрывов и отражали атаку противника. Пётр повалился на землю, он сидел и смотрел на всё это происходящие и не мог успокоиться из-за гибели поручика Головнёва, который к этому времени уже стал его лучшим другом. Эту потерю он воспринял очень тяжело. Он смотрел на всё происходящее и думал: «Ради чего это всё?». Действительно, ради чего погибали эти невинные солдаты? Почему судьба так жестоко распорядилась с ними? Непонятно до сих пор… Пётр смотрел в небо, из которого лился дождь… Бой никак не прекращался. Вдруг в окопы прыгнул штабс-капитан Дорофеев и начал отдавать приказы.

Через несколько часов всё затихло. Кирсанов и ротмистр подняли генерала с земли и уложили спать. Когда он проснулся Максимов всё время находился рядом, поил его чаем, успокаивал…

Осенью германские войска захватили Ригу и оккупировали часть Прибалтики. Приближался конец октября 1917 года…

Глава 36. Октябрьская революция

К октябрю месяцу возросла популярность большевиков в народе. 10 октября ЦК РСДРП (б) принял решение о немедленной подготовке восстания. 12 октября был создан ВРК (военно-революционный комитет) при Петросовете, который возглавии Лев Давидович Троцкий. 24 октября в Петрограде юнкера захватили типографию большевиков газеты «Рабочий путь».

25 октября. Двенадцать ночи. Петроград. В Петросовете в своём кабинете находился Лев Давидович Троцкий. Он стоял над большим столом и отмечал на карте Петрограда те места, которые необходимо было захватить. Кабинет был огромный. По середине стоял стол, на котором лежали огромная карта Петрограда, телефон, светильники и карандаши с листочками. Параллельно со столом находился вход в кабинет, состоящий из двух белых дверей. Рядом со входом стояла деревянная вешалка. Стены были красные. Слева от двери в деревянной рамке, стоявшей на ножках, находилась карта Петрограда. Чуть дальше рамки стоял диванчик. Справа от двери находились два окна, а рядом с окном стоял ещё один маленький стол со стулом. Параллельно с центральным столом стоял ещё один стол, на котором лежали карандаш с листком и стакан с графином.

Вдруг в кабинет зашёл Григорий Зиновьев. Это был низкий, полненький человек с чёрными волосами.

— Лев Давидович? — спокойно спросил Зиновьев и подошёл к столу, встав напротив Троцкого. — Звонил Каменев. Сказал, что вы срочно собираете всех здесь?

— Да. — ответил Троцкий, что-то записывая в свой блокнот. — Мы сделаем это сегодня.

— Что сделаем? — удивлённо спросил Зиновьев.

— Революцию… — ответил Троцкий, отвлёкшись от записывания и подняв голову.

Троцкий смотрел Зиновьеву в глаза, Зиновьев расширил свои глаза и был удивлён.

— Подождите… Ведь Ленин говорил про 27… Сегодня только 25… — говорил Зиновьев.

— Мы сделаем это… сегодня. — спокойно объявил Троцкий. — Собирайте матросов.

Прошло некоторое время. Троцкий делал записи в блокнот, а в кабинете вместе с Зиновьевым уже стоял Лев Борисович Каменев. Он был чуть повыше Зиновьева, с чёрной бородой и в очках.

— Лев Давидович, послушайте. Так нельзя. — говорил Каменев. — Спору нет, вы председатель Петросовета, но вы же не можете заставлять нас выбирать между вами и Лениным.

— Ленин… — говорил Троцкий, отвлёкшись от записывания. — А где он ваш Ленин? А?

Троцкий положил карандаш и пошёл к другому столу.

— Где же он… Чёрт возьми… А? — спросил Троцкий, открыв вначале шторку, а потом посмотрев под стол.

Каменев и Зиновьев посмотрели друг на друга удивлёнными, но серьёзными взглядами.

— Нет! — объявил Троцкий, раскинув руки. — Нет его… Вот, письма… в руках грузина… Вот и весь ваш Ленин. А вы продолжаете слепо повиноваться ему!

— Так. — серьёзно сказал Зиновьев. — Сейчас вы здесь, вы лидер. Но Ленин создал нашу партию и привёл нас к тому, чем мы обладаем. Он вёл нас больше 10 лет. Сколько вы числитесь в большевиках?

— Пол года. — ответил за Троцкого Каменев.

— Пол года? — спокойно спросил Зиновьев с вытаращенными глазами.

Троцкий обиделся, снял с вешалки своё пальто и шляпу и открыл двери, а потом повернулся к Каменеву и Зиновьеву.

— Либо вы сегодня вместе со мной… войдёте в историю, либо завтра окажетесь на её обочине. — сказал Троцкий, помолчал и поднял правую руку. — Выбирайте.

Троцкий опустил руку и ушёл. Зиновьев повернул голову, потом опять повернул её в сторону уходящего Троцкого и решился пойти за ним. Он решительно побежал за Троцким. Каменев постоял немного, подумал, а потом тоже пошёл за Троцким.

Началась октябрьская революция. Сейчас я подробно опишу самые главные её события.

В 00:49 Троцкий приказал силам Кексгольмского полка взять Главный почтам.

— Действуйте по плану. Мне докладывать каждые пол часа. — сказал Троцкий кому-то в трубку и положил её.

Ночь. У здания Главного почтама бегали с винтовками солдаты Кексгольмского полка. Где-то горел огонь. Солдаты взяли Главный почтам. Потом они забирались на автомобили, которые ехали вперёд. На этих автомобилях были красные флаги. Солдаты из автомобилей поднимали кулаки вверх и радостно кричали.

В кабинете стояли Троцкий, Каменев, Зиновьев и ещё несколько человек, включая троих матросов. Троцкий объяснял им, что делать дальше. Был отдан приказ 6-му сапёрному батальону занять Николаевский вокзал.

По улицам бегали солдаты батальона. Горели огни, летали бумажки. Солдаты радостно кричали.

В кабинет, маршируя, вошли три матроса, каждый из которых пожал Троцкому руку. Он объяснил им их действия. Потом он сделал звонок, Каменев просто сидел за столом, Зиновьев тоже сидел за столом и курил.

В 4:32 Троцким был отдан приказ морякам гвардейского флота занять Госбанк.

По ночной улице бежали моряки с винтовками, из которых торчали штыки. Горел огонь, летали бумажки. Солдаты радостно кричали. Некоторые бежали с красными флагами. Ехал автомобиль.

Чуть позже солдаты захватили телефонную станцию.

Днём Ленин произнёс речь: «Рабоче-крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, свершилась!».

Вечер. Троцкий стоит у карты и продолжает руководить революцией. Осталось последнее. Он положил ладонь на Зимний дворец и отдал приказ арестовать Временное правительство.

В 21:40 крейсер «Аврора», стоявший на Неве, совершил холостой залп.

26 октября. 2 часа ночи. Министры сидели в своём кабинете в Зимнем дворце. Вдруг ворвались матросы Балтийского флота и направили на них свои винтовки.

— КТО ЗДЕСЬ ВРЕМЕННАЯ… ВЛАСТЬ!? — спросил Владимир Антонов-Овсеенко.

10 утра. Троцкий лежит на диване. В кабинет вбегает Зиновьев.

— Керенский сбежал. — объявил Зиновьев. — Временное правительство арестовано. Кое-где ещё сопротивляются…

— Какие потери? — спросил Троцкий.

— Двадцать человек. — ответил Зиновьев.

— Всего двадцать? — спросил удивлённый Троцкий.

— Ты будто бы не рад? — спросил серьёзно наливающий себе чай Зиновьев.

— Да нет я… рад… рад…

Глава 37. Побег офицеров

Вернёмся на Юго-Западный фронт на позиции дивизии генерала Фёдорова. В землянке сидели генерал Фёдоров, полковник Киршов, штабс-капитан Дорофеев и прапорщик Кирсанов. Они как всегда играли в карты. У Петра осталось три карты, на столе лежало неплохое количество денег.

— Ну что, генерал. Вот вам козырный король. — сказал Киршов и подкинул Петру свою карту.

— Ну вот вам ещё один король. — сказал Дорофеев и тоже бросил генералу короля.

Дорофеев и Киршов посмотрели на Кирсанова.

— Ну что ж. — говорил Кирсанов. — Тогда сделаем так.

И Кирсанов тоже подкинул короля.

— Глупо! — объявил Пётр.

— Это ещё почему же? — спросил Киршов.

— Потому что… Хе-хе-хе — смеялся Пётр. — Господа, сейчас вы совершили самую большую ошибку в своей жизни! И знаете почему?

— Нет… — ответил Дорофеев.

— Ну сейчас узнаете… — говорил Пётр.

Вдруг Пётр кинул козырного туза прямо на карту Киршова. Киршов удивился. Потом Пётр отбил ещё одним тузом карту Кирсанова, ну а последнего туза он кинул на карту Дорофеева.

— Так что… — говорил Пётр, забирая деньги себе. — Куш мой…

Вдруг в землянку ворвался Максимов.

— Господа! — объявил ротмистр. — В Петрограде переворот!

Все офицеры поднялись из-за стола. Максимов подошёл к столу.

— Большевики взяли власть. — продолжил Максимов. — Временное правительство арестовано! В Москве отряды большевистской Красной гвардии из солдат, рабочих и матросов штурмом взяли Кремль! Это сумасшедший дом, господа! Я даже… не могу предположить, что теперь следует делать.

— Что ты… что ты говоришь, Максим? — серьёзно спросил Кирсанов.

— Я только из штаба дивизии! — начал объяснять Максимов. — Из Петрограда пришла телеграмма! Власть перешла к совету народных комиссаров во главе с господином Лениным!

— Он же… он же германский шпион! — начал кричать Киршов, раскрыв глаза.

— А Керенский где? — спросил Пётр.

— Керенский сбежал из России, переодевшись в женское платье! — ответил Максимов.

— Ну это вы уж совсем, ротмистр! Что значит «сбежал»? Что значит «в женском платье»? — смеялся Киршов.

— Так все в штабе говорили! — ответил Максимов.

Пётр сел и положил руку на рот. Дорофеев спокойно сел, он был в шоке.

— Это конец… — говорил штабс-капитан.

— Чему конец, простите? — спросил Киршов.

— России, всем нам… Заварится такая кровавая бойня… Они сдадут Россию… на растерзание германцам. — мямлил Дорофеев. — Нет… Нет… Это конец…

Вдруг ворвался солдат.

— Ваше благородие! — раскричался солдат. — Там того… Там это… Там солдаты!

На улице был солнечный день. Солдаты собирались на митинг. Один из солдат, состоящий в РСДРП (б), произносил речь.

— Царя больше нет! Значит и войне конец! Навоевались братцы… по самые ноздри! Так что штыки в землю… и по домам! — говорил он.

— По домаааам! — повторяли некоторые солдаты.

Некоторые солдаты вставали и уходили.

— Домой!

— Или может есть те, кто хочет за чужую идею повоевать? — спросил большевик.

— Офицеры хотят! Вот пущай они и воюют! До победного!

Вдруг прибежало четыре офицера.

— Предлагаю всем мирно разойтись! — кричал Киршов. — Или прикажу стрелять!

Вдруг появился пулемёт, за которым был прапорщик Кирсанов. Рядом с ним стоял солдат.

Солдаты начали возмущаться.

— ОГОНЬ! — приказал Киршов.

Из пулемёта раздалось несколько выстрелов. Все солдаты испугались и легли.

— Этого арестовать! Этих тоже! — кричал Дорофеев, показывая на стоящих офицеров.

Вдруг к прапорщику и другому солдату подбежало двое солдат и направили на них винтовки.

— Ещё раз стрельнёшь — пулю получишь! Ручки то поднял. — приказал солдат, направивший ружьё.

Вдруг появились все остальные солдаты и направили винтовки на остальных офицеров.

— Эй, штабс-капитан! И вы, господа офицеры! Нука бросили оружие! А то всех перестреляем! НУ!

— ВСТАВАЙТЕ, БРАТЦЫ! ХВАТИТ ОФИЦЕРЬЯ БОЯТЬСЯ! МЫ СВОЁ ОТВОЕВАЛИ!

— Это что? Бунт? — спросил Максимов.

— Ну зачем же бунт, товарищ-ротмистр. Это революция!

— ПОКОМАНДОВАЛИ И БУДЕТ! ТЕПЕРЬ НАША ВЛАСТЬ! И В ПЕТРОГРАДЕ! И В МОСКВЕ! И ВООБЩЕ ВЕЗДЕ!

— Надолго ли? — спросил Максимов.

— Так я думаю навсегда, товарищ-ротмистр.

— УРА! — кричали солдаты поднимая винтовки.

Солдаты схватили офицеров. Произошло два выстрела. Это упали прапорщик Кирсанов и солдат, стоявший рядом с ним.

— КИРСАНОВ! — кричал Пётр.

— Прочь руки! — говорил вырывавшийся Дорофеев.

— ОТСТАВИТЬ! НЕ СТРЕЛЯТЬ! РАЗОРУЖИТЬ БЫВШИХ ОФИЦЕРОВ И ПОД АРЕСТ ИХ!

У офицеров отобрали оружие и отвели в землянку. У входа в землянку поставили двоих солдат.

— Глядеть в оба. — приказал один из солдат. — Башку оторву, если что не так. Ясно?

— Так точно! — ответили солдаты.

Офицеры вошли в землянку. Ротмистр сел за стол. Полковник сел на скамейку. Генерал Фёдоров и штабс-капитан стояли.

— Как глупо… — говорил Киршов. — Ради чего? Ради каких-то принципов?

— Но ведь не всех же офицеров они ещё арестовали? Некоторые ведь ещё остались на свободе. — сказал Пётр.

— Конечно. Конечно, остались. — говорил Дорофеев. — Неужели они ничего не сделают, чтобы освободить нас?

— А унтер-офицеры? Они что, тоже заодно с солдатнёй? — спросил Пётр.

— Какое это имеет дело. — говорил Киршов. — В любом случае они не станут нас освобождать, побоятся. Также как и наши товарищи-офицеры, оставшиеся на свободе. Вечером нас приговорят к расстрелу и будем мы лежать рядом с прапорщиком Кирсановым… Пока мы будем сидеть и ждать, как бараны, именно так и случится!

Вдруг Максимов заметил на столе револьвер и патроны. Он схватил патроны и зарядил револьвер. Штабс-капитан и полковник с удивлением смотрели на него, подняв голову.

— Не посмеют… — бормотал Максимов, держа в руках револьвер. — Ничего у них не получится…

Максимов выбежал на улицу и ударил одного из солдат из-за спины, а второго застрелил. В первого тоже он пустил пулю. Генерал и полковник забрали их винтовки. Дорофеев взял себе револьвер. Четыре офицера выбрались из окопов и побежали в лес. Все солдаты сидели в одной из землянок и обсуждали, что им делать дальше. Вдруг к ним ворвался один из солдат и прокричал:

— Братцы! Офицеры сбежали! Солдат постреляли!

Все солдаты поднялись и побежали.

Четыре офицера уже бежали по лесу.

— Всем рассредоточиться! — кричал Пётр. — Максимов, не отставай.

Через некоторое время Киршов и Дорофеев скрылись из виду, потому что побежали в другом направлении. А ещё через некоторое время появились солдаты. Ротмистр и генерал бежали по лесу. Пётр перепрыгнул через препятствие, а Максимов не смог его преодолеть и упал. К нему подбежало двое, Максимов их застрелил, поднялся и убежал.

Вскоре Максимов и Фёдоров скрылись из виду. Солдаты не смогли их догнать. Они спрятались в лесу. Штабс-капитан Дорофеев и полковник Киршов тоже скрылись из виду, они вообще пропали. Максимову и Фёдорову они больше попались на глаза. Дальнейшая их судьба была неизвестна. Скажу только то, что им удалось улизнуть от солдат. Что же было с нашими главными героями? Ротмистр и зелёный генерал смогли добраться до паровоза, на которых они уехали.

— Я не прощаюсь с вами, господин генерал! — сказал Максимов. — В скором времени мы с вами встретимся. Даю вам слово. Если что, то вы знаете, где меня искать. А я знаю, где искать вас.

— Ну тогда до встречи, Максим Борисович! — сказал Пётр.

Оба пожали друг другу руки и разошлись. Максимов уехал в Омск, а Пётр уехал в Ростов-на-Дону.

Глава 38. Брестский мир

С приходом к власти большевиков в России произошёл ряд перемен. Во-первых, Россия объявила, что она выходит из войны. Она также призвала все воюющие страны к всеобщему демократическому миру. Во вторых. Отменили частную собственность на землю и установили уравнительное землевладение с периодическими переделами. В-третьих, власть переходила к советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Произошла отмена сословий. Церковь отделили от государства, а школу от церкви. Был установлен 8-часовой рабочий день. 12 ноября начались выборы в Учредительное собрание, которые большевики проиграли. 5 января 1918 года собрание начало свою работу, но с 6 по 7 января большевики разогнали Учредительное собрание. Это не вызвало протестов, потому что декреты, принятые большевиками, удовлетворяли требования народных масс.

Но самым важным для большевиков было заключение мира и выход из войны. Бухарин и Троцкий высказывались против мира, но за подписание мира на любых условиях высказывался Ленин. 21 ноября 1917 года начались переговоры о мире. 28 января 1918 года Троцкий заявил о прекращении военных действий, вследствие чего немцы начали наступление по всем фронтам 18 февраля 1918 года.

3 марта 1918 года Чичерин подписал в Бресте минный договор с Германией. По условиям этого договора от России отторгались Польша, Литва, часть Латвии, Белоруссия. Финляндия, Прибалтика и Украина становились зоной оккупации Германии. Россия должна была распустить армию. Германские войска занимали Крым, Донбасс и южные губернии России. Турция захватывает Закавказье. Россия также должна была выплачивать контрибуцию.

Последствием заключения этого мира стали потеря территорий около одного миллиона квадратных километров с численностью населения в пятьдесят шесть миллионов человек, выплата контрибуции наносила стране тяжёлый экономический удар.

Большевики перенесли столицу из Петрограда в Москву, РСДРП (б) было переименовано в РКП (б), ну и ещё была принята первая советская конституция.

Таким образом, большевики смогли сохранить власть, не допустив ошибки Временного правительства и сразу приняв декреты о земле и о мире. Но это было не надолго. Многие преобразования большевиков не устраивали некоторых лиц, а именно офицеров, казаков, помещиков, дворян и прочих сторонников монархии и старых порядков в России. Впоследствии Советская власть будет свергнута от Волги до Владивостока, Антанта начнёт интервенцию в России. Всюду начнут подниматься вооружённые восстания против большевиков. В стране начнётся Гражданская война…

Глава 39. Военные действия в 1918 году и Компьенское перемирие

Ну а что же происходило на других театрах военных действий и чем же всё-таки закончилась Первая мировая война? В начале 1918 года Германия провела попытки наступления во Франции, но все попытки были безуспешны. Не помогла даже переброска войск с Восточного фронта. Осенью инициатива в ведении военных действий перешла к странам Антанты. 29 сентября боевые действия против Антанты прекратила Болгария. 5 октября правительство Германии выступило с просьбой о перемирии. 30 октября перемирие с Антантой подписала Османская империя. 3 ноября капитулировала Автро-Венгрия, в которой уже шла революция. Национальные восстания в Чехословакии и Венгрии привели к распаду Австро-Венгрии. В Германии произошло восстание матросов в городе Киле, ставшее началом германской революции. 9 ноября кайзер Вильгельм II отрёкся от престола. Германская империя перестала существовать.

11 ноября в штабном вагоне недалеко от Парижа в Компьенском лесу главнокомандующий войсками во Франции маршал Фош продиктовал германской делегации условия перемирия. Германия выводила все свои войска из Франции, Бельгии, Люксембурга, Эльзаса-Лотарингии и эвакуировала все свои войска с Восточного фронта на территорию Германии. Она должна была отказаться от Брестского мирного договора с Россией и Бухарестского мирного договора с Румынией.

Таким образом, итогами войны стали победа Антанты, передел всех германских колоний. Но эта война обрушила целых четыре империи: Австро-Венгерскую, Германскую, Османскую и Российскую.

Глава 40. Версальско-Вашингтонская система

После Первой мировой войны было необходимо создать систему международных отношений, которая определит условия послевоенного мирного урегулирования в Европе, Азии, Африке и на Тихом океане. Основными вопросами Версальско-Вашингтонской системы были: мирный договор с Германией, послевоенное мирное урегулирование, решение колониальных проблем и создание организации международной безопасности.

В 1918 году состоялась конференция в Версале. Великобритания хотела забыть страсти войны, но была за сохранение баланса сил в Европе. (Премьер-министром Великобритании в то время был Дэвид Ллойд Джордж). Франция хотела максимально ослабить Германию. США подготовило 14 пунктов после ослабления Германии.

В 1919 году была создана Лига Наций. 28 июня 1919 года был подписан Версальский мирный договор, условиями которой стали следующие пункты: Германия объявлялась виновницей войны и уступала одну восьмую часть своей территории, колонии Германии были поделены между Францией с Великобританией и Японией, армия германии должна быть сокращена, ну и Германия должна была выплачивать репарации.

С 1921 по 1922 года прошла конференция в Вашингтоне.

Однако Версальско-Вашингтонская система была непрочной, неустойчивой и у неё отсутствовала программа экономического восстановления. Впоследствии кризис этой системы стал одной из причин Второй мировой войны.